Стамбульские тайны

Глава 10. Утром Баязид ушел рано. Михримах решила обсудить с детьми изменения в их жизни не откладывая, прямо за завтраком. Османа и Измаила еле смогла понять няня, они пришли к столу с неохотой и было видно, что им страсть как хочется опять устроить скандал. Хюмашах как всегда к завтраку опаздывала, видимо до сих пор еще валялась в кровати. - Мама, а почему ты такая необычная? - протянул Осман. - Необычная? Что ты имеешь в виду? - Михримах насторожил вопрос сына. - Ну... Ты такая свежая и оделась красиво, раньше ты всегда завтракала в халате, а сейчас на тебе даже украшения, - задумчиво произнес Осман. - У нас много дел, ты же знаешь, мы переезжаем! - произнесла Михримах наливая себе кофе. - Вам нужно... - Мама, я не хочу переезжать! - вскричал Осман. - Почему мы должны ехать к дяде? Отчего он стал главным в нашей семье? - Потому что ваш отец бросил нас, - пытаясь быть спокойной отвечала Михримах. - В семье, где я родилась были такие правила. Дядя Баязид теперь глава нашей семьи, его нужно слушаться. Я очень вас прошу, просто умоляю ему не перечить! С ним так нельзя. Наши старые времена прошли. - Один Измаил доволен, - ехидно произнес Осман. - Еще бы, когда дядя Баязид вчера сказал, что теперь он наш отец, Измаил чуть было не подпрыгнул от радости. - Если бы у меня был выбор, то я бы сам захотел, чтобы дядя Баязид был моим отцом, - жестко произнес Измаил. - Прошли деньки твоей свободы, Осман! Мама! Да что с тобой, тебе плохо? Лоб Михримах был влажным, её руки дрожали. - Н- нет, сынок, просто рано встала и много дел в голове, - еле слышно произнесла она. - Дети, вы не должны ссориться и постараться поскорее привыкнуть к новому порядку в семье. - А Измаил очень похож на дядю Баязида, - усмехнулся Осман. - Внешне похож и даже говорит точно так же. - Измаил как и дядя Баязид похожи на моего отца и твоего деда! - вспыхнула Михримах. - В этом нет ничего удивительного. - Что я слышу? Ты, сделал мне комплимент, Осман? - Измаил презрительно точь-в-точь как Баязид сморщил нос. И неизвестно чем бы закончился этот разговор, но тут в столовую вошла Хюмашах, заспанная и в халате. Она потянулась, зевнула и села за стол. - Что за вид, Хюмашах? - рассердилась Михримах. - Почему ты опаздываешь к завтраку? - Это дом или тюрьма? - Хюмашах, там куда мы переезжаем, другие правила. Ты будешь приходить вовремя, прилично одетой и слушаться дядю Баязида. - Ни за что! Он мне сказал, что отдаст меня замуж без моего согласия. Тиран! - Хюмашах! Мы зависим от него, так нельзя говорить! Ты думаешь меня кто-то спросил, хочу ли я замуж за твоего отца? Или твой отец бы спросил тебя, если бы решил выдать замуж? Ты наивна, Хюмашах! Чем лучше у тебя будут отношения с дядей, тем больше вероятность, что он все-таки будет учитывать твое мнение. - Это ты виновата, мама! Ты виновата, что мы зависим от него и наш папа ушел! - Замолчи! - Нет, я все скажу! Мама, почему ты не ушла от него, если тебя заставили выйти замуж? Зачем родила нас, а потом все разрушила, родив Измаила? Ты полюбила его отца? Ты ожидала, что он, увидя сына, будет с тобой? И ради этой надежды сломала наши жизни? - Хюмашах, ты не понимаешь ничего. И дай Аллах тебе никогда не понять. Но сейчас я прошу одного, веди себя смирно в доме дяди. Не ради меня, ради себя. Я его знаю лучше, чем ты, поверь. ... Обычно слуги в доме Баязида вели себя тихо. Но рвущийся в особняк Кануни Рустем возмутил даже таких бессловесных и почти незаметных работников. - Мне нужен ваш хозяин! Срочно! - орал Рустем. - Не говорите, что его нет дома, я знаю, что он тут. - Ведите себя прилично, не забывайте, где вы находитесь, - возмутился Локман. Сейчас как никогда был нужен Атманджа, но его Баязид послал к Михримах, помочь с переездом, а точнее охранять семью. Кануни думал, что Рустем будет ломиться туда, но просчитался. - Я никуда не уйду, ему придется со мной поговорить, - Рустем был в ярости и отчаянно пытался оттолкнуть слугу. - Локман! Или к себе! - голос Баязида не предвещал ничего хорошего. Кануни наконец спустился в гостинную. Встреча с Рустемом не входила в его планы, после решения о переезде Михримах прошло несколько трудных дней, в течение которых Баязид даже спал всего несколько часов в сутки, остальное время изучая отчеты Ташлыджалы. И сегодня он планировал отдохнуть и расслабиться в объятиях Дефне, а не выяснять отношения с бывшим мужем сестры. - Сядь, Рустем, - надменно произнес Баязид, развалившись на низком диванчике. - Ты забыл, что в моем доме только я могу повышать голос? - Как ты мог, Баязид! - прохрипел Рустем. - Как ты мог лишить меня семьи? Я столько лет все знал и молчал. Я все силы отдавал твоей фирме... - Поэтому я чуть было ее не лишился? - усмехнулся Баязид. - Ташлыджалы много чего раскопал. Правда ты и кто-то еще почуяли неладное и многое подчистили. Но расследование еще не закончено. Тебе пришло письмо, что я увольняю тебя. Селим мне помог, ушел в запой, так что его мне удалось уволить под весьма очевидным предлогом. - Ты отнял даже моих детей! Меня не пустили к ним... - Теперь Михримах и ее дети моя семья! Запомни это! На Рустема было страшно смотреть. - Твоя семья? Ты собираешься открыто жить со своей сестрой и чтобы дети это знали? Может уже рассказал Измаилу, что ты его настоящий отец? - Настоящий отец тот, кто воспитал! - назидательно произнес Баязид. - Наши отношения с Михримах касаются только нас двоих. Мой сын жил в аду, его унижали твои дети с твоей подачи. Скажи, как я мог смотреть на это спокойно? - Откуда в тебе отцовские чувства? В тебе даже братских нет, спишь с собственной сестрой! Которая воспитывала тебя! Ты изнасиловал её когда вырос... - Тебе так хочется верить, что я её изнасиловал? - презрительно хмыкнул Баязид. - Интересно, почему же она так ждет, когда я к ней приду и родила от меня? - Она боится тебя... - Рустем, не смеши меня. Интересно, что ты чувствовал, годами видя, что она сидит почти голой, пьёт коньяк и готова, чтобы я с ней обращался хуже, чем с наложницами, лишь бы спал с ней? - Я любил ее, а ты разрушил нашу семью! Ты такой же как твой отец, конченный садист и тиран, который любит только себя! - Мне нравится, что ты понимаешь то, что я похож на своего отца. Бойся меня Рустем! Я еще выясню, кто стрелял в меня. И если ты приложил к этому руку... - Мне не страшна смерть! Ты все отнял у меня! - Смерть? - рассмеялся Баязид. - Ты банален, Рустем! В моих руках твои дети. Твоя любимая дочь Хюмашах... - Нет! - Рустем схватился за сердце. - Ты не посмеешь... Не посмеешь тронуть её...Баязид, она же совсем ребёнок... - Интересно ты мыслишь, - Кануни наслаждался унижением Рустема. - Хорошо, что так боишься за свою дочь. Кстати моя наложница всего на год старше Хюмашах. И она меня уже ждёт. Запомни, теперь судьба дочери зависит от тебя! ... Атманджа в глубине души радовался, что сейчас он охраняет Баязида, а не Михринису, с которой было порой очень сложно, особенно когда у нее было настроение " вот сейчас кого-нибудь пристрелю". Но несчастливая звезда Атманджи вновь сыграла с ним злую шутку, и теперь ему пришлось охранять Михримах и ее детей. Что на деле означало стать нянькой для ее сыновей, которые хотели, чтобы он учил их стрелять из лука и драться на мечах. В перерывах между этим над ухом стоял крик сестры его босса: "Атманджа! Ты грязный! Быстро иди в душ". Поэтому когда к вечеру мальчики угомонились и Михримах удалилась в свои покои охранник наконец-то почувствовал, что вот оно, счастье! Он сел на пороге и занялся своим пистолетом. Вечерело. Но напрасно Атманджа считал, что его рабочий день подошел к концу. - Научишь меня стрелять из него? - прозвучал над его ухом женский голос. Атманджа аж подпрыгнул. - Госпожа Хюмашах? - Сидите, - остановила его девушка, присаживаясь рядом. - Мне очень надо, чтобы вы меня научили метко стрелять. И вообще обращаться с оружием. - Зачем это вам, госпожа? - удивился Атманджа. - Еще пораните кого-то ненароком. Это не игрушка. - Не пораню, а убью! Атманджа руками всплеснул. - О, Аллах, почему мне все время попадаются на пути женщины, которые хотят стрелять, убивать! Скажи хоть кого ты так хочешь убить? Кто тебя обидел? - Меня дядя Баязид хочет выдать замуж против моей воли. Вот...мужа и убью, не хочу жить с тем, кого мне навязали. - жестко сказала Хюмашах. - Госпожа, так нельзя! - Это вы мне говорите? Я не глупа и понимаю, что вам не раз приходилось убивать. - Госпожа, я многое бы отдал, чтобы моя жизнь сложилась иначе. - покачал головой Атманджа. - Я вас очень прошу, научите меня стрелять! Взамен... Я разрешу вам приходить ко мне ночью. Такого Атманджа не ожидал. Он удивленно уставился на племянницу Баязида и еле выдавил из себя: - Хюмашах... Ты девушка? - Да! Вам мое предложение уже интересно? Вы будете первым у меня. - Ты... понимаешь, что ты делаешь? Неужели тебя не научили... - Вот только не надо говорить правильные слова, - сморщилась Хюмашах. - Я не верю в любовь! Мужчины пользуются женщинами и считают их просто красивыми вещами. - Ты такая юная...а говоришь как... Можешь мне не верить, но я не считаю, что женщина это вещь и не воспользуюсь тобой, потому что ты еще ребенок и не введаешь, что творишь! - Я...вам просто не понравилась, да? - из глаз девушки потекли слезы. - Хюмашах! Ты очень красивая девушка! - Атманджа до сих пор не верил, что это ему не снится. - Просто... - Просто я для вас не женщина, а еще ребенок, - Хюмашах закрыла лицо руками и зарыдала. Атманджа повинуясь какому-то душевному порыву обнял её и крепко прижал к себе. "В каком ужасе живёт эта девушка", - думал он. - Не надо...плакать. Я бы дал вам платок, да он не очень чистый... - Дайте! На память! - вдруг попросила Хюмашах. - Я его постираю. - Госпожа... - язык Атманджи не хотел повиноваться своему хозяину. - Меня еще никто в жизни так не успокаивал! - пряча платок, сказала Хюмашах.