Букет мимоз

      «I'm not strong enough to stay away. Can't run from you, I just run back to you. Like a moth I'm drawn into your flame, Say my name, but it's not the same. You look in my eyes I'm stripped of my pride. And my soul surrenders and you bring my heart to its knees. And it's killin' me when you're away, And I wanna leave and I wanna stay. I'm so confused, So hard to choose. Between the pleasure and the pain…» Apocalyptica feat. Brent Smith ― «Not Strong Enough»       В тот злосчастный день, когда прежняя жизнь Иккинга Хэддока пошла под откос, была по-весеннему хорошая погода. Солнце освещало каменные джунгли, вселяя в жителей мегаполиса оптимизм. В воздухе витал запах фаст-фуда и горячих автомобильных выхлопов ― адское, но такое привычное сочетание для горожан. Иккинг пытался высмотреть среди толп снующих людей своего закадычного друга Беззубика. Утром юноша прислал короткое, но емкое сообщение:        «Срочно встречаемся возле кафешки „Энрико“ в шесть вечера. Есть серьезный разговор. Беззуб».       Хэддок редко общался со своим странным знакомым по телефону ― так просил сам Беззубик. Да и те редкие звонки были каждый раз с разных номеров. Возможно, он боялся, что полиция вычислит его и арестует за содействие «Ночным Фуриям», иных причин юноша не видел для такой конспирации. Так что понять, какого было потрясение Иккинга, когда он получил сообщение, несложно.       Шатен вытягивался в струнку, подпрыгивал среди людей, но разглядеть друга никак не мог. Пускай Беззубик был торговцем наркотиков, но он всегда держал свое слово и являлся вовремя. Хэддок не знал, каким был этот юноша до их встречи в той подворотне, но по наблюдениям подростка с момента их первой встречи брюнет сильно изменился. Он стал более общительным, более живым. Стал меньше бояться случайных прохожих. Раньше при виде внезапно появившегося мужчины или женщины Беззубик молнией скрывался за ближайшим углом и после этого его уже не сыщешь, только если он сам захочет, чтоб его отыскали. Также Иккинг подметил, что у юноши уменьшились темные круги под глазами, хотя оставалась его прежняя худоба. Шатен не хотел строить несбыточных теорий, но ему казалось, что его друг перешел на истинный путь.       «И все же, зачем он меня позвал? Неужели кто-то из его клана прознал о нашей дружбе? Если это так, то у нас большие проблемы…» ― размышлял Иккинг, лавируя между спешащими куда-то людьми. В голове крутились немыслимые теории заговора, различные ужасные последствия этой встречи, так что юноша не на шутку испугался, когда чья-то властная рука выхватила его из толпы и потащила в неизвестном направлении. Шатен собирался позвать на помощь, но, увидев знакомый черный затылок и черную кожаную безрукавку, мгновенно успокоился. Уйдя как можно дальше от многолюдной улицы и попав в кленовую аллею, брюнет развернулся лицом к Иккингу.       ― Карась, тебе что, солнышко в голову стукнуло? — саркастически бросил Беззубик, покручивая металлический браслет на запястье. ― Какого черта ты искал меня на противоположной стороне улицы?! Я же тебе по-человечески сказал: возле кафе «Энрико»! А ты где был?       ― Прости, запутался… ― Иккинг виновато потупил взгляд, рассматривая кожаные сапоги друга с шипованной подошвой. ― Ты хотел мне что-то рассказать, не так ли?       Беззубик воровато озирнулся, проверяя не подслушивает ли кто, и махнул головой, чтобы Хэддок шел за ним. Когда они ушли от оживленной улицы настолько далеко, что гул машин и людей перестал быть слышен, брюнет шепотом и с большими паузами заговорил:       ― Я решился, Карась… Я решил сдаться властям.       Иккинг резко остановился, услышав такую ошеломляющую новость.       ― Ты пойдешь в полицию? ― на всякий случай уточнил юноша: в голове не хотела укладываться мысль о том, что его друг хочет добровольно сесть в тюрьму.       ― Да. Я признаюсь в том, что прятал наркотики по всему Нью-Йорку, а также… ― Беззубик снова оглянулся и шепотом в самое ухо добавил: — помогу арестовать весь клан «Ночных Фурий».       Шатен хотел что-то ответить, но его перебили.       ― Они завербовали меня, когда я был младше тебя. Мне было всего девять лет, ни родителей, ни родственников… Когда-то у меня было имя, но они заставили меня забыть его… Чтобы стать членом клана, я должен был доказать им свою покорность. В тот же день мне выбили все четыре клыка, чтобы проверить, буду я плакать или нет. Я даже не пикнул… Тогда они мне дали новое имя ― Беззубик… ― брюнет тяжело вздохнул и остановился возле одного из кленов. Помолчав пару мгновений, глядя в густую зеленую крону дерева, юноша повернулся к Иккингу и снова заговорил: ― Я не ищу оправдания своим поступкам, я не хочу, чтобы ты меня жалел! Но я хочу, чтобы ты знал ― перед тобой человек, который потерял все…       Шатен стоял неподвижно, ошарашенно глядя перед собой. За достаточно долгое время их знакомства, Беззубик никогда не устраивал таких исповедей. А тут… И признание во всех тяжких, и история жизни… Хэддок подошел к брюнету вплотную и по-дружески обнял, хлопнув по плечу. На вечно суровом лице юноши появилась еле заметная ухмылка: Беззубику было приятно на душе от того, что ему наконец-то поверили.       Затянувшуюся минуту молчания прервал внезапный хруст ветки и голос, раздавшийся позади ребят.       ― Вот значит, как мы поступаем с семьей, да, Беззубик? — словно материализовавшись из воздуха, появился широкоплечий бугай с на редкость противной поросячьей рожей и черными прилизанными волосами. Серо-голубые глаза с нескрываемым презрением смотрели на юношей, в руках покачивалась внушительных размеров дубинка, а на бедре висел пистолет. Беззубик заметно «ощетинился» и, спрятав Иккинга за свою спину, стал высматривать потенциальных гостей. Как он и предполагал, через несколько мгновений объявились и остальные члены клана с оружием наготове. Брюнет потянулся за своим револьвером.       ― Представляешь, Сморкала, надоело сидеть в вашем гадюшнике, — Беззубик нацелил оружие на своего бывшего соратника. Парень лишь громко фыркнул на этот жест и ближе подошел к друзьям, похлопывая по руке дубинкой.       ― А ты в курсе, Беззуб, что ты уже труп? Как только ты решил предать Ночных Фурий, ты тут же подписал себе смертный приговор…       ― Да, но прежде чем я умру, вас всех либо перестреляют копы, либо посадят за решетку.       ― Я в этом сомневаюсь…       Сморкала собирался подать знак для расправы над подростками, как неожиданно послышался чей-то окрик:       ― Ни с места! Полиция!       Члены клана резко переключили свое внимание на полицейских и стали беспорядочно палить по ним. Беззубик стал пятиться назад, прикрывая собой Хэддока и периодически отстреливаясь от бывших соратников. Иккинг никогда в жизни не видел настоящей перестрелки, и этот момент намертво впился в его память. Уши заложило от выстрелов, перед глазами все плыло от дурноты, но шатен держался изо всех сил, стараясь не пасть в глазах друга.       ― Как полицейские нас нашли? ― пытался докричаться до друга юноша, прикрывая уши руками.       Сделав пару выстрелов в сторону какого-то неуклюжего борова, Беззубик ответил:       ― Телефон! Я старался тебе не звонить, чтобы меня не выследили. А сейчас я сделал это специально!       Иккинг в очередной раз поразился сообразительности друга и снова стал жаться к его спине. Ночные Фурии упорно не хотели сдавать своих позиций и отбивались, как могли. Стреляли из пистолетов, пытались ударить прикладами полицейских по затылку, в конце концов, бились на кулаках. Вскоре бандиты стали сдавать позиции и один за другим «примеряли» наручники. Когда казалось, что все утихомирилось, Беззубик крепко обнял Хэддока за шею одной рукой.       ― Спасибо, что поверил мне, брат…       Не успел шатен что-либо ответить на такое искреннее признание, как послышался оглушающий выстрел, и брюнет со стоном обессилено сполз на землю. К своему ужасу Иккинг заметил сквозную, хлещущую кровью рану от пули в груди друга. Хэддок упал на колени перед умирающим, захлебывающимся собственной кровью Беззубиком и беззвучно закричал. Когда рука юноши последний раз сжала ладонь шатена, а изумрудно-зеленые глаза навечно застекленели, Иккинг поднял взгляд заплаканных глаз и увидел того, кто убил безвинного…       Хэддок резко проснулся весь мокрый от холодного пота и трясущегося от страха тела. Он видел этот кошмар уже на протяжении четырех лет, с тех пор, как убили его друга. Юноша вскочил с кровати и стал рыться в полках тумбочки. Нашарив там таблетки сильнейшего успокоительного, по критериям равным наркотикам ― только оно выписывается по рецепту ― за раз проглотил три таблетки и запил стаканом воды.       Минуты через три шатен почувствовал, как по телу разливается нега и его снова начало клонить в сон. Он прекрасно понимал, что это не выход, но иным способом Хэддок не мог избавиться от кошмаров, иллюстрирующих его ужасное прошлое. Он прекрасно знал, кто убийца, знал, что он на свободе и не мог с этим свыкнуться. Именно это чувство превратило его в озлобленного подростка, отгоняющего от себя всех, кто осмелится приблизиться хоть на метр. В этой маске злобы и бунтарства Иккинг пытался найти для себя утешение, но не мог… Шатен обмяк на кровати и крепко уснул. То ли от действия наркотика, то ли от всплеска гормонов Хэддоку приснилась незнакомая девушка, которую он встретил в парке и спас от бродячей псины. Это был не просто зыбкий образ, а самая настоящая эротическая фантазия на тему того, что было бы, если он не остановился тогда. Оставшуюся ночь юноша маялся от более приятных «мук»…