Букет мимоз

      «Iʼm fucked up, Iʼm black and blue, Iʼm built for it, Iʼll be abused, I got secrets that nobody nobody nobody knows. Iʼm good on that pussy shit, I donʼt want what I can get, I want someone with secrets, That nobody, nobody, nobody knows. I need a gangsta to love me better Then all the others do, To always forgive me, Ride or die with me, Thatʼs just what gangsters do…» Kehlani — «Gangsta»       Без него Астрид чувствовала себя такой слабой, незащищенной среди своих одноклассников. Конечно, Сморкалы, Эрета и Задираки больше не было в классе, однако и остальные ее сверстники таили в себе угрозу. Их косые взгляды во время перерывов между уроками, едва скрываемые насмешки… Какая-то чванливая девица с вызывающе-ярким макияжем без всякого стеснения села на парту Хофферсон, так что глазам девушки была видна лишь ее объемная задница. Блондинка сделала вид, что ничего не заметила и, стараясь не смотреть на девушку, стала доставать свои вещи из портфеля. Одноклассница выдула большой розовый пузырь жвачки и, резко развернувшись лицом к блондинке, нарочно лопнула его перед глазами Астрид. Она невольно вздрогнула, а девица лишь громко рассмеялась.       — Что, Хофферсон, потеряла своего телохранителя? Бедняжка… Песик остался без своего дрессировщика?       По классу прокатились довольные смешки. Хофферсон закусила губу, опуская голову еще ниже в сумку, но так и не отреагировала на эту обидную реплику. Одноклассница лихо спрыгнула, нарочно задевая рукой тетрадки девушки, от чего те тут же полетели вниз.       — Опа! — девица громко хлопнула в ладоши, широко разводя руками. — Что, нет смелости даже рта открыть без своего дружка, да? Бесхребетная?       — Ми-мишель, не нужно так г-грубо, — послышался знакомый по урокам биологии запинающийся голос Ингермана. Широкоплечий грузный «ботаник» медленно встал из-за парты, заслоняя Астрид собой. — Она тебе не сделала ничего плохого, не провоцируй ее…       Мишель презрительно фыркнула.       — Еще один, защитник. Смотри, как бы Хэддок не избил тебя до полусмерти и не оторвал твои «причиндалы», когда узнает, что ты ей симпатизируешь. Чао!       Девушка тут же поспешила удалиться, пошло виляя своими бедрами. Хофферсон облегченно вздохнула, ставя рядом с партой сумку. Блондинка тут же наклонилась, чтобы поднять свои упавшие вещи, но ее рука неожиданно коснулась пухлой ладони Рыбьенога, сжимавшей ее тетради. Первым ощущением был шок. Ей показалось, будто между ее пальцами и его ладонью проскочила искра. Астрид осторожно подняла взгляд на пухлого блондина. Тот смущенно потупил взгляд, видимо, заметив недоумение на лице одноклассницы, и положил ее вещи на стол.       — Прост-т-ти, я знаю, т-т-ты не любишь, когда т-т-т-рогают т-т-тебя и т-т-твои вещи… Просто я х-хотел помочь…       Хофферсон молчала на протяжении долгих нескольких минут, прежде чем вышла из ступора. Блондинка колебалась несколько мгновений, но все же решилась на серьезный для нее шаг: потянулась рукой к Ингерману и несильно сжала его ладонь. По телу девушки прошлась мелкая дрожь, сменившаяся приятным теплом.       — Спасибо тебе за это… — прошептала Астрид, доверительно глядя в глаза однокласснику, с которым толком и не была знакома, хоть они и проучились вместе одиннадцать лет. Блондин смущенно улыбнулся, от чего стали отчетливее видны его пухлые щеки. Казалось, что лицо этого парня не способно выражать злобу. Никто не видел Рыбьенога в ярости, блондин всегда был добр по отношению ко всем одноклассникам. А если кто-то слишком сильно забывался, то вежливо ставил его на место.       — Да не за что…       Хофферсон аккуратно сложила тетради и пенал на край стола и снова обратилась к блондину:       — Слушай, Рыбик, у нас ведь сегодня опять будут задачи на правило Линдемана? — парень коротко кивнул. — Знаешь, я в них ни черта не понимаю, мне помогал кое-как Иккинг, но сегодня его нет, так что… Ты не мог бы мне помочь? Нет, я пойму, если ты откажешься…       — Господи, это такие мелочи, Астрид! — Ингерман добродушно рассмеялся. — Если хочешь, я начну тебе сейчас объяснять, а потом и на уроке помогу. Если разрешишь сесть рядом с тобой.       Астрид помедлила минуту, но все же отодвинула стул рядом с собой.       — Да, без вопросов!

***

      Иккинг ждал Хофферсон возле ее шикарного дома, когда заметил девушку идущую бок о бок с грузноватым блондином. Кажется, его звали Рыбьеног. Удивительно, Хэддок никогда не замечал, чтобы они тесно общались друг с другом. Нет, в этом не было ничего плохого, шатен даже не ревновал подругу к этому ботанику. Он в большей степени был рад за нее.       «Прогресс есть. Уолдон был бы доволен», — юноша улыбнулся, глядя на то, как Ас смеется с какой-то шутки Ингермана. Девушка неожиданно повернулась в сторону Иккинга и тут же застыла в замешательстве. Юноша не знал, как поступить в данной ситуации и остался стоять неподвижно на том же месте, где и был. Рыбьеног с обеспокоенным выражением лица что-то спросил у Астрид, та лишь отрицательно покачала головой и, едва коснувшись плеча одноклассника, направилась в сторону шатена. Ингерман долго смотрел вслед девушке, но как только его взгляд пересекся со взглядом Хэддок, тут же ретировался. Когда Хофферсон подошла совсем близко, шатен насмешливо спросил:       — Всего неделю меня не было, а у тебя уже появился новый поклонник? — Иккинг ехидно хихикнул, стараясь скрыть свое беспокойство по поводу предстоящего разговора. Блондинка сурово взглянула на парня. Очевидно, шутка ей не понравилась.       — Мы с тобой не парочка, чтобы я тебе отчитывалась о своих похождениях! Мы с тобой вообще непонятно кто друг другу! — девушка раздраженно взмахнула руками. Она сама толком не понимала, что на нее нашло, ведь все эти дни она только и делала, что мечтала о возвращении своего «неуравновешенного» друга. Но что-то в ней щелкнуло, как только парень заговорил. Может, дело было в том, что Хэддок начал этот разговор с шутки про ее нового друга, а не с того, где он пропадал так долго? — Наше знакомство началось с того, что на меня напала собака, а продолжилось неудавшимся изнасилованием! Через несколько дней после начала нашей дружбы тебя посадили в тюрьму, опять же, по подозрению в моем изнасиловании и избиению тех трех придурков! Мое признание тебе в любви закончилось убийством!       Хофферсон зарыдала от собственного бессилия. Пускай про убийство она немного приврала, ведь оно было совершено до того, как она призналась в любви Иккингу, но все же именно это событие почему-то подтолкнуло ее на этот шаг. Шатен тяжело вздохнул, осторожно кладя руки на вздрагивающие плечи подруги, и медленно притянул ее к себе. Блондинка вцепилась в куртку Хэддока, сильнее прижимаясь носом к его груди. Юноша нежно поглаживал Астрид по спине, стараясь успокоить ее неровное дыхание.       — Давай поговорим у тебя дома, а то еще минут десять на таком морозе, и ты заболеешь. Что я с тобой потом делать буду?       Девушка ничего не ответила на эту реплику, лишь отодвинулась от юноши и, утерев слезы рукавом, повела его в здание.       Квартира встретила странную парочку густым полумраком и звенящей тишиной. Эта тишина нещадно давила на психику Астрид, душила ее невидимой удавкой, а все что она могла делать — стоять и настойчиво смотреть на Иккинга. Юноша застыл перед входом в комнату блондинки, нервный взгляд метался от рисованных пейзажей в рамках к наблюдающему за ним с подозрением коту. Хэддок понимал, что должен извиниться за свое отсутствие, за то, что бросил ее одну, такую беззащитную среди негативно настроенного класса. Но нуждалась ли она до сих пор в его помощи?       Иккинг неуверенно потянулся к блондинке, пытаясь коснуться ее плеча, но девушка отодвинулась на шаг назад.       — Ас… — его молящий шепот тонет в безмолвии комнаты и долго отдается в сознании Астрид. — Меня оправдали, я не убивал отца…       Астрид едва удается сдержать облегченный вздох. Она была довольна с одной стороны, что Хэддок все же не убийца. Но что-то в ней настойчиво сопротивлялось непреодолимому желанию крепко обнять этого засранца.       — И ради этого ты сюда пришел? — блондинка высокомерно вздернула подбородок, скрещивая руки на груди. — Мог это и по телефону сказать.       Иккинг недоуменно смотрел на внезапно переменившуюся подругу. Такой он ее еще никогда не видел. Озлобленная, колючая, совсем как он…       — Я подумал, что… — шатен запнулся, не в силах подобрать нужных слов. Альтер-эго никак не хотело приходить на помощь. — Мы ведь оба знаем об истинных чувствах друг к другу… Между нами больше нет никаких преград…       Шатен осмелился медленно подойти к девушке. Юноша задумчиво перебирал в пальцах кончик косы Хофферсон, но блондинка была по-прежнему зла, пускай и без видимой причины. Астрид стряхнула руку парня и снова отодвинулась, таким образом приближаясь к своей кровати.       — О, здесь ты крупно ошибаешься, — девушка злобно смотрела на друга, словно собиралась наброситься на него и задушить до полусмерти. Астрид чуть ли не шипела от еле сдерживаемой злобы, словно они с Хэддоком поменялись местами, и теперь она не контролирует свои вспышки гнева. Два безумца, но каждый по-своему. Инь и Янь, но чем-то похожие. — Я — мимоза, и это не изменить!       Иккинг хищно улыбнулся Хофферсон, отдаваясь вновь своему другому «Я». Шатен снова подвинулся к подруге, из-за чего та невольно села на кровать. Оттуда незамедлительно спрыгнул Рик, стараясь как можно быстрее смыться от этих двоих. Юноша склонился к лицу девушки, обжигая ее кожу горячим дыханием.       — Поверь мне, Ас, я готов потратить всю свою жизнь, лишь бы оборвать все листочки с твоей мимозы, чтобы ты смогла жить нормально…       Хофферсон, оттолкнув парня, резко вскочила с кровати и побежала к выходу, собираясь скрыться в ванной, но крепкие руки шатена схватили ее за запястья и прижали к стене рядом с книжным стеллажом. Не было никакого жгущего ощущения или отвращения, Астрид просто больше не хотелось быть недотрогой, а для этого нужно перестать быть бесхребетной, нужно показать свой характер. Иккинг уперся коленом в живот блондинки, сильнее прижимая ее к стене, и накрыл ее губы страстным поцелуем. Девушка с довольным стоном поддается этой грубой ласке, но под конец, ради своего собственного удовольствия, кусает до крови губу шатена.       «Пусть знает, что у нас тоже есть зубки», — Астрид ехидно улыбается, пробегаясь своими изящными пальцами по его рубашке, словно нечаянно задевая незаметные пуговки. Изумрудно-зеленые глаза юноши блеснули дьявольским огоньком, и тот без всякого предупреждения принялся проделывать тот же трюк, что и девушка, только с ее блузкой. Правда, у него это получалось не столь изящно, как у Хофферсон. Юноша сдернул темно-бордовую кофточку с блондинки, и его ладонь легла на её плоский живот. От этого простого движения по телу Астрид разлился жар. Пальцы парня пробежались поперек живота, сводя его мышцы легким спазмом. Блондинка что-то недовольно мурлыкнула, нервно снимая опостылевшую белую рубашку с парня. Ее совершенно не устраивало, что он считает себя в этой игре главным. Старательно избавляясь от белья, Хофферсон невзначай подтолкнула Хэддока к своей кровати, а после настойчиво надавила руками шатену на плечи. Парень покорно сел перед ней, полуобнаженный, опасный,принадлежащий только ей. Астрид довольно улыбается, садясь юноше на колени и обхватывая его талию. Левая ладонь скользнула на спину парня, лаская Фурию, которая подрагивала от его нервных движений, а правая лежала на шее юноши. Девушка коснулась своим носом его и настойчиво заглянула Иккингу в глаза.       — Ты любишь меня? — томно прошептала Ас, склоняя голову набок на птичий манер.       — Да… — еле выдыхает Хэддок, стараясь сдержать дрожь в голосе.       — А хочешь меня?       Хищный оскал и дьявольский блеск.       — О, да…       Иккинг обхватил правое плечо Астрид, сильнее прижимая девушку к себе. Его жаркий поцелуй заставил сердце девушки забиться в сумасшедшем ритме «Пляски Святого Вита». Хофферсон чувствовала, как между ее бедер усилилось давление, и та стала ритмично двигаться на возбужденном шатене. Она чувствовала, как блаженно у нее дрожат мышцы на задней части ног, как промежность становится непривычно мокрой, и это пульсирующее возбуждение не давало покоя. Хочется большего, но между ними до сих пор есть одежда… Руки блондинки, как и в прошлый раз, потянулись к ремню, но на этот раз Хэддок не стал ей мешать. Более того, он сам стал избавлять Астрид от одежды, чертыхаясь себе под нос о тугих застежках…       Теперь она лежала перед ним совершенно беззащитной. Иккинг нависал над девушкой, словно огромный дракон. Как тот, что изображен на его спине. Кожа у Ас бледная, без единого изъяна. Ни одной родинки на груди или животе, просто бархатная кожа. Хэддок довольно мурлычет, склоняясь к девушке и утыкаясь в маленькую ложбинку на груди, куда Астрид обычно брызгала духи. Руки юноши по-хозяйски мяли податливые бока Хофферсон, заставляя ее извиваться, словно змея.       Шатен обвел языком один сосок девичьей груди, а затем жадно впился в него засосом, от чего тот тут же затвердел. Ас сдавленно простонала, стараясь выглядеть как можно менее похабно. Однако лучше от этого не становилось. Парень стал покрывать тело Астрид легкими поцелуями, вместе с тем жадно сжимая в своих ладонях ее упругие гладкие ягодицы. Девушка тяжело дышала, хотя это была всего лишь прелюдия, главное было еще впереди. Иккинг осторожно просунул ладонь между плотно сжатых бедер Хофферсон, осторожно касаясь влажных половых губ.       — Хорошая девочка… — довольно шепчет Хэддок, перебирая пальцами «заветное» место. От этих движений Ас стала нервно двигаться, пытаясь насадиться на пальцы шатена, но тот лишь ехидно усмехнулся: — Подожди еще немножко…       Одним ловким движением Иккинг перевернул девушку со спины на живот и тут же приподнял ее, заставляя Астрид встать на четвереньки. Совсем как в одной из его фантазий… Дикая, непримиримая амазонка, которая подчиняется только ему…       Хэддок старается размять пальцем возбужденный клитор Астрид, от чего та громко стонет, словно ее уже жестоко имеют. В такой позе, на четвереньках, Иккингу не видно, что Хофферсон жмурится от боли, ее лицо исказила гримаса страдания. Однако она молчит, значит не против. Ладони юноши ложатся на бока девушки, заставляя ту стоять неподвижно. Несколько мгновений казалось, что время остановилось, потому что ничего не происходило. Но затем Астрид почувствовала осторожное теплое касание в промежности и едва заметно вздрогнула, а затем Хэддок крепко вцепился в тело Хофферсон и резко вошел…       Сказать, что Астрид было больно, значит ничего не сказать. Ее промежность словно прорезали ножом, которым, к тому же, еще и двигали внутри нее. На белоснежной простыне появилось объемное кровавое пятно, прямо под девушкой. У девственниц во время первого секса бывает кровь из-за разрывов. А ещё никакого удовольствия от этого акта. Блондинка боялась, что ее крик могли услышать соседи снизу или еще кто-нибудь, но Иккинг тут же принялся ее успокаивать, поглаживая рукой низ ее живота и оставляя невесомые поцелуи на коже.       — Сейчас станет легче… Потерпи… — шептал Хэддок, но легче не становилось, а боль не утихала. Если нет возможности от этого дискомфорта, придется получать от него удовольствие. Хофферсон через боль старалась двигаться навстречу возбужденному члену шатена, подстраиваясь под его ритм и стараясь отгородиться от всепоглощающей боли. Он двигался медленно, неспешно, растягивая это болезненной ощущение.       «О, откуда же берется это странное переживание? Словно нож в моей душе. Я нахожу радость в страданиях. И этот яд опьяняет меня до потери рассудка…»       Боль и дискомфорт никуда не исчезли и через пять минут, зато у Астрид появилось новое ощущение — ощущение экстаза. Она чувствовала, как ее нутро содрогается от спазмов, совпадающих с толчками Иккинга. Парень тяжело дышал, чувствуя, что кульминация близко. Ладони шатена жадно обхватили соски Хофферсон, заставляя ту еще громче, ещё неприличнее стонать, вторя ему. Парень ускорил ритм, сильнее впиваясь пальцами в грудь девушки, нещадно царапая и без того напряженное до предела тело. Ас выгибается, словно кошка, из горла вырывается лишь едва различимый хрип. Хэддок сделал последний резкий толчок и, выгнувшись дугой, кончил. Девушка почувствовала приятное тепло, разлившееся по животу, и то, как сократились ее мышцы. Астрид рвано выдыхает воздух из легких, едва ли не падая без сил на кровать, все еще держа в себе парня.       — Ас… — глубоко дыша произносит Иккинг, — расслабься, а то мы с тобой так и останемся в «сцепке»*.       Парень прижимает к себе подругу и осторожно ложится вместе с ней набок. Юноша ласкает живот девушки, нежно целует ее в висок, стараясь тем самым успокоить ее, но выходило с трудом. Для недотроги это был большой стресс. Лишь через минут пять Хофферсон смогла расслабиться, чтобы юноша мог безболезненно выйти из нее. Страх прошел, остался только какой-то странный осадок…       — Теперь я не мимоза… — устало шепчет Астрид, поворачиваясь лицом к Иккингу. Девушка осторожно коснулась его двухдневной щетины, но парень тут же перехватил девичью руку и ласково поцеловал ее.       — Но это не значит, что перестану тебя так называть.       Шатен довольно ухмыляется, зарываясь носом в копну ее пшеничных волос. Блондинка недовольно бубнит ему в грудь:       — Перестань издеваться, иначе у тебя будут проблемы, которые без меня тебе будет трудно решить! — Хофферсон недовольно толкает парня в грудь.       — И какие же, например?       Астрид заговорщицки улыбнулась, опуская свою ладонь с груди парня все ниже и ниже. Девушка обхватила рукой до этого невозбужденный член парня, от чего у него тут же появился стояк. Хэддок нервно сглотнул.       — Бл… — только и смог сказать Иккинг прежде, чем Астрид зарядила в него подушкой.