***
— Ваше алиби подтвердилось, мистер Хэддок, вы вне подозрения, — детектив открыл дверцу «обезьянника» освобождая Иккинга. Юношу немного смутил тот факт, что полицейский не сказал привычной фразы: «Можете быть свободны». «Не придирайся лишний раз, лучше скорее вали отсюда», — сам себя подгонял Хэддок, выходя из заточения. Однако не успел шатен уйти из поля видимости детектива, мужчина его окликнул: — Мы были бы вам очень признательны, если бы вы оказали небольшую услугу своему любимому городу, — загадочно протянул пристав, отводя взгляд к потолку. Иккинг раздраженно фыркнул, злобно оскалившись. — Идите к черту со своими услугами! Я не собираюсь позволять вам вешать на меня всех собак ради гребаного патриотизма. Разрешите удалиться! — Хэддок вскинул руку, шутливо отдавая честь офицеру, и поспешил удалиться. — Мистер Хэддок, это дело касается вашего отца и тех людей, которые убили его… Юноша мгновенно остановился, мышцы на спине напряглись, брови сурово сдвинулись на переносице. — Я пр-рекрасно знаю, кто убил моего отца, — прорычал шатен, оборачиваясь к полицейскому. — И я не собираюсь устраивать вендетту. Этот человек не стоит и капли пролитой крови… — Быть может не ради отца, а ради тех несчастных детишек, которых «Ночные Фурии» травят наркотиками, делают их зависимыми, разрушают их жизни… — Они меня тоже не колышат! — рявкнул Иккинг, резко оказавшись перед лицом пристава. — Обычные дети не могут позволить себе амфетамин и прочую дурь, что продают «Фурии». Каждого с раннего возраста учат, что наркотики ничего хорошего не принесут. Порядочный ребенок поймет и не будет пробовать, другой — возьмет и купит дозу, продав дорогую вещь, принадлежащую его родителям. Даже если я помогу вам засадить этих подонков, во что я, черт побери, не верю, эти самые «пострадавшие» детишки не скажут ни вам, ни мне спасибо. Они будут разочарованы от того, что им больше негде достать наркоту и будут шипеть сквозь зубы, глядя новости. Они найдут другого диллера и все равно подохнут от передоза… Так скажите мне, — Хэддок бросил взгляд на бейджик детектива, — Детектив Брэдли Скотт, зачем мне это делать? Полицейский был готов и к такому ходу разговора, так что достал из-за пазухи папку, глубоко вздохнув: — Может ради Эрика Никельберри? Иккинг недоуменно вздернул бровь, на лице отразилось непонимание. — А это кто еще такой? — юноша машинально принял из рук Брэдли папку с личным делом. — Поверьте мне, вы его знали… Хэддок скептически покачал головой, но все же раскрыл документ. От увиденного у шатена перехватило дыхание. С титульной страницы на него смотрел… Беззубик… Казалось, сердце забилось где-то в горле, на глаза навернулись слезы, что раньше было для Иккинга огромной редкостью. Дрожащие пальцы тут же коснулись цветной фотографии высокого худощавого брюнета с еще нормальной улыбкой. Волосы, как и при Хэддоке, были в беспорядке. На запястьях и плечах были все те же золотые литые браслеты, похожие на золотые оковы. Яркие зеленые глаза лучились радостью и каким-то оптимизмом. Тот Беззубик, которого знал шатен, был далеким отголоском былого себя. Но, несмотря на все невзгоды, он не утратил человечность… — Эрик Никельберри был единственным членом банды, попавшим в нее против своей воли. Его завербовали туда еще совсем ребенком, его родителей убили, а ему выбили клыки, проведя так называемый ритуал посвящения… — Я знаю… — Иккинг застыл в коматозном состоянии, не в силах отвести взгляда от фото друга, который предстал перед ним словно живой. Шатен с тоской вспомнил, как он общался с Эриком, как тот рассказывал, как привлекать девчонок. Как правильно готовить и пить глинтвейн, несмотря на то, что тогда парню было всего четырнадцать лет. Невольно вспомнилось, как брюнет играл однажды для своего младшего друга на гитаре, напевая своим низким с хрипотцой голосом баллады собственного сочинения… Он не был тем монстром, которым его считали обычные люди. Совсем как теперешний Хэддок. Никто не знал Беззубика так, как Иккинг. Точно так же, как никто не знает Хэддока лучше, чем Астрид… Может, если виновники гибели его лучшего друга понесут наказание, он станет нормальным? И перестанет пугать блондинку? А даже если и не станет, она уже привыкла, сама ведь сказала, что любит его. Руки безвольно обвисли, все еще сжимая папку с личным делом. — Что именно вы от меня хотите? — Хэддок покорно склонил голову, отдаваясь обстоятельствам. — Вы будете внедрены в клан «Ночных Фурий». Вы должны будете добыть нам неопровержимые доказательства их преступлений: образец наркотика и аудиозапись сделки с покупателем. Поскольку вы были тесно связаны с одним из членов банды, «Фурии» запросто примут вас в свои объединение… — Тут вы ошибаетесь, — Иккинг ехидно ухмыльнулся, к нему вернулось прежнее состояние духа. — Я тесно общался только с Беззубиком, то есть Эриком, а его убили, потому что он хотел сдать всю банду, благодаря своим показаниям. Мой отец, как я недавно узнал, был членом их группировки и рассказал обо всей их подноготной, он тоже был убит. Так скажите мне, Брэдли, — высокомерным тоном обратился к детективу Хэддок, — с чего бы это им принимать меня, сына продажного копа, того, кто избил одного из них и поспособствовал его заключению под стражу, вдобавок еще и психа, в их шайку? — Ваш отец перешел к «Фуриям» после того, как осознал, что не в силах доказать их причастность к гибели его жены. Вы потеряли своего отца, не можете смириться с его кончиной, — послышалось фырканье со стороны юноши, — и вы решаетесь пойти по кривой дорожке. — Бред, они мне не поверят. Я так ненавидел своего отца, что об это знают все учителя и директора тех школ, где я побывал. Сотни полицейских из отдела отца знали о наших трениях. «Фурии» и подавно знают об этом, так что не поверят, что из-за гибели отца я решил пойти к ним. — Скажите, что гибель отца стала прекрасным шансом для вступления в клан. Вы ненавидели отца и считали, что он недостоин тех денег, которые он получал от них. Что с удовольствием сами бы вступили в их бизнес, лишь бы этот ошметок не крутился у вас перед глазами. Простите, за излишнюю эмоциональность. — Ничего, — Хэддок зловеще улыбнулся. Казалось, что в свете ламп блеснули клыки Иккинга, как у настоящего хищника. — «Ошметок» еще мягко сказано. Кусок дерьма! Детектив кашлянул в кулак, от столь «лестного» заявления. — Так вы согласны? Иккинг всклокочил свои темно-русые волосы и тряхнул головой. — Моей смерти уже давно многие ждут. Если выживу, хоть, надеюсь, героем буду, — «и заслужу любовь Астрид», — про себя добавил юноша. — Ответ мой ясен — на все согласен!Сделка
27 ноября 2016 г. в 23:05
«Друг дорогой, что ты сделал с собой?
Был худой, молодой; ел сердца.
Пил и курил; зажигал и гасил.
Думал, будешь таким до конца.
Оставлен за спиной возраст Христа,
Обратной стороной повернулась мечта<…>
Ты сгладил все углы и жизнь твоя —
Сплошной, проклятый компромисс;
Ни вверх, ни вниз!»
«Би-2» — «Компромисс»
Астрид сидела на припорошенной снегом скамье напротив полузамерзшего пруда; на коленях ее лежал собачий поводок. Где-то неподалеку носилась за голубями и зазевавшимися утками Бель, разрывая тишину парка своим звонким лаем и разочарованным тявканьем, когда птицы исчезали из поля ее зрения. Блондинка же никак не реагировала на происходящее. Ее взгляд был прикован к потревоженной водной глади, в которой плескались утки. Ветви плакучей ивы плавно покачивались от легко ветерка, вырисовывая на воде затейливые узоры. В данный момент для Хофферсон не существовало ничего, кроме этого пруда, маленьких волн и осколка холодного зимнего неба в водной глади.
«Я сказала ему, что люблю его… А он ответил мне взаимностью, — Астрид нервно облизала сухие губы, прекрасно понимая, что по возвращении домой они растрескаются и будут сильно болеть. Диссонанс в собственной душе ее больше беспокоил, чем такая физическая боль. — Это здорово, он любит меня, несмотря на все то, что мы пережили, начиная с нашего странного знакомства. Но что если он и вправду… убийца?»
Конечно, Стоик Хэддок не у всякого вызовет сочувствие, но он все же был человеком, живым существом. Было ли хорошо с его стороны переметнуться на сторону бандитов и жить на их грязные деньги? Нет. Было ли единственным правильным выходом убийство Беззубика в той ситуации? Нет. Виноват ли отец Иккинга в его безумии? Да, несомненно, он неосознанно приложил к этому свою руку. Но то, что Стоик раскаялся спустя годы за все свои прегрешения перед сыном и попросил у него прощения, что-нибудь да значило. Но не все можно простить и не все можно забыть…
«А если выяснится, что он действительно сделал это, ты все так и оставишь?.. А почему, собственно говоря, и нет? Тебя, кроме такого, как Иккинг никто не вынесет, с твоими-то причудами. Да и его, кроме тебя, никто, похоже, и не любит тоже…»
— Пусть будет так, — сама себе сказала Астрид, поднимаясь со скамьи и двойным хлопком подзывая к себе Бель. Терьер через несколько минут примчалась откуда-то из кустов лещины с тонкой длинной веткой в зубах. Видимо, питомица хотела поиграть еще немного, но хозяйка уже была не в настроении для игр. Девушка ласково потрепала собаку по голове, поводок защелкнулся на кольце ошейника.