Личный Ад Данте

Предупреждения: Гета кусок. потому что не все сразу и по канону кое кто не гей( Часть 02. / Красная шапочка Потом была Преисподняя. Побежденный, он вопреки гордости преклонил колено перед Принцем Тьмы и последовал за ним, по рекам темной вязкой крови, через замерзшие сухие леса, покрытые инеем, через черные острые скалы, в столицу проклятых. Он беспрекословно исполнял приказы, как требовала этого честь. Он не простил себе поражения и проклинал свою слабость, лелея мысли о мести и освобождении, но с каждым днем холодные слова Мундуса казались логичнее, ровный голос проникал в мысли, и становилось спокойнее, тревоги и старые раны исчезали, не существовало ничего, кроме ясных приказов, которые просто нужно было исполнять. Смерть Принца Тьмы в мире людей освободила его, и потерянный, он снова вернулся в Коцит, но там уже началось восстание. А потом… Ложь, оковы и крики. Унижение, заключение, одиночество, насилие. Вергилий усмехнулся. Милые слова. Если бы только не о нем. Но исхудавшие руки были прикованы к стене над головой, и под тяжестью тела грубый металл оков больно врезался в его запястья. Он все еще чувствовал, как его собственная кровь струйками вяло ползет по локтям на плечи, стекает с рваных порезов на груди, со следов кнута на спине. В подземелье царили холод и непроглядный мрак. Но он был благодарен темноте. Именно она позволяла ему держаться, несмотря на кричащие самолюбие, ненависть, жажду мести, сжигающие его изнутри. Несмотря на потерявшее границы в нескончаемом потоке одинаковых минут отчаяние. Только одна вещь могла бы сломать Вергилия – зеркало. К его счастью, в кромешной тьме он абсолютно ничего не видел. Он мог только чувствовать. Семя давно остыло и неприятно присохло к его коже по всему замерзшему голому телу. Он сплюнул смешавшиеся кровь и сперму, но отвратительный вкус во рту никуда не исчез. Все вокруг пахло сексом. Непрекращающимся изнасилованием. Как долго он был там? Вергилий не знал. Он держался уже не ради гордости, не ради долга, и даже не ради себя. Он смутно припоминал, что не хотел здесь сломаться, потому что… Почему же? О, это лицо с упрямым выражением. Как там его звали? Дориан? Нет, Дорианом звали ублюдка, который изнасиловал его три раза и вылил ему на спину жидкую сталь. Как же звали этого упрямого, вечно веселого человека со снежно-белыми волосами? А, Данте. Да, ему стоит найти Данте. А лучше найти брата. Пожалуй, сначала нужно попробовать найти его идиота-брата, потому что тот человек, Данте, – последняя надежда. Не следует тревожить того, кто и так всегда его поддерживал. По крайней мере, не стоит беспокоить его пока. Найти идиота-брата и просить о помощи. Он, блядь, представлял свою смерть явно не в кандалах. Так что забыть нахуй о чести, умолять об освобождении и спасении, потом воскреснуть, залатать дыры в чести и достоинстве, и смеяться последним. Смеяться, упиваясь местью. Да, Верг, отличный план, его и придерживайся. Каждая клетка в теле Вергилия болела. Он попытался вытащить заледеневшие руки из металлических оков, и все порванные сухожилия в его теле буквально закричали, чтобы он остановился. Но Вергилий не колебался, сцарапывая металлом кожу, пока его тело беспомощно качалось на цепях, не доставая до пола. Через час, по крайней мере, ему показалось, что примерно через час, Вергилий продрал одну руку через наручник. Скользкая от крови кисть выскочила из оков, и тотчас же вес его тела обрушился на другое плечо, выдергивая по всей руке кости из суставов. Разомкнув губы в беззвучном крике, Вергилий крепко зажмурился и перестал дышать, изо всех сил желая, чтобы боль ушла. Но она никуда не делась. На уже знакомую, монотонную, разлитую по всему телу, тягучую агонию мышц наложились пронзающие тело острыми спицами яркие вспышки боли от ломаных костей и рваных сухожилий. У него ушло несколько часов на то, чтобы к этому привыкнуть. Когда Вергилий, наконец, решил, что может пошевелиться, пальцы дрожали, но он все-таки вывел кровью на стене символы и буквы в надежде, что их увидит именно тот, кому они предназначены. Бессмысленная надежда. «Здесь, брат… Брат, помоги мне… Освободи меня, брат… Помоги… спаси… брат….» А потом он ждал, уставший и взволнованный, почти что теряя сознание. Позже, гораздо позже, после тысяч черных текучих минут, кто-то медленно вывел ответ на стене. Вергилий бы рассмеялся, не веря своим глазам, но он был слишком слаб, даже чтобы улыбаться. С другой стороны спросили: «Что тебе нужно». Он хотел ответить, но рука не двинулась. «Ну пожалуйста, давай, я должен написать!» - он запаниковал. – «Не сейчас! Двигайся! Пожалуйста, это же, блядь, мое собственное тело, не предавай меня сейчас!» Наконец, рука дрогнула и приподнялась. Однако замерзшие пальцы не шевелились совсем. Мышцы слишком сильно ослабели, и рука постоянно бессильно падала на пол, но кое-как Вергилий смог написать: «Мато». Ответа от брата не пришло. Даже через три дня, когда кровавые буквы нашли, когда его снова приковали к стене и снова насиловали. Вергилий перестал чувствовать руки и ноги, но свои раны он мог описать до мельчайших деталей: место, размер, инструмент. Единственное, что не изменилось – это тьма. Острая, ледяная тьма. Вот чем обернулась его благородная цель – предотвратить войну против людей. Да, изначально план был идеален в своей простоте. Брат, которого, как предполагалось, он не должен был пускать в Преисподнюю, остался бы среди людей, в то время как сам Вергилий перешел бы в мир демонов, чтобы не дать им прорваться с другой стороны. Все определенно обернулось жалким провалом. В конце концов Вергилий совсем перестал надеяться. Последней возможностью был знак телепортации. Он снова высвободил одну руку, но другая сломалась: она застряла в наручнике и оторвалась от тела, разодрав плечевой сустав. Вергилий бы закричал, если бы у него еще был голос. По телу волнами билось слишком много боли, и оно просто отключило ее: он перестал вообще что-либо чувствовать. Пачкая пальцы в крови, Вергилий поспешно закончил заклинание, рисуя корявые буквы на полу вокруг своего истерзанного тела. Едва он успел начертить последний знак, как силы оставили его, отпуская в желанную тьму забытья. Данте… и «все будет пучком, чувак». Сознание вернулось к Вергилию, как и боль, когда он оказался заперт между мирами. Адское пламя сжигало его заживо. «Ну и хорошо», - подумалось ему, - «Сжигай меня. Пусть вся грязь сгорит вместе с этой отвратительной кожей. Сожги дотла запах моего унижения. Не важно, каким мое тело будет по прибытии в мир людей, пусть пламя очистит меня. В конце концов, я сам хотел разорвать это оскверненное тело на части… Огонь Преисподней лишь сэкономит мое время…» Больница, Данте, Триш, «Дьявол никогда не плачет», лечебное зелье. И бездна тьмы. ... Вергилий перестал сопротивляться и наконец замер в руках Данте. Младший Спарда с облегчением вздохнул и уложил брата на диван. Он поправил сползший плед, собрал разбросанные по полу подушки и положил их под голову брату, убрал со лба Вергилия прилипшие белые пряди. Черт, Данте адски устал после нескольких часов борьбы со свихнувшимся взрослым демоном. Наконец все закончилось, и ему оставалось только ждать, когда Вергилий проснется, вымотавшимся, но более или менее здоровым. Уж двигаться точно сможет. А пока старший Спарда был без сознания, Данте собирался положить его отдыхать в спальне, куда и направился, чтобы приготовить постель. Данте мучило, что пришлось прибегнуть к таким мерам. Он точно знал, что проснувшись на следующий день, Вергилий будет страдать от боли, но его больше волновала не боль, а отношение брата к ней. Данте уже заранее знал, что его старший будет упрямиться; он заранее мог представить это ненавистное холодное выражение на лице Вергилия, эту маску безразличия, за которой старший Спарда каждый раз прятался с неподражаемым упрямством. «Не вижу причин для беспокойства. Все происходит так, как должно, твои нелепые вопросы неуместны» - вот что ждало Данте в ответ на все попытки поговорить или помочь. Почему Вергилию было так трудно признать, что и он может быть слабым иногда? Почему ему было так трудно принять помощь? «Хотя, я сам никогда бы не принял помощь от него, как бы мне этого ни хотелось», - думал Данте, пока стелил постель для брата. - «Как только Вергилий поймет, что мне нужна помощь, что я больше не соперник для него – наша маленькая игра завершится, и между нами все будет кончено. А я все-таки не хочу потерять это жалкое подобие семьи, даже если это означает его вечную ненависть ко мне… Так что мне остается только одно - стать сильнее, чтобы следовать за Вергилием повсюду, чтобы продолжать присматривать за ним, ведь он тоже демон, мало ли что натворит». «Но учитывая, в каком он состоянии…» Данте вздохнул и пошел вниз за братом. С первого взгляда в лобби все было так же, как и перед его уходом. Растрепанный Вергилий в синей рубашке и джинсах лежал на малиновом диване, и, казалось, просто отдыхал. Но по его щекам медленно стекали густые красные слезы – слезы, которые демоны проливали лишь в величайшем отчаянии. И Данте сорвался. -Ебать! – Он ногой отпихнул стол с дороги, и тот врезался в стену, бумаги разлетелись по полу. – Почему все всегда вот так? Ты мне никогда не скажешь, да? – прокричал Данте брату. – Ты никогда мне ничего не говоришь! В этом, блядь, весь ты! Ты просто не знаешь, что существуют такие слова, как «пожалуйста» и «помоги»! Почему тебе всегда нужно разбираться со всем в одиночку? Ну почему, сволочь ты такая!... Данте сгреб Вергилия с дивана и потащил его через лобби, наверх по лестнице и в спальню, где он свалил брата на кровать и зло накинул одеяло сверху. -Сейчас ты плачешь Кровавыми Слезами, и я знаю, что это чертово зелье воскрешает самые важные воспоминания, но я и малейшего понятия, чтоб, блядь, тебя, не имею, о чем ты думаешь! Разве мы не братья? – Данте был в ярости и отчаянно орал на брата, бесстрастно лежащего на кровати: - Я не знаю, что причиняет тебе такую боль! Я вообще ничего о тебе не знаю! Ты никогда ничего не говоришь мне. Никогда не говоришь то, что хочешь сказать, только выдаешь то, что «должно», и ни словом больше! Данте схватил что-то тяжелое с полки и почти швырнул им в Вергилия, но остановился в последний момент и рассерженно запустил, как оказалось, бронзовым подсвечником в гору книг и коробок у стены. -Ты никогда не показываешь человеческих чувств, ты что, гордишься тем, что ты такое бессердечное чудовище? Тебе так нравится обращаться с другими, как с грязью? Я мог бы помочь тебе тысячи раз, почему ты всегда выбираешь одиночество? Тебе нравится заставлять меня чувствовать себя жалким? Ты получаешь какое-то извращенное удовольствие, унижая меня снова и снова? – Данте злился, ему хотелось крушить все, что под руку попадется, хотелось перевернуть стол, выкинуть кресла в чертово окно, хотелось снести полки с дурацкими книгами и разорвать в клочья старые рукописи и расшвырять, чтобы их обрывки листопадом кружили по комнате, но он сдерживался и только метался по комнате, не зная, куда себя деть. - Я отказываюсь думать, что у тебя нет сердца! Слышишь меня, сволочь, я не верю, что ты на самом деле такой! Поэтому скажи мне… почему? – Данте шлепнулся на колени перед кроватью, потом сел на пол и устало уткнулся лицом в складки простыни. Сердце бешено колотилось. Через минуту стало трудно дышать, и он повернул голову: прямо перед глазами были тонкие пальцы Вергилия. – Почему? – Он сжал в кулаке край простыни, свисавший с кровати, и уже спокойно прошептал: -Ты никогда не откроешься мне, ведь так? Но я волнуюсь. За тебя. Но… ты ведь никогда меня не примешь, да? Ты отворачиваешься от меня, а я даже не представляю, где я ошибся. Наверное, я не так понял тебя с самого начала. -В конце концов, я протягивал тебе руку, но ты никогда не брал ее, даже когда мы были детьми. Не думаю, что что-то изменилось бы и сейчас… и вообще когда-либо. Может, ты просто ненавидишь меня, - Данте поднял голову и посмотрел на бесстрастное лицо брата. - Ты ненавидишь меня, Вергилий? Но Вергилий спал, его щеки были испачканы алыми подтеками, а кровь капала на подушку. Его лицо все так же напоминало античную мраморную статую, губы плотно сжаты, глаза закрыты. Ответа не было. -Ты знал, что ненависть можно любить, потому что это все, на что ты можешь рассчитывать – иначе будешь оставлен и забыт? Верг, ты знал, что самая острая боль рвет сердце тогда, когда ты не можешь помочь тем, кто дорог тебе больше всего, потому что они просто не хотят твоей помощи. Ты знал? Ты знал, Вергилий? Данте замолчал. Ему стало стыдно за то, что он накричал на брата. Он был зол на себя за то, что потерял контроль. Он так и остался сидеть на полу спальни, только сложил руки на краю кровати, уткнулся в них подбородком и уставился на брата. Данте изучал лицо Вергилия, каждый миллиметр – такое же, как и у него. И в то же время Вергилий был совершенно другим человеком. Загадка, не имеющая решения. -Я так хуево себя чувствую, Верг. Я размазня. Так что… ты… выздоравливай тут. А мне надо выкинуть все эти сложности из головы, - тихо сказал Данте и наконец поднялся. Он понимал, что ничем не поможет брату, а сил видеть у Вергилия таким у него не было. – Здесь ты будешь в порядке. Это моя территория, так что тут безопасно, - Данте вытер щеки Вергилия, пачкая свежую белую рубашку кровавыми пятнами. Он так и пробегал весь день как идиот в рубашке и галстуке. -Ну и пофигу, - буркнул он себе под нос и вышел из спальни. В лобби он поднял какой-то лист бумаги с пола и накарякал на нем записку Триш. Она нашла ее два часа спустя на двери «Дьявол никогда не плачет». «Ушел выебать эту муть из головы. Позаботься о нем или я тебя убью. Д» -Нда, не похоже чтобы намечался прогресс. Чего-чего, а глубинных проблем этим двум оболтусам всегда хватало, - фыркнула Триш. – Ладно, значит, он вернется с утра вусмерть пьяным. Зато я пока могу промыть мозги другому, по крайней мере, у этого есть что промывать, - Триш рассерженно выкинула записку и исчезла за дверью агентства «Дьявол никогда не плачет». ... Данте зашел в «Суккуб», бар в конце улицы. Кто, черт подери, выбирал название? Ну да пофигу, главное, что в голове сразу появлялись мысли о том, чтобы найти кого-то для быстрого перепиха на одну ночь. Внутри было шумно, пахло алкоголем и духами. Загорелые девчонки в коротких шортах танцевали на подиумах, их обтянутые майками сочные груди качались и подпрыгивали в такт развязной музыке и заставляли парней у бара разворачиваться спиной к бармену, забывая о выпивке, и швырять деньгами в танцовщиц. Яркая толпа на танцполе не то двигалась в ритм музыке, не то трахалась, а, может, и то, и другое. -Эй, Солнышко, - мрачный Данте шлепнулся на барный стул и облокотился на черную лакированную стойку. Его голос глушила музыка, но бармену было привычно разбирать слова сквозь шум. -Да ладно, Данте, и ты туда же? - светловолосый молодой человек за стойкой сделал недовольную гримасу. Он поддернул закатанные рукава своей рубашки и поправил форменную жилетку: впереди была еще длинная ночь. – У меня и так достаточно проблем с этим прозвищем. Тебе клубничного мороженого, как обычно? -Ладно тебе, Джастин, забудь, - Данте бы поиздевался над бедным барменом еще, но он был слишком расстроен, чтобы препираться. А уж кто-кто, а Данте не должен был быть расстроен. - Дай мне Джек Дениелса. -Ого, что-то случилось? – Джастин налил виски. Янтарная жидкость наполнила стакан, и кусочки льда звякнули о стекло. -Ты же в курсе, что я, когда напиваюсь, имею склонность болтать про брата? – Данте смотрел на виски, и больше не сомневался: ему нужно было выпить. Или сделать еще что-нибудь, что выпотрошит его мысли и позволит обо всем забыть. -Не думал, что ты что-нибудь помнишь про те ночки, - Джастин удивленно посмотрел на охотника. - Учитывая, сколько алкоголя было в твоей крови. Хотя, к тому моменту, наверное, уже крови в алкоголе. Ты, кажется, единственный, кто может напиться настолько в хлам. -К сожалению, я помню каждое слово. Так вот… - конечно, болтать с кем попало о Вергилии не было особо удачной идеей, но бармены, они ведь созданы именно для этого? - Он заявился ко мне в агентство. -Вот Джек, - бармен пододвинул стакан с виски охотнику. – Я вижу, ты все еще жив после встречи – а это хорошие новости, разве нет? -Я уже не знаю, - Данте скептически глянул на выпивку, но осушил стакан одним глотком. -Мужик, ты убиваешь хорошую выпивку, - Джастин закинул полотенце на плечо и забрал пустой стакан, неодобрительно качая головой. - Не делай этого. -Я точно не настроен наслаждаться вкусом сегодня, - пробурчал охотник в ответ. - Еще! Бармен нахмурился, но послушно налил еще. Данте только собрался опрокинуть в себя второй стакан, как вдруг музыка стала медленней и тише, и аудитория одобрительно зашумела. Зал наполнили веселые возгласы и свист, даже девушки хлопали. -Что за? – Данте сделал глоток и нехотя отнял стакан от губ. Он был недоволен тем, что его отвлекли. Он собирался напиться. -Тебе стоит взглянуть на эту цыпочку, - усмехнулся Джастин, бросая все свои пиво-виски-коктейльные дела. – Ее называют Рыжей Ведьмой. Убийственная красотка, «простым смертным сексом» не занимается. Если кто и сможет ее трахнуть, так это ты. Данте прокрутился на стуле, разворачиваясь спиной к Джастину, откинулся назад, облокотившись локтями о барную стойку, сделал еще глоток виски и поднял взгляд на сцену. Из-за малинового занавеса появилась высокая фигура, стройные руки скользнули по бедрам вниз. Темно-синее короткое платье приоткрывало кусок красного кружева на груди и прилегало к ее фигуре как вторая кожа, только стринги тонкими шнурками были видны под тканью. Она заправила непослушную прядь рыжих шелковистых волос за ухо, и на ее полных, порочно алых губах расцвела непослушная улыбка. -Неван? – Данте мысленно похвалил себя за то, что от удивления не выплюнул виски обратно. – Какого она тут делает? – он обернулся к бармену, ожидая объяснений. -Ты знаешь эту крошку? – Джастин точно раздевал ее глазами. Хотя, каждое существо мужского пола, находящееся в заведении, делало то же самое, впрочем, некоторые женского пола - тоже. Название бара больше странным не казалось. -Нет, - соврал Данте, и глазом не моргнув, - Только слышал о ней. Зачем она здесь? -Новая танцовщица. Появилась в баре около двух месяцев назад, очень голая и очень озабоченная. За первый день перепробовала с десяток мужиков, и ни с одним до секса не дошло. Сказала, что не удовлетворится «всего лишь людьми». С тех пор она как живая фантазия, идеальная и недоступная. -Да, очень на нее похоже, - Данте легко мог представить Неван в поисках мужика, но вспомнив, чем закончилась его предыдущая встреча с демонессой, решил спросить: - Она кого-нибудь убила? -Нет! О чем ты говоришь, - Джастин обиженно шлепнул охотника по руке полотенцем, - она же просто стриптизерша! Остынь, Данте! Ты переработал. Под неспешную музыку, извиваясь и зачаровывая, словно змея, Неван заигрывала с каким-то богатеньким брюнетом, который щедро снабжал ее деньгами. Но вдруг она услышала имя. -О, - потеряв к брюнету всякий интерес, она бросила свою жертву и прошла по подиуму на своих высоких каблуках, намеренно легко покачивая бедрами и ненамеренно – соблазнительной грудью, потом спрыгнула, цокнув синими лакированными туфлями по полу, и подошла прямо к Данте. Она встала совсем близко, между его расставленных коленей, и схватила Данте за галстук, притягивая охотника ближе к себе. Красные глаза с интересом уставились на Данте из-под длинных ресниц. – Вы только посмотрите, кто тут у нас… Посетители замерли в ожидании зрелища, а музыка совсем стихла, потому что диджей снял пластинку и, застыв с ней в руках, с интересом ждал, что же произойдет дальше. Если бы мог, Данте переполз бы через стойку и залез к Джастину в бар. И ему было все равно, что вероятнее всего, он бы поскользнулся на черном лакированном дереве и с грохотом позорно свалился бы на пол под звон бутылок и стаканов. Чем дальше от Неван, тем лучше. Демоны в нерабочее время его радовали, но только если это были низшие тупые демоны, на которых хорошо вымещать раздражение, а не высшие стервозные демоницы, у которых был целый список причин желать его медленной и мучительной смерти, да еще и небось способы были записаны. К сожалению, вокруг было слишком много людей, а Неван держала его за галстук и могла задушить в любой момент. Так что Данте, подозрительно сощурившись, лишь попытался отвернуться как можно дальше от красных притягательных губ. Он слишком хорошо помнил, чем грозило целовать эту сучку, и совсем не торопился этого делать. -Давно не виделись, Неван, - недовольно выдавил Данте. -А ты все так же привлекателен, не так ли, красавчик-дьявол? – рука демонессы легла ему на плечо и нежно скользнула на грудь. – Не хочешь поболтать со мной? -Я не рассчитывал увидеть тебя так скоро, - Данте меньше всего хотелось, чтобы кто-то к нему лез. Он был еще недостаточно пьян для шлюх и рок-н-ролла. -Я застряла в этом городе после нашей последней встречи. Ведь ты оставил меня совсем одну, ты, противный мальчишка, - Неван обиженно погрозила ему пальцем. -Как ты мог, мужик? – крикнул кто-то из толпы. – Да, если тебе эта девочка не нужна, отдай ее нам! -Ты вполне себе пользуешься популярностью, так что оставь меня в покое, - Данте попытался отвернуться обратно к бару, но Неван крепко держала его на месте. -Опять семейные обстоятельства? – Она хитро улыбнулась, и ее томный негромкий голос окутал его возбуждением: - Давай найдем более уединенное место и обсудим одного молодого одаренного демона, который выглядит совсем как ты. -Ты что-то знаешь? – удивленно спросил ее Данте. Если это касалось Вергилия, он мог потерпеть домогательства и отсутствие выпивки. -Если не обрадую, то уж утешить тебя я точно смогу, - самодовольно ухмыльнулась Неван и обратилась к посетителям: – Прошу прощения, господа, но вечер окончен, - ее перебил гул недовольной толпы, - Ну прошу вас, дайте мне хоть один выходной. – И она утащила Данте за сцену, ведя его за галстук. Ему ничего не оставалось, кроме как последовать за ней. ... В комнате царил полумрак. Повсюду горели свечи. Белый воск плавился и, выливаясь, свисал с краев подсвечников замершими каплями, сползал по их серебряным ножкам, растекался по комоду, расползался по паркетному полу причудливыми пятнами, застывая новыми слоями поверх неровных кругов воска от старых выгоревших свечей. У стены стоял туалетный столик с огромным зеркалом, в котором отражалась россыпь оранжевых огней, а рядом – старомодно высокая кровать, предсказуемо большая, накрытая багровым бархатным покрывалом. -У тебя все тот же вкус, Королева Затопленной Оперы… - Данте не успел договорить, его грубо прижали к закрытой двери. -О, у меня давно не было приличной еды. Так что, не заткнуться ли тебе, милый? Я уверена, что могу придумать пару других способов занять твой рот, - руки демонессы прошлись по груди Данте к животу и потянули рубашку из джинсов. Она не собиралась ждать, и рванула мешавшуюся ткань. Разлетелись пуговицы, и Неван прильнула к открытой коже, жадно покрывая ее поцелуями. Треск рвущейся ткани электрическим разрядом прошел по телу Данте. Далекий звук катящихся по полу пуговиц отозвался мелкой дрожью. И правда, последний раз был слишком давно, и каждое прикосновение влажных губ отзывалось в его теле, дразня и возбуждая. …она оставляла на нем отпечатки своей красной помады? Сучка. Когда в последний раз он занимался сексом? Не человеческим сексом, а грубым, похожим на бой насмерть? Было ли это… Но руки Неван расстегивали пуговицу на джинсах, и Данте было все равно, ему больше не хотелось ни о чем думать. -Поцелуй меня, - выдохнул он. -Я думала, ты боишься меня после того, как мы встретились в прошлый раз, - он удивил ее. Неван действительно хотела его сейчас, но подобные срывы грозили сделать секс личным делом, чего она не терпела. -Мне плевать, - Данте схватил Неван за плечи и притянул ближе, будто так она могла его лучше понять. В комнате было слишком жарко, тело Данте горело, словно в лихорадке, и он тяжело дышал.– Поцелуй меня, отрави меня, убей меня… мне все равно, лишь бы не думать. Не чувствовать. Сделай мою боль моим наслаждением, Неван. Я хочу быть свободным, так что отрави меня и дай мне эту свободу… -Да с тобой действительно что-то не так, Данте, - Неван выпрямилась и оглядела стоящего перед ней демона: прозрачные капельки пота стекали по лбу, приклеивали растрепавшиеся волосы к горячей коже; голодные губы были приоткрыты в таком очевидном поиске греха, что отказать было невозможно; порванная белоснежная рубашка почти упала, окаймляя быстро поднимающуюся с каждым вдохом грудь и плоский живот, измазанный красными следами помады; тонкая полоска белых волос исчезала под расстегнутыми джинсами – указатель для нее. Неван изогнула брови, удивляясь самой себе. – Да кто я такая, чтобы отказываться? Она требовательно схватила Данте за волосы и впилась в его губы, сжимая в кулаке белые пряди, направляя его. Руки Данте быстро нашли и сжали ее ягодицы, затем скользнули выше, чтобы разорвать синюю ткань платья – его маленькая месть. Неван открыла рот навстречу поцелую – и ей показалось, что ее практически выебали. Данте был сильным, настойчивым и неконтролируемым. Его губы оставляли синяки на ее губах, его язык ласкал ее, ласкал каждый уголок ее рта, заставляя Неван думать, что более открытой ни перед кем уже быть нельзя. Но Данте показал ей, как она заблуждалась. Поцелуй оборвался внезапно, когда он оттолкнул ее от себя. Обрывки платья соскользнули с тела, оставив Неван в одном нижнем белье. Обескураженная, она посмотрела на него. Ее взгляд встретили ярко красные глаза демона. Приоткрытые губы Данте показывали острые клыки, рука, в которой он сжимал обрывки некогда роскошного синего платья, дрожала. Неван хорошо знала это чувство, наполнившее ее при взгляде на Данте; то чувство, когда ей хотелось убежать и спрятаться, когда животный инстинкт выживания умолял ее бежать без оглядки. И в то же время, какая-то другая часть ее существа была возбуждена до предела. Неван положила руку себе чуть ниже живота и замерла – именно там был огонь, которого она так боялась и так жаждала. Красная ткань ее трусиков промокла и одна капля медленно сползала по внутренней стороне бедра. Данте самодовольно усмехнулся, и она поняла: он почувствовал это по запаху, но Неван не собиралась ничего отрицать. Стоящий перед ней демон был чистой силой, и это сводило ее с ума. Настолько, что она могла бы кончить, просто смотря на него. «Этому психу не нужен мой яд. Он скорее сам сведет меня с ума». Неван стояла, не двигаясь. Данте откинул платье, которое он сжимал в руке, и прошел мимо демонессы, как будто она была всего лишь предметом мебели в комнате. Неван омыл острый запах грозы и дождя, следовавший за ним величественным шлейфом; она прикрыла глаза, но не двинулась с места. В комнате был зверь, и она боялась сделать неверное движение. Данте непринужденно сел на кровать, слегка отклонившись назад на руках, и медленно развел ноги. Несмотря на старые потертые джинсы и красные кеды, он был плотью и кровью Лорда демонов, и каждая клетка в теле Неван буквально кричала ей об этом. Его хищная улыбка сказала за него: «Давай работай, шлюха». Неван отмерла, быстро подошла к Данте, скидывая по пути свои туфли на высоком каблуке, и упала перед ним на колени. Это был уже не дружеский перепих, и Неван это понимала. Ей оставалось обслужить или умереть. Дрожащими пальцами она расстегнула молнию, поглаживая Данте через джинсы. Да, черт подери, он был возбужден. Неван нервно облизнула губы и аккуратно достала его член. Данте откинул голову назад, вздохнув с облегчением. -Поторопись, - хриплым, низким голосом приказал он. Неван была умной девочкой и знала, когда нужно было подчиняться приказам. Так что она положила одну руку Данте на бедро, другую на грудь, и лизнула темную головку, затем чувственно поцеловала ее, и когда в ответ Неван услышала хриплый стон, она взяла его в рот, полностью. На языке он ощущался чуть солоноватым и гладким; нежная кожа скользила, как шелк, вниз по твердому, словно сталь, стволу. Он был горячим и чуть дрожал от возбуждения. Неван закрыла глаза и ласкала его губами и языком, быстро и жестко, почти забывая, как дышать. Она жила рваным дыханием и низкими стонами, раздававшимися где-то над ней. Неван была хороша в этом. Она могла понять, что именно ему нужно, и, что гораздо важнее, она могла дать это Данте. Он даже был рад, что встретил ее: это избавляло его от траты кучи денег на проституток и от кучи переживаний о том, чтобы не сорваться. Неван… она была как кукла, которая никогда не сломается. Она была демоном, у которого нет сердца, так зачем думать о ее чувствах? Просто использовать ее, ломать ее, затрахать ее до потери сознания. Сильные пальцы взъерошили ее волосы, и на секунду Неван испугалась, что она была недостаточно хороша, и что он собирается ее наказать. Никогда раньше она не чувствовала себя настолько беспомощной и настолько обычной женщиной, а не монстром. Это она всегда приказывала и использовала других. Но теперь Неван была той, кого используют, и пока что мысли об этом лишь приятной дрожью отозвались по ее телу. Данте намотал длинные рыжие локоны на пальцы и, крепко держа Неван за волосы, задал новый быстрый ритм. Его член с силой входил в ее рот и скользил дальше внутрь, и она застонала от ощущения этой шелковистой твердости на языке, отчаянно желая, чтобы он заполнил ее в совсем другом месте. Неван не могла сопротивляться силе, исходящей от Данте, и, дернув завязки, она совершенно бесстыдно отбросила стринги на пол. Пальцы с длинными ногтями, скользнули между бедер, лаская, перебирая пальцами влажные складки, намеренно грубо задевая ногтем клитор. -Ты ласкаешь себя? – спокойный, тихий вопрос. Но Неван понимала, что именно он сказал. «Ты понимаешь, что в моем присутствии это - неуважение? Ты здесь чтобы ублажать меня, а не себя, маленькая грязная блядь». Данте отодвинул демонессу от себя, и его член выскользнул из ее губ, оставив мокрый след на подбородке. -Я… только… - Неван было трудно найти слова, ее тело горело, а перед ней был Лорд демонов. Это же был он, так ведь? – Я хотела вас, мой Лорд… прошу, простите меня… Он потянул ее за волосы, заставляя встать, и перекинул через колено. Неван ахнула от неожиданности и упала лицом на кровать. Копна рыжих волос разметалась по вышитому бархату, голые руки, плечи и грудь потонули в мягкости одеяла, просевшего под тяжестью тела, и Неван вскинула голову, жадно хватая воздух. Руки Данте провели по бедрам и развели ноги в стороны, открывая ее, чтобы ему было удобно. Неван дрожала в предвкушении: она жаждала его, и она все еще не была заполнена. Это сводило с ума. Его пальцы вошли в нее, растягивая – ненужное действие, которым редко когда кто-либо озадачивался, ведь она демон. Прикосновение, заставившее Неван раздвинуть свои длинные красивые ноги шире – она была готова отдать все свои силы только ради того, чтобы эти уверенные пальцы, истертые о рукоять меча, ласкали ее. Был еще только один, кто делал ее настолько же беспомощной. Он пришел к ней, когда желание стало невыносимым. Он сжигал ее, как пламя. И в то же время был холоден, как лед, ведь секс был тем, чем и должен был быть – ничего не значащей разрядкой. Он был так же силен, как Данте, и в конце концов именно его имя она неосознанно выкрикивала, когда он был глубоко внутри нее, когда она чувствовала, как изливается его горячее семя. Она кричала: «Вергилий!» -Вергилий! – тяжело дыша и сжимая бархат покрывала, прошептала Неван. Тут же пальцы Данте грубо протолкнулись внутрь нее, заставляя вскрикнуть от боли. -Он трахал тебя? – голос ровный, совсем как у брата. «Чужие объедки мне не нужны, ты, сука». -Д-да! – вскрикнула Неван, когда на ее плечо легла рука и острые ногти до крови вонзились в тело. -Неужели? «Лучше расскажи мне все, блядь». -Он… - ногти процарапали вниз по спине, оставляя яркие линии. – Он пришел ко мне, потому что больше не с кем было трахаться… и он меня поимел… несколько раз… Я хотела, чтобы он приходил каждый день, но он такой гордый… - Неван еле говорила сквозь стоны и рваное дыхание, она царапала покрывало и сминала его, сбивая одеяло, простынь, подушки. Она потерялась в ощущениях удовольствия и боли и была так уверена, что Данте был самим Лордом демонов, что рассказала все: - Он слишком горд, чтобы поддаваться своим плотским желаниям… поэтому он приходил очень редко. Но с ним, с ним все было по-настоящему! Он приходил за сексом и получал то, что хотел. Он никогда не был нежен; он ненавидел то, что делал, и ненавидел меня, и пламя его ненависти сжигало меня заживо! Я жаждала его-… Ах! – пальцы Данте снова плавно вошли в Неван и прошлись по стенкам изнутри. -Продолжай, - шепот, совсем близко, заинтересованность в голосе. Теплое дыхание на плече. -Я хотела, чтобы его пламя сожгло меня, но он ушел… с тех пор я жаждала секса с демоном, таким, как… как он… - в миг, когда ее губы закончили выговаривать последнее слово, Неван поняла, что все, что было у нее раньше, уже перечеркнул этот вечер. Это было больше, сильнее, чем все, что она знала раньше. Данте отпустил ее и безразлично скинул с колена. Он поднялся, его рука прошлась по ее спине и подтянула Неван за пояс к краю кровати. Пытаясь отдышаться, а заодно и не упасть, демонесса скинула волосы с лица, спустила ноги на холодный пол и хотела встать, но Данте, крепко держа ее за бедра, толкнул ее обратно. Она едва успела уткнуться руками в смятое покрывало, чтобы не потерять равновесие. Неван хотела обернуться, спросить, зачем Данте остановился, но почувствовала невозможно горячее прикосновение там, где секунду назад были его пальцы, и удивленно ахнула. Как только ее губы разомкнулись, Данте склонился над ней, одним уверенным движением погружаясь в нее до конца, и его губы прошептали ей на ухо: -И все-таки, ты такая шлюха, - не дав Неван времени привыкнуть, Данте почти вышел из нее, оставив лишь самый кончик внутри, и резко вошел снова. Он двигался быстро и жестко, вбиваясь в мечущуюся под ним демонессу, жаждущую его. Это было чистое блаженство. Сила Данте захлестывала Неван; пламя, которое она так искала, было прямо здесь, перемешанное с удовольствием и болью. Легкий запах крови лишь усиливал ее чувства. Демон, трахающий ее, жаждал секса и – она чувствовала это – крови. Его жажда сводила ее с ума, его ненависть к ней, всего лишь кукле для секса, поглощала ее целиком. Данте резко отодвинулся, выскользнув из Неван, легко упал на кровать и улегся на спине, закинув руку за голову. За рыжие волосы он притянул ее к себе, заставляя сесть верхом. Неван улыбнулась своей похотливой улыбкой и взяла его член, холодные тонкие пальцы на горячей твердой плоти, направляя его. -Смотри на меня внимательно, красавчик-дьявол, - сказала она, медленно опускаясь на его член. Ее жар постепенно окутал Данте, отсекая последние крупицы человеческого в его душе. Свободной рукой Неван сжала свою грудь под красным кружевом. – Внимательно смотри на меня и запоминай, что ты можешь сделать с женщиной. – Неван полностью опустилась на Данте, вобрав его в себя. -Двигайся, - приказал он, хватая ее за запястья и не замечая, что сжимает до синяков. Неван послушно выполнила приказ. Она поднималась и опускалась, быстро и легко. Твердость, которую она ощущала внутри себя, руки, крепко держащие ее… Все это было слишком. Но в то же время, каждое движение напоминало ей снова и снова, что ее только используют, что это она существует для его удовольствия, а не удовольствие для нее, что она - лишь способ, но никогда не цель. Каждая секунда утаскивала ее все глубже, на самое дно. Все это только еще раз показывало Неван, где ее место. «Мое место? Я не подхожу для войн. Я не принадлежу больше миру демонов, там меня лишь используют, как секс-игрушку. Я не принадлежу миру людей, ведь здесь нет ничего, что могло бы меня удовлетворить: каждый раз я ищу что-то новое и в конце концов убиваю – и за мной начинается охота. Наверное, это моя судьба - быть шлюхой. Ну, меня хотя бы могут использовать могущественные демоны. Уж если и быть шлюхой, то очень дорогой», - Неван горько улыбнулась, но оправдания, которые обычно утешали ее, не помогли в этот раз, и она отчетливо ощущала гнетущую пустоту внутри. Данте и его необъемлемая сила помогли ей забыть на несколько минут, но: «Проклятье… больше не работает…» Неван закрыла глаза и ухватилась посильнее за державшие ее руки, двигаясь все отчаянней и быстрее. Комнату наполнили мокрые звуки и рваные стоны, запах секса и пота. Горячая плоть демонессы сжималась вокруг него, подталкивала Данте все ближе и ближе к краю. Он заметил отчаяние на лице Неван. Ее черты искажало уже не чистое удовольствие, а скрытое маской наслаждения желание умереть. «Я сорвался. Потерял контроль. Столкнул ее в бездну, и ей это только понравилось. Не похоже на нее, совсем не похоже на Неван. Почему она в таком отчаянии? Она правда хочет умереть?» Данте слишком быстро вошел в нее, и Неван радостно вскрикнула от резкой боли. Это было странно: Данте показалось, что если он сейчас протянет руку и вырвет колотящееся сердце из ее груди, она так же восхищенно вскрикнет. Неван жаждала смерти, как будто с ней пришло бы искупление. Вдруг кровь уже не кипела в венах; сила, рокочущая в теле Данте исчезла; исчезло желание управлять, контролировать, унижать. Он мгновенно отпустил руки демонессы, рывком сел, нежно обнял ее нагое, дрожащее тело и упал на подушки с ней в обнимку. -Сейчас же прекрати это ебучее самобичевание, - тихо пригрозил Данте. – Устроила мне тут поиски смерти во время секса. Я покажу тебе, как все должно быть. «Как этот ублюдок узнал?» Неван, потрясенная, смотрела перед собой ничего не видящим взглядом. Руки, крепко прижимавшие ее к груди Данте – хотя это были и не руки Лорда демонов – казались сильными, и в их объятиях было спокойно и безопасно. Они перевернулись. Оставаясь внутри нее, он придержал ее за бедра и бережно уложил на подушки, и когда Неван подняла взгляд, там на коленях стоял Данте – мужчина с дружелюбной улыбкой; мужчина, достаточно сильный, чтобы завоевать весь мир и защитить его. Его глаза были небесно-голубыми, открытыми и добрыми. Человек. Было странно. Странное изменение, которого Неван никогда раньше не видела. До этого момента все шло так, как она планировала. И секс был совсем таким же, как и с тем демоном… как там его звали, демона-брата Данте? Неван забыла. «Кто мог бы подумать, что я забуду это имя? Но сейчас, кажется, весь мой мир – Данте. Так что, Данте, раз уж ты так хорошо меня читаешь, покажи мне, что же нужно искать. Дай мне мое искупление». -Расслабься и просто чувствуй, - сказал он и стал медленно двигаться внутри нее, одной рукой нежно массируя и лаская ее грудь, другой рукой спускаясь ниже, пока пальцы не нашли маленький узелок нервов и ласково не коснулись его. Неван выгнулась на кровати, ее руки запутались в простынях, а бедра крепче сжали Данте. Она обхватила его ногами за пояс и притянула к себе. Тело демонессы вздрагивало и изгибалось от удовольствия. Данте медленно вошел в нее до конца и наклонился, чтобы лизнуть и взять в рот темный розовый сосок. Неван простонала: -Еще… - медленный тягучий темп сводил ее с ума, но и бесконечно возбуждал. -Еще, черт тебя дери!.. – прикрикнула на него демонесса, и Данте засмеялся. На его лице сияла широкая довольная улыбка. Это был тот редкий случай, когда он занимался сексом не для того, чтобы получить удовольствие, и даже не просто ради разрядки. На этот раз секс был для нее – и только для нее, и Данте был искренне рад, что мог помочь. Странным образом, это заводило его, и от мысли о том, что Неван наслаждалась каждой секундой, член Данте становился тверже. Его смех зазвенел по комнате. Он звучал… счастливым? Данте наклонился и покрыл поцелуями ее шею и грудь, и когда язык влажно касался ее тела, Неван чувствовала улыбку на своей коже. Ее собственное тело не казалось уже таким распутным, продажным, дешевым. О ней заботились, и от нежных прикосновений по телу растекалось тепло. Желание росло, медленно, но непреодолимо, не вспыхивало яркой искрой удовольствия, а нарастало издалека тяжелой волной, неодолимой, невероятная. Движения Данте стали непостоянными, с каждым толчком он жадно хватал воздух, ртом едва касаясь ее тела, дразня. Он чувствовал едва уловимый запах ее растрепанных волос; запах ее кожи, привлекательный и пьянящий, медленно окутывал его. Он обнимал ее за пояс, ладонями скользя по ее спине, и Неван казалось что так он защищает ее. -Ах – почти… по-А!-чти… - прошептала Неван, тяжело дыша, и тут же вскрикнула: - Данте! – Неван захлестнули ощущения, оргазм потряс ее тело, растворяя весь мир в бесконечной белизне чистого удовольствия, и она вцепилась ногтями в задницу Данте. Ее тело содрогнулось, сжалось вокруг него, выдергивая его из реальности и толкая в пропасть блаженства. Горячее семя выплеснулось внутри Неван, Данте беззвучно вдохнул и упал на нее без сил. Он уткнулся носом в покрывало у ее теплого плеча, лениво убрал рыжие локоны, щекотавшие щеку, закрыл глаза и слушал, как сердце быстро колотится и эхом отдается в груди Неван. -Любовь, Неван, - прошептал он демонессе на ухо. – Ты не подходишь миру демонов, потому что ты можешь быть гораздо лучше. Война – не твой удел. Ты – это страсть, похоть. Купайся в грехе как тебе заблагорассудится, но не сжигай себя впустую. Ищи что-нибудь. Любовь, например. Эта цель всегда оправдывает боль. Данте испортил ей не только все планы на вечер, но и классный бесцельный демонский секс. «Да, ему только дай, он все испоганит и превратит в полный бардак». -Козел. -Да остынь, детка, - засмеялся Данте. – Кстати, почему бы тебе не бросить бар и не переехать ко мне? Танцевать для меня? У меня в штанах хватает чеков с кучами нулей! -Во-первых, сладкий, вынь из меня член, или я просто оторву его. – Неван зло хихикнула, когда Данте поспешно выскользнул из нее. – Во-вторых, перед твоими нулями нет циферок, что делает их просто кучкой паршивых нулей. -Полегче! - охотник состроил обиженную физиономию и растянулся на кровати. -И, наконец, ты не где-то, а в моей кровати, так что сними чертовы ботинки и джинсы, ты, сумасшедшее животное, - Неван задумчиво накручивала рыжий локон на палец. -Хорошо-хорошо, мамочка, - Данте сел, скинул кеды куда-то в угол, а джинсы стянул на пол. Он даже не стал ругаться по поводу того, что раздеваться после секса было просто незачем. -Мамочка? – переспросила демонесса, еле сдерживая смех. - Уже на извращения понесло? Мы же только закончили. Ты уже готов опять? -Нет. И никаких ролевых игр уж, пожалуйста, - улыбнулся Данте в ответ и откинулся обратно на кровать. Он устал. – Хватит, пожалуй. Без необходимости сексом не занимаюсь. -А я-то думала вы разные. -Мы что, блядь, одинаковые и в постели? – спросил Данте. Напоминание о брате заставило его нахмуриться. -Вообще-то… - Неван была совсем не против провести сравнение, но Данте резко перебил ее: -Какого я сюда приперся? Он там, и ему хреново. Надо было остаться с ним, - он помрачнел и задумался. -Почему ему хреново? – удивленно спросила Неван, поворачиваясь к Данте, подперев голову рукой. -Я сказал это вслух? -О, да, точно сказал. -Забудь, мне нужно домой, – несмотря на то, что все его тело жаждало хоть несколько часов отдыха, Данте спрыгнул с кровати и попытался влезть обратно в джинсы. -И даже не пойдешь в душ перед уходом? – Неван поднялась с постели и, завернувшись в белую простынь, шагнула к нему. -Не сейчас. Дома залезу, - бросил Данте через плечо, надевая второй ботинок. -Тогда поцелуй на прощанье? Данте выпрямился и наклонился навстречу алым губам, с которых уже стерлась вся помада. Как только он коснулся ее, Данте понял, что идея была паршивая. Электричество обожгло его губы, от сладкого запаха закружилась голова и прежде, чем он успел что-либо сделать, мир растворился, и Данте потерял сознание. Тело упало к ее ногам, и Неван села обратно на кровать. В воздухе вокруг нее с треском метались обрывки черных молний. -Хорошо, что я встретила тебя сегодня, дьяволенок. Или мне называть тебя Лорд демонов? Честно, я не очень хочу тебя им отдавать, но ты же сам сказал: война – это не мое. А, к сожалению, всем приходится выживать. Так что я выживаю, как умею – продаю себя. Неван зевнула и сложила ноги на спине Данте. -Но надо отдать тебе должное, сегодня был один из тех редких дней, когда меня полностью наебали. Во всех смыслах. Не хочешь ли ты быть моим личным Лордом демонов, сладкий? ... бете памятник золотой. в виде члена данте.