Личный Ад Данте

Предупреждения: НЦ! – яойка и возвращение шизы) Шляпник «Королева» Чешир Внезапная матиё обнова. Когда перестанете понимать, что происходит, - не пречитывайте. Ответ к концу главы. ... Глава 18. -Данте к Неван ходит только по одной причине, как он сам неоднократно говорил. По спине Вергилия прошел холод и расцвел ледяными синими листьями в груди. -Чтобы потрахаться, конечно. Стакан с водой хрустально зазвенел о черную лакированную столешницу. Вергилий молча смотрел на старый вытертый дубовый паркет на полу клуба. Руки предательски дрожали от злости и бессилия. Все, над чем он так старался, только что рассыпалось прахом. Разлетелось миллионами острых осколков, кроваво распоровших грудь, поломавших ребра, впившихся в глаза. Она пришла внезапно и необъятно, как смерть - боль. Потеря. Пустота. Горечь. Обида. «Почему? Почему ты…» - Непонимание. Вергилий закусил губу, щурясь от ярких солнечных лучей, ложившихся желтыми квадратами света на старые дубовые доски. Она пришла внезапно и свернулась кольцами, нежданная и беспощадная, мертвая и скользкая, у него в груди. Мерзкая тварь. «Почему? Я думал… Я думал, мы стали ближе. Я думал, для тебя это тоже что-то значило… Только я один открыл свое сердце? Только я один глупо поверил, что мы можем не быть врагами друг другу? Только мне было не все равно, пока мы были рядом, пока касались друг друга? Прошлая ночь для тебя ничем не отличается от сотен ночей, что ты провел с продажными шлюхами?» Ее холодные цепкие пальцы скользили, невидимые, по коже Вергилия, но он не двигался. Сердце размеренно перекачивало прохладно тягучую кровь по венам. Осколки боли жгли легкие и глаза. «Ты правда мне нравишься. Ты сделал все, чтобы доказать, что не хочешь вражды между нами. Это ты помог мне, когда я был слаб и беспомощен, когда было самое время нанести удар. Ты остался рядом и вернул меня к жизни, помог мне вспомнить, помог мне стать самим собой. Ты был рядом, когда я нуждался в тебе – и я вопреки доводам разума позволил себе эту непозволительную роскошь. Я доверился тебе. Проклятье, я стал верить тебе. Увидев тебя, вернувшегося из Ада, зная, что ты сделал это, несмотря на последствия, зная, что ты сделал это ради меня… О чем ты вообще думал? Зачем? Ты спас меня - и тут же оставил позади. Почему?» Вергилий и представить себе не мог, что после всего, что Данте сделал для него, охотник просто отвернется от него и уйдет. Он совершенно не думал, что брат так легко откажется от него. Но Данте отпустил его, выскользнул из его рук и больше не принадлежал Вергилию безраздельно. Острые змеиные зубы вонзились в мягкую пульсирующую плоть сердца, и тугие чешуйчатые кольца сжались, сдавливая грудь и шею. Отвратительная тварь, имя которой Вергилий не знал. «Кого дьявола ты помог мне излечиться и вернуть память? Почему ты просто не бросил меня, сломанного и лишенного воспоминаний? Ты хотел снова сразиться со мной? Это было ради твоей глупой гордости? Чтобы ты мог доказать, что даже если вся моя сила со мной, ты все равно можешь победить меня? Глупости! Это все отговорки, полнейший вздор! Да, ты и правда всеми своими действиями однажды заставил меня поверить, что ты – всего лишь глупец, который не может даже связно изъясняться, кто не видит дальше своего собственного носа. Но я знаю, что ты просто притворщик! Я знаю, что ты – Джокер в колоде карт. Ты лишь урывками показывал мне настоящего себя, спрятанного за повседневной маской. Я видел тебя лишь пару раз, но я знаю правду! Ты ступал мне навстречу, ты держал мою руку, ты смотрел на меня и позволил мне увидеть настоящего тебя. Так… почему?» Пустота. Тварь с горьким именем. «Даже когда я узнал, что ты мой брат, тот единственный, кого я презирал и ненавидел годами, размышления о чьем убийстве согревали меня долгими ночами… Я не смог. Я не смог ни убить тебя, ни уйти. Ты пошел в Ад вместо меня. Как мог бы я слепо ненавидеть тебя? Ты позволил мне увидеть – и я понял, что ты давно перестал быть беззаботно улыбающимся глупцом, которого не коснулась суровая реальность жизни. Я понял в тот момент, когда твои замершие грязные пальцы нажали на курок и боль скрутила все твое существо. Я помню взгляд твоих светлых глаз, опустошенный отчаянием. В тот миг алый феникс выпорхнул брызгами из твоего виска. Я знал тогда: ты не бездушный демон, каким я представлял тебя всю жизнь. Пусть всего пару раз, но я видел настоящего тебя. Я хотел узнать тебя. Я открылся тебе навстречу. Так скажи мне, почему ты сейчас делаешь это со мной? Ты отворачиваешься от меня, сжигаешь меня в пепел, как раскаленное солнце сжигает прошедший день. Ты бросаешь меня позади. За что?» Предательство. Горький яд змеиного укуса под сердцем, стеклянные осколки в глазах, кольца отвратительной твари перетянули горло. «Хорошо. Ты бросил спичку, я подолью масла в это пламя. Уходя, сожгу все мосты в багровом мареве. Месть сладка на вкус, я это точно знаю». -Эй, - голос старшего Спарды прозвучал резко и безжизненно. Вергилий глянул на мальчишку и взгляд его потемневших глаз не допускал никаких возражений. -Что? – Молодой светловолосый бармен вмиг понял, что каким бы ни был следующий вопрос, ответа «нет» демон, сидящий рядом за барной стойкой, не примет. -Как насчет секса? – Произнесли тонкие губы, выговаривая каждый звук так, как лезвие меча выводит удары - четко, уверенно и ужасающе просто. -Да, конечно, - прошептал мальчишка, завороженный сухими вишневыми губами, пойманный алмазно-острым взглядом холодных лазоревых глаз. -Тогда следуй за мной, - ровно сказал Вергилий, одним плавным движением поднимаясь со стула, и направился к выходу из пустого зала «Суккуба». Темный Рыцарь уверенно шагал прочь, но каждое его движение было чуть слишком резким, чуть слишком быстрым и выдавало клокочущую в его душе ярость. Молодой бармен беспрекословно последовал за Вергилием, оставив черный фартук на стойке. Словно в трансе, он шел, повинуясь низкому томному голосу демона, скованный страхом и возбуждением. -Эй, - тихо позвал мальчишка, когда они вышли на улицу. -Да? – отозвался Вергилий, давая человеку понять, что он слушает, и, не дожидаясь продолжения разговора, зашагал по стертой серой брусчатке в сторону «Дьявол никогда не плачет». Бармен машинально двинулся вслед за ним, пожирая Вергилия глазами: чуть растрепавшиеся белоснежные волосы, подтянутое, стройное тело, летящей походкой разрезающее встречный ветер. Вергилий шел вперед грациозно и неумолимо. Он был собран, холоден и в своей текучей грации почему-то вызывал у бармена мысли о жидком азоте – таком же хрустально-прозрачном, перетекающем, но при первом же прикосновении замораживающем до смерти. -Эм… я хотел спросить, в чем дело? Я ведь не сказал ничего такого. -Не думай об этом, - Вергилий позволил словам скатиться с губ, и его резкие черты снова застыли в идеально исполненной маске безразличия. Мальчишка согласно кивнул. Он все смотрел на старшего близнеца и не переставал удивляться тому, насколько иначе в Вергилии отразилось наследие семьи Спарды. Под ногами были неровные камни, на улице было пустынно и только светлое лазурное небо вздымалось над городом неимоверно высоко. Молодой бармен не ожидал, что предложение демона завлечет его настолько. «Хотя к черту», - думал мальчишка, - «С младшим все равно ничего не вышло бы, Данте и бабы – вещи неразделимые. А учитывая сколько их у него было, да еще и Неван. Почему бы мне и не развлечься со старшим? В конце концов, он ведь сам предложил. Главное только чтобы он не стал сейчас вымещать на мне свое паршивое настроение. В чем вообще его проблема? Ну трахается Данте с Неван, его-то какое дело?» -Не факт к тому же, что они таки переспали, - пробормотал бармен себе под нос. «Я. Полнейший. Идиот». Вергилий резко остановился. Он глубоко вдохнул свежий воздух и закрыл глаза, пытаясь собрать остатки самоконтроля, в наличии которого у себя он уже сильно сомневался. «Ради всего, что свято на этой земле, почему я поверил случайно оброненному слову незнакомца? Я ведь даже не знаю, действительно ли Данте сделал это. Может быть, у него действительно дела, о которых я не знаю…» - Вергилий старался успокоиться, но воображение по-прежнему рисовало картины сплетенных вместе тел и рыжие волосы Ведьмы. – «Я просто спрошу у него, когда он вернется. Надо успокоиться и перестать действовать опрометчиво». -Пойдем, - слова Вергилия прозвучали мягче. Он откинул непослушные пряди волос с лица и продолжил идти к дверям агентства. Змея свои раздвоенным языком вылизывала рану на сердце Вергилия – два глубоких следа от зубов, но боль почти исчезла. Осталось только тревожное чувство неизвестности. «Может быть, пора. Может, стоит просто поверить Данте. Один раз. Хочется верить в него. Всегда хотелось. Я всегда был уверен, что когда бы я ни обернулся, он будет там, рядом, для драки или чтобы утешить меня - не важно, что бы я ни выбрал – он будет рядом для меня. Неужели я безоговорочно верил, что он оправдает мои ожидания не смотря ни на что? Хах. Эй, Данте. Скажи мне, что ты шел туда не для того, чтобы заняться сексом с этой стервой. Скажи нет, дурень, ладно?» Крепкой хваткой силы воли Вергилия мерзкая гадина была задушена и отброшена в сторону беспомощной веревкой. «Я все-таки вытащил мальчишку с собой. Что ж, я все равно могу использовать его». -Идешь? – окликнул старший Спарда бармена и открыл дверь в «Дьявол никогда не плачет». – У меня все еще есть мужчина, с которым мне хотелось бы заняться сексом. Поэтому если ты не возражаешь, если я использую тебя для практики… -Ох, блядь, ну у тебя и смены настроения, - мальчишка закатил глаза и прошел в лобби, расстегивая пуговицы и роняя свою белую рубашку на пол. Вергилий только усмехнулся. «Нет, Данте, ты не спал с ней. Иначе я сам тебя убью, своими собственными руками. Сдеру с тебя заживо каждый кусочек кожи, к которому прикасалась рыжая блядь. Сейчас ты - мой. Моя собственность. И никакое живое существо, будь то человек, демон или даже сам дьявол, не притронется к тебе, а если и осмелится, то это будет последнее в их жалкой жизни». -Добро пожаловать, - высунулся из кухни Дориан. – О. Я вижу, у нас гости. Будут какие-нибудь указания… повелитель? Заручившись на тот момент негласным покровительством Вергилия, молодой бармен непринужденно обошел лобби и прислонился бедром к заваленному квитанциями столу. Зал был большой и просторный, стены уставлены полками с книгами и разными жутковатыми артефактами, видимо, типичными для всех охотников на демонов и им подобных. В углу стояло несколько кресел разных мастей, дальше бильярдный стол - «Отличный стол, кстати говоря. Можно было бы и им воспользоваться. Ах, точно. Нельзя. Он сказал, не хотел причинять мне дискомфорт. Ну, значит, будем имитировать первый раз. Тогда никаких бильярдных столов. Эх!» - низкий кофейный стол, малиновый диван – «Ну, судя по подушке, кто-то явно на нем спал ночью, так что никаких диванов», - барабаны рядом со старым музыкальным автоматом и гитары на стене. «Ладно, что ж. И этот стол подойдет», - видя, что к старшему Спарде вернулось его игривое настроение и он больше не был склонен убивать все, что могло попасться на пути, бармен запрыгнул на стол, уселся поудобнее, отпихнув задницей бумаги, раздвинул ноги пошире и положил ладонь на гладкую поверхность дерева прямо перед ширинкой своих штанов, широко расставив пальцы и очень однозначно обводя губы языком, даже не пытаясь скрыть очевидное приглашение. -Исчезни на пару часов и сделай так, чтобы все возможные посетители сгинули вместе с тобой, - Вергилий отдал приказ демону на кухне и, пока Дориан без вопросов бесшумно выходил из агентства, практически провальсировал к своей добыче, сидящей на столе. – «Не хочу, чтобы Данте испытал ту же боль, что я. Никогда не допущу этого. Он, конечно, демон, но я должен научиться сдерживать себя. Нужно попробовать с этим мальчишкой. Если смогу контролировать себя с человеком и не навредить ему, значит, смогу сдержаться и с Данте. Данте будет моим. Если не сегодня, то скоро». Вергилий остановился прямо перед барменом. Дверь агентства закрылась за Дорианом, звякнул замок, и они остались одни. «Хочу прикоснуться к твоему теплу, Данте». Аристократически изящные пальцы невесомо провели по коже бармена от запястья к плечу. Вергилий закрыл глаза, тихо выдохнул и наклонился ближе. «Тепло его кожи, спокойное и ровное. Шрамы, оставшиеся ему после Ада, еще не до конца затянулись. Я не чувствую их сейчас, но я помню. Я помню все отметины и линии шрамов на обветренной коже». Влажные губы были совсем близко и манили Вергилия, умоляли его поддаться искушению и впиться в них, но он медлил, наслаждаясь тем, как его горячее дыхание смешивалось с чужим, как два вздоха становились одним, опаляя губы. «Нет, Ди, я не буду торопить тебя». Прошла еще одна секунда невыносимой сдержанности. Кончики пальцев Вергилия мягко скользили по голому плечу и вверх по шее. Едва ощутимое, медленное, сумасшедшее прикосновение. «Вчера я чуть не сорвался, когда ты вернулся ко мне. Ты был бы рад узнать, что я еле сдерживаю себя, да? Тебе так нравится дразнить меня. По-своему издеваться. Обыграл меня вчера с чертовым галстуком. Ты мог освободиться, но следовал моим правилам до самого конца. Тебе ведь нравится подыгрывать мне, не так ли?» Чужие губы почти касались Вергилия, но старший Спарда был слишком сконцентрирован на том, чтобы быть внимательным и не торопиться. Мальчишка же… Мальчишка был на грани. Покажи Вергилий хоть одним-единственным жестом, что хочет его, он тут же отбросил бы остатки гордости и поддался соблазну. Он бился бы в руках Вергилия, пил капли пота с его кожи, изгибался бы под ним и умолял не останавливаться никогда. Но демон все медлил, и желание становилось невыносимым, висело негласной тяжестью в воздухе вокруг, билось возбуждением по всему телу. Мальчишка заворожено смотрел на старшего Спарду, стоящего перед ним с закрытыми глазами, сосредоточенно нахмурив брови. Вергилий был по-прежнему собран и до жестокости спокоен, но при этом его черты потеряли свою мраморную холодность, плечи были свободно опущены, и грудь еле заметно поднималась с каждым тихим вздохом. Даже не зная его, Бармен понимал, что очень немногие видели Вергилия таким. Они были в тишине вместе, вдвоем. Каждый незначительный жест был невозможно важен, как признание, и они оба с напряженным вниманием молча чувствовали друг друга, словно боялись пропустить или не заметить чужое движение. Удар сердца. Жар почти передавался от тела к телу. Обманчивое ощущение. На расстоянии прикосновения их разделяла только белая ткань рубашки Вергилия. Призрачное касание, сжигающее ярким пламенем разум, но недостаточно горячее, чтобы вспыхнуло тело. Старший Спарда одной рукой придерживал его за шею, и единственное, о чем мог думать мальчишка, было то, как близко к нему был Вергилий. Ближе, чем кто-либо за всю его жизнь. Мальчишка закрыл глаза, не в силах больше выносить напряжение. Пальцы в его волосах, непреодолимое желание закинуть голову назад и открыть грудь поцелуям. Он боялся даже дышать, боялся нарушить молчаливый договор. Если бы мог, он бы перестал дышать, чтобы время остановилось. Удар – сердце Вергилия в клетке груди. Страх и подогреваемое им возбуждение по венам. Жажда обладать и страх быть отвергнутым. «Слышишь ли ты мое сердце? Данте. Ты пробуждаешь что-то во мне». Жажда – держать его в своих руках, ласкать солоноватую от пота кожу, кусать его губы до синяков. Удар. «Что-то сильное и необузданное. Что-то, что сводит меня с ума…» Мучить ради тихих стонов, ради мольбы на разбитых в кровь губах, ради лазурных глаз, смотрящих только на него. Удар. «Ты – единственный». Связать, перетянуть запястья, опутать грудь, заковать в кандалы. Металлическое кольцо ошейника. Привязать к себе навечно. Удар. «Ты влечешь меня». Приручить. Поймать его. Ломать день за днем, испытывая на прочность. Ловить его слова, пока он умоляет. Удар. «Я хочу тебя». Чувствовать, как эти сильные руки обнимают за плечи и тянут, прижимают к себе. Отчаянные жадные поцелуи. Царапины от ногтей. Мятый металл и разодранная ткань. Удар. «Ты мне нужен». Упрямый и неуправляемый, наглый и самоуверенный, ничей. Удар. «Только мой. Весь ты». Душа и тело. Удар. «Данте». Удар. «Отдай мне себя. Не отворачивайся, не уходи. Пожалуйста, мне так необходимо дотронуться до тебя, удостовериться, что ты здесь, передо мной. Мне нужно держать твою руку, чтобы знать, что все вокруг – не игра моего помутившегося разума. Мне необходимо знать, что завтра я не проснусь взаперти в клетке. Я должен знать, что ты по-прежнему будешь рядом… Откликнись…» Удар. «Я слышу тебя…» Натянутая, как струна, связь, хрупкая и пронзительная. Удар. Удар. Звук чужого сердца в груди, бьющегося вместе с сердцем Вергилия. Удар. Удар. Удар. Удар. Вместе. Губы Вергилия приоткрылись в тихом вдохе. Его руки раскрылись, словно два крыла, и сомкнули объятия. Он наклонился и дотронулся до чужих губ – лишь касание. Связь. «Это я. Прошу тебя, не отталкивай меня. Прошу, хватит игр. Я хочу избавиться ото всей этой фальши и лжи. Больше никакого притворства. Только правда. Я больше не причиню тебе боли. Обещаю. Я скажу тебе все, что ты хочешь услышать. Каждую мысль, каждое желание, каждый сон и каждую мечту – я облеку их в слова для тебя. Ты хотел знать - я расскажу тебе. Я покажу тебе весь мой скудный, мрачный мир. Каждый его темный уголок я открою для тебя – если захочешь». Вергилий нежно поцеловал чужие губы. Ответ был робким, и все же это был ответ. Осторожные пальцы провели вдоль ключицы, запутались в гладком шелке рубашки, случайно дотронулись до открытой кожи на шее, и вдруг отдернулись. От прикосновений Вергилию стало страшно, как будто его впервые касался кто-то другой, как будто это могло поломать его, причинить боль страшнее, чем все муки огненного Ада, как будто это могло сломать его безвозвратно. Вергилию было страшно, но он готов был принять этот риск. «Все в порядке. Если хочешь, не спеши. Я ведь тоже боюсь. Боюсь прикасаться к тебе. Быть с тобой. Боюсь оставаться рядом». Чужие руки вернулись, провели по плечам. Одна скользнула Вергилию на спину, разглаживая шелк рубашки, теплый от жара тела, другая легла на щеку. «Будь со мной, Ди. Позволь мне заполучить это мгновение. Прошу, не разбивай наш неуклюжий, хрупкий танец», - сердце чаще забилось в груди. Удар, удар, удар, - стучало оно в клетке ребер. Звук глухо пульсировал по всему телу. Раз, два, три, - Вергилий целовал чужие губы. Его мягкие, ненавязчивые ласки не встретили никакого сопротивления. «Скажи «да». Разреши мне. Впусти меня». Горячий язык тихонько скользнул по нижней губе Вергилия, оставив влажный след. «Спасибо. Спасибо, Данте…» Мягкие губы послушно открылись, впуская Вергилия. Чужой язык осторожно лизнул его, приглашая. Поцелуй был глубоким, но медленным и осторожным, как будто они оба все еще боялись отпугнуть друг друга. -Позволь мне… - прошептал Вергилий, отстранившись. Он открыл глаза. Перед ним на столе сидел Данте. Очевидно, он совершенно растерялся и запутался в своих ощущениях: его небесно-голубые глаза рассеянно смотрели на старшего Спарду. Данте колебался еще несколько секунд, потом он мотнул головой, скидывая белую челку с лица и прошептал в ответ: -Да… Шляпник улыбнулся, поправил свой кроваво-красный цилиндр и сделал глоток чая из белой фарфоровой чашки: «Bon appétit». Вергилий впился в губы брата. Руки не слушались его, и он мучительно долго возился с пряжкой ремня на джинсах Данте. Наконец, он выдернул треклятый ремень и расстегнул молнию. -Вергилий… - голос Данте был низким и хриплым от возбуждения. – Ты уверен… -Да, - кивнул старший Спарда, стягивая джинсы с бедер брата, когда тот приподнялся на столе, сдергивая их к чертям вместе с носками и ботинками и бросая на пол. -Это… как-то странно… «Я впервые чувствую себя настолько голым перед мужчиной, с которым собираюсь трахаться. Это потому, что он демон?» -Не волнуйся. Доверься мне… - Вергилий снова поцеловал его и обнял Данте за пояс, стаскивая его со стола в свои объятия. «Это ведь впервые для тебя. Конечно, будет странно…» - Тебе не о чем волноваться. Ты и так великолепен… -О, - он отвернулся. «Почему это так смущает именно сейчас?.. Я же давно не первый раз с мужчиной…» Вергилий с улыбкой поцеловал брата в висок. -Могу я… - он провел большим пальцем по щеке брата, вычерчивая линию скулы, и поднял лицо Данте, чтобы украсть еще один поцелуй. -Я ведь уже сказал… - неожиданное прикосновение шоком прошило тело: Вергилий взял его возбужденный член и легко провел по стволу. Сильные, уверенные пальцы, потертые о рукоять меча быстро скользнули по твердой плоти, заставляя цепляться за рубашку Вергилия, ища опоры. «Почему это так лично? Это всего лишь Вергилий… Я его даже не знаю… Черт подери, да мы только сегодня встретились!..» -Можешь пропустить эту часть… - он на ощупь нашел край стола и хотел было развернуться, когда Вергилий его остановил. -Могу я хотя бы видеть твое лицо? – спросил старший Спарда. Было ясно, что в случае отказа он не станет настаивать. -Ладно, - он позволил Вергилию взять себя за бедра, уложить на стол, расставить ноги. Посыпались бумаги, но им обоим было все равно. – В кармане… Старший Спарда нашел штаны на полу и достал из кармана маленький белый тюбик. -Просто скажи, если тебе будет неудобно, неприятно или-… -Я не сломаюсь, - робкая улыбка озарила лицо Данте, когда Вергилий склонился над ним, положив руки на его колени. -Нет. Не ты. Ты не сломаешься, - улыбнулся старший Спарда брату в ответ. Он свинтил колпачок и выдавил немного прозрачного геля себе на пальцы. -Ах, - холодное прикосновение заставило вздрогнуть, влажно скользнуло по бедру, коснулось мошонки и опустилось ниже. Вергилий наклонился и снова целовал его, терпеливо, время от времени отпуская его губы, давая вдохнуть полной грудью и сказать, если вдруг ему что-то понравилось. Каждый раз отстраняясь, старший Спарда пристально смотрел на него, ожидая просьбы остановиться или разрешения продолжать, и его глаза были так близко, что в черных расширенных зрачках, скованных лазурной каймой, он видел свое отражение. -Нормально? – Вергилий заботливо убрал растрепавшиеся пряди волос с его лба. Скользкие пальцы коснулись сжатых мышц. -М, думаю да… Я чист, так что можешь продолжить… -Я спрашивал, как ты себя чувствуешь, дурень, - Вергилий коснулся губами его щеки. Пальцы, влажные от смазки, прошли по складкам кожи, обвели напряженные мышцы. «Я обещал себе, что не причиню тебе боли. И я обязан попросить тебя. Это глупо, но я скажу». -Просто пообещай быть честным со мной. Пообещай, что скажешь, если что-то будет не так, - Вергилий заставил себя сказать слова. -Ладно… Руки обхватили Вергилия за шею и страстно вцепились в рубашку. «Держись за меня», - самодовольно улыбнулся старший Спарда. – «Что ж. Я обещал, что расскажу ему все о себе, о своих мыслях и чувствах…» -Можешь крепче держаться за меня? – прошептал Вергилий Данте на ухо. – Когда ты позволяешь мне увидеть, что тоже хочешь этого, что тебя хотя бы немного влечет ко мне, это делает меня до глупости счастливым. -Эм, спасибо, что сказал, - смех сквозь частое дыхание. Руки крепче сжали Вергилия в объятьях, прижимая к брату, пока он не уткнулся носом Данте в шею. Разве не должен был идти дождь? – задумчиво спросил Шляпник. Вергилий осторожно надавил, и скользкий палец прошел внутрь. Тихое «Ах!» разнеслось по лобби. Старший Спарда ждал просьбы остановиться, ждал отказа, но ничего не случилось. Только неровный выдох опалил его плечо. Данте перебирал его волосы и молчал. Было узко. Вергилий осторожно достал палец и снова протолкнул его внутрь. На этот раз он вошел легко, скользнув по влажной от смазки коже. Мышцы вокруг дрожали, впуская его, сопротивлялись инстинкту, пытаясь не сжаться. Горячие, мягкие мышцы, почти бархатно-нежные. Вергилий аккуратно обвел пальцем внутри и добавил второй. Пошло хлюпнула смазка, пальцы полностью выскользнули, а потом вошли обратно. Странно легко. -Давай, дай мне больше, - в одно слово пробормотал Данте, и Вергилий подчинился, осторожно добавляя третий палец. -Блядь! – тело брата напряглось и выгнулось ему навстречу. Данте вцепился в спину, натягивая рубашку. -Ты в порядке? – Вергилий поспешил убрать руку, испугавшись, что сделал брату больно, но младший отчаянно простонал: -Нет, не останавливайся, не убирай их… - Вергилий не знал что делать. Он растерялся. - …ты отлично справлялся… просто продолжай с того, на чем остановился… -Хорошо, - медленно, осторожно растягивая сжимающиеся мышцы, старший Спарда по одному протолкнул холодные, скользкие от смазки пальцы обратно. Он несколько раз обвел внутри, лаская дрожащие горячие стенки, и стал мерно двигать рукой, позволяя Данте чувствовать мягкое скольжение пальцев; неторопливые, вбивающиеся внутрь движения. -Ах! – руки брата рванули его вниз, прижимая к себе, почти разрывая ткань рубашки. Твердый член Данте упирался ему в бедро. - Внутрь… силь - Ах! – нее! Ан-н-гх.. -Музыка для моих ушей, - прошептал срывающийся низкий голос на ухо, несколько тонких выбившихся белых прядей Вергилия упали на лицо, принеся острый, свежий запах зимы. -Ты пахнешь льдом и снегом, - пробормотал без причины. -Неужели… - еле слышно ответил Вергилий, осторожно вытаскивая пальцы до тех пор, пока лишь кончик его среднего пальца не остался внутри, и вновь проталкивая их внутрь, быстрее, сильнее. -А-а-аххх… - тело под ним захлебывалось в ощущениях. –Может, ты бы уже… Вергилий. Пока я еще соображаю… -Думаешь, ты готов? – в вопросе звучала забота. -Просто давай уже. Старший Спарда высвободился из крепких объятий брата, выпрямился и расстегнул рубашку. На светлом серебристом шелке остались темные следы от влажных пальцев. Вергилий расстегнул джинсы и склонился над братом, опустившись к самому его лицу. -Ты… -Тсс, - чужой палец прислонился к губам Вергилия, запечатывая их. Старший Спарда не стал возражать. Он провел рукой по бедру Данте вниз и подхватил его под колено, сгибая ногу. -Давай, - тихий полустон-полупросьба в губы Вергилия. Ждать дальше не было ни смысла, ни желания. Направляя себя свободной рукой, он медленно вошел. Бархатный жар обернулся вокруг члена, неохотно впуская его. Данте крепко схватился за него, закинул ногу на талию, руками сдирая расстегнутую рубашку с плеч, безуспешно цепляясь и только впиваясь пальцами в спину. Их белые волосы совсем растрепались, перемешались и рассыпались по столу. Они оба замерли, тяжело дыша, сплетясь руками и ногами в одно. «Я хочу быть с тобой. Быть с тобой одним», - Вергилий закрыл глаза и уронил голову брату на плечо. Чуть солоноватая кожа, ногти, царапающие спину и влажный, скользкий Ад. Разве не должен был пойти дождь? – Шляпник опустил хрустально-ограненный кубик льда в кроваво-красный цветочный чай и задумчиво проследил, как тот постепенно растворился и умер. ... Данте перевернулся на спину, зевнул. Потянулся и огляделся. Он лежал на огромной кровати в синей комнате Неван. Демонесса стояла рядом. Она доставала из резного викторианского шкафа свои вещи и по какой-то неведомой женской логике раскидывала их в несколько образовавшихся рядом с Данте куч. -И снова доброе утро, сладкий, - поприветствовала его Неван. – Наконец-то снизошел и проснулся, обломщик? -Что ты такое делаешь? – Данте сел, тряхнул головой в попытке заставить волосы лежать как обычно и подозрительно уставился на фиолетовый лифчик, который он двумя пальцами поднял с одной из куч одежды. – Сколько времени? -Отдай-ка это мне! – Неван недовольно выдернула лифчик у Данте из рук, чуть не сорвав и его перчатку. – Десять утра. Я навожу порядок в шкафу, разве не видно? А теперь давай проваливай. Чтобы через пять минут твоей голубой задницы не было в моем убежище. -Я не голубой, ты, сука рыжая. Следи за языком, - Данте зло ткнул в сторону Неван пальцем для пущего эффекта. Она разбудила его окончательно. -Тогда что это было только что? И не тыкай в меня пальцем, откушу вместе с плечом! – в ответ Неван запустила фиолетовым лифчиком Данте в лицо. – Ты приходишь ко мне, как обычно, весь заебанный братом, и когда мы так отлично собирались убить двух зайцев сразу – излечить тебя от твоей меланхолии и меня от скуки, – занявшись сексом… ты что? Позволь мне напомнить тебе, мой милый мальчик! – Неван одернула платье, подошла к Данте и с силой пнула его каблуком прямо в грудь, откинув его в дальнюю кучу одежды. – ТЫ валялся на кровати, пока твой член был внутри меня, смотрел в окно и думал о Вергилии. И – что следует особо подчеркнуть – член у тебя стоял как каменный, пока ты думал об этом ублюдке! И это не по-гейски? Где, по-твоему, здесь хоть капля гетеросексуальности? – она положила руки на бедра и выжидающе уставилась на Данте, барахтающегося в разноцветных волнах чулок, юбок и платьев. «Ох, черт, Вергилий… блядь, если он пытался ко мне приставать, значит, он гей?» - Данте не додумал, потому что вдруг вспомнил, что его старший брат должен был ждать его у бара. -Черт, уже десять! Мне пора! – охотник вскочил с кровати и, выпутываясь из цветных шарфов и скидывая с себя по пути чулки Неван, проскакал к двери. -По крайней мере, пообещай, что вы оба займетесь со мной сексом на мой день рождения! – сокрушенно крикнула демонесса ему в след, всплеснув руками. -Я спешу, увидимся! – Данте умчался по коридору в сторону зала. -Эй, скажи, что обещаешь! – Неван швырнула ему в след туфлю, но черный лакированный каблук только стукнулся о деревянную дверь, оставляя вмятину. ... Яркие желтые от солнечного света квадраты окон, пустой подиум, шесты. У бара стояли пустые разноцветные бутылки, на черной стойке был оставлен недопитый стакан воды. -Блядь! Верг, ты где? – крикнул Данте, но было ясно, что клуб пуст. Он помчался по лестнице на улицу. «Куда нахер он свалил?» - ботинки быстро стучали по ступеням. – «Они его нашли? Черт, они его забрали? Это моя вина… Как я мог просто отрубиться? Заснуть как долбанный придурок… Он же должен был меня ждать! Черт, черт, почему я вечно все порчу?» -Вергилий! – позвал Данте сразу, как только вышел из клуба, но улица с погасшей розовой неоновой вывеской и низкими старыми домами была пуста. – Брат! – Данте сжал кулаки, сдерживая злость и страх. «Где он может быть? В агентстве? Пожалуйста, будь там…» - Данте бросился вперед по улице. Свежий воздух ясного солнечного дня резко ударил в грудь, когда Данте побежал. Ветер цеплялся за плащ и оттаскивал назад, но Данте только щурился на солнце и продолжал бежать. С каждым шагом ботинки впечатывали булыжники в землю так, что выбивали из щелей облако пыли. «Вергилий…» Вергилий – пронзительный взгляд лазурных глаз; острые, обидные слова и свободные, текучие, грациозные движения; жар и теплые требовательные губы – все это существовало теперь где-то в другом месте, отдельно от Данте, и для него это было почти так же, как если бы Вергилия не существовало вовсе. «Верг… Где ты?» Данте чувствовал потерю. Не было напряжения, не было дрожи, не было ни одного ощущения, ни одного намека на Вергилия, что раньше преследовали его. Там, где должен был быть его старший брат – рядом – было пусто, и Данте чувствовал эту пустоту. Со следующим шагом отчаяние и паника захлестнули Данте и перелились через край. Электричество захрустело в воздухе - он бежал слишком быстро. Данте несся обратно в агентство, забывая дышать, оставляя за собой шлейф древних алых рун. Мысль о том, что он может не найти брата, гнала его вперед. Эта мысль приводила Данте в ужас. «Если Вергилия не будет рядом, как я узнаю, что он вообще еще жив? Что я не убил его тогда своими собственными руками? Как я узнаю, что он вообще существовал? Как я узнаю, что все это не дурацкий сон? Верг… Если бы я только мог дотянуться и взять твою руку. Ты никогда не подпускал меня близко. Еще с тех пор, как мы были детьми, ты отталкивал меня. Мне много чего доставалось от тебя – но никогда я не держал тебя за руку. Мне никогда не доставалось твоего прикосновения... Я помню, как ты выглядишь. Я помню свежий, едва уловимый запах твоей кожи – в твоей комнате и на махровых полотенцах в ванной с утра. Я помню, какая на ощупь синяя кожа твоего плаща. Я помню случайное касание на моем плече –твою рубашку. Мои руки помнят вязаные петли шарфа, что тебе подарила мама. Я помню острое ощущение меча в моей груди, меча, который тебе дал наш отец. Все эти воспоминания принадлежат мне. Но тебя самого в них нет. Как я узнаю, что ты не приснился мне? Как я узнаю, что не сошел с ума и не выдумал тебя от одиночества? Если бы я только мог взять тебя за руку…» Данте взлетел по ступеням на крыльцо агентства, вывернул ручку и вломился в лобби «Дьявол никогда не плачет», выкрикнув: -Вергилий! Внутри были двое. Молодой светловолосый мужчина лежал обнаженный на столе. Его худое тело двигалось равномерными мягкими толчками. Он откинул голову, жадно схватив воздух ртом, открывая изогнутую линию шеи, и, тяжело дыша, продолжил двигаться навcтречу второму, которого он обнимал ногами за пояс. Другой мужчина стоял совсем рядом, склонившись над светловолосым мальчишкой, иногда целуя его, прижимая его руки за запястья к поверхности стола. Он игриво отпустил одну руку мальчишки и позволил ему стянуть свою рубашку. Серебристый шелк соскользнул с его спины и упал на пол. Он улыбался, почти что смеялся, легко и непринужденно, и когда он мотнул головой, откидывая растрепанные белые волосы назад, Данте увидел его лицо: расслабленное, с открытой улыбкой. Полуприкрытые лазурные глаза. Где-то рядом был какой-то шум, и Вергилий повернулся, чтобы взглянуть. Честно говоря, ему было плевать на все в тот момент, потому что он чувствовал, что вот-вот полностью растворится в удовольствии, которое дарило прижатое им к столу тело. Он был наконец-то счастлив, потому что, несмотря на все грехи, что он совершил, несмотря на все страхи и всю ненависть, что была между ним и Данте, сейчас руки брата так страстно тянули его к себе, сейчас они были одним целым. Вергилий был дома. Его дом был здесь, в руках Данте, в тепле Данте, в сердце Данте. -Вергилий… - бессмысленно произнес Данте. «Он у двери?..» отстраненно заметил было старший Спарда, но сила до боли знакомого голоса потрясла все его существо, он отпустил неосознанно закушенную нижнюю губу, удовольствие поглотило его, и он с тихим вздохом кончил. Вергилий без сил упал на быстро поднимающуюся грудь. В этой груди билось сердце. Сердце Данте. Данте. Вергилий смотрел на него, стоящего в дверях в лентах светящихся полупрозрачных рун, красными кругами плывущих вокруг него. Его младший брат, пробудившийся наполовину. Данте. Дверь была открыта, и сквозь жару и душный запах секса ветер принес едва ощутимый запах грозы. И начался дождь, - Шляпник отставил свою чашку костяного фарфора на стол и любовно погладил белую скатерть. – Я ведь говорил тебе, помнишь? Должен был идти дождь. Вергилий кончил и рухнул на стол, и Данте знал, что в этот момент какая-то часть его умерла. -Хорошо, - просто сказал охотник. – Я понял… Светящиеся красные руны попадали на пол осколками и исчезли. Данте молча прошагал по лобби к лестнице и как ни в чем не бывало ушел наверх. По коридору в спальню. Данте зашел внутрь, закрыл за собой дверь и встал у открытого окна. Ясное небо было лазурно-голубым. Пустота, которую он так хотел закрыть, никак не заполнялась. Она только расширялась. Неотвратимо. Необратимо. Данте, наконец, проснулся. Здравый смысл он растерял где-то во сне, и теперь ему было холодно. Его передернуло, но он остался у открытого окна. Он протянул руку вверх, в небо, но тянуться было не к кому. Данте продолжил смотреть вперед пустым взглядом. Он никогда не мог к этому привыкнуть. Каждый раз боль была по-новому острой и неожиданной. Как будто бритвой полоснули по груди. Глубоко. Данте ненавидел жить. День за днем, как вечная, непрекращающаяся мука. Если бы он только мог существовать так, чтобы утро нового дня никогда не наступало и ему не нужно было снова быть одному. Холод всегда был с ним. Как болезнь, от которой невозможно избавиться, холод насквозь пронизывал все его тело. Сердце, заточенное в жестких прутьях грудной клетки, сжалось, и все же продолжило биться. Что могло оно сделать с этим холодом? Только продолжить биться. -Вергилий… - еле слышно проговорил Данте. Все было так же, как в сотни других дней после того, как он ушел. Ничего не изменилось с тех пор. День за днем, все было так же. Агентство было пусто, и не нужно было даже ходить по комнатам, чтобы это понять. Вокруг была только пустота. Агентство стало пустой скорлупой, мертвой изнутри. Вергилий в другой комнате. Дни шли, но для Данте ничего не менялось. Он не следил за ходом времени. Он просто уходил из дома, чтобы убить каких-нибудь демонов и заработать на еду. Приготовить ее на пустой кухне и съесть за своим столом в лобби. Потом Данте молча сидел за столом несколько часов, думая, что, может быть, именно сегодня Вергилий придет. Может быть, именно сегодня. Ночью он лежал в тишине, не замечая как проходят долгие, тяжелые минуты. Постепенно становилось все темнее и темнее, пока, наконец, все предметы в комнате не растворялись в ночи, теряя свои очертания. Тогда из дальних углов дома беззвучно но неумолимо выползал холод и просачивался через обивку диванов и кресел, проходил сквозь старый матрас и закрадывался в сердце Данте. Данте лежал в тишине, совсем не двигаясь, стараясь не дышать, надеясь, что время не заметит его, а холод не проникнет еще глубже в грудь, и только глубоко в ночи он забывался сном. Это ледяное дуновение всегда находило его, пронизывало его изнутри и баюкало Данте в своих заледеневших руках, но слезы не приходили. Он не мог плакать, ведь Вергилий бы этого не хотел. Может быть, так он вернется. Может быть, именно сегодня. Вергилий вернулся. Да вот только вовсе не к нему. Фигурные стрелки старых часов на стене медленно двигались вперед, качался маятник, отмеряя тягучие минуты ожидания, но ничего не менялось. Он был один. Огромная ледяная змея уже лежала, свернувшись тугим узлом в груди, скользила по агентству и, казалось, пожирала все: комнаты, замерзшую в ожидании мебель, хрустальный воздух. Данте замер, очень внимательно слушая, как сердце быстро и больно стучало в его груди. Вергилий вернулся. Да вот только Данте сам стал просто скорлупой, мертвой изнутри. Вергилий, последняя искра жизни, что поддерживала его, вернулся, да вот только Вергилий давно оставил его позади. Холод, свернувшийся змеиными кольцами, наконец был коронован именем. Предательство. Данте стал просто скорлупой, мертвой изнутри, и все равно было больно. Все, чего хотел Данте – это перестать чувствовать и забыть. Он мечтал о забытьи. Он мечтал о том, чтобы навсегда изгнать Вергилия из своей жизни. ... -Я… - Вергилий выпрямился и взглянул на мужчину перед ним. Это был светловолосый бармен, и он угрюмо смотрел на старшего Спарду снизу вверх. -Даже не запаривайся и не пытайся объяснять. Ты занимался сексом с Данте, а любовью – со мной, когда делать нужно было наоборот. Ты сильно облажался, Вергилий, - Солнышко отпихнул его от себя. Член Вергилия выскользнул из него, бармен сел на столе и быстро застегнул джинсы старшего Спарды. – Иди, быстро. Вергилий молча ушел наверх. Да это просто ливень, - вздохнул Шляпник. Белая скатерть вся промокла, тяжелые капли били по столу, по посуде, рвали алую поверхность цветочного чая в чашке Шляпника. «А ты чего ожидал?» - спросила его Королева Червей, заправляя медово-золотой локон волос за ухо и захлопывая свой красный веер. – «Ведь это Океан Слез». Факты говорят, что Вергилий заплутал. «Он упал в кроличью нору, бедный мальчик», - вздохнула Королева и скинула Кота со стола. – «Он угодил туда, где видишь лишь то, что хочешь». Ты даже не можешь разобраться с трюками Кролика. А говорят, ты должен сразить Бармаглота. Ну-ну, ставлю свою новую шляпу на то, что ты просто будешь еще одной белой розой, которую перекрасят в красный. «Нет никого, кто был бы достаточно сильным, чтобы сразиться с Бармаглотом! Прекрати нести чушь! Вергилий хочет попробовать? Он только убьет время! Нужно казнить его за это. Голову с плеч!» Не беспокойтесь. Похоже, он свою уже потерял. ... Далее: пиздец. Но Вергилий намерен с ним бороться. Представляем вам новую бабу в повествовании. Неван рассказывает Данте о самоудовлетворении у женщин. Этан