Личный Ад Данте

Предупреждения: обнаженочка и маты. я решил что вместо ответов на ревью напишу-ка я проду. ибо это явно лучше. так что отпишусь всем попозжа. И эта прода посвящается мне любимому! Потому что пошли вы все в жопу, даже поговорить не с кем! Все меня бросили в одиночестве, козлы! Все! Больше никого не люблю, сгорите все в огне моей ненависти. А я – няша. НИМ детка бля я думал я приду а тут кучи исправлений. где ты там ходишь я хз, я ушол в ресторан с кондратом. приду позже, чтобы все ошибки висели тут! люблю навеки=* ... Интерлог (24) -Ты, засранец, это все ты на меня так паршиво влияешь! Из-за тебя я становлюсь размазней, - недовольно пробурчал Данте спустя десять, а может, двадцать, или даже тридцать минут, когда солнце потонуло за горизонтом и на мир опустились пурпурно-голубые сумерки. Крепкое, тренированное тело брата было прямо у него за спиной и приносило тепло и спокойствие. Рука Вергилия держала его поперек живота, прижимая к себе, и Данте было видно ладонь брата, лежащую поверх шелкового постельного белья: аккуратно подстриженные ногти, изящные бледные пальцы, сплетение сухожилий и косточек, и изгибы вен на тыльной стороне ладони – узор, свитый годами фехтования. -Тц, – вздохнул старший Спарда, изображая разочарование и вселенскую скорбь. - Ты хоть раз в жизни можешь сдержаться и не рушить мои попытки проявить заботу? -Нет, не могу, - хмыкнул Данте и улыбнулся, приятно утопая в обмотанном вокруг него взбитой горой пуховом одеяле, нагретом Вергилием. – Я вообще существую в этом мире только для того, чтобы портить все, о чем бы ты ни подумал. Забыл что ли? -Значит, ты закончил поливать мое дорогое постельное белье? – усмехаясь, спросил Вергилий у самого уха брата. -Варежку прикрой, умник! – дернулся Данте, частично потому, что Вергилий внезапно охамел, частично потому, что горячее дыхание старшего Спарды у его уха заставило по-прежнему чувствительное тело Данте вздрогнуть, а его разум вспомнить об удовольствии, которое он недавно испытал. -Чт-… - машинально запротестовал Данте, когда Вергилий убрал руку: Данте было неприятно ощущать утрату этого тепла, несмотря на то, что он был уверен, что должен держаться от брата подальше и активно чувствовать себя грязным и отвратительным. У старшего Спарды, тем не менее, было свое мнение на этот счет: -Если с истериками покончено, - недовольно проворчал Вергилий: его босые ноги начинали замерзать, - то я тоже не прочь согреться. Развалился тут вальяжно, забрав себе все одеяло. Делись. Дай сюда, - старший Спарда абсолютно бесцеремонно перетянул одеяло на себя, забрался к брату с ногами и обхватил Данте за пояс обеими руками. Их тела соприкоснулись снова, но на этот раз кожа тепло и мягко скользнула по коже, и Вергилий, уронив голову на подушку, даже на секунду довольно прикрыл глаза. Данте нервно облизнул губы, широко раскрытыми глазами таращась на королевские лилии, что покрывали затейливым узором стенной шелк, который в свете сумерек казался фиолетовым. Охотник все еще чувствовал, как его влечет мужское тело. Это идеальное тело, прижимающееся к нему со спины. Тело, сплетенное из тренированных мышц, составленное из углов и изгибов, обернутое гладкой, мягкой кожей, с которой так легко можно было бы слизнуть... "Какого хрена... Вот только не говорите мне, что я все еще готов продолжать эту поебень..." - Данте собрал всю свою силу воли и заставил себя попытаться разрулить ситуацию, а не путаться в ней еще больше. И особенно - особенно! - не усложнять и так сложившийся бардак. -Мне даже не верится, что мы снова здесь, что мы вернулись в наш дом, - вдруг рассмеялся Вергилий и тряхнул головой, скидывая растрепанные белые волосы со лба. Путь домой был долгим, но вот, наконец, этот день настал, и он был здесь, а рядом был его брат. - Этот дом. Эта комната. Сюда ведут мои лучшие воспоминания. Я люблю это место, единственно место, где я чувствовал счастье и свободу. Я многое помню. Маму. Отца. То, как я первый раз держал в руках меч. Те времена, когда мы были семьей. Те времена, когда у нас с тобой была одна кровать на двоих. Помнишь? - Вергилию хотелось вести себя по-детски. Ему хотелось дурачиться, как тогда, много лет назад, когда самым страшным в его жизни было прийти домой с опозданием. -Как ностальгично, - загробным голосом проговорил Данте. Ему было больно слышать, что Вергилий так легкомысленно говорил об их прошлом. - Тем не менее, согласиться не могу. Я это место ненавижу. -Почему? - потрясенный Вергилий высунулся из-за спины Данте и, упершись подбородком в плечо брата, воззрился на младшего в искреннем недоумении. -Ну-у-у-у, - протянул Данте и замолчал. Он нахмурился, раздумывая, стоит ли объяснять все брату, потом отказался от этой мысли, потом еще раз передумал и все-таки заставил себя хотя бы попробовать довести до Вергилия все разочарование и всю печаль, заключенные для него в этом доме. В конце концов, прошло довольно много времени, и Данте уже не так переживал. По крайней мере, он точно старался меньше психовать по поводу Вергилия, иначе ему бы никогда нервов не хватило на этого засранца. - Ладно, уже пофигу. Когда-то, конечно, здесь было неплохо. Но все это типо счастье долго не продержалось и слилось к чертям собачьим. По крайней мере, для меня. Равно как и твоя забота обо мне, которой ты так гордился, - недолго она жила. Все это было давно и быстро закончилось. Все это было еще до того, как ты решил свалить из нашей комнаты. Тебе ведь так было проще. -Что? Но ты не особо возражал, - переспросил Вергилий, абсолютно сбитый с толку. -Да? И что мне надо было сказать? - довольно дернул плечами Данте. - Что мой старший брат - предатель? Что я не хотел оставаться один? Что я не хотел, чтобы ты оставлял меня позади? О, я прямо таки слышу твой голос в моей голове, высокомерно фыркающий в ответ, насколько это по-детски. Мне пора было повзрослеть, даже если это значило пережить боль. -Не смеши меня, сколько нам было тогда? - Вергилий хотел одновременно рассмеяться и врезать брату в лицо. - Меньше десяти? Какое мать его... все это было необязательно, если ты не хотел, ты мог... -Не смей! - Данте обернулся к брату, рассерженно ткнув указательным пальцем Вергилию в лицо, почти касаясь его носа. - Не говори мне, что я мог сделать. Не хочу слышать это от того, кто решил, что нормально сваливать на дохрена времени черт знает куда, а потом возвращаться как ни в чем не бывало! На минуту они оба затихли, слушая прерывистое дыхание друг друга и упрямо смотря друг другу в глаза. Оба недовольно хмурились и были уверены, что правы. -Это мы сейчас ссоримся? - изумленно спросил брата Вергилий. -Нда, - мрачно ответил Данте, положил ладонь брату на лицо, столкнул Вергилия со своего плеча, отобрал у него одеяло и снова завернулся, ощетинившись одеялом как еж иголками. - Да уж, пора бы наконец высказать друг другу все, что накопилось. Как насчет правды. Хоть раз. Для разнообразия. -Разве ты никогда не был счастлив здесь? - все еще не веря брату, спросил Вергилий, сидя рядом со взбитой горой одеяла, где-то внутри которой был Данте. Вергилий буквально кожей чувствовал, что между ними отчаянно и неотвратимо решалось что-то важное и хрупкое. -Сказать тебе правду? - Горько рассмеялся Данте. - Я скажу. Этот дом - мой собственный ад. Гораздо хуже, чем тот, через который мне пришлось недавно пройти. Этот дом - последнее место на всей гребаной земле, где мне хотелось бы быть. Да, в моей памяти остались смутные воспоминания о том, как мы были братьями, но по большей части... Здесь умерла мама. Это место - мое бремя: каждый угол, каждая мелочь в этом доме напоминает мне о ней и о том, как мне ее не хватает. Каждая комната - это часы, столько часов, что я провел, вспоминая каждый миг того злосчастного дня, виня во всем себя, пытаясь понять, что я мог бы сделать, чтобы все изменить, столько часов, когда я думал о том, что это была моя судьба - умереть, не ее... столько... - Данте замолчал, уже даже не пытаясь озвучить мучившие грустные мысли. - Я ненавижу этот дом. -Но ведь это правда. Ты должен был сделать хоть что-то... Она не должна была... - Вергилий до боли сжал в кулаке мятый угол одеяла. Чистой ненависти в нем уже не было, но осталось какое-то неприятное чувство, не дающее покоя. Как будто бы ему было необходимо, чтобы Данте сделал что-нибудь, хоть что-нибудь, но все уже давно произошло, все уже случилось, окончательно и бесповоротно, и бессилие только бессмысленно мучило Вергилия, неотступно отравляя его каждый вздох. -Я не мог. Черт подери, я не мог... - с сожалением признался Данте, смотря как аметистовые линии облаков медленно заплывали за темную раму окна. -Почему? - Вергилий больше не мог это терпеть. Он рванул одеяло, разрывая податливую шелковистую ткань. На миг оно взвилось огромным белым крылом, открывая спутанные светлые волосы, шею и округлый изгиб плеча Данте, и с шумом шлепнулось куда-то на пол. Данте был так удивлен, что просто смотрел, как брат выдергивал из его слабо сопротивляющихся рук темно-синее покрывало, срывая бархат с женской груди. -Почему? - Вергилий не глядя швырнул покрывало в сторону, перекинул ногу через Данте и, впившись пальцами в узкие женские запястья, с силой дернул брата на себя, требуя ответа. - Скажи мне, черт тебя дери, почему? Почему ты не защитил ее? Широко раскрытые удивленные глаза Данте смотрели на Вергилия в обрамлении белых ресниц и переливались кристальным голубым небом. -Она... - медленно проговорили дрожащие вишневые губы, - прицепила меня наручниками к чугунной батарее. -Что? - Вергилий замер, не веря своим ушам. Он отпустил руки брата, оставив темно-красные синяки, и опустился на бедра Данте, молча смотря на брата сверху вниз. -Она прицепила меня к гребаной, мать ее, батарее, - Данте по привычке попробовал было улыбнуться, но у него ничего не вышло. Он бегло оглядел старый стол, витые узоры шелка на стенах, резной шкаф, но не нашел ничего, за что можно было бы зацепиться взглядом. В итоге он сложил ноющие руки на груди, заодно закрывая свое женское тело от брата, и уставился на собственные пальцы. - я даже не мог протянуть ей руку. Не мог протянуть руку тебе, когда оно ударило тебя... А после ты был так зол и я не хотел, чтобы ты видел ее разбитое тело. Я так боялся, что ты будешь грустить. А потом ты убежал. И в доме остались только мы с ней вдвоем... Данте лежал перед Вергилием и говорил слова, значение которых старший Спарда понимал только через несколько секунд после того, как они срывались с губ Данте. Голос брата казался Вергилию странно спокойным, но все тело Данте еле заметно дрожало от напряжения. Он должен был остаться. Он должен был быть сильнее. -Я... - прошептал Вергилий, но не смог сказать то, что хотел. -Знаешь, это не ее смерть сделала этот дом моим адом, - с легкой усмешкой продолжил Данте. - Это был ты. Ты, Вергилий. Ты убежал, и я остался один. Я потерял все, и я остался здесь совсем один. Я похоронил ее и вернулся в этот дом, надеясь, что ты однажды придешь сюда. Шли дни, но ничего не происходило. А я все был в этом доме, я следил за этой мертвой скорлупой, пока совсем не перестал чувствовать. Вергилий наклонился к брату и прислонился лбом к его лбу. Он взял лицо Данте обеими руками. Холодные щеки. Губы Данте, его скулы, линия его носа. Его глаза, смотрящие прямо в глаза Вергилия. Это были просто глаза. Все, что видел Вергилий - это черные зрачки в голубой, очень светлой окантовке радужки, похожей на льдинки, расходящиеся равномерно во все стороны от зрачка, переливающиеся под белыми ресницами. Вергилий не видел ни души, ни чувств брата, потому все, кто говорит, что в глазах отражаются эмоции, несут полнейшую чушь. Вергилий не мог прочитать душу брата или понять его чувства, смотря в эти глаза. Но они так редко были настолько близко друг к другу, чтобы видеть тонкие лучистые лепестки синего, лазурного и белого, что складывались в кристальную кайму их глаз, что ощущение невозможной близости захлестнуло их через край, поглотило, как морская волна, безжалостно обрушивающаяся на берег, разбиваясь об него миллиардами осколков. И Вергилий на мгновение разбился. Данте был песком, он был прямо под Вергилием, под его пальцами, под его грудью, он был под кожей и теплился где-то под сердцем. -Знаешь, я могу ходить здесь с закрытыми глазами, - усмехнулся Данте. - Я помню каждую вилку на кухне, я знаю каждую ступень в этом доме. Мои пальцы помнят их все, потому что я так много раз мыл их своими руками. Так много дней. Я знаю драконов на темно-синем бархатном покрывале с этой кровати. Я узнаю эту вышивку, даже если совсем ослепну, я узнаю ее по ощущению ниток на кончиках пальцев, потому что каждый день я смахивал с нее пыль. Губы Вергилия мягко и влажно коснулись его щеки, а потом виска. -Я, правда, не был против убираться здесь. Ведь так я ждал того дня, когда ты, наконец, будешь стоять на пороге этого дома. Но ты... "Ты сказал: "Ненавижу тебя" и я..." -Это все просто бред. Никогда не слушай ту ересь, что я несу, - прошептал старший Спарда в растрепанные волосы Данте. Вергилий отодвинулся от брата, поднявшись на руках, прикусил на миг нижнюю губу и посмотрел в глаза Данте. -Прости меня, - тихо сказал он Данте. - За то, что оставил тебя одного в тот день. За то, что был зол на тебя. За то, что кричал. Прости меня за то, что я такой паршивый брат. Мне жаль. Я жалею обо всем. Прости меня. Он ожидал укора и злости, но вместо этого худые руки осторожно обняли его за шею, притягивая вниз. Данте приподнял голову с подушки и прошептал Вергилию на ухо: -Все в порядке, - и откинулся обратно на кровать, увлекая брата за собой, пока тот не растянулся рядом. - Я прощаю тебя, потому что сейчас ты здесь, со мной. -Я хочу чтобы ты знал, - твердо сказал Вергилий, - до тех пор, пока я жив, ты важнее всех для меня. До тех пор, пока я дышу, ты всегда в моем сердце. -Хм, - довольно улыбнулся Данте. - Поэтому не важно, насколько ты портишь все к ебеням, я всегда знаю, что все это ничего. Так ведь? -Да. -Скажи. Ты слишком долго тянул. Время платить по счетам, - Данте закрыл глаза и, хотя он все еще не был уверен, что все это ему просто не приснилось, приготовился наслаждаться. -Я люблю тебя, брат. -Скажи еще, - потребовал Данте снова, потому что когда Вергилий таки произнес слова, они сразу перестали звучать и исчезли, как будто бы их никогда и не было или он сам их себе напридумывал. Так что Данте захотелось услышать снова. И слушать дальше, пока они не звенели бы в ушах весь день, пока не засели бы в его голове, пока он не чувствовал бы их всей своей кожей. -Люблю тебя. -Еще. -Да отъебись! - притворно недовольно рявкнул Вергилий сквозь улыбку. - "И это он меня обвинял в том, что я манипулятор. А все это время сам крутил мной как хотел". Данте рассмеялся. Они лежали на боку на кровати Вергилия лицом друг к другу так, как, наверное, они лежали до того, как были рождены. Сплетенные пальцы, грудь к груди. Два сердца рядом. Они молча наслаждались странным чувством, будто бы снова стали одним целым, сначала несколько секунд обоюдного прощения, потом тягучие минуты безмолвного принятия, потом просто, потеряв счет времени, наслаждаясь вечером, которого они оба ждали так долго. Они лежали рядом, как идеальные близнецы, вот только все портила упругая женская грудь, которую Вергилий четко чувствовал напротив себя, и соответствующее отсутствие чего-либо в другом месте. "Но это Данте, так что без разницы. Хотя я и хотел его гораздо сильнее, когда он был мужчиной. Надеюсь, он не навсегда стал девчонкой, но если пока что это будет помогать ему свыкнуться с мыслью, что заниматься сексом с мужчиной - еще не конец света, то я абсолютно точно не возражаю". -Ди, - позвал Вергилий и потянулся вперед, чтобы коснуться губами шеи брата. Данте притягивал, просто сам напрашивался, а потом вызывал привыкание. Данте привлекал, особенно после жестокого обращения и когда был душевно уязвим. И еще больше, когда был мужчиной, но с этим вопросом старший Спарда решил пока что повременить. В данный момент Вергилий хотел примирительного секса, поэтому он приоткрыл рот и провел языком по коже брата. -Прекрати, - строгий холодный голос рассек тишину, и Данте несильно, но уверенно взял Вергилия за плечо и отодвинул от себя. - Я хочу, чтобы ты был мне братом, - попросил он. - Тем братом, которым ты всегда должен был быть. У нас не всегда все было хорошо, но раз уж так вышло, я бы хотел, чтобы ты попробовал. Будь мне братом. И прекрати эти глупости. "Хватит с меня этого бреда. Не хочу больше думать сегодня ни о чем, что связано с сексом. И уж точно не хочу разгребать то, что произошло между нами. Оставим все в прошлом. Было, и хрен с ним. Просто будь тем, кто ты есть, Верг - моим братом. Безо всякой хуйни". Вергилий вдыхал аромат грозы, и ему казалось, что время вдруг прекратило свой бег и замедлилось, растягивая секунду осознания в невыносимую вечность. В груди похолодело, как будто легкие залила ледяная вода. Нужно было что-то сделать, что-то ответить, пообещать Данте все что угодно, но сейчас Вергилий не смог бы ему лгать. А ответить и не солгать он не мог. Данте не нужна была его правда. Данте нужен был он - но не так. Старший Спарда прикрыл глаза, с ужасающей ясностью осознавая, что не сможет вернуться. Как и всегда, он зашел слишком далеко. Он мог бы попробовать, мог бы притвориться, мог бы молчать, надеясь, что притяжение уйдет. Он мог бы скрывать в темноте ночи свои мысли. Он мог бы улыбаться и говорить те слова, которые нужно, лишь изредка позволяя себе провожать взглядом спину Данте. Он мог бы, но как долго, прежде чем сойдет с ума? На влажных губах вертелся вопрос, который Вергилий никак не мог сформулировать. Вопрос, вобравший в себя все "Почему?", "Почему нет?", "А как же..?". Где-то в глубине души Вергилий всегда знал, что Данте останется таким, как раньше: связанным законами людей. Они не могли друг без друга, и Данте точно знал, чего хотел. Он хотел брата, данного ему при рождении. Но несмотря на расползающееся мурашками по спине ощущение безысходности, Вергилий был рад. Он был рад тому, что Данте, как и всегда, остался самим собой. Данте никогда не сказал бы "да". Кто угодно, только не Данте. Это было бы слишком хорошо и слишком просто. А с Данте никогда не было просто. С ним было весело, невозможно, глупо, радостно, нестерпимо, счастливо, отчаянно - но не просто. И Вергилий не имел права жаловаться: эта вечная битва с братом самым лучшим, что только было в его жизни. Он не знал, что делать. Не хотел отвечать потому, что не хотел нести ответственности ни за какие слова. Но Данте нужен был ответ - его Данте, который так долго был один и так долго ждал его. И Вергилий не смог сказать правду. Он собрал все свое мужество и, несмотря на переполнявшие его противоречивые чувства, заставил себя сказать то, что хотел услышать его брат: -Если ты этого хочешь, то пусть будет так, - голос прозвучал, возможно, слегка безразлично, но так было даже лучше. Главное, чтобы Данте не догадался о том, что это лишь временная ложь, которая распадется пустой шелухой рано или поздно. Вергилий точно знал, что долго не сможет притворяться, что с каждым разом будет только больнее и сложнее, но сейчас он не мог себе позволить думать о собственных проблемах. Сейчас он должен был быть непогрешимым и сильным - для Данте. -Спасибо, - Данте положил руку ему на спину, но едва теплые пальцы коснулись его кожи, обводя линии напряженных мышц, старая дверь распахнулась настежь, хрустнув черным лакированным деревом, и с треском хлопнула о стену. -Я. Блядь. В это. Не. Верю! - проорал запыхавшийся Азазель, вламываясь в комнату, как обычно практически голый. Он был в своих минималистичных драных джинсовых шортах, громко и недовольно шлепал черными вьетнамками по паркету и нервно теребил свою маленькую русую козлиную бородку. Волосы на его голове торчали в разные стороны коротко стриженой гривой. - Какого хуя ты сделал такого?-... О, - он резко остановился и оглядел валяющихся в обнимку на кровати близнецов: Данте, засунувшего ноги под смятую простынь, и Вергилия в одних только джинсах, собственнически перекинувшего руку поперек живота брата. Яркие синие глаза Азазеля сощурились и пристально обвели взглядом беспорядок в комнате. -Ты с ним трахнулся? Странно, я думал это не считается, - Хозяин Желаний сделал обиженную рожу. -Это же тот мудила, из-за которого я хренова бесхуевая баба! - Данте дернулся и, естественно сначала запутавшись в ней ногами, натянул на себя простынь - все остальное Вергилий раскидал по полу - закрывая свою женскую грудь от греха подальше. Кто знал, во что еще его мог превратить Азазель. А женские сиськи было хотя бы жамкать приятно. - Этот уебок во всем виноват! - заявил Данте брату. "Ну все, сука, ты труп, Вергилий тебя на салат порежет, посыпет перцем и сожрет на завтрак, потому что сейчас он на моей стороне! Выкуси!" -Да неужели, - нарочито безразлично переспросил Вергилий, сел на кровати, привычно скинул волосы с лица одним слитым движением руки и бросил на демона темный, полный еле сдерживаемой ярости взгляд. Хозяин Желаний вдруг закашлялся, дернулся и оказался у дальней стены, бессильно шаря по рваному лазурному шелку, не в силах поднять руки выше, к шее, которую сжимала невидимая сила. Он хрипел, задыхаясь, прижатый к стене. Его глаза горели красным: Азазель пытался использовать демоническую силу, чтобы вырваться, но все его жалкие попытки оказывались напрасными. Сила потянула его наверх, поднимая Хозяина Желаний над полом, и вес его собственного тела тянул его ближе и ближе к смерти. -Не убивай его. По крайней мере, пока, - предупредил брата Данте. - Не хочу остаться без ответов. Надо же мне знать, как вернуться обратно в свое тело. -Говори, - холодно бросил Вергилий, и тело Хозяина Желаний мешком упало на пол. Освободившись, Азазель тут же схватился за покрасневшее горло и еще некоторое время хрипло кашлял, прежде чем наконец собраться с силами. Он сел на полу, облокотившись спиной о стену, глубоко вдохнул и, явно пытаясь убить Вергилия взглядом, сказал: -Полегче, мужики, мать вашу. Я этого не делал, - и тут же, увидев чересчур явный скептицизм на перекошенных лицах обоих близнецов, добавил: - типо. Специально не делал. Не я придумал эти хреновы правила! Послушайте, я всего лишь Хозяин Желаний, я только совершаю сделки, я только посредник. И, между прочим, я не просил эту гребаную должность! Короче, дело в том, что я вроде как принимаю желания и не могу иметь своих собственных. Официально, по крайней мере. Это не значит, что у меня их нет. Иногда я что-нибудь хочу, и это выходит всем боком, что, собственно, и произошло с Данте. Он мне, типо, понравился, и вот как-то так вышло, что он стал девушкой. Но я не делал этого специально! Телик, знаешь ли, не виноват, что показывает порнушку! Так что все претензии можете высказать тем, кто повыше... И вообще-... - Азазель вдруг осекся и быстро закрыл себе рот обеими руками, потому что вспомнил, что Данте не должен был знать о том, что его превращение не связано с платой за желание. -Значит, вся эта поебень не из-за меня, а из-за тебя? - удивленно переспросил Данте, не зная, злиться ему или радоваться. -Будь краток, - приказал Вергилий. -Да, твое желание вообще ни при чем, - признал Азазель. - Все это - просто побочный эффект. Случается иногда. Слушай, я же просто хотел типо сблизиться с Избранным Дьяволом, кто ж знал, что эта долбаная штука все испоганит. -Ну, я не могу быть Избранным Дьяволом или как ты там это называешь, - самодовольно заявил Данте, мысленно уже празднуя, что избавился от еще одного геморроя. Он сел на подушках и сложил руки на груди - хотя сейчас ему казалось, что это было скорее "под сиськами" - и наслаждался ощущением гордости за самого себя, так удачно вывернувшегося из очередной передряги, под которую его подставило треклятое демоническое наследие Спарды. - Я теперь человек. -Быть того не может, ты по рождению полукровка, - фыркнул Азазель, но тут же забеспокоился. Тень смутной догадки пробралась в его мысли. - Погоди-ка. Вот чего я действительно не понимаю, так это как ты умудрился расплатиться за свое желание, учитывая, что главным условием было то, что я ни при каких обстоятельствах не мог сказать тебе, в чем заключается цена? -И ты вот щас веришь, что я понял, что ты сказал? - Лицо Данте почти треснуло от усилий уловить суть разговора, и он пренебрежительно скривил губы. -Ну, - Хозяин Желаний нетерпеливо закатил глаза. - Умник из вас двоих ясно кто. Ты не знал об этом, но цена за такое громадное желание, как твое - это совершенно бескорыстный поступок. Ты знаешь, как трудно что-то такое придумать? Если, конечно, ты не собираешься за кого-нибудь умереть, это практически невозможно! И вот я вдруг слышу о том, что ты каким-то образом умудрился выполнить условия сделки! Я через половину долбаной Вселенной протащился, и я тебя спрошу: что такого ты, блядь, сделал? -Величайший Дар, - растерянно пробормотал Данте, смущаясь от того, что каждый демон в деталях знал, что эти слова подразумевают, и краснея до ушей. Он чувствовал себя так, как будто только что признался, что он пущенная по рукам шлюха. Желание провалиться под землю было почти неудержимое, но Данте упрямо продолжал сидеть в той же позе, держа спину ровнее некуда, выставив грудь вперед и сердито смотря на Хозяина Желаний. -Злоебучий демонский король на хреновой адской мудовозке! - Азазель разразился истеричным смехом и свалился на пол, хохоча во весь голос. - Это ж просто идиотизм! Зачем ты вообще это сделал? Демонские девки делают это, чтобы забеременеть и стать частью влиятельного рода, но ты - Ахахаха, это беспробудная глупость какая-то! - ты же должен был знать, что породить потомство тебе не светит. Неудивительно, что этот бред сработал! Ты тут даже при желании никакой выгоды не словишь! Вот ведь не ожидал я такого пиздеца! Ох, черт, живот уже болит... Ой, только не надо-... Хозяин Желаний скрючился на полу от боли, давясь кашлем и захлебываясь кровью, которая стекала ему на подбородок, просачивалась между пальцами, пачкая загорелую грудь и руки, и рваными кляксами расплескивалась по паркету. -Да прекрати уже! - зло прохрипел Азазель Вергилию сквозь хрип, пытаясь не захлебнуться. - ...хотя, если подумать, Дар объясняет все. И тебя, Вергилий, и то, как ты мне ребра ломаешь - кстати, хватит уже, мать твою за ногу! Ты теперь чистокровный демон, полностью владеющий силой Спарды. Ох, устроили же бардак... А ты, Данте, значит, теперь человек. Единственный, блядь, кто имеет право быть Избранным Дьяволом - гребаный смертный человек. Ахаха... - несмотря на то, что его внутренние органы буквально завязывались в узел, глотая собственную кровь, Азазель снова истерично засмеялся, катаясь по полу, а потом резко умолк, уткнувшись носом в паркет. - Было бы смешно, если бы не было так грустно... Великолепнейший пиздец. -Да пошел ты нахуй со своим "смешно!" - не выдержал Данте. -Ладн, ладн, идиоты долбаные... - Азазель с трудом оторвался от холодного пола и сел, держась за живот. - Слыш, хватит, уж кто-кто, а я вам точно не опасен, - глухо попросил он старшего Спарду. Вергилий был все еще зол на Хозяина Желаний, но отпустил его, и тот блаженно закрыл глаза, с горем пополам встал на четвереньки, развернулся и прополз к двери, оставляя за собой неровный след кровавых смазанных отпечатков и предоставив близнецам вид его обтянутой узкими джинсовыми шортами задницы. -Эй, куда это ты тут... ползешь? - злорадно хмыкнул Данте и в полном восторге от того, как тело Азазеля шаталось и едва не падало после столкновения с силой Вергилия, удобнее завернулся в простынь и сполз вниз, растянувшись по кровати -Если у тебя все кишки были бы бантиком завязаны, - сипло проворчал Хозяин Желаний в ответ, - ты бы тоже пополз. Мудачье! Я сваливаю подальше отсюда. Все! Хватит с меня Спарды! На всю жизнь, блядь, хватило! Я с вами больше дела не вожу, ясно, выродки? Наблюдать за вами смешно, конечно, до усрачки, но что-то меня стремает, а не подохну ли я где-нибудь в процессе и далеко не от смеха. Так что чао, детки! Оставив красный отпечаток на потрескавшемся лаке двери, Азазель выполз из комнаты на четвереньках, продолжая пыхтеть как паровоз и издавать невнятные, но явно очень красочные ругательства уже на своем родном языке. Обтянутая синей джинсой загорелая задница и черные вьетнамки скрылись за дверным косяком. -Он ничего не сказал о том, как вернуть меня обратно, - невзначай заметил Данте, задумчиво почесывая пальцем щеку, и взглянул наверх на брата. Вергилий сидел рядом, согнув одну ногу в колене, другую свесив с кровати. Его волосы снова были зачесаны назад, но очень небрежно, и всего его окружала почти подавляющая аура силы. -Да уже, блядь! - донесся откуда-то с лестницы голос Азазеля, а затем последовала очередная неразборчивая тирада ругани о корявых ступенях и взболтанных внутренностях. Вергилий развернулся к брату, смерил его взглядом и положил руку Данте на грудь. -Плоская, - несколько удивленно констатировал старший Спарда. Ужасно волнуясь, Данте просунул свои руки под простынь и потрогал там же, чтобы удостовериться. Плоская, мужская грудь, соски. Раз уж он итак валялся в кровати голым, Данте сглотнул и медленно провел ладонями ниже. Гладкая кожа, твердые мышцы. Он проводил предостаточно времени, гоняя по округе и убивая демонов, к тому же, у него почти никогда не было денег, чтобы покупать себе на ужин что-нибудь сильно калорийное, так что да, он был в форме. Данте провел руками ниже. Короткие завитки жестких волос. И плоть. -Да! - возбужденно прошептал он, широко распахнув глаза и все еще не веря своему счастью. Его пальцы нащупали член. - О, да, блядь! - сказал он уже громче, расплываясь в глупой довольной улыбке, но не убирая рук. Он все еще не был уверен, что его сокровище цело и невредимо. Ниже члена и на внутренней стороне его бедер было что-то холодное и вязкое. Данте быстро догадался, что это была сперма, отвергнутая его телом после обратного превращения. Его передернуло. Данте вернулся, он снова был самим собой, и у него в голове не укладывалось то, что он натворил. Вергилий, конечно, по-прежнему был горяч и сексуален и все такое, но позволить, чтобы вот это вот - в его тело, позволить Вергилию кончить. Данте снова невольно передернуло всем телом. -Думаю, мне нужно немного побыть одному, - проинформировал он брата, чувствуя, как горят щеки. Вергилий не должен был никоим образом быть связан с его личной жизнью. Предполагалось, что Вергилию не положено знать, что и как он делает в постели. Вергилий не предполагался в той самой долбучей постели ни в коем случае, и уж тем более не предполагалось, что Вергилий в этой самой постели будет кончать. И кончать в любые другие места. Тоже не предполагалось. Ну вообще никак. Данте скинул ноги с кровати и сел спиной к брату. Рядом валялась черная лакированная туфля на шпильке, и Данте абсолютно бездумно засунул в нее ногу. Второй туфли нигде видно не было, поэтому он встал и так и пошлепал к двери, которая, предположительно, вела в ванную - одной ногой цокая каблуком, а другой опираясь на носочки. Вергилий полулежа раскинулся на кровати. -Данте! - усмехнувшись, позвал он брата, но тот его проигнорировал. Вергилий не стал настаивать. Он пристально рассматривал шлепающую прочь мужскую фигуру: широкие плечи, сильные руки; ноги, которые сейчас казались еще стройнее оттого, что Данте практически шел на носочках, и - "Да. Я определенно гей." - подтянутую упругую задницу, плавно покачивающуюся из стороны в сторону из-за шпильки. Вергилий не выдержал. Он просто должен был сказать что-нибудь про чертову туфлю, пока не сказал что-нибудь про чертову задницу. - Данте, у тебя-... -Завались нахуй, пока я тебе пиздюлей не прописал! - рявкнул Данте, перебивая брата, и хлопнул дверью так, что где-то посыпалась штукатурка. "...на тебе женская туфля, придурок," - вполне себе счастливо вздохнул Вергилий и рухунул на подушку, пропитанную запахом дождя. Свежий, электрический, этот аромат все еще был здесь, еле уловимо струился в воздухе. Почти невесомый, он все же пробивался сквозь запах секса. Данте если и сердился на него, то не всерьез, это Вергилий знал совершенно точно. Брат просто был в замешательстве из-за смены тела. Теперь Данте снова был мужчиной и вернул себе свое восхитительное тело. Вергилий закрыл глаза и представил его себе еще раз. Это тело было составлено странным образом: оно было сплетено идеально, свито в единое, плавное существо и вызывало у Вергилия непреодолимое желание его испортить, запачкать, сломать так, чтобы Данте был весь в крови и кричал от смешавшихся боли и наслаждения. Нет, он абсолютно точно не представлял только что цепи. Они были вместе, и Вергилий намеревался придерживаться именно такой позиции. В конце концов, на повестке дня была очередная тварь из Мира Демонов, с которой нужно было разобраться, и имя ей было Калеб. "Будь моим братом," - сказал ему Данте. Он явно имел в виду никаких приставаний. Это, кажется, была Леди? Это она сказала, что в мире людей запрещено иметь отношения с братом. Ну что ж. Может быть действительно, все это было только зовом родной крови, который он не так расценил. Или, может быть, плен покалечил его разум больше, чем тело, и после всех пыток, через которые ему пришлось пройти, которыми ему пришлось научиться наслаждаться, ему просто хочется преступить, испортить, нарушить все возможные правила, и именно это и влечет его к Данте. Может быть, ничего бы и не было, если бы Данте не пошел в Ад. Может быть, каждый раз, когда они были вместе, виной всему были странные, не нормальные обстоятельства: потеря памяти, Ад... Может быть, это будет даже приятно. Просто быть братьями. Просто наслаждаться тем, что есть время. Узнать друг друга. "Что ж. Тогда братья. Но почему мне кажется, что если я пойду и трахну какого-нибудь попавшегося под руку мальчишку, у меня будут проблемы?" Данте сидел в горячей воде, положив локти на края мраморной ванны, и смотрел на серебряный кран, который давно почернел от старости - два вечных, никогда не увядающих цветка холодной и горячей воды, каждый по четыре лепестка. Большие темно-синие плитки на стенах, покрытые сетью неровных трещин. Какие-то из них давно отвалились и попадали, открыв темные, почти черные квадраты стены. Данте был измотан, все тело ломило после изменения, даже несмотря на то, что он вымыл каждый кусочек кожи, несмотря на то, как расслабляла горячая ванна. Данте глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, и заставил себя встать вопреки желанию заснуть прямо в воде. Вергилий ждал снаружи. Был уже поздний вечер, если не ночь. У Данте был долгий день. "Пора спать". Данте огляделся, но кроме куска старого мыла, пахнущего мятой, в деревянных полувытащенных ящиках не было ничего. Они были пусты, как и треснутые стеклянные полки в углу. Только несколько цветных флаконов от шампуня валялись на серебряной полке перед зеркалом. -Ну и плевать, - пожал плечами Данте и, мельком заметив в зеркале отражение своего мужского тела - наконец-таки! - радостно вышел из ванной. -Эй, - Вергилий встретил его прямо у двери, и прежде, чем Данте успел что-либо сказать, обернул вокруг его бедер чистую белую простынь, заправив свободный угол в складки на боку. -О, ну спасибо, - удивился Данте. Они оба рядом - это было странно. Непривычно и неудобно. Вергилий стоял всего в нескольких сантиметрах от него, но почти не касался Данте. Его руки свободно лежали на бедрах брата, тепло сквозь тонкую простынь. Близко, но не в плане секса. Чувство, как будто бы он вернулся домой. Опустив голову, Данте смотрел на пальцы брата, выделяющиеся на фоне ослепительно белой простыни. Прикосновение, и в то же время не прикосновение. -Всегда пожалуйста, - спокойно ответил Вергилий, и его теплые руки мягко соскользнули с бедер Данте. - Я сменил постель. Кажется, здесь не осталось больше комнат в хорошем состоянии, кроме этой. Так что предлагаю тебе ею воспользоваться, если пожелаешь. -Да, возжелаю, - утвердительно ответил Данте и, несколько удивленный предложением, потрепал свои спутанные влажные волосы. -Твои слова - такой семантический провал, что я даже его высмеивать не буду, - беззлобно ухмыльнулся Вергилий. - Впрочем, как всегда. -Да пошел ты, - сказал ему Данте, потому что именно этой фразой он привык реагировать на приябывающегося к нему Вергилия. Привычные слова, привычные реакции. Почти как сказать друг другу, что они в порядке. Дать друг другу что-нибудь, чтобы начать жить в странном новом мире, в котором они были вместе. -Не снизойдет ли ваше величество до того, чтобы соблаговолить притащить вашу королевскую задницу, наконец, в кровать? - монотонно поинтересовался Вергилий, легко запрыгивая на постель, занимая место у окна и накидывая одеяло себе поперек живота. Он вытянул ноги, закинул руки за голову и закрыл глаза. Свежее белье и открытое окно почти избавили его от запаха, оставшегося после ритуала. - Так и будешь стоять там пол ночи или все же примешь тот факт, что ночью нужно спать? Так и будешь стоять там пол ночи или все же примешь тот факт, что ночью нужно спать? - спросил его десятилетний Вергилий и закрыл глаза. Данте был даже слишком рад тому, что в его комнате нужно было делать ремонт. Он скинул футболку, стянул штаны, оставил их валяться на паркете и запрыгнул в кровать к своему старшему брату: Иду! -Иду, - потянулся Данте, высоко вытянув руки над головой. Он небрежно стянул с себя простынь, стер ею капли с плеч и бросил ее на пол. Матрас под ним слегка прогнулся, и Данте устроился на кровати рядом с братом, так же закинув руки за голову. Они лежали рядом, не касаясь друг друга. Просто вместе. Приятно новое ощущение. -Че делать завтра будем? - спросил Данте, смотря в белый потолок. В левом углу была здоровая рыжая протечка. -Так как, кажется, большинство наших внутренних противоречий было разрешено, я полагаю, естественным было бы разобраться с нашим общим врагом. Которым является Калеб, - лениво ответил Вергилий, не открывая глаз, и зевнул. -Вот и ладушки. Надирать мудакам задницы полезно для здоровья. -А теперь спи, брат. -Спокойной ночи, брат. Спокойной ночи, Верг. Несколько минут Данте смотрел на белый потолок в полной тишине. Слышно было только их дыхание. Потом Вергилий пошевелился, повернулся на бок, его голова соскользнула с подушки и упала Данте на грудь. -Иди сюда. Я знаю, ты у нас весь из себя высокомерная задница, но и тебе нужен отдых, - Данте натянул одеяло так, чтобы оно полностью закрывало Вергилия и притянул брата ближе. - Спи крепко. Завтра с утра я тебе мозги вскипячу за весь пиздец, что произошел со мной сегодня, - Данте запустил руку в волосы брата и бессовестно взъерошил их. - Так то, сучка. ... ванильная ваниль. я блеванул радугой. меня собственно все бросили. даже разговаривать не с кем. сил никаких самой что-то делать нет. поэтому прода отменяется. на неопределенный срок. моя личка всегда открыта для тех кто не против пообщаться ах да. ищу бэту куле. раз все меня послали накуй. пока не найду ничего писать не буду. Этан