Личный Ад Данте

Предупреждения: потрахульки и мозговынос. Хочу напомнить ридерам, что данте уверен, что все что было до выгоняния верга – не в счет, ибо верг не знал, что данте это данте (хотя он знал, естественно, с событий у врат) С новым годом шлюшки! (2) Шляпник «Королева» Чешир ... Глава 23 Девушка бросалась в неизвестность очертя голову. С самодовольной усмешкой на губах и с абсолютно сумасшедшими комментариями. «Данте, целиком и полностью», - признал Вергилий. Его взгляд скользнул вдоль вытянутой стройной ноги, мимо коленки, изгиба икры, по лодыжке, по стопе к блестящему кожаному носку туфли. – «Да, он был бы именно таким», - решил старший Спарда. – «И в эту игру могут играть двое». Аристократические пальцы взяли Данте за бледную лодыжку и приподняли его ногу. Вишневые губы приоткрылись и сомкнулись на лакированной туфле. Вергилий не то лизнул, не то поцеловал черную кожу. Данте вздрогнул всем телом и рвано выдохнул. Тонкая линия губ Вергилия четко очерчивала носок его туфли, и Данте казалось, как будто брат преклоняется перед ним, боготворит его. Данте чувствовал, будто он действительно дорог этому самовлюбленному куску эгоизма, чьим братом он имел несчастье быть. -Сделай это, - улыбнулся Данте, раскинувшись на бархатном покрывале и спутанных шелковых простынях. Вергилий коротко кивнул и склонился над девушкой, опираясь одной рукой о мятую кровать, другой расстегивая джинсы и, наконец, доставая свой возбужденный член, прикосновения грубой ткани к которому уже вызывали не удовольствие, а боль. Данте решил не смотреть. Потому что он уже видел член брата и боялся передумать, увидев это снова. Но память услужливо подкинула ему пару красочных воспоминаний, сведя на нет все усилия – воспоминаний о том, как резко очерченная темная головка оказалась прямо у него перед глазами, блестящая от смазки; о том, как твердый ствол оказался у него на щеке, обжигая мягким прикосновением, о том… Данте нервно сглотнул и вцепился в запястье брата. Он, конечно, доверял Вергилию, но это не значило, что ему было не страшно. -Просто… помедленнее… - прошептал Данте, но тут же осекся, когда пальцы брата осторожно прошлись между его ног, развели влажные складки и тот самый горячий напряженный член прикоснулся к нему прямо там. Наверное, это была только головка, но Данте уже был уверен, что в него не войдет. – О. О… когда он… определенно, кажется, что он еще б-больше… - Данте паниковал. Он уставился наверх, жадно всматриваясь в родные и такие знакомые черты лица Вергилия, в голубые глаза, ловя слова, скатывающиеся с припухших вишневых губ. -Не волнуйся, он прекрасно войдет, - успокаивающе прошептал Вергилий, сгибая руку и опускаясь ниже на локоть. – Верь мне. -Я всегда верю. Глупо, но я всегда верю, - обхватив его руками за пояс, притягивая к себе, еле слышно признался Данте, обдавая жарким дыханием плечо брата. Вергилий качнулся навстречу. Твердый член медленно вошел в Данте, раздвигая дрожащие стенки его женского тела, которое, может, и предназначалось для таких дел, но было совершенно не привычно к подобным интервенциям. Мысли на мгновение переполнились кучей дурацких сомнений и многословных речей, чтобы отговорить Вергилия продолжать, но возбужденный член брата плавно скользнул внутрь него почти наполовину, растягивая и заполняя до края и больше, и Данте только раскрыл рот и глотнул воздуха, подрагивая всем телом. Вергилий с трудом заставил себя остановиться на мгновение и прислушаться к девушке. Он не мог позволить себе причинить ей боль сейчас, когда она доверилась ему. Ее пальцы бессильно цеплялись за его взмокшую спину, соскальзывая, но не царапали. Ее губы дрожали на его шее. Девушка никак не пыталась остановить его, и Вергилий продолжил медленно входить, пока она не приняла его полностью, всю его длину, сжимая туго, упруго и скользко. Это напомнило Вергилию, как его член был во рту Данте той ночью… -Аххх… - наконец, выдохнул Данте, когда не дышать он больше не мог. Член в нем чуть дернулся от возбуждения. -Я весь внутри, - невозможно сексуально шепнул Вергилий ему на ухо. От его хриплого тихого голоса и осознания того, что все это правда, что весь мир сузился до них двоих, Данте окатила новая волна возбуждения, его тело напряглось, а низ живота свело спазмом. Влажный жар вдруг скрутился вокруг члена Вергилия, почти до боли сжал чувствительную плоть. Он прикусил губу, глубоко вдохнул, сдерживаясь, заставляя себя ждать, и шумно выдохнул. –Ты в порядке? – тихо спросил он девушку. Они оба боялись говорить громко, как будто бы неосторожный звук мог разорвать эту слишком личную связь между ними, поэтому Данте так же тихо ответил: -Я нормально. Не плохо, - Данте попытался понять, что он чувствовал. Боли не было, но было неудобно. – Это немного неприятно… в смысле, непривычно растянуто. «Ди, идиот», - уткнувшись лицом в подушку, Вергилий разразился беззвучным смехом. -Прекрати ржать! Какого хрена ты творишь? – зло прошипел Данте на брата, в недоумении от такого нахальства и в ужасе от того, что член внутри него слегка двигался с каждым движением Вергилия. Данте казалось, что он чувствует каждый его изгиб, чувствует каждую вырисовывающуюся на стволе венку, не говоря уже о гладкой головке, поглаживающей его где-то слишком глубоко. – А ну замри, хитрая задница! Я же чувствую все! А ну хватит ржать! – он рассерженно шлепнул брата ладонью по боку. Не сильно – он слишком боялся, что Вергилий дернется и сделает ему больно. «Ты заставляешь меня столько смеяться, Ди», - Вергилий взял себя в руки, поднялся на локтях и, обводя кончиками пальцев резкие скулы, поцеловал вишневые губы, которые на вкус были как клубничный блеск и Данте. – «Только ты». Вергилий медленно и уверенно исцеловывал рот девушки. Ее руки колотили его по бокам зло, но не всерьез. Он не возражал, как и не был против тихих стонов и обрывков слов, тонущих в поцелуе, которые наверняка были угрозами или грязной руганью. Вергилий немного отвел бедра назад и осторожно толкнулся обратно. Стоны и ворчание резко оборвались, худые руки обхватили его за пояс и притянули с такой силой, что не оставалось никаких сомнений, что уже через несколько минут у него на спине появятся десять маленьких темных синяков. Вергилий стал двигаться. Не дав ему привыкнуть нормально, этот козел начал двигаться без предупреждения. Вот подлая тварь. Член брата стал выскальзывать из него, и Данте испугался, когда чувство заполненности стало постепенно покидать его. Целое мгновение Данте был в ужасе от того, что они рассоединятся и он окажется пустым, а потом Вергилий толкнулся обратно, снова врываясь в него до предела, на этот раз легче, глубже и приятнее. Данте никогда не думал, что член может ощущаться таким огромным, таким твердым – как горячий стержень стали, обернутый бархатной кожей. Он никогда не думал, что быть одним целым с кем-то другим могло быть таким личным. Несколько резких толчков, и он постепенно расслабился, впуская Вергилия в себя, поддаваясь движениям брата. Все повторялось: прерывистое дыхание Вергилия, настойчивое давление его бедер, вбивающийся в Данте напряженный член - быстрее и быстрее с каждым разом, привычнее и привычнее. С пошлейшим хлюпающим звуком. Данте нашел губы брата и закрыл глаза. Он испытывал странное извращенное удовлетворение оттого, что ему удалось захватить одновременно и член Вергилия, и его язык. «Данте…» - хотел позвать Вергилий. Это всего лишь какая-то девчонка, говорю тебе. А я кот, который говорит лишь факты. «Данте!» - протестовал Вергилий, целуя своего младшего брата. Она девушка, и это факт. Ты посмотри на грудь. Да и вообще, она очень даже девушка там, где ты ее трахаешь… Вергилий на ощупь нашел левую грудь девушки. Пальцы сжали мягкое, податливое тело, царапнув ногтем по напряженному соску. «Но Данте-…» - хотел возразить Вергилий, но факт оставался фактом. Он обнимал женское тело. Говорили же тебе. «Это Данте. Верь тому, что говорит тебе Сердце, мой мальчик, и ты увидишь правду». «Я чувствую его во всем!» - почти кричал Вергилий. – «Это он! Как он говорит, как недоуменно изгибает брови, как играет со мной, как глупо выпендривается. Это Данте! Скажи мне, Королева?» «Да, мой милый?» «Это правда, ведь так? Это Данте?» «Конеч-…» Ну что с того, что эта девка – наш младший брат. Не забывай: мы сегодня с ним поругались. Он нас выгнал, вышвырнул за дверь. А мы так страдали! Помнишь нашу печаль и ревность, когда он ушел к той рыжеволосой сучке? «Да, я помню. Было так больно узнать, что пока я ждал его, он был с ней…» Помнишь, чего мы хотели? Мы хотели дать ему время. Хотели, чтобы он ждал нас, хотели соблазнить его, медленно. Мы хотели снова вспомнить, каково это – быть с другим без насилия, чтобы когда наступит время, даже капля боли не омрачила его. Мы так заботились о нем! «Да, я не хотел заставлять его, боялся случайно причинить ему боль. Я просто – просто хотел снова научиться заниматься любовью… Я ведь сделал это ради него…» И что мы получили? Он идет к этой рыжей ведьме, когда мы находимся через две комнаты от него. А когда мы занимаемся сексом с тем человеком, он несет несусветную чушь… Он трахнул ее, мы трахнули мальчишку, так почему же это мы вдруг виноваты? Мы не винили его за то, что он пошел к этой шлюхе! Он мог дать нам объясниться! Мы могли бы сказать ему, что нас поглотила сила. Мы ведь видели тогда Данте! Мы могли бы поклясться нашей новой шляпой, мы верили, что это Данте был в наших объятиях! Мы видели Данте, а не какого-то человека! Мы были заботливыми и нежными, и мы были счастливы… Он подумал о том, что мы чувствовали, увидев обман? Нет, конечно! Он просто эгоистично выгнал нас вон! «Не напоминайте мне. Я не хочу…» - отчаяние скрутило грудь Вергилия и сорвало его дыхание на спутанные вдохи. – «Никогда больше не хочу снова это чувствовать. Я помню ужас осознания, когда понял, что он никогда не был в моих руках, что все это обман моего собственного сознания… яркая и красочная игра моего собственного больного воображения…» Но девушка не была плодом его воображения, ведь так? Она была настоящая, настоящим было прикосновение ее кожи к его, ее влажные губы были… Вергилию нужно было зацепиться за реальность, удержаться. Он попытался заглушить голоса в своей голове, но они продолжали убеждать его. Вергилий подхватил правую ногу девушки под колено и ускорил темп, вбиваясь в ее тепло быстрее, жестче. Резкие глубокие толчки, возможно, приносили ей боль. Она нахмурилась и посмотрела на него. Незаданный вопрос на ее губах Вергилий смазал требовательным поцелуем прежде, чем она успела проронить хоть слово. Ее тело было мягким, теплым и послушным. Она была настоящей. Данте вытерпел внезапную тянущую боль и грубое отношение. Он хотел спросить брата, что пошло не так, потому что что-то определенно тревожило старшего Спарду, но Вергилий не собирался делиться своими переживаниями. Все, что Данте мог сделать, так это обнять своими худыми женскими руками скользкие от блестящих капель пота, напряженные плечи брата и позаботиться о единственной потребности Вергилия, которую он мог удовлетворить – о похоти. Этот эгоистичный ублюдок вышвырнул нас. Что ж, пошел он нахуй! Мы всегда знали, что доверять можно только себе самому. Мы должны уничтожить все, что тревожит нас и нарушает спокойствие нашей души. «Верно. Почему я должен терпеть все это ради него? Он мне нравился, это правда. Он все еще нравится мне. Я хочу видеть Данте в этой девчонке…» - несмотря на его грубые, резкие движения, девушка обнимала Вергилия так, как обнимал Данте – как будто бы она хотела обнимать его сильнее, но боялась сломать. – «Почему она так похожа на него?» Разве это не очевидно? Это ловушка. Она как та кукла, Триш. Ты хотел помочь ей, а она ударила тебя ножом в спину. И сейчас все будет так же. Потому что так было и будет всегда. Нельзя никому доверять. «Но что если по какой-то причуде судьбы это и есть сам Данте?» Тогда, разве не будет самым логичным решением избавиться от него? Мы хотели встретиться с ним позже, но раз он такая мразь, что приполз к нам, чтобы затащить нас в постель – ради секса или силы – тогда он не стоит нашего времени. Если ему не хватило духа даже встретить нас лицом к лицу, открыто, если он изменил себя, стал женщиной, чтобы прийти к нам, тогда он всего лишь помеха – и лжец. Этого мы простить не можем, правда? Мы должны быть строгими и жестокими. Именно это позволило нам выживать все эти годы. «Да, но… он мне нравится… Я больше не хочу его убивать…» - сердце Вергилия горько болело. Он чувствовал холод, всеобъемлющий лед разлуки, который медленно просачивался в него сквозь лихорадку секса, замораживая пальцы на руках и ногах, опутывая хрустальной паутиной кожу. Иней страха осел на его плечах, а легкие покрылись морозной коркой боли. – «Почему этот холод приходит ко мне? Значит ли это, что Данте на самом деле не здесь, не со мной? Значит ли это, что в моих объятиях просто девчонка?» Даже если и так, и она просто девчонка, не важно. Мы желали ее трахнуть с первого момента как увидели, так что мы бы взяли ее, даже если бы она этого не хотела. «Это неправда!» - Вергилий отпустил искусанные губы девушки, все в мелких синяках, и жадно хлебнул воздуха. Признай это, мы искали утешения и забвения, пока были здесь, в одиночестве, сломанные и брошенные. Мы хотели занять себя чем-нибудь, хотели перестать думать обо всем, что произошло. И мы увидели ее у нас на пороге. Мы решили еще тогда, что забудемся, занявшись с ней сексом. «Я бы не стал заставлять ее!» - Вергилий остановился, поднялся на вытянутых руках и взглянул в лицо девушке. Она была поглощена страстью и непонимающе сдвинула брови, когда он отстранился. Ее руки остались на его плечах, как будто приглашая его опуститься обратно. «Я бы не стал ее заставлять!» Вергилий медленно двигал бедрами, почти полностью выскальзывая из девушки, и с силой, одним слитым движением входя обратно до основания. Она послушно принимала его и с каждым толчком ее тело пробивала дрожь. Конечно ты бы стал. И это была бы не первая женщина, которую ты изнасиловал. Помнишь, когда мы служили нашему Хозяину, мы много раз так делали. Мы делали это даже без его приказов, просто чтобы удовлетворить нашу жажду женского тела, чтобы утолить нашу жажду разрушения и смерти. «Я не такой! Я не верю! Я делал это не потому, что мне хотелось! Я делал это, потому что не был самим собой! Меня использовали, обманули, мной манипулировали! Я бы никогда не изнасиловал и не убил бы женщину!» - Вергилий положил свою холодную ладонь на щеку девушки. Почувствовав ласку, неожиданный жест привязанности, Данте удивленно распахнул глаза. Но, встретившись взглядом с братом, он быстро понял, что Вергилий был ведом вовсе не нежным чувством по отношению к нему. Это просто какая-то мысль старшего Спарды так странно выразилась в действии. Вергилий на самом деле вовсе и не видел его. «О чем ты думаешь, брат? Почему не впустишь меня в свои мысли?» - с досадой подумал Данте. «Я бы никогда не изнасиловал и не убил бы женщину!» Конечно, ты бы сделал это. И ты делал, много раз. Зачем останавливаться сейчас? Ведь это то, чего мы желаем, и никто нас не поймет и не простит. «Я не монстр!» - Вергилий взглянул вниз, туда, где его тело соединялось с телом девушки. Эти горячие, тугие ощущения приносили ему удовольствие, но голоса в его голове портили все и отравляли его мысли. – «Я не такой! Не монстр!» Ты именно такой. Ты жестокое и эгоистичное чудовище. Потому что только так мы можем выжить, только так мы можем жить с нашими желаниями, с демонической жаждой. «Я не человек, но…» Тогда мы – чудовище. Для них, для людей это так. «Но ведь она как я - половинка каждого из миров, не демон и не человек, нелепый изгой, которому нет места в обоих мирах». Она ничего не знает о битвах, она никогда не сражалась. Она ничего не знает о Преисподней. Она жила среди людей и слишком слаба, чтобы признать свое наследие. Мы заберем его у нее, потому что мы будем теми, кто объединит все осколки силы Спарды. Мы заберем ее силу, а потом избавимся от неполноценного сосуда. Сосуд под Вергилием неровно дышал, изгибался ему навстречу, впившись ногтями в его плечи, и приносил ему удовольствие. «Она целуется, как Данте» - Вергилий наклонился к губам девушки, но в ритме резких движений их поцелуй стал рваной цепочкой влажных касаний языка, смешанных с почти невесомыми укусами. Они повторяли друг друга. Каждый – настоящий, и каждый – отражение другого. Почти как… «Тело принадлежит женщине, но мы подходим друг другу. Как будто она знает, знает меня. Она позволяет мне свободно делать все, чего я захочу, и в то же время не уступает мне. Она не сомневается во мне, она доверяет мне без сомнений, но не теряет себя... Так мог только он… Данте». Тогда это он. «Тогда почему, Данте?» - Вергилий оборвал поцелуй. Он вглядывался в лицо девушки сквозь лихорадку быстрых ритмичных движений их тел. Сосуд был под ним, и ее глаза были закрыты, а брови сосредоточенно сдвинуты. Блеск давно стерся с ее губ. Он потянул ее на себя. Девушка удивленно вскрикнула от неожиданности, цепляясь за его шею. Ее голова копной белых волос уткнулась ему в плечо. Вергилий притянул ее ближе, устраивая верхом у себя на руках, и позволил ей двигаться самостоятельно, лишь придерживая ее за бока. Данте капитально покраснел, под давлением чертовой гравитации опускаясь на член брата. Но он не был бы Данте, если бы его это остановило. Так что он продолжил двигаться, несмотря на то, что его женская грудь вздрагивала с каждым его движением прямо перед Вергилием самым неприличным образом. Чтобы не оказаться снова под темным, пристальным взглядом брата, Данте ухватился за волосы Вергилия и прижал его к себе. «Хитрая сучка», - ухмыльнулся Вергилий в шею брата, легко обо всем догадавшись. – «Ди…» Если рассуждать логически, это никак не может быть Данте. «Я хотел, чтобы он когда-нибудь пришел ко мне… я хотел, чтобы это был он…» «Твое Сердце говорит, что это Данте». «Данте», - огромные хрустальные бутоны печали расцвели в груди Вергилия сферами острых синих лепестков. Он не хотел этой боли. Он не хотел страдать. Это он. Он. Тот, кто принес нам всю боль и страдания. Мы не хотим больше чувствовать этот холод, не правда ли? «Нет, не нужно больше! Я хочу чувствовать тепло. Я хочу домой. Не нужно больше боли! Почему я должен постоянно терпеть боль? Пусть все это закончится! Прекрати ее!» Хочешь, чтобы все прекратилось? Тогда убей его. Мы ведь всегда хотели его убить. Наше сердце неспокойно только из-за него. Только он один мешает. Когда его не станет, мы будем спокойны и умиротворены. Он не признает наследия нашего отца, он не признает самого себя. Он просто игнорирует свою силу, потому что ему так удобно, в то время как мы живем с этой тяжкой ношей. Он только легкомысленно прожигает свою жизнь безо всякой цели, безо всякого смысла. Он бесполезный клоун, недостойный имени Спарды. Он должен был умереть в тот день вместо нашей матери! Этот трус мог заслонить ее и защитить! Когда он умрет, наше сердце будет спокойно. Больше не будет боли. Он все еще будет нравиться нам, но мы будем любоваться им в наших воспоминаниях, и больно не будет. Данте почти потерялся в прикосновениях Вергилия. Он растворялся в ощущении сильных и в то же время нежных пальцев брата, которые так ненавязчиво вели его в этом непрекращающемся ритме движения. Он растворялся в ощущении их тел, соприкасающихся случайно и невпопад. Данте растворялся в ощущении того, как каждый раз, когда он опускался, его заполнял член Вергилия, недостаточно быстро и слишком глубоко. «Я только…» - все казалось Данте слишком интимным, слишком настоящим, и ему было трудно поверить в реальность происходящего. Как будто все годы ненависти никогда не существовали, и Данте снова оказался в том далеком времени, когда они с братом спали в обнимку в одной кровати, чтобы согреться холодной зимней ночью. Только теперь они были не просто рядом, а невозможно близко, затянутые в водоворот наслаждения, которое не смог бы ему дать ни один наркотик. И все было идеально, до горечи, до разочарования, до едкой обиды. «Я только хотел бы, чтобы все это внимание, вся эта нежность… чтобы хоть их крупинка досталась мне, твоему брату… а не какой-то попавшейся под руку девке, которую ты даже не знаешь…» - Данте зажмурился, стиснул зубы и притянул Вергилия к себе, выцарапывая красные линии на его лопатках, а потом любовно обводя раздраженную кожу ладонями, пытаясь сохранить в памяти рельефный рисунок мышц. Данте встал на коленях, и член брата полностью выскользнул из него. Прежде, чем Вергилий успел удивиться или возразить, Данте прижал палец к его губам и, одной рукой направив его в себя, уселся обратно, обнимая брата ногами и скрестив лодыжки. Вергилий усмехнулся, мотнул головой, откидывая волосы с лица, и вновь подался наверх, внутрь, в горячую тесноту возбужденного тела. Данте изгибался ему навстречу, встречая бедрами каждый толчок брата. «Это странно и хорошо одновременно. И даже жаль, что я никогда не смогу рассказать о том, что однажды мне было так хорошо и свободно с тобой…» - Данте хотел, чтобы их тела расплавились и слились воедино, и каждый раз, когда член брата вбивался в него до основания, ему казалось, в следующий раз, со следующим толчком это желание непременно исполнится. «Почему всем вокруг тебя достается кусочек этого наслаждения, кусочек твоего внимания, но не мне? Почему?» - Данте выгибался навстречу Вергилию, прижимаясь к его груди, жадно обводя его спину широко расставленными пальцами, задевая его губы своими, пусть даже это было лишь случайное смазанное прикосновение. – «Почему ты не можешь не оттолкнуть меня хоть раз? Ты внимателен и добр ко мне только когда не знаешь, что это я. Сейчас, пока думаешь, что я всего лишь какая-то девушка… тогда, когда ты думал, что я всего лишь какой-то охотник на демонов… Неужели ты настолько ненавидишь меня? Ты говорил… Но твои слова и действия, как всегда, расходятся. Чему же мне верить?» «И как я должен с этим жить, зная, что сейчас с тобой - не я? Ты здесь, но не со мной», - Горечь буквально чувствовалась на языке, и чем приятнее становились резкие, глубокие движения Вергилия внутри него, тем больше разгоралось в горле едкое пламя зависти, прорастая в грудь. - «Ты здесь, но не для меня. Ты никогда не был для меня. Блядь…» Жарче магмы. Алая лихорадка. Белые вспышки сумасшествия. Сосуд. С такими же лазурно-хрустальными глазами, светлыми от непролитых слез, как у Данте. С его белыми спутанными волосами. «Верг, пожалуйста, хотя бы один раз…» Девушка потянулась к нему, обвила его шею руками и с ее губ сорвалась сдавленная мольба: -Люби… меня? Голос Данте разрезал Вергилия, как нож, уничтожив его и собрав заново из тысяч мягких кусочков вывернутой наизнанку плоти, стянутых тугими нитями голых нервов. Холод, которого Вергилий так боялся, пронзил его грудную клетку, впиваясь ледяными когтями между ребрами, и застыл во всем теле, изморозью под кожей, ознобом, вкусом инея на языке. Не услышав ответа, не увидев ничего на лице Вергилия, девушка горько усмехнулась, а потом вдруг ее лицо озарила улыбка. «Да, Верг. Как всегда. Ты даже не слышишь меня. Что я? Пешка? Очередной расходный материал, который ты собираешься использовать? Или меня просто не существует в твоем мире? Меня просто нет для тебя, да?» Такая милая маленькая улыбка. Чуть приподнятые уголки рта. Прикрытые веки. Довольная улыбка. Та пустая улыбка, которой улыбался ему Данте. Такая милая маска, скрывающая черную пропасть сумасшествия и отвращения, ненависти к самому себе и ни к чему не приводящих страданий. «Все в порядке, брат. Это ничего. Я всегда это знал. Я надеялся, что будет не так, но в глубине души знал. Все в порядке. Я много отдал тебе, и теперь осталось только последнее. Я отдал тебе все, что мог, и остался только последний Дар. Это последнее, что ты должен забрать у меня. Так что давай. Бери!» - Данте улыбался, прикрыв глаза, позволяя ощущениям поглотить его. Горячо. Неприятно, но не больно. Хорошо. Горько. «Нет! Не здесь! Не эта улыбка!» - Вергилий захлебнулся ужасом, презрением и ненавистью. – «Не эта улыбка! Ненавижу ее! Никогда не хочу ее видеть! Никогда!» - в нем как будто щелкнул выключатель и прежде, чем Вергилий осознал, что происходит, его руки двинулись сами – и он уничтожал эту улыбку. «Искривись! Сломайся! Искази эти губы и стань той мерзостью, что ты есть на самом деле! Ты не улыбка, исчезни, сбрось покров этой ужасной лжи и покажи свою отвратительную сущность!» - Вергилий чувствовал клыки во рту и острые ногти на пальцах. Данте удивленно вскинул взгляд на брата. Красивое, обычно холодное лицо Вергилия было перечеркнуто яростью и презрением. Алые глаза смотрели на Данте, но не видели его. Он не ожидал, что Вергилий решит все так быстро. Но быстро было даже лучше. «Что ж. Забирай. Теперь я готов. Не так, как тогда, в катакомбах. Не так, когда пуля пробила мне голову и я знал, что вернусь. Теперь, если хочешь – бери. Забирай», - Данте расслабился. Было проще, чем он предполагал – не бороться. Он привык бороться – каждый гребаный день своей жизни, вырывать право на следующий восход, сражаться. Но теперь он добровольно отдавал последнее, он больше не сопротивлялся, он приветствовал конец. – «Забирай. Закончи все. Сейчас и навсегда». Вергилий с силой сжимал руки, чтобы выдавить отвратительную улыбку прочь с приоткрытых вишневых губ. Его руки давили на шею, стискивая мышцы, сдавливая так, чтобы порвать плоть, чтобы разодрать сухожилия, чтобы сломать кости. «Убей меня. Раздели нас навсегда. Но пусть я останусь этой маленькой частью силы в тебе». Вишневые губы дрогнули, усмехнувшись сквозь рваный, задыхающийся кашель, неровная линия рта изогнулась и вдруг преобразилась, смывая пустоту и сумасшествие, как сухие, легкие опавшие листья. Вишневые губы побледнели и сложились в новую улыбку – настоящую, умиротворенную и добрую. Данте медленно закрыл глаза и стал думать о том, какой невозможно горячий и твердый член брата в нем, как крепко держат его за шею руки, как близко к нему идеальное тело Вергилия. Данте хотел хорошенько запомнить все – все, из чего состоял Вергилий, которого он знал – и полностью не знал никогда. Какие твердые мышц, перекатывающиеся под разгоряченной кожей, какие мягкие волосы. Данте все еще чувствовал вкус брата во рту. «Все это было бы так хорошо, если бы только между нами могло быть хоть что-нибудь. Но ты недосягаем для меня, брат. Пусть с тобой останется моя сила – частичка меня. Забирай. Я отдаю тебе себя, Вергилий». По комнате пронесся порыв ветра. Синие и красные руны покрыли их тела своими изогнутыми неровными лентами. «Я не верю, она это сделала…» Обогнув их тела три раза, сотканные из света древние надписи переползли на Вергилия и остановились, покрывая все его тело изощренной темнеющей сеткой переплетенных букв. Они становились все темнее, пока не почернели, а потом медленно исчезли, просочившись в кожу старшего Спарды. С каждым исчезающим символом в него словно вливалась новая сила, как будто бы старая каменная броня, перетянувшая все его тело, рассыпалась по кусочку, и Вергилий впервые в жизни мог наконец-то дышать полной грудью, мог купаться в опьяняющей свободе, наслаждаться бесконечной силой. «Не верится… она просто отдала ее мне…» «Вот и все. Моя сила у Вергилия. В нем частичка меня. Я отдал ее ему», - последние вспышки силы покинули его тело, и Данте улыбался, как идиот. – «Это странное чувство. Я… счастлив?» Эта улыбка заставила руки Вергилия мелко дрожать. Принимающая. Любящая. Вергилий ослабил свою хватку на горле девушки, которая лежала под ним на кровати, словно тряпичная кукла. Теперь девушка непроизвольно закашлялась, хватая ртом воздух, и все же даже не попробовала убрать его руки от своей шеи. -Ничего. Все в порядке… - хрипло пробормотала она, успокаивая его. «Какого дьявола она думает? Я, блядь, только что пытался ее задушить!» - отвратительная улыбка больше не коверкала губы девушки, и Вергилий постепенно успокаивался. -Похоже, из двух возможных исходов увижу я все-таки смерть. Но это ничего… - продолжила она. Ее грудь поднималась высоко и часто, пока девушка жадно хватала воздух. – Если это будешь ты, то ничего… «Разве это не должен быть тот, другой, кому она хотела доверить решать свою судьбу после того, как я заберу ее силу?» Просто девчонка, - сказал его разум. Данте лежал на мятой постели, спокойно положив руки вдоль тела, и беспомощно смотрел на брата снизу вверх. -Покончи с этим, Верг. «Данте!» - кричало сердце. -Давай. Мягкий низкий голос Данте застал Вергилия врасплох, мурашками пройдясь по позвоночнику, лаская, сводя с ума. Вергилий кончил. Горячее семя – внезапное ощущение внизу живота Данте. Вергилий был так близко, держал его в своих руках. Черные расширенные зрачки глаз в обрамлении ясной, словно свежий лед, радужки. Вергилий был так близко, что упавшие вниз волосы отделяли их ото всего мира белой завесой. Только они двое – и больше ничего. Вергилий нахмурился. Его губы раскрылись и позвали, чувственно, отчаянно, еле слышно: -Данте!.. Данте прикусил губу и, несмотря на то, что уже был уверен, что секс закончился, обнял Вергилия за плечи, снова обхватил его ногами за пояс покрепче, сцепил лодыжки и притянул брата к себе, заставляя его войти еще глубже. Данте не ожидал ничего подобного, но его женское тело вдруг тоже накрыло волной удовольствия, как будто в нем отозвался отголосок оргазма Вергилия. На миг, кроме Вергилия не существовало ничего. «Да, так. Так и должно быть….» -Данте, - рука брата нежно провела по его щеке, вернув обратно в реальность. «Неправда. Вергилий не знает, что это я. Все это не мое, не мне. Меня он никогда не примет. Тем более теперь… все закончилось, так что же ты просто не убьешь меня? Я хочу, чтобы мои последние минуты были переполнены наслаждением, а не гребаной ревностью! Я, черт тебя дери, не собираюсь ревновать тебя к себе самому!» -Данте… - позвал Вергилий, и у Данте сдали нервы. Он уже не мог не ответить. -Что? – спросил он брата усталым, вымотанным шепотом. – Что? Что еще тебе надо от меня? Я отдал тебе все, что у меня было, даже силу Спарды, которую ты так хотел. Теперь-то что? – его трясло. Кажется, у него была истерика. – Что еще тебе нужно от меня, Верг? Ох, блядь… – Данте отвернулся в сторону и замолчал. У него ничего не осталось, но он ничего и не хотел. Он сам стал ничем и просто лежал неподвижно. -Дан-… - Вергилий в ужасе схватился за волосы. Убей его сейчас же! Сделай это сейчас, это идеальная возможность навсегда избавиться от боли! «Помоги ему! Давай, скорее, мой мальчик! Надо его спасти… надо помириться, и все исправить!» Это не может быть он! Факты говорят, что это просто невозможно! -Нет! Хватит! – Вергилий взвыл. Голоса говорили все одновременно, не умолкая. Он смотрел на девушку, но его взгляд был совершенно сумасшедшим. Убей его, - быстро прошептал на ухо Шляпник, положив свой алый цилиндр на белую скатерть. Он взял с блюдца белую чашку костяного фарфора и сделал глоток кроваво-красного чая, который оставил странные следы на бледных губах Шляпника. Словно кровь. – В том смысле, что… ты распинаешься о том, что не хочешь больше чувствовать боль, а когда я указываю тебе самый простой и быстрый способ навсегда от нее избавиться, ты отступаешь. Ты бесхребетный, бесполезный кусок дерьма. – Губы шляпника говорили так быстро, что слова сливались в непрекращающийся шум. – Убей его. Хоть раз докажи, что ты чего-то стоишь. Убей его. Не будь тряпкой. Убей его. Или для маленького беспомощного тебя это слишком сложно? «Нет-нет-нет», - другой голос влился в шум. Она сидела рядом со Шляпником. Ее черная корона блестела в свете свечей. Ее длинное алое платье украшали сотни вышитых черным сердец. Ее волосы были медово-золотого цвета. – «Не слушай его, мой милый мальчик. Кому как не мне знать, что лучше для тебя. Ты ведь всего лишь хотел, чтобы тебе стало легче, не правда ли?» Да ладно тебе, Королева. Заткнись. Ведь это ты перекрашиваешь его белые розы в красный, - улыбнулся Кот. Он лакал красный чай из своей чашки. – Желания сердца ты знаешь лучше всего, не так ли? Ты красишь все белое в красный, так? Вам дуракам не место здесь, - раздраженно усмехнулся Шляпник и положил себе в чай белоснежный кусок сахара, который тут же растаял навстречу смерти. «Дурак здесь ты. Подай мне главное блюдо», - приказала Королева. – «Давно нужно было отрубить тебе голову. Долой с плеч!» Но ваше величество, - рассмеялся Кот, вылизывая свою полосатую красно-черную спину. – Он свою голову потерял уже давно, и это факт. «Дурак здесь только ты, Шляпник. Разве я не права?» – Королева приняла черную тарелку, накрытую круглой крышкой. Она наклонилась, вдыхая аромат блюда, не снимая крышку, и улыбнулась в предвкушении. Дурак здесь он, - Шляпник взял черные клещи и указал ими на Вергилия. Все трое уставились на него через стол. Убей его! «Спаси его!» Игнорируй ее! Это Данте, убей его и все твои страдания закончатся! Ты, наконец, будешь свободным! В конце-то концов, найди в себе хоть каплю храбрости, хоть раз в жизни, ты, ничтожество, и убей его! «Это Данте! И он пришел к тебе. Ты должен рассказать ему все. О том, за что ты его ненавидишь. О том, за что ты любишь его. Это единственный способ, чтобы спасти его – и тебя. Спаси его!» Это всего лишь девушка. Она не может быть Данте. Игнорируй ее. Прогони ее прочь. -Я… я уже ничего не знаю… - прошептал Вергилий, смотря на лежащего под ним Данте в теле девушки, но не видя брата. «Подавайте еду!» - приказала Королева, и Шляпник сдернул круглую крышку, открыв всем вырванное сердце, которое еще билось на тарелке, пульсировало и сочилось кровью. Оно выталкивало кровь из себя с каждым ударом, и та текла широкими черными и красными струями, капала с тарелки на белоснежную скатерть. Ах, - недовольно вздохнул Шляпник, смотря на кружевной манжет, который он нечаянно испачкал в темной луже крови. – Ну, в любом случае, - он взял свои черные клещи и оторвал кусок сердца. – Ваше величество. Кусок дрожащей плоти шлепнулся в ее кружку, глухо булькнув. «Да, это Сердце». Да, это факт, - сказал Кот, когда его кусок булькнул у него в чашке. А это я возьму себе, - на тарелке лежал оставшийся кусок – почти целое сердце. Шляпник взял его руками, сжимая пальцами скользкую плоть, и развернулся к Вергилию. За тебя, Вергилий! - Произнес он свой тост и впился зубами в дрожащее сердце. -Нет! Хватит! Хватит, пожалуйста… заткните их, кто-нибудь… - безумно шептал Вергилий. -Верг… - Данте нахмурился, не понимая, что случилось с его братом: Вергилий по-прежнему был в нем, но замер, схватившись за голову. – Эй… - Данте коснулся плеча брата. -Заткнись! Заткните их кто-нибудь! – старший Спарда нервно отдернулся от прикосновения и посмотрел на девушку в изумлении, как будто наполовину проснулся от кошмара. -Верг, - тихо и спокойно позвал брата Данте. Этот голос шокировал Вергилия. -Что? Разве ты не видишь, что происходит со мной? Мне нужно заставить их замолчать! Я… я сошел с ума. Проклятье, я все-таки свихнулся… Мне нужно убить… - быстро прошептал он девушке, как будто бы та была Данте. Данте быстро взвесил все «за» и «против». На сложившуюся ситуацию ему было глубоко наплевать – волновался он о том, чтобы с Вергилием все было в порядке. Но, к сожалению – или к радости – в голову к брату он залезть не мог, и все, что ему оставалось, это дать Вергилию время и просто быть рядом. Ну, на всякий случай. Мало ли что. -Ладно, - Данте просто кивнул и откинулся обратно на подушки, выжидающе смотря на брата снизу. -Ты в своем уме? – наорал Вергилий на Данте, который лежал под ним, как будто был девчонкой. – Я собирался тебя убить! Всерьез убить! И я совершенно лишился рассудка! А ты говоришь мне «ладно»? -Да, - Данте пожал плечами. – Ну убить. Первый раз что ли. Что касается сумасшествия… Ты же Вергилий. Ты справишься. Так что я просто подожду, пока ты со всем разберешься и убьешь что-там-тебе-надо. Направленный на Вергилия взгляд был искренним. Его младший брат был спокоен и собран. Данте был уверен. Данте был настолько уверен в нем, что Вергилию стало стыдно. «Ну как, вкусно?» - спросила Королева. Восхитительно, - ответил Шляпник. И это факт, - согласился Кот. «Это ненадолго», - самодовольно улыбнулся Вергилий. Данте лежал под ним и ждал, пока Вергилий закончит. Данте смотрел ему прямо в глаза спокойным и уверенным взглядом, без тени сомнений в его силе. «Вот сука», - мысленно похвалил его старший Спарда. Вергилий сидел на огромном алом кресле, а в руках у него была белая чашка костяного фарфора с серебряной ложкой. Чай в его чашке был светлым и болотно-зеленым, как и положено зеленому чаю. Его богатый горячий запах успокаивал нервы. Белоснежная скатерть была вся в черных пятнах крови, но это была не кровь Вергилия. Кровь была их. Кота, лежащего разорванными кусками по всему столу. Кот теперь мог занять все места за этим столом, все двадцать. Ну, разные части Кота. Королева? Ее голова с медово-золотыми локонами стояла на черной тарелке, с отвратительной гримасой на ее прекрасном ненастоящем лице. Ее тело лежало где-то под столом в обрывках платья. Шляпник? Его ребра отлично служили вместо вилок. Его черное сердце ненависти булькало, утопая в открытом чайнике. Его голова, к сожалению, в целости не сохранилась. Какая потеря. Сердце Вергилия, крепко зашитое, было снова врезано в его грудь. Оно испачкало его белую рубашку немного, но он мог это пережить. Равно как и испачканный в крови кружевной манжет. Его жилетка почти не помялась, полосатая, черно-красная. Его черная корона была немного мала, но он не переживал по этому поводу. Теперь он был сам себе король. Голоса теперь замолкли навсегда. Вергилий задул свечи, и в тусклой думке тумана ясные золотые лучи возвестили о том, что встает солнце, разрывая кошмары и раскидывая над головой лазурные небеса. Лазурные небеса цвета глаз Данте. -Ты в порядке? – спросил Данте. -Да, – кивнул Вергилий. Он заразился спокойствием от своего младшего брата. – О, да… - Вергилий отстранился, осторожно вытаскивая из женского тела свой мягкий член. Даже не вытираясь, он быстро натянул обратно джинсы и застегнул молнию. Данте вздрогнул. Только сейчас, когда Вергилий начал, наконец, вести себя как живое существо, а не как сумасшедшая машина для убийства, Данте вдруг осознал, что вопреки его ожиданиям конец не настал и мир не закончился. -Ох… - Данте поник и стал нервно шарить руками вокруг в поисках какой-нибудь тряпки, чтобы прикрыть свое голое изнасилованное тело, которое начинало неприятно болеть везде и сразу. – Я –шлюха… - уничтоженно признал он. -Нет, Данте… Вергилий был удивлен. Он не чувствовал ни страха, ни ненависти. Были только он и Данте. И они разберутся со всем и все исправят. «Я сделал это с Вергилием… я долбанная шлюха и психопат… Что мне теперь делать?» - Данте нашел покрывало и перекатился на бок, завернув мягкий бархат вокруг своего замерзшего грязного тела, пытаясь закрыться от брата как можно скорее. -Дан-… - Вергилий протянул к младшему руку. -Не надо! – передернуло Данте, свернувшегося горой синего бархата. – Я весь грязный… - прошептал он. -Нет, - попробовал мягко убедить его Вергилий. «Ты мой брат… Я не знал, что ты способен на такое, и все же…» Он не знал наверняка, но почему-то Вергилий был абсолютно уверен, что Данте только для него отказался от наследия Спарды и разрушил свою жизнь и себя. И это делало все остальные вопросы и проблемы просто ничтожными. Почему он в женском теле? Почему он просто не рассказал раньше? Зачем именно он все это сделал? Ответы на все эти вопросы Вергилий мог получить позже. Он был спокоен как никогда и хотел только обнять брата и убедить, что все будет хорошо. Несмотря ни на что. Вергилий получил тот единственный Дар, который не думал получить никогда. Данте дал ему силу. Данте стал человеком. Больше не было причин драться. Не было причин ругаться и враждовать. Больше никакого прошлого, никаких обид, никакой борьбы за наследство отца. Между ними больше ничто не стояло. Но Вергилию было наплевать. Наплевать на наследие. Ему не нужен был повод, чтобы подраться с братом. Не нужен был повод вывести его из себя и довести до полнейшего бешенства. Не нужен был повод надрать ему задницу в честном поединке. Не нужен был повод обругать этого беспробудного идиота за то, что он опять устроил дурдом. На самом деле, ничего не изменилось. Все было как всегда: только он и его младший брат Данте. Которого Вергилий с равной силой то любил, то ненавидел, но чаще и то и другое одновременно. Данте… «Моему брату больно. И это единственное, что действительно важно». -Почему ты меня не убил? – опустошенно спросил Данте. Вергилий ничего не знал о том, что случилось с Данте за то короткое время, что они были порознь. Что бы он сейчас ни сказал, все было бы бесполезным, поэтому он молча залез на кровать с ногами и улегся за спиной у брата, крепко обняв его сжавшуюся фигуру поперек живота. Тело Вергилия прислонилось к Данте сзади, принеся тепло. В приоткрытое окно было видно фиолетово-оранжевое небо. Солнце садилось. -Я уже ничего не знаю, - хрипло сказал Данте. – Я пришел сюда, чтобы все закончилось. Я жив, но я чувствую себя так, как будто я умер. Я ничего не понимаю. Скажи мне что-нибудь, во что я смогу верить? Вергилий прижал брата к груди и прошептал ему на ухо, зарывшись носом в растрепанные белые волосы: -Я люблю тебя, брат. И больше ничего уже не имело значения. Данте улыбнулся сквозь слезы. ... типо конец половины фанфега. всем спасибо. и ваще. типо праздник. типо еще столько же до конца фика. ... и где? и где верные ридеры? они ж потрахались, и где хоть какаянить реакция? да пошли вы нахуй господа.я сваливаю отсюда. досвидос мудаки Этан