Глубоко в себе..

… Я помню как шёл с родителями по лесным окрестностям нашего особняка. Помню тот шёпот, что я услышал в своей голове. -Брамс… Брамс… Я тихо, чтобы не заметила мама, пошёл в глубь леса на этот шёпот, что звал меня. Тут я встал в ступор, так как рука, мертвенно белая и маленькая, торчащая из-под земли, заставило моё дыхание остановится, а глаза смотреть в одну точку. -Брамс… Брамс… -Брамс сынок, кричала мне мама… Что с тобой? Скажи мне что нибудь. Я пытался ей ответить, но что то невиданное, что то неизведанное звало меня и я не мог не ответить на этот зов. -Брамс, мальчик мой, ну скажи хоть слово… Не молчи, молила меня мать. Сквозь туман в голове, я нашёл в себе силы сжать её руку, глубоко вдохнуть и сказать:  — мамочка, давай возьмём эту куклу домой… Эта кукла как мой близнец, которого у меня не было. Что-то в ней было пугающее, что-то притягивающее. Она говорила со мной. Эта кукла. Её шёпот я слышал у себя в голове. Она шептала мне, что я тот, кто освободит её. Она сказала, что лишь ей я могу доверять свои тайны. Лишь её я должен слушать во всем. И я стал слушать. На мой восьмой день рождения, родители пригласили соседскую девочку Эйлин. Мы ходили в один садик и знали друг друга. До появления куклы, я часто с мамой приходил к ней в гости и мы играли. Играли в догонялки, прятки и прочие детские игры. С появлением куклы, я не перестал играть. Только игры поменялись. Для меня отрывать конечности насекомыми стало своего рода нормой. Кукла прокручивала в моей голове способы, как можно было сильнее причинить боль животному, что бы тот ещё долго мучался. Например я помню как мама долго искала нашего шпица Питти, не догадыаясь о том, что ещё вчера я под руководством куклы вырвал ей когти один за другим, потом зубы. Следом я стал ломать ей молотком все лапы, слушая хруст и вопли этой псины. Мне стали нравится такие игры. Кукле нравились такие игры. И в день моего дня рождения, когда Эйлин предложила мне поиграть, я с улыбкой на лице согласился. Но прежде, я предложил познакомить её со своим новым другом и сказал что он тоже хочет с нами поиграть. И мы поиграли. В своём сознании я понимал что то что я делаю, это неправильно. Отвратительно. Жестоко. Аморально. Через день к нам в дом пришли полицейские, выяснить возможные обстоятельства пропажи Эйлин. Моя мать с первого появления куклы в доме стала подозревать неладное. Её пугала такая явная схожесть куклы с её единственным и горячо любимым Брамсом. Чёрный омут глаз куклы вызывал страх и панику. Страшные мысли приходили в голову, вызывая жуткие образы. Она пыталась избавится от куклы, но в тот момент я, её ребёнок становился словно одержим и закатывал истерики. Она отступала. Отступила и сейчас. Догадывалась что это я замешан в пропаже девочки, но все равно пыталась отторгнуть из головы хоть малую долю того, что её малыш способен на что то подобное. Именно в тот день я вышел из тумана своего разума и решил избавиться от куклы. Чердак дома был идеальным местом для моей затеи. Там был старый камин, которым никто не пользовался и я, стащив спички и дрова, развёл огонь. Огонь, ставший началом для моего дальнейшего проклятия. Кукла словно знала что я планирую. Шёпот в моей голове усилился до крика, которому я противостоял. Я бежал по лестнице наверх так быстро, как мог. Добежав до камина я услышал плач ребёнка. Посмотрев на куклу, я увидел слезы в глазах, но я знал что это уловка и с криком я швырнул куклу в огонь. Тишина. Наступила такая тишина в голове, словно до этого я никогда не знал покой. Но длилась она не долго. Я почувствовал что горю. Горю вместе с куклой. Но не телом, а душой. Меня изнутри просто разрывало на части. Я чувствовал как каждый мой орган взрывается и окрапляет кровью все изнутри. На мой крик прибежали родители. Увидев мою агонию, куклу в камине и злезы в моих глазах, мама все поняла. Как только куклу вытащили из огня, тот затих и у меня внутри. Мне было страшно. Не передать словами как страшно. Быть теперь навеки связаным с нечто страшным, контролирующим мою жизнь. Страшно было всем.