Учитель спасает мир

Костя однажды, в очередном своём порыве поставить всем диагноз и вылечить заблудших, со знанием дела сказал, что у Павла зависимость от адреналина и вообще суицидальный синдром. Костя тогда чуть не получил в нос и прослушал долгую лекцию о том, что кому-то, может, и нравится сидеть на попе ровно, а вот Павлу нужны действия. Да побольше. Да поопаснее. Адреналин или нет, а оставлять Павла в четырёх стенах, да после скандала, учинённого, когда он узнал о выходке Катерины, было действительно плохой идеей, так что агента амнистировали и отправляли по каким-то мелким делам, где можно было ввязываться в драки и вообще творить, что захочется, в ожидании Омара и его романтического визита. Всё равно Лирова перевяжет, если нужно, и накормит. Но чем ближе надвигался день Х, тем больше натягивались нервы Павла. Он уходил из дома, когда приходили все эти "консультанты", чтобы подготовить Катерину, как товар, ничуть не считаясь с тем, что девчонка, хотя храбрится, остаётся слишком слабой для этого. Он игнорировал Иванова с его душеспасительными беседами о том, что Катерина имеет право выбора. Он пригрозил Косте сломанными рёбрами, когда тот начал было показывать ему характеристику Катерины, которую составлял. Павел по-прежнему был не согласен, он по-прежнему не смирился с тем, что Катерина полезла в это дело и предложила себя в качестве приманки, а остальные согласились. Он по-прежнему был крайне недоволен сложившейся ситуацией, но вынужден был, в конце концов, подчиниться хотя бы внешне. Но это подчинение не помешало ему сделать по-своему и подстраховаться. Именно поэтому, дождавшись, когда Катерину в последний раз проинструктируют сотрудники Отдела и закрыв за ним дверь, Павел прямо отправился в её комнату. Дверь, разумеется, была не заперта, а сама Лирова сидела на кровати, перебирая руками подол юбки, глядя прямо перед собой стеклянными глазами. Павел уже знал это выражение - Катерина нервничала, замыкалась в себе и старалась казаться железной. — Есть две новости, — с порога объявил Павел. — Первая - есть предложение уйти из квартиры и заняться кое-чем, что тебе понравится. Вторая - тебе не в чем пойти. Катерина медленно подняла голову и гневно прищурилась - напускного спокойствия и уверенности на лице поубавилось, а глаза стали живыми. — Издеваешься? — Безусловно. Павел бесцеремонно прошёл к шкафу девушки и распахнул: на полках аккуратными стопками лежали летящие юбки, брюки всех цветов, майки... Больше он не рассмотрел, потому что Лирова гневно втиснулась между ним и шкафом, всем видом требуя объяснений. Ну вот, что и требовалось - она очнулась, даже уговаривать не пришлось. — Найди-ка в этой кучке что-то поудобнее, — сказал Павел, тут же отходя от шкафа. — Через пять минут жду в коридоре. — Что ты задумал? — нахмурилась Лирова. Ответа она, конечно, не дождалась, потому что Павел уже скрылся за дверью, быстро проходя в свою комнату и собирая необходимые вещи. Как и обещал, через пять минут он стоял в прихожей. Что удивительно, Лирова тоже объявилась - в обтягивающих джинсах, какой-то светлой кофточке, в общем-то неплохо. Одобрительно кивнув, Павел начал молча одеваться. — Куда мы идём? Лирова нерешительно потянулась за своими сапогами, но всё ещё медлила, сомневаясь. — Не скажу пока не приедем, — Лирова упрямо сложила руки на груди, но Павел, стараясь не раздражаться, пожал плечами. — Если не хочешь, можешь сидеть тут, для тебя, между прочим, стараюсь. Лирова демонстративно вздохнула, потопталась на месте и, приняв всё же решение, начала одеваться. До приезда Омара оставалось меньше суток.

***

— Куда мы едем? Павел покосился на Катерину и уже в который раз подумал о том, как бы она отреагировала, если бы он сказал ей правду. Для этого у него было уже тридцать возможностей. Вот этот вопрос - тридцать первая. — Узнаешь. Лирова отвернулась к окну. — Мы же на выезде из города, да? — уточнила она. — Я тут никогда не была. То есть, мимо проезжала, может, но на этом всё. — Ну и не надо было, так себе район. Грязновато, мрачновато и вообще без оружия не очень безопасно. — Ну и что нам тут надо? Павел, не отвечая, повернул на кривую дорожку, ведущую вдоль гаражей к низкому серому зданию. Только припарковавшись и заглушив мотор он повернулся к девушке. — Это тир, — он указал на здание. — Здесь тренируются наши ребята из Отдела. — Тир? — переспросила Катерина уже с интересом оглядывая здание. — Я и так меткая. Или это для тебя? — Для тебя. Меткая, может, и меткая, но стрелять не умеешь. Лирова чуть поморщилась, но явно возражать не стала, открыла машину и вышла. В здании их встретили без вопросов - хотя всё это было чистой воды аферой Павла, ни у кого и мысли не возникло спрашивать, санкционирован ли визит и какого, собственно, лешего, в тире незнакомая девчонка. В итоге им выдали оружие, наушники и пожелания удачи для Катерины. Предусмотрительно забрав оружие у девушки, Павел повёл её в самый конец зала и на столе быстро разобрал пистолет, не вдаваясь в объяснения. — Обойдёмся без теории, сначала сухая стрельба. Лирова осторожно забрала пустой пистолет и первым делом начала его рассматривать, а потом вопросительно взглянула на Павла. Тот стоял, засунув руки в карманы. — Попробуй сама, я поправлю. Катерина медленно развернулась к мишени и подняла пистолет. Одной рукой. Палец только самым кончиком касался спускового крючка. Кошмар. Павел поспешил перехватить её руки, пока она не вздумала попробовать действительно "выстрелить" и не свернула себе запястье. — Ну да, ты его ещё боком разверни, будешь вообще гангстер, — пробормотал агент. Он встал сзади девушки, перехватывая её ладони и кладя правильно, так, чтобы обе руки удерживали пистолет и на спусковой крючок приходилась первая фаланга. Лирова сопела, ёрзала и, кажется, вообще не понимала, что он делает. — Лирова, не напрягайся и следи за тем, что я делаю. — А ты не прижимайся ко мне, Рудный, — возмущённо выдала девушка, продолжая ёрзать. Вон оно что. Павел почувствовал, как губы растягивает улыбка. Боже мой, какие нежности - потрогали за руку и Катенька вся трепещет. Ну что ты будешь делать, как же вот этим не воспользоваться для блага собственного эго? — А я не Рудный, — промурлыкал он ей на ухо, сдувая у себя из-под носа волосы девушки и только крепче перехватывая её руки. — Как это? — от удивления Катерина даже расслабила плечи, попыталась извернуться, но Павел ей не дал, так что девушке пришлось оставаться в том же положении и старательно целиться. — Как это не Рудный? — Очень просто. Считай, это был мой псевдоним. — Ладно. Зовут-то тебя как? — Павел. И Алексеевич, правда. А теперь нажимай, Катенька, а я подержу твои руки, чтобы запястья не повредить. — Я не Катенька, — возмутилась Лирова, но как-то вяло, очевидно, привыкнув, что он иногда дразнил её именем. Она нажала на крючок, пистолет щёлкнул, дёрнувшись, зато возмущённая Лирова почти вывернулась так, чтобы посмотреть на Павла. Снизу вверх, правда, и почти сворачивая шею, зато выражая всё своё негодование. — Это из-за тебя! — Это из-за того, что стрелять сложнее, чем ножички метать, — со знанием дела поправил Павел и кивнул в сторону мишеней. — Попробуй снова, только постарайся понять, в какую сторону ведёт пистолет и почему. Больше Лирова не возмущалась ни его присутствием за своей спиной, ни своенравным поведением пистолета, упорно пытаясь найти тот момент, когда лучше всего нажать на крючок и когда можно убрать взгляд от мушки и взглянуть на мишень. Через полчаса Павел, наконец, позволил ей отдохнуть и начал собирать пистолет. — Зачем это? — спросила Катерина, присаживаясь на стул и вытягивая перед собой руки. — Меня завтра прикроют, да и нож я всегда могу с собой взять, он меньше пистолета. — Потому что прикрывать тебя будут с расстояния, — жёстко ответил Павел, почти мгновенно заводясь, как и всегда при разговоре на тему завтрашней операции. — И вспомни, как прикрывали меня, подстраховаться тебе не мешает. — Я всё равно не буду стрелять, — заявила Лирова. Конечно, не будет. Пускай этот Омар только попробует дрыгнуться, его мгновенно скрутят ещё до того, как он коснётся Катерины. И Павел лично собирался это сделать при малейшей попытке навредить Лировой. Но вот пистолет при ней всё равно будет. — Я не заставляю тебя стрелять, я просто тебя учу. Или лучше было оставить тебя в квартире? Лирова задумчиво постучала ногтями по столу, потом откинулась на спинку стула, ничего не отвечая. Павел закончил с пистолетом и присел на столешницу - второго стула не предполагалось. С одной стороны, ему сейчас хотелось ещё раз попытаться убедить Катерину никуда не ходить и ничего не делать, с другой - ещё одной вспышки истерики он бы не выдержал, да и дело давно было решено наилучшим образом, Катерину на каждом шагу будут контролировать и направлять, сам Павел постоянно будет на расстоянии десяти метров, но вся ситуация всё равно казалось крайне дурацкой. Катерина, может, и выдержит, но чего ради? Вместо того, чтобы поднять эту тему, Павел, неожиданно для самого себя, задал глупый вопрос, который давно его интересовал. — Что это у тебя? Вот здесь, — он указал себе на самый верх рёбер. Катерина озадаченно смотрела на него пару секунд, потом перевела взгляд на себя и залилась краской. — Не твоё дело!.. Продолжить она не смогла, только раздражённо сложила руки на груди. Павел развёл руками. — Не надо было злоупотреблять этими твоими полупрозрачными рубашками. Я, конечно, ничего против них не имею, но вопросы появляются. Так что там такое тёмное? — Татуировка, — сквозь зубы ответила Лирова. — Татуировка под сердцем и там, чтобы её никто не видел. Кто же знал, что мне придётся носить прозрачные вещи. — У тебя тату? — Павел окинул Лирову удивлённым и насмешливым взглядом. — Кто бы мог подумать. Лирова передёрнула плечами и ничего не ответила. Поняв, что большего не дождётся, Павел встал со стола и протянул девушке оружие. — Давай-ка теперь с патронами.

***

Следовало признать, вечер вышел отличный. Представляла ли Катерина на месте мишеней Анну или ещё какую магию использовала, да только она быстро освоилась с пистолетом и достаточно убедительно попадала в цель, так что Павел почти успокоился. Под конец занятий стрельбой Катерина даже повеселела: отпускала шуточки, кляла на чём свет свою новую одежду и рассказывала забавные истории из школьной жизни. Такой - весёлой, спокойной и остроумной, с румянцем и улыбкой - она не могла не нравиться, такая Катерина была живая, настоящая, словно не было того времени после дополнительного занятия в частном доме, которое всё перечеркнуло. Но об этом Павел не думал, просто наслаждался весельем с этой Катериной. Лирова так разошлась, что буквально потребовала показать, как водить машину, чтобы, как она выразилась, быть "сильной и независимой", и под вечер с гордым видом припарковалась у кафе. Давно уже было темно, как бывает в России шесть месяцев в году, потому Павел не смотрел на часы, но вскоре обнаружилось, что стрелка ползёт к полуночи, а Катерина, по-прежнему довольно весёлая, начала сбавлять обороты. Кажется, всё напряжение последних недель, переписка с этим извращенцем и конфронтация с Павлом вылились в бурное, почти истерическое веселье, которое теперь оставило девушку почти без сил. Она без интереса возила ложкой в стакане капучино и, кажется, ни о чём не думала. Такой она казалось ещё более трогательной, требующей защиты и внимания, и Павел старался на неё не смотреть, чтобы не поддаваться этим чувствам. В конце концов, ей предстояла встреча с Омаром и выполнение полноценного задания, поздняк метаться, какой бы она там ни была милой. Дождавшись, когда она домучает кофе, Павел повёз девушку домой. Дорогой они молчали, так что он не заметил, как Лирова заснула, и разбудить её у него не хватило духу: она свернулась таким тёплым уютным клубочком, что пришлось брать её на руки и нести, пока она тихонько дышала ему в шею. Она зашевелилась только когда он открывал уже дверь и, не слушая слабых протестов, нёс в комнату. Уже когда он опустил её на кровать, она совсем открыла глаза, кажется, слабо понимая, где находится. — Переодевайся и ложись спать, — шёпотом, непонятно почему, посоветовал Павел. — Завтра я разбужу. Катерина сделала какое-то слабое движение: то ли хотела лечь, то ли хотела встать, то ли хотела протянуть руку, но только тихо вздохнула. — Спасибо. Павел кивнул, принимая благодарность, и поспешил уйти. Затея сделать из Катерины наживку нравилась ему теперь меньше, чем когда-либо. Только не Катерину. Чёрт бы всё побрал.