Под несчастливой звездой

Я была откровенно растеряна. - Ты ведь поможешь ей? Она – моя единственная подруга. Когда никто не хотел со мной дружить, она дружила. Ты ведь ей поможешь? - частил Северус, глядя на меня большими и жалостливыми глазами. Я кусала губы и думала невеселые думы. Думала, что мальчик отпустил свою мать туда, куда она ушла. Он не делал глупостей, чтобы ее вернуть. Он ни разу мне слова поперек не сказал, не обвинил в том, что я заняла ее место и фактически выгнала из ее тела. Он стоически перенес пропажу Тобиаса, нашел меня вчера у демонов на куличках и примчался не один, а с рыжей гвардией. Он был таким стойким, каких даже среди моих нужно поискать. И сейчас этот мальчик смотрел на меня так, что мое ледяное сердце обливалось кровью. В голове было тесно от мыслей. Мысли эти походили на голоса, которые заполнили меня под завязку и противоречили друг другу, заставляли задуматься о прогрессирующей шизофрении. Одни говорили: «Ничего не обещай, ты не имеешь права»; другие вторили, что это очень плохая идея обещать что-то без предварительного анализа; третьи настаивали, чтобы я прекратила играть с детскими чувствами и дала уже ответ. - Хорошо, - одними губами произнесла я, и Северусу оказалось достаточно одного этого слова. Он посветлел лицом и доверчиво прижался щекой к моей ладони. Кожа у него была такая нежная, такая теплая, а доверие его таким настоящим, живым, всепоглощающим… Как же меня крыло в этот момент! Мое существо, давно позабывшее о том, как это – сомневаться; как выбирать между кем-то и долгом, корчилось в адских муках. Мое сердце оказалось не таким уж холодным, как я считала. Не таким твердым. Не таким… пустым? И на короткий миг я поняла ту, кого я считала когда-то лучшей своей ученицей. Ту, из-за которой я зареклась брать учеников, ведь я некомпетентна как учитель, если не смогла втолковать, что долг превыше всего. Ту, которая поддалась своим чувствам, и спасла ребенка, но сдала врагу целый мир. - Тебе плохо? – Северус с тревогой заглядывал мне в лицо. Его беспокойство заставило меня опомниться и свернуть самобичевание. Не было в моей ситуации никакой философской дилеммы. Я ведь не мир собираюсь сдавать, а хочу помочь девочке, которая страдает от проклятия. Я покачала головой и вымученно улыбнулась. Северус не поверил, нахмурился, но с вопросами приставать не стал. Их он прибережет для подходящего момента - по лицу видела. Я на негнущихся ногах двинулась к девочке. - Лили, так? – спросила. Она, Фабиан и Гидеон, появление которого я упустила, так как была занята своим внутренним коллапсом, следили за нами с интересом. Вся честная компания вряд ли понимала, что происходило со мной или с Северусом, но глаз с нас не сводила. На мой вопрос девочка кивнула: - Да, я Лили. Простите, что не могу вас поприветствовать стоя. Мои ноги… не ходят. Я только махнула рукой, мол, ничего. Сейчас мы посмотрим, что происходит. Конечно, я сомневалась, что увижу что-то, с моим-то видением. Но у меня есть Северус. Уж вдвоем кое-что сообразим. Мои знания плюс его магия до сих пор давали неплохие результаты. - Не переживай на этот счет, - улыбнулась. - Меня зовут Эйлин. - Мама Северуса? Вы мне казались… другой, - сказала девочка, внимательно на меня глядя. Я напряглась, готовясь отбиваться от разоблачения и начать убеждать в обратном, но Лили тряхнула рыжими локонами. – Вы постриглись. Да, такая прическа вам идет больше. - Не все так думают, - сверкнул глазами Северус. – Нашлись личности, которые сказали, что она зря обкорналась, представляешь? Ничего не смыслят в красоте. Мне захотелось фыркнуть. Вот мелкий пройдоха! Он только что обыграл слова Флетчера, сделав одновременно комплимент и мне, и Лили. Да он дамским угодником вырастет, если продолжит в том же духе. - Спасибо за комплимент, - улыбнулась я, чувствуя, как меня отпускают дурные мысли. Пока дети разговаривали, я покружила рядом с кроватью, осматривая Лили с разных ракурсов, но, к сожалению, ничего толком не увидела. Ладно, будем делать проекцию ее тонкого тела. И раз пошла такая пьянка, надо будет братцев связать очередной клятвой, чтобы все, что будет твориться в этих стенах сегодня, не покинуло пределы комнаты. Знаком показала близнецам отойти со мной в уголок пошептаться. Встали, просто картина маслом: маленькая я, и эти нависают надо мной, как кроны деревьев. Причем сросшиеся кроны, ибо наклонялись братцы ко мне так усердно, что друг к другу лбами прислонились. Еще бы обнялись для полноты картины. - Так. От вас мне пока нужна клятва о неразглашении. Я хочу быть уверена, что те вещи, которые будут нами с Северусом здесь продемонстрированы, не станут известны никому и никогда, если я не дам на то прямое разрешение в трезвом уме и твердой памяти. Братья посмотрели на меня удивленно. Видно, не думали, что все настолько серьезно. Не ожидали они, что мы будем творить настоящее волшебство, а не играться в палочки и искорки, к которым привыкли маги. Или они думали, что я диагноз буду по фотографии ставить? Так это они промахнулись. - Ты кровный ритуал собралась здесь проводить? - Фабиан сузил глаза. - Впрочем, неважно. Что угодно, лишь бы ей помогло. Но не вздумай воспользоваться нашей ситуацией, иначе пожалеешь. Я закатила глаза. Фабиан в своем репертуаре, что неудивительно - горбатого могила исправит. - Я не собираюсь лить кровь, - уверила братьев я. Не договорила только, что "пока". Возможно, понадобится, но вначале надо на результаты диагностики глянуть. - Мы дадим согласие, - сказал Гидеон. Фабиан еще сомневался, но Гидеон соображал быстрее. – Если ты поклянешься не причинять вреда Лили. - Да без проблем. Клянусь не причинять вред Лили, если только это не понадобится для снятия проклятия, - ответила я просто, пожав плечами. Магия вспыхнула, опоясывая мои запястья. Я глянула на ее серебристый узор с тоской – я так скучала по своим браслетам, кто бы знал. Слишком привыкла к тому, что они у меня на руках, а без них мне вечно казалось, что я мало того, что голая, так еще и без тормозов. Услышав мою клятву, близнецы нахмурились. Да так синхронно, что мне показалось, будто один - это отражение другого. - Какой вред это может быть? – осведомился Фабиан. - Всякий, мало ли бывает, - я пожала плечами. – Пока не проведена диагностика, я не знаю, какие меры нужно предпринимать. Кажется, такой ответ их удовлетворил. - Что тебе нужно для диагностики? – поинтересовался Гидеон. Он чуть отошел, и я смогла глотнуть свежего воздуха. Под «кронами» из братьев было жарко и слегка душновато. А еще пахло ими почти невыносимо. У меня от их запаха зудела кожа, и это раздражало, хотя сам запах во мне негатива не вызывал. - Листы бумаги и что-то пишущее. Желательно такое, чтобы можно было писать на коже, - ответила я, прислонившись мягким местом к стене. Если уж меня зажали в углу, так почему бы не устроиться со всеми удобствами? - Зачем тебе это? – недоумевал Фабиан. Похоже, начерталка тут была не в ходу, раз такие вопросы. Хотя, о чем это я? Какая начерталка, в мире с кровной ритуалистикой? Она тут просто не смогла нормально развиваться, ее максимум - какие-нибудь рунные цепочки, напитанные кровью. - Мемуары буду писать. Что уставились? И на коже тоже. Они некоторое время сверлили меня взглядами, а потом поняли, что бесполезно. - Я схожу, - вызвался Фабиан. - Стоять! – Я отлепилась от стены, ловя обоих за запястья, чтоб не сбежали. Братья синхронно посмотрели на свои руки, плененные моими цепкими пальцами. Я же усмехнулась: мы тут, конечно, отлично поговорили, но меня не сбить с толку. Господа авроры пусть в свои игры играют в другом месте, а не в спальне крестницы. – Вначале клятвы. В синих глазах Гидеона промелькнуло недовольство, у Фабиана – равнодушие. Так, похоже, с оценкой братьев я поторопилась. Фабиан у нас простой, как палка. И атаковать будет напрямую, силой брать. А вот скользкий друг у нас Гидеон. Вот от кого можно ожидать всего, чего угодно. Теперь будем знать. Братья принесли клятвы. Северус и Лили, которые устроились на кровати, наблюдали за нами с любопытством. Причем Лили с некоторой ноткой недоумения, а вот Северус откровенно веселился. Ему всегда нравилось, как я братцев окорачиваю. Эх, не видел он вчера, как я их повязала. Уверена – ему бы понравилось. После этого Фабиан пошел за материалом для «мемуаров», а Гидеон остался с нами. Я же подошла к Лили, присела на край постели, пододвинув Северуса, который уже успел удобно там устроиться. Я видела, что ему жаль Лили, но насчет нее он совершенно не переживает – стряс с меня обещание и доволен. А ведь должен быть недоверчивым, почти диким. И куда что делось? Наверное, вчера я из него все недоверие подушкой выбила, когда мы дрались. Надо было полегче. - Лили, нам нужно тебя осмотреть. Ты согласна? – спросила я, заглядывая в большие и грустные глаза девочки. Я видела, что она не мучилась от боли, проклятие оказалось не из таких, она просто таяла на глазах. Грусть была потому, что сил на что-то другое у нее не оставалось. - Это больно? – поинтересовалась она. – Если да, то сделайте это побыстрее. Я боюсь боли. - Нет, не больно, - во всяком случае, выдирать проклятие, как пыталась сделать я с собой недавно, я не собиралась. Одно дело моя толстокожая сущность, а другое – ребенок. – Но тебе придется уснуть. Когда ты проснешься, все уже будет готово. Видно, Северус на меня так плохо влияет, что я начинаю ворковать над больной девочкой. Раньше бы и спрашивать не стала, просто вырубила и все, а тут отчего-то забочусь. Да, что-то мягчею я в этом теле, надо срочно из него выбираться. - Северус будет рядом? – Лили потянулась к нему и сжала его ладошку. – Я не хочу, чтобы он уходил. Он будет рядом? - Буду! – пообещал мелкий. – Более того, я буду помогать. Меня тут кое-чему научили… Я закатила глаза. Ну вот, девять лет, вчера подпалил штору на кухне, а уже хвастается, что великий маг. Но великий не великий, а мне он нужен позарез, поэтому пришлось кивать, подтверждая, что помогать будет. А еще пришлось "великого мага" за бок ущипнуть, чтобы мелкий совсем от гордости не раздувался. Я повернулась к Гидеону, который стоял чуть в стороне. - Ты же можешь ее усыпить? - Лучше зелье, чары не действуют долго… - начал говорить он, но я его быстро прервала. - Нам долго и не надо. Так что действуй. Гидеон достал палочку из крепления на рукаве (подозревала я, что в опасной близости со мной он вообще был готов выхватить в любой момент, а то вдруг я снова решу напасть) и взмахнул ею. Посыпались искры, искры превратились в пыльцу, а пыльца при попадании на кожу Лили, усыпила. Красиво. Интересно, здесь магия так и выглядит, как я ее вижу, или это у меня так странно видение скошено в сторону звездочек, ленточек и бантиков? Надо будет потом у кого-нибудь спросить. Я поднялась, сдернула одеяло на пол, кинула туда же подушку и уложила девочку аккурат на середину кровати. На спину, руки вдоль тела, голову прямо, ноги прямо – никаких скрещенных конечностей - чтобы магия свободно циркулировала. В этот момент подошел Фабиан. Он протянул Северусу бумагу, несколько перьев и чернильницу-непроливайку. Все это мелкий критично осмотрел и остался недоволен, судя по тому, как у него нахмурились брови. Я его понимала - сложно писать пером, если до этого не тренировался, а нам тут закорючки выводить. К счастью для нас, матрица для диагностики тонкого тела не была сложной. Я успокаивающе улыбнулась Северусу. Мелкий не стал терять времени даром – освободил место за столом, заваленным какими-то девчачьими игрушками вроде кукольного чаепития, пересадил тех же кукол на пол, чтобы было место куда сесть. Я поблагодарила и устроилась за столом. Взяла перо, макнула его, сделала короткий росчерк – порвала бумагу. Ну так не пергамент. Я вздохнула и поумерила свой дурной пыл, который драл бумагу. Подойду к делу с осторожностью, авось и получится. - Я не смогу, - сказал Северус, снова хмурясь. – Нужна ручка. - Тебе и не надо, - пояснила. – Я сейчас быстро сложу матрицу, а ты потом просто прислонишь бумагу невысохшими чернилами к плечу Лили. Должно получиться. - Ладно, - чуть успокоился Северус. Я потратила несколько листов. Я то продирала бумагу, то ставила кляксы, то ошибалась. Ведь ключ надо было писать в зеркальном отображении, и хоть с воображением у меня все было нормально, сразу не вышло. Наконец, все было готово. Пока не высохли чернила, я передала лист Северусу. - Все, как обычно? – деловито поинтересовался он. Я знала, что он красуется перед братьями, которые не вмешивались в нашу работу, но и оставлять нас наедине с Лили не собирались. Я на их любопытные взгляды махнула рукой - пусть посмотрят на настоящую магию, а не на то убожество, чем они всю жизнь занимались. - Разумеется. Только не перестарайся. Северус хмыкнул и приложил бумагу. Он не отнял ладошки от плечика Лили, он стоял так, чуть прикрыв глаза, и вскоре я увидела, как из-под его пальцев поползли первые чернильные узоры. Поначалу они походили на таракашек, которых распугали на кухне и они бросились в разные стороны, потом их стало больше, и вскоре они поднялись вверх черными, толстыми, вьющимися лентами. Ленты эти скрутились, как им надо, полыхнули, и мы все увидели проекцию тонкого тела Лили. - Вау! – послышался вздох кого-то из братьев. Я только на них покосилась, и они виновато убрали палочки. Пока мы творили волшбу, они были начеку. Северус тоже отреагировал на этот звук, открыл глаза, задирая голову, чтобы посмотреть на проекцию. Я вдруг увидела на его лице разочарование и вдруг испугалась – неужто не видит? - И что тут нового? – спросил он все так же деловито. – Я видел то же самое на ней раньше. Меня тут же затопило облегчением, ибо я уже успела надумать всякого, а оказалось, что он давно все видел. Правда, ему знаний не хватало, чтобы определить, что именно перед ним. - Это ты глазастый, а я слепая, вот и приходится с бумажками извращаться. Помолчи теперь, дай посмотреть… Я снова закружила по комнате. Я то подходила, то отдалялась, приседала, однажды даже на стул встала, чтобы посмотреть, что там сверху. Я измеряла, я рассматривала. В какой-то момент обнаружила, что за мной повторяет Северус - движется один в один. Да еще с таким серьезным видом, будто все эти маневры ему что-то говорили. Вовлекшись в эту странную канитель, даже братцы пару раз присели и обошли проекцию, проглядывая ее по кругу. Выглядело забавно, но на этом веселье заканчивалось. Когда я остановилась, кусая губы в задумчивости, на меня уставились три пары глаз. Даже Северус подрастерял свою деловитость и ждал, когда я вынесу вердикт по проклятию. Я украдкой вздохнула - все было сложно. Я увидела… нет, не себя, но что-то отдаленно напоминающее. Магические каналы Лили были закольцованы, замкнуты на самовыгорание, а еще замурованы какой-то гадостью. Хорошая новость – это не наше с «папочкой» проклятие, хотя и похоже, да и слабее оно. Я бы сказала, что передо мной был какой-то переклад. Родовое проклятие обычно точно сходится с тонким телом, как паззл, а здесь оно было прилеплено криво, да еще с прорехами. Плохая новость – как снимать, я не знала тоже. Не рвать же - Лили такой боли может не выдержать. То, что боль будет, я не сомневалась, - видела, что проклятие в нервную систему вросло. Отсюда, кстати, и проблемы с опорно-двигательной системой. Вишенкой на торте был цвет ауры. Проклятие своими эманациями засорило все тонкое тело, но, к счастью, я знакома с методами относительно безопасной чистки. Глядя на проклятие Лили, создавалось впечатление, будто Октавиус тренировался на девочке, чтобы потом применить полученные умения на Северусе. Ошибаться-то нельзя - Северус только один, значит, и попытка всего одна, и в такой ситуации репетиция явно казалась не лишней. Подобное предположение заставило меня сжать кулаки и пожалеть, что у меня вчера сорвало резьбу. Надо было его убивать с толком, с чувством, с расстановкой, и плевать на гору отчетов и гневных вероятников в последствии. Ради такого благого дела я бы потерпела. - Проклятие сделано с помощью кровной ритуальной магии, - озвучила недавние свои мысли. - Это переклад. Скорее всего, переложено с кого-то из старших родственников вроде дядь, теть или же двоюродных братьев. Посмотрите в родовом гобелене, может, найдете виновника. - Как снять, ты знаешь? Я пожала плечами. - Переложить назад. Встанет, как влитое. Еще и перепрыгнет с удовольствием. - Но это запретная магия, - сообщил Фабиан. Закон он знал хорошо. Я уже и забыла, что у меня тут в комнате двое служителей правопорядка. Мне не понравились слова по поводу запрета на ритуалы на крови. Если в мире запрещают заглавную магию, это первый признак, что мир катится в тартарары. Тут я вспомнила, как делала стабилизатор для портала на кровной магии, и совсем опечалилась. Ребята перемещались таким образом уже давно, они и не задумывались, что может быть по-другому - когда я поставила стабилизатор, Гидеон даже не понял произошедшего. Я тогда не обратила внимания на его реакцию, а сейчас вспомнила и загрустила. - Немного лицемерно, не находите? – спросила я, глядя на братьев. – Вы еще вчера собирались взять в заложники женщину и ребенка, чтобы шантажировать ее отца. И теперь говорите о законности? Мне всегда было смешно от этих странных человеческих двойных стандартов. К сожалению, ими грешили во всех материальных мирах, и даже местами в нашем. - Ты – сквиб! – сказал Фабиан. Я красноречиво взглянула на него, приподняв бровь. То есть, если я сквиб, значит, делай со мной, что хочешь: похищай, бей, насилуй? Не сказать, что это новость, но все же неприятно. Гидеон толкнул его локтем, и у того вдруг мозги встали на место: - Прости, я не это хотел сказать… Хотя имел в виду именно это. Ох уж эти братья, забавные они… местами. - То есть другого выхода, кроме запретной магии, нет? – поинтересовался Гидеон, скрестив руки на груди. Жест вышел очень показательным - ему была явно неприятна поднятая тема. Вот только в каком ракурсе неприятна: в плане нарушения закона или в том, что в его голове выросли грибы под названием "Ритуалы - это мерзко"? - Ей делали переклад с помощью кровной ритуалистики, - как маленьким стала втолковывать близнецам я. Владыка, вот иногда мне кажется, что Северус умнее этих рыжих вместе взятых. – Вы знаете что-то еще, такое же сильное, способное отменить? Я – нет. Нанятые вами специалисты тоже не знали. Но вы можете поискать еще, если мараться не хочется. Братья надолго замолчали. Наверное, обдумывали перспективы. Я не стала им мешать решать философские дилеммы. Они все равно придут к однозначному выводу, тут к бабке не ходи. Ради своей крестницы они пойдут на многое: и в магию на крови залезут, и инферналов поднимут, и еще какую-нибудь пакость сотворят - лишь бы ребенку помогло. Больные дети делают взрослых уязвимыми и сговорчивыми. Пока у рыжих шел консилиум, я присела рядом с Лили. Напротив сразу же материализовался Северус и посмотрел тревожно, заполз на кровать, полез чуть ли не ко мне на колени - обниматься. Я вначале опешила от незапланированных нежностей, но быстро поняла, что мелкий так шифровался, пытаясь незаметно вопрос шепнуть: «Если они не согласятся, как тогда помочь Лили?». Я вздохнула и погладила его по голове. Подумала о том, что жаль мы не можем общаться мысленно. Шепот-то братья все равно услышат. И тут в голову пришла мысль: а почему нет? Вчера мелкий четко сказал, что мою сигнатуру смог распознать. Надо попробовать. Ненадолго прикрыла глаза и ответила так, как если бы на перекрестке стояла. Только упростила сигну, чтобы она не несла ничего лишнего. С вылупком разговаривать, что с иностранцем – лучше не употреблять сложные конструкции, ведь может не понять. В итоге получилось вот что: //Согласятся, я им не оставила выбора. Северус замер на миг, а потом затряс головой, будто ему в ухо попала вода, и я поняла, что он сигнал мой поймал. Правда, не совсем понял, что произошло. - Это ты сказала? – спросил шепотом мелкий, будто не веря. Он отстранился и стал заглядывать мне в лицо, пытаясь по нему что-то прочитать. Я просияла, довольная собой. Если мы сможем так общаться, это очень упростит нам жизнь! //Да, это сигнатура. Ими общаются у меня дома. Попробуй ответить. Северус снова ненадолго замер, чуть скривился. Я не удивлялась. Сигны с непривычки могли доставлять дискомфорт, поэтому общаться через них стоило начинать постепенно. Так понижался риск сенсорной перегрузки. Мелкий послание принял и понял. Кивнув, он принялся собираться с силами. Вдохнул и выдохнул пару раз, а потом «ответил». Правда, в слова облечь не смог, но подобное легко исправить тренировкой. То, что я почувствовала… было удивительным. Я не получала раньше от него сигнатур, поэтому я плохо знала, какой он на самом деле, а тут раскрылся передо мной. На что он был похож? На яркую звезду на бархатном ночном небе. Очень красивую, но далекую и такую одинокую… Обычно такого типа одиночеством фонят разделенные партнеры в нашем мире. У Северуса где-то есть пара? Очень интересно. Я полностью прочувствовала все то, что он хотел мне передать своей сигной. Его ощущения и эмоции крепко мешались с яркими и сильными образами, от интенсивности которых я ошеломленно заморгала. Я видела Лили на детской площадке, когда она колдовала. Я видела, как Северус подошел к ней и сказал, что тоже волшебник. Как они смеялись вместе, пуская в небо волшебных бабочек. Как светло улыбалась Лили, поправляя Северусу лезущую в глаза челку. Как брала за руку, ничуть не стесняясь. Как просила «научить ее магии», не зная, что мелкий знает об этом едва ли больше ее самой… Мой вздох вернул меня в реальность. Вот как значит. Лили была самым светлым в его жизни, лучиком света в кромешной тьме. И сейчас Северус верил в то, что я ее спасу. Верил так, как никому и никогда. Я не имею права его подвести.