Под несчастливой звездой

Я помню Тобиаса Снейпа немытым маргиналом, пропитым насквозь, опустившимся на самое дно социальной лестницы. Я помню его бешеные глаза, налитые кровью, перекошенное лицо, когда он убивал свою жену, и могу сказать точно, что то существо, которое стояло передо мной и нехорошо усмехалось, им не являлось. Оно влезло в мертвое тело, пропитало его своей скверной так, что теперь его не тронет процесс разложения. Даже своим кривым и косым видением, я видела эту скверну. Я видела, как она сочилась из глаз. Я видела, как она чернела в венах, делая его лицо причудливо раскрашенным. Паразиты всегда были грязью и гнусью нашей Вселенной, но того, что они обладали определенной степенью привлекательности, у них было не отнять. Они походили на опасное, насквозь ядовитое насекомое, которое было настолько отвратительным, что казалось прекрасным. «Ужасно красивый» — это о них. И о Тобиасе Снейпе. Когда он был человеком, когда он еще не начал пить, отдавая себя во власть паразита, он выглядел более чем привлекательно. У него были густые черные волосы и правильные черты лица, у него были красивые глаза, большие и бархатные, у него были прямой нос и правильной формы губы, которые рисовали художники героям легенд. И теперь, когда скверна вошла в его тело, эти черты обострились, и Тобиас Снейп стал красив воистину демонической красотой. Я вспомнила, как видела недавно Тобиаса Снейпа, блуждая по принцевским лесам, чтобы наткнуться на кордебалет нечисти. Я заметила его среди них, такого же ослепительного, как и сейчас, и это меня испугало. Я знала, что означает такая внешность — такой паразит не из низших, он сильный и амбициозный. И именно он правит балом. Но почему я все еще жива тогда? — Как бывает, правда? Ты же никогда не думала, что однажды будешь женой кого-то вроде меня, — оскалился кат ровными белыми зубами. Ворованная мана паразитов всегда выглядела поразительно. Она была чистой, она была богатой, и творила чудеса. Она заполняла вены и глаза скверной, но все остальное казалось таким невероятно здоровым и сияющим, что никто и подумать не мог, что тело это неживое — оно не дышит, и сердце у него не бьется, и боли оно не ощущает. Это, кстати, одна из удочек катов для наивных. Они обещали красоту, молодость, совершенство, силу, власть, и сами были наглядной демонстрацией, но прекрасной иллюзией, обманкой. — Что же ты молчишь? Так рада, что сказать нечего? — усмехнулся он. — Или ты боишься проговориться? Так не волнуйся, они тебя не услышат, видишь? Он обвел рукой окружающее меня пространство, и все присутствующие замерли в том виде, в котором были. Будто он поставил происходящее на паузу, остановив время. Лишь я и Тобиас Снейп остались межвременье - могли двигаться и разговаривать. — Бредни твои слушаю. Интересно же, — ответила я, не моргнув глазом на изменение течения времени. Сама так могла. Когда-то. То, что про брак он гнал, даже комментировать не хотелось. Заключали его прежние Тобиас и Эйлин, да еще по местным законам, так что теперь мне этот паразит никем, кроме занозы в заднице, не приходился. Но его, похоже, забавляла ирония ситуации. — Вот как… — он по-птичьи наклонил голову, рассматривая меня, точно редкую зверушку. Ему явно нравилось, что он видел. Он видел мое проклятие, мое бессилие, и то, что я заперта в теле. Кат снова впечатляюще оскалился и произнес: — В Мунго у тебя получился хороший щит, да и слугу моего ты очень виртуозно заморозила. Кто бы мог подумать - устроила церемонию бракосочетания прямо на месте. Отчаянно, но меня покорило! Я пожала плечами, комментировать я ничего не собиралась. Пусть кат несет, что ему в голову взбредет. Оно ведь как: болтун - находка для шпиона, что-нибудь полезное да услышишь. Я покосилась на застывшего в пространстве и времени Марса Пруэтта. Лицо его в момент "замораживания" времени являло собой смесь из раздражения, усталости и решительности, и эти эмоции переплелись так причудливо, что он казался перекошенным. Кат проследил направление моего внимания и ухмыльнулся: - Силен, не правда ли? - произнес он. - Решено! Заражу-ка я его. Он мне может пригодиться. Я понимала, что кат проверяет меня и даже провоцирует на активные действия, но я не дрогнула, когда увидела, как на руке Тобиаса вырастает огромный паук, шевелит лапками, щелкает жвалами и перепрыгивает на Марса Пруэтта. Паук заполз ему за спину и впился в загривок. Зрелище было, надо сказать, малоаппетитное, но на моем лице не дрогнул ни один мускул. Да и бесполезно - я ничего не могла с ним сделать, только наблюдать, как паразит отравляет ядом моего свекра. Паук на его спине сидел знатный, лохматый и упитанный, такого чтобы сбросить, нужно будет просить Северуса, да и то мелкий сможет с ним справиться не сразу, а после серьезной тренировки. Хотя, о чем это я? Мне бы отсюда выйти живой, ведь мои силы и паразита вопиюще не равны. — Мне так нравится, как ты дрыгаешься, — усмехнулся Тобиас, глядя на меня почти ласково. — Не сдаешься, сопротивляешься до последнего. Мне это нравится, якшини. Ты похожа на муху в паутине… Значит, все-таки не слепой, и что я такое, видит. — Если ты знаешь, кто я, отчего я еще жива? — спросила. — О! Тебе интересно! — довольно оскалился он и перетек ближе ко мне. Он был похож на змея своими повадками, плавными и завораживающими. Будто загипнотизировать пытался. Я усилием воли заставила себя стоять на месте и не отшатнуться, ведь паразиты не вызывали во мне ничего, кроме омерзения. — Я так и знал, что ты спросишь. Ведь в этом теле, с этим проклятием, ты совсем не можешь понять, что происходит, так? Кем бы ты ни была, а не можешь. Какая ирония, правда? — Да, я оценила, — ответила сухо. — Еще и с чувством юмора, м-м-м, — довольно оскалился паразит. — Повезло мне с женой. И кроткая она у меня, к тому же, ты знаешь? Безопасная. Магии чуть. Только и хватает, чтобы жизнь в этом теле поддерживать. Слабая, как и положено женщине. Это ведь для тебя новое чувство, так? Ты, наверное, уже и не помнишь как это — зависеть от кого-то? Ну ничего, я тебе напомню это прекрасное чувство. — Ты еще и сексист, — хмыкнула. — Я за традиционную семью, милая. Женщина должна слушать своего мужа. Во всем. И во всем ему угождать, — он сделал еще один шаг ко мне. Я не успела отступить, моих реакций не хватило — что такое человеческое тело проклятой магички против напитанного энергией тела ката? Я почувствовала, как его влажный и холодный, как у лягушки, язык касается моей щеки, и я взмолилась Владыке, чтобы он в меня не полез, иначе меня вырвет. Каты так свои "нежности" проявляют: засовывают части тела своих шкурок в разные отверстия другой, понравившейся шкурки. Пропихнуть пальцы в рот, нос или ухо - это еще цветочки, бывает и похуже. К счастью, я не настолько понравилась кату, чтобы он начал "ласкаться" - он лишь провел языком широким мазком по моей скуле и, отступив, рассмеялся, ведь я не сдержала дрожь отвращения. — Я знаю, о чем ты сейчас думаешь: о том, что я опоздал, что лента на твоей руке уже повязана, и ты счастливая обладательница двух прекрасных мужских образчиков. Да, они впечатляют, — Тобиас отстал от меня и переключил свое внимание на близнецов, которые стояли от меня на расстоянии протянутой руки. Фабиан застыл мрачной статуей, скрестив руки на груди, лицо его казалось напряженным, но решительным. Гидеон выглядел не менее напряженным, но при этом он был еще и хмурым, и на его лице отражалось понимание по поводу тренировочного зала. Он-то совсем недавно лицезрел гербы этих самых Малфоев у меня в подвале. — Милая, я не могу обвинить тебя в дурновкусии — ты хороших себе партнеров выбрала. У них отличный потенциал, а энергии… как же ее много! — последнее он произнес с детским восторгом. Он провел ладонью по плечу Фабиана, пощупал его мускулатуру, а затем сунул руку между ног Гидеону. — И оснащены отлично! Ты их уже пробовала? Хотя, вижу, что нет. Твоя сущность еще недостаточно для этого проснулась. Вы ведь такие скучные — без связи проникать друг в друга не хотите. Я терпела прикосновения к себе, но когда он дотронулся до моих супругов, не выдержала. Та ярость, что еще не успокоилась со времен секретарши, которая по-хозяйски их лапала, разгорелась еще сильнее. И хотя я старалась не подавать виду, что бешусь, в кабинете стало холодать. — Ах! Ты злишься! — констатировал паразит, едва не хлопая в ладоши от восторга. — Но магия твоя — игрушечная, я же сказал! Он просто махнул рукой, и холод ушел. Я же ощутила себя воздушным шариком, из которого вдруг выпустили весь воздух. Меня так резко оборвали, что я еле удержалась на ногах. Справляясь со слабостью, я мечтала только об одном: прикрыть глаза на несколько мгновений, чтобы унять головокружение. Но такой роскоши я себе позволить не могла. — Духовная связь… она меня всегда удивляла, — произнес паразит задумчиво. — Вы придумали ее для того, чтобы легче было прийти на помощь, чтобы чувствовать друг друга несмотря ни на что. Хорошее изобретение. Быть может, будь у тебя такая связь с кем-то еще из твоего мира, ты бы не оказалась в этой ситуации, но эти красавцы хоть и сильны, но здесь совершенно бесполезны. Впрочем, даже якши, наш кошмар, в этом мире стали совершенно безопасны. Я могу сделать с тобой, что хочу. Я буду наслаждаться твоими мучениями и твоим бессилием, я увижу, как ты, истощенная проклятием и попытками как-то спасти своего ублюдка, которого вот-вот признаешь своим ребенком, будешь подыхать. Мне это доставит немало удовольствия, поверь мне. — Ты можешь радоваться, сколько угодно. Но тебя все равно прищучат. Не я, так кто-то из моих, — выплюнула я. Паразит в ответ рассмеялся. Запрокинул голову, открывая неестественно белую шею. Под этой белизной черным проступала жилка. Я знала, что если паразита поранить, то вместо крови потечет что-то черное, густое, как чернила. И ядовитое. От этого яда нет лекарства. — Ты в это веришь? Или тебе больше сказать нечего? В этом мире нет НИКОГО, кроме тебя. Ты тут одна. И как бы ты ни звала, тебя никто не услышит. Ты заперта здесь! Отсюда нет выхода! Нет выхода отсюда для тебя… — вспомнились слова пифии. Неужто, действительно, его нет? Не верю! Надо искать! — Это значит, ты здесь тоже заперт? — ухмыльнулась я. Конечно, в качестве хорошей новости оно было так себе, но за неимением лучшего полученную информацию стоило тщательно обдумать. — Меня это совершенно не огорчает. Я получил королевский подарок — этот мир полон людей, и, сожрав их, я стану богом! Пока ты будешь умирать в мучениях. Мы появились здесь одновременно. Но тебе досталось проклятое тело, а мне — нет. Ты все еще веришь во Вселенскую справедливость? — Мы верим в нашего Владыку, а не в справедливость, — ответила я. — Если я здесь, значит, так было нужно. Ну, или пьяный координатор мне попался, направление перепутал. Но это мы уже озвучивать не станем, перед врагом мы всегда разыгрываем фатализм и недалекость. — Правда? Ты так думаешь? — снова захохотал паразит. — Ты считаешь, что здесь по воле Его? Хочу тебя огорчить: ты здесь потому, что идиот Октавиус Принц так хотел избавиться от проклятия, что умудрился вызвать меня. Ну, а ты просто пролетала мимо! Вот оно как. Но если я «просто пролетала мимо», тогда со словами пифии не вяжется, что у меня тут карма разыгралась за то, что я в прошлом что-то натворила, дай Владыка памяти. — Как же он тебя вызвал, если мир закрыт? — поинтересовалась скептически. У меня могли заблокировать магию, но способность критически мыслить — никогда. Давай, скажи мне, может, и я так смогу. Конечно, это будет что-то донельзя мерзкое, нюхом чую, но на этого паразита надо найти управу. И раз ему хочется посмотреть на мои предсмертные мучения, то и мучиться надо с пользой! — Детка, он был главой наркокартеля, а значит, что все зависимые были под его пятой. Он просто пустил в ход очередное зелье, на которое они радостно сели и сдохли. Собранной энергии как раз хватило для призыва. Хочешь повторить, и мне брата позвать? Тебе одного меня мало? — спросил он насмешливо. Он явно раскусил меня, отчего я такие вопросы задаю. — Да ты не стесняйся, меня повеселит, если ты займешься распространением наркотиков. Мне слуги нужны всегда! Что ж, хорошая новость — пробить купол можно; плохая новость — нужно очень много маны. Значит, придется искать другие пути. — Тц, — я прищелкнула языком вместо каких-либо комментариев. — Так и знал, что ты слишком брезглива для этого. Вы все такие чистоплюи… Но я рад, что вы такие. Если бы не это, подарка в виде такого прекрасного мира мне не видать. А так… — Не обольщайся, — оборвала его я. Знаю я их приемчики — лапши такой навешают, что и не поймешь потом, где обманули. Ведь так складно врут, опираясь на факты! — Закрытый мир не означает, что он не принадлежит Дальним Рубежам Скайфола. Я бы на твоем месте не разевала роток на чужой кусок пирога. Тобиас расхохотался. Смотрел на меня и смеялся так, будто остановиться не мог. Прошло немало времени прежде, чем он успокоился. Что же я такого смешного сказала, что он едва в истерике не бьется? — Ты так и не поняла? Все еще надеешься, что здесь случился какой-то сбой системы, который закрыл мир? О, нет, тут все по-другому, — сказал он, когда отсмеялся. — Этот мир принадлежит Жнецам, которых ваш брат когда-то обидел. Им плевать, что здесь буду делать я, а вот с тобой уже сложнее… Мир принадлежит Жнецам… На миг я забыла, как дышать. Хотелось присесть. Или хотя бы схватиться за что-нибудь или кого-нибудь. В зоне досягаемости оказались мои супруги. Я зацепилась за них, точно утопающая за соломинку. Так платишь ты за то, что только раз глаза свои закрыла… Да, я закрыла глаза лишь раз. Эта ошибка обошлась мне очень дорого — был потерян целый мир. Этот мир. Владыка, я вспомнила! За всеми этими потрясениями я не заметила, что братики откликнулись на мое прикосновение — ухватили меня в ответ, поддерживая, хотя по всем канонам должны были бы стоять статуями самим себе. Но, видно, мои прикосновения и мои эмоции пробудили их. Близнецы споро засунули меня за свои спины, а сами выдернули палочки. — Ступефай! — выкрикнули они. Они использовали две глотки и две палочки, но луч получился один. Сильный и яркий. Бесполезно! Этой магией паразита не взять! — хотелось закричать мне. Но луч летел не в Тобиаса, он просвистел мимо и грохнул в паука, что сидел на спине у Марса Пруэтта. Паук задергал лапками в конвульсиях и упал на пол, оглушенный. Я захлопала глазами, не веря увиденному. Неужели сработало? Глава Аврората сразу же поднялся из-за своего стола с палочкой наголо. И эта палочка смотрела прямиком на Тобиаса Снейпа. — Будь ты хоть триста раз из Отдела Тайн, но нападать на Главного Аврора не позволено даже невыразимцам! — рыкнул Марс Пруэтт, обращаясь к паразиту: — Ты арестован! Тобиас Снейп неприятно оскалился, сверкнул глазами и рассыпался черной дымкой на глазах у всех. Пруэтты выстрелили заклинаниями в ответ, но было поздно — мерзавец уже ушел. Черная пыль, которая образовалась от поганого портала, оседала на пол. Она осыпала собой мохнатое тело паука, которое застыло кверху конечностями. — А? Что здесь происходит? — послышался голос последнего очнувшегося от морока. Если я правильно помню, звали его Абрахас. Абрахас окинул взглядом всю нашу скульптурную группу, и посмотрел вниз, на паука, которому именно в этот момент захотелось подергать лапками. Такого визга я еще не слышала. - Секо! - заорали братья, и режущее заклинание такой силы превратило тело паука в труху. В миг все замолкло - даже Абрахас перестал вопить. Я же вдруг ощутила сильный приступ головокружения и уходящую из-под ног землю. Голова моя сначала отключилась - в ней стало пусто, как в перезрелой тыкве, а потом взорвалась фейерверком воспоминаний, подгруженных из моего тонкого тела. Я упала, схватившись за голову, ругалась сквозь зубы, когда поняла, что не могу справиться с наплывом образов, находясь в сознании. - Сейчас отключусь. Ненадолго, - сумела выдавить я склонившимся надо мной братьям и последовала своим словам, проваливаясь в воспоминания.