***
Прошло несколько часов, а куноичи всё не возвращалась. Шума со стороны лагеря тоже не было слышно. Где носит это лохматое недоразумение??? Она уже давно должна была вернуться. Гарнизон пришёл сюда поздно ночью, пока мы от них бегали, изучил все окрестности, к моменту, когда Цуме отправилась на разведку все вопросы по расположению войск в данном секторе, должны были быть решены. Оставалось только подслушать разрабатываемый главнокомандующими план дальнейшего наступления, я ни в жизнь не поверю, что они до сих пор его согласовывают.***
Солнце поднялось ещё выше прежнего, возвещая о наступление полудня. По старой покрывавшей землю листве сновала лесная живность. На ветвях деревьев орали птицы, тщательно скрываясь за свежей листвой. По стволам карабкались наперегонки друг с другом ошалевшие от весны белки. Тяжёлый, от испаряющейся, после ночного дождя, лесной влаги, воздух медленно, но верно нагнетал ситуацию. Это кареглазое нечто всё ещё не соизволило вернуться. Я уже успел сходить на разведку, убедиться, что её не схватили и не убили, выяснить, что Облако ожидает пополнение и готовится к наступлению, вернуться обратно, высушить одежду, а её всё ещё нет!!! Нервные клетки в моём организме стремительно гибли, не забывая на прощанье покрутить пальцем у виска. И чего я так волнуюсь? Быть может девочка решила, не дожидаясь своего волчонка отправиться в главный штаб, чтобы доложить о случившемся, вообще забыв и о плане, и обо мне заодно. Но верить в это решительно не хотелось. Напекающее макушку солнце и нескончаемый лесной шум мешали соображать. До безумия не хотелось расставаться с этим лохматым чудом. Но с другой стороны если она решила не возвращаться, то это только к лучшему. Одни только мысли о ней заставляют, как сейчас, напряжённо прислушиваться к каждому шороху, а её присутствие лишает разума и, как перед сегодняшним рассветом, подчиняет желаниям. Возле этой бешеной девчонки я перестаю соображать, но самое паршивое то, что меня это вполне устраивает. Правая рука в кармане плаща сжимала старый, пожелтевший бинт, сердце отбивало чечётку, а разум беспрестанно костерил всё благодаря чему я оказался в этом положение, начиная с придурка за головой которого я попёрся через эту, трижды проклятую, заварушку. Послышался очередной шорох и всё вокруг стихло. Резко поворачиваю голову в том направление, откуда он исходил и обнаруживаю там Цуме. Организм отреагировал так, будто прямо на меня летит одна из техник катона, а разум картинно закатив глаза, собрал вещички и свалил в круиз. Первым порывом было улыбаясь как душевно больной кинуться к ней и сгрести в охапку, но после того как я заметил, что она стоит на месте как вкопанная и глубоко дышит отчаянно краснея, взял себя в руки и стал ждать пока девушка подойдёт сама. В глазах её плясали черти, а на лице медленно расплывалась улыбка. Во мне вскипела ярость. Я тут, как последний идиот, сижу и волнуюсь, а она улыбается как ребенок, нашедший спрятанные родителями конфеты. Девушка стала приближаться ко мне, неотрывно смотря в глаза. Вот чего-чего, а такого ещё не было. Все смотревшие в мои глаза обычно каменели от ужаса, а она улыбается. Воскресшие нервные клетки требовали отмщения, и желание придушить её на месте появилось само собой. И тут нахалка спрыснула от смеха. Это заставило меня окончательно растеряться. Поблизости снова засуетились белки и, делая вид что кроме этих грызунов меня никто более не волнует, перевожу внимание на них. – Как успехи? – Спрашиваю я, чтоб не молчать. – Не знаю. – Не сводящая с меня глаз чумазая девчонка присела рядом. И где только так измазалась? – Я первый раз одна на разведку ходила. – Ну, рассказывай. – Я выяснила, что вечером прибудет подкрепление и ночью они направятся к северному фронту. Узнала маршрут, по которому они будут продвигаться, заминировала его и ещё один, обходной. Заметить, не должны, раньше, когда я такие ловушки ставила, не замечали. Написала отчёт, как и договаривались, о тебе не упоминала, вышла на встречу к Куромару… – В голове что-то щёлкнуло и, прежде чем подумать, грубо перебиваю её, и с непонятной самому себе злобой заглядываю в глаза: – Куромару? – Она улыбается ещё шире и с какой-то, непонятной мне радостью, поясняет: – Куромару – мой нинкен, серый волк. – Собственническое чувство немного ослабило хватку, и я вновь отвёл взгляд. – Я вышла ему на встречу, чтобы не терять время, и отправила с отчётом в главный штаб, а так как он находится не очень далеко отсюда, решила дождаться Куромару возле них. – Она мотанула головой в сторону вражеского гарнизона. – Вместе с указанием о дальнейших действиях прислали газовые бомбы. Приказали установить их на пути следования вражеских войск, да ещё и так чтобы они сработали вместе с взрывными печатями. – В этот момент мне показалось, что она жалуется. – А ещё было сказано чтобы, после того как Облако двинется к северному фронту, я проверила нет ли больше в этом секторе вражеских войск. А этих, – она снова мотанула головой в сторону гарнизона. – дальше наши амбу под контроль возьмут – Она говорила так, будто я уже один из них и это оставляло приятный осадок, но вместе с тем напоминало, что мне снова придётся уйти. Я одиночка и тех, кого можно определить как «наши» или «свои» в моей жизни нет. – Где твой волк? – Я отпустила его поохотиться, он до ужаса не любит пилюли. – Ты уверенна, что тебя не обнаружили? – На все 100! – Поворачиваюсь к ней, слегка приподняв бровь. – Я – Инузука. Мы способны по запаху распознавать не только местность и окружающих существ, но и чувства людей. – Поясняет она, и я вновь отвожу взгляд, чтобы не потерять над собой контроля. – Настороженность, намерение навредить, ложь, страх… – непонятно зачем перечисляет куноичи, с каждым словом всё сильнее заливаясь румянцем – …беспокойство, радость, грусть, смятение… – скороговоркой продолжает она и я начинаю осознавать в чём причина её смущения. Вновь заглядываю в глаза Цуме. – …ревность… – Она запинается, на секунду затаив дыхание и опустив глаза. – Все чувства. – Она смотрит куда-то в сторону, нервно покусывая губы. Мягкие и тёплые губы, даже моя извечная маска не помешала почувствовать и запомнить их во время «поцелуя». Как же глупо всё получается. Нужно срочно это прекращать. – В таком случае я здесь больше не нужен. – Поднимаюсь с намерением уйти, но маленькая ладошка с цепкими пальчиками мёртвой хваткой обвивается вокруг запястья. – Ты считаешь, что я не справилась с этой миссией? – Она пронзила меня растерянным, чуть не плачущим взглядом. – Ты отлично поработала! – Наконец отпускаю бинт и, вытащив из кармана правую руку, ещё сильнее растрёпываю её лохматую голову. – Правда? – Она всхлипывает словно маленький ребёнок. Я киваю и даже жалею, что сквозь маску она не может увидеть моей улыбки. Цуме на мгновение опускает глаза, а после вновь пронзает взглядом, но уже более решительным, чем прежде. – Значит, я заслужила награду? – Настораживаюсь, но решив исполнить её желание снова киваю. Девушка отпускает мою руку и, подойдя вплотную, снимает с моего лица маску, а в следующий момент, схватив за шею, притягивает к себе и с яростью впивается в губы. Прежде чем осознать что творю, прижимаю к себе дерзкую девицу и не менее пылко отвечаю на поцелуй. Мысли в голове сливаются, воедино превращаясь в не контролируемый торнадо. А она оказалась на удивление умела. Сознавая, что не первый прикасаюсь к ней, до боли сжимаю, под напором собственнических чувств и ревности, пусть и не осиную, но стройную, талию девушки. На секунду приоткрыв глаза, замечаю серого, с недавних пор, одноглазого волка и тут же разрываю поцелуй и прижимаю куноичи к себе. Пока она, упираясь лбом в мою грудь, пытается отдышаться, мы не отводим друг от друга взглядов. Через пару долгих секунд гордый зверь, доверив мне свою юную хозяйку, направляется в чащу леса, видимо, чтобы продолжить охоту, но уже у самых деревьев оборачивается и злобно оскаливает клыки, как бы предупреждая, что за каждую её царапину мне придётся расплачиваться кровью.