Словно сон. Под грохот сражений.

      Вот уже десять дней как Цумэ вернулась в расположение войск. В начале меня мучили опасения, о том что, оказавшись в привычном окружении, она забудет обо мне. Я боялся что вся её любовь ко мне была лишь «эффектом подвесного моста» и почувствовав поддержку близких, юная куноичи с лёгкостью от неё откажется. Но после первой же нашей встречи подобные мысли отступили. Её реакция на моё появление, пусть и еле заметная, но весьма бурная, развеяла моё мрачное наваждение, словно ночной кошмар.       Однако, это была единственная хорошая новость за весь прошедший период.       Как позже выяснилось, моё присутствие на поле брани не осталось секретом ни для одного из оппонентов. И Лист, и Облако создали специальные отряды, направленные на мою ликвидацию. Две группы, малоопытных, но сильных и смышлёных, шиноби прочёсывали лес по обе стороны границы.       Фатальным для меня стало то, что Цуме определили в коноховский отряд «лесного следопыта». Скрываться от этих юнцов было несложной задачей, но уходить, оставляя её в обществе молодых, в определённых случаях, заинтересованных в ней и довольно-таки напористых парней, было сушей пыткой. Успокаивала лишь мысль о том, что в гарнизоне потенциальных соперников было в разы больше, нежели в этой группе.       Из-за нежелания уходить я чуть не попался в первый же день её нового назначения. Чем немало потрепал нервы маленькой дикарке. И всё же это оказалось не самой большой из наших проблем. Как выяснилось, у моей девочки, появился властный и влиятельный враг. Именно он подослал к ней тех враждебно настроенных амбу, а ныне у него появился очень опасный союзник. Соклановец юной чертовки, Инузука Гаку. Очень дорогой и близкий, для Цумэ, человек.       Звали нашу головную боль Шимура Данзо. Первым порывом было найти и убить этого сопляка. Но сейчас идёт война, он и его подразделение вносят в неё огромный вклад. Без столь значимого звена своей армии, Конохе будет непросто выстоять в этой войне. Подобного Цуме мне не простит.       Не найдя иного выхода я отправил ей записку и направился к линии фронта. Мне казалась разумной мысль отсидеться в тылу Облака. Там я не буду привлекать к Цуме столь сильное внимание Шимуры, да и не придётся наблюдать за тем как вокруг, моего чертёнка, вьются обнаглевшие молокососы.       Однако ещё до восхода я пожалел о своём решение. Произошло это в тот момент когда, почти у самой линии фронта, на меня налетела Цуме. Растрёпанная и взволнованная она повисла у меня на шее, шепча что-то невнятное, утыкаясь носом мне в ключицы. За спиной её стоял четвероногий охранник, настороженно озираясь по сторонам и принюхиваясь.       В голове была настоящая каша. Малышка не должна была здесь появляться!!! Совсем близко вражеские войска, относительно недалеко её товарищи, для которых я – цель номер один, плюс ко-всему, среди них шпион её личного врага. Нас могут обнаружить в любой момент. И если от врагов я смогу её защитить, то от гнева товарищей точно не спасу, она сама мне этого не позволит. От осознания того что с ней может сотворить Донзо разум поглощает страх.       Пытаюсь отстранить от себя юную куноичи, объяснить ей всю сложность ситуации. Но ничего не выходит. Она отчаянно цепляется за меня, бессвязно тараторит какой-то бред не позволяя мне и слова вставить. И тут я понимаю, что она тоже боится, но, в отличие от меня, не суда союзников, а моего ухода.       Понимая, что вразумить девчушку не получится, прижимаю её к себе. Сильная куноичи мгновенно становится безропотной и слабой в моих руках, всхлипывает, дрожит и прикусывает губы, чтобы не расплакаться. Я прижимаю к себе и глажу малышку по голове, в попытке успокоить, понимая, что решение уйти в тыл Облака было ошибкой.       Но всему хорошему рано или поздно приходит конец. Куромару улавливает чей-то запах и оборачивается к лагерю ликвидационного отряда. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что отсутствие Цуме заметили. И до того как я успеваю что-либо предпринять на нас летит внезапная атака. Ловко уворачиваюсь от нее, не выпуская из рук, всё ещё не пришедшую в себя, куноичи. Из кустов выскакивает красноволосая девчонка. Цуме лишь сильнее прижимается ко мне, не желая обращать внимание на происходящие. Сотворённое нинджуцу производит невероятное количество шума, а его создательница мгновенно меняется в лице, разглядев человека в моих объятьях.       – Цуме… – Растерянно проговаривает юная воительница, шокировано застывая напротив нас.       Понимая, что ещё не поздно уйти, пытаюсь отстраниться от своей лохматушки. Но она не позволяет.       – Не уходи! Не бросай меня! – Почти что кричит чертёнок, вгоняя и меня и свою подругу в крайнюю степень растерянности.       И вот один за другим появляются остальные участники группы. На их лицах проступает недоумение, граничащее с шоком. Первым приходит в себя Гаку, настроенный Шимурой против сестры он готовится нанести атаку. Но вовремя отошедшая от шока сокомандница успевает его остановить, тем самым давая остальным понять, что ни от одного из них подобного не потерпит.       Ослабив на мгновение бдительность, бросаю взгляд на Куромару. Волк стоит, ощетинившись и оскалив клыки, вот только взгляд его направлен не на группу стоящую перед нами, а мне за спину. Буквально через минуту нинкен Гуку повторяет за ним. Сомнений быть не может, к нам тихо приближается Облако. И заметил это не только я.       Ещё несколько секунд мы сверлим друг друга напряжёнными взглядами. Озадаченные юнцы просто не знают как поступить и что делать. Сильнее прижимаю Цуме к себе и незаметно пускаю под землю жгуты. По лицам коноховцев понимаю, что враг совсем близко. Спустя мгновение за моей спиной раздаются предсмертные крики, ливнем льётся кровь. Стоящая передо мной группа меняется в лице, в их глазах отчётливо видно панический страх. Они поняли, что с врагом подобным мне лучше не связываться.       Цуме никак не успокаивается, а времени остаётся всё меньше. Сначала её сокомандники, затем вражеский гарнизон, следующим на этот праздник жизни прибудет сам Шимура Данзо и тогда, уж точно, ситуация приобретёт непоправимый характер. У меня просто нет выбора. Активирую джуцу и выпускаю демонов в масках. Бой значительно ускоряется, точнее, снижается число, живых, врагов. Целую в макушку лохматого чертёнка, зажмурившись буквально на пару мгновений, и резко толкаю её в направлении союзников. Не успевшая среагировать Цумэ летит в объятья подруги. А я, в буквальном смысле, по трупам бегу в тыл врага.       Я выиграл для них достаточное количество времени, дальше они должны справиться сами.       Лохматая, заплаканная девушка вскакивает в попытке броситься за любимым, но её останавливают. Сначала обступившие со всех сторон друзья, потом звонкая пощёчина брата, затем крепкие объятья подруги. Её останавливают. Но не её нинкен.       Одноглазый волк бежит за мной до самой реки, той же которая привела меня к ним. Он ведь понимает, что другого выхода у меня не было, Цуме не бросила бы своих земляков, а уведи я её силой – вернулась бы. И что говорить тогда. У неё просто не осталось бы оправданий. Но волк не отстает, и я решаю прекратить бессмысленную гонку. Куромару подпрыгивает и впивается клыками в моё плечо. По самое, что восемь лет назад вылечила лохматая непоседа. Утыкаюсь носом в сильную шею зверя. Он рычит и не выпускает плеча из пасти и всё же уже не так сильно сжимает челюсти. Он всё понимает.       Спустя какие-то полчаса Куромару возвращается к хозяйке, принося в пасти небольшое послание от возлюбленного, в виде старого, пожелтевшего бинта, измазанного кровью.       И прижимая к груди этот слабый отголосок прошлого Цумэ понимает, что все, что она сделала этой ночью, было ошибкой. Огромной, непоправимой, глупой ошибкой.