***
Немного поворчав о военном положение Хокаге, с доброй улыбкой, обвенчал молодожёнов. Громкие поздравления целого гарнизона земляков. Радостная улыбка Юки. Замешательство на лицах наших друзей. Суровый взгляд Фугаку. И отсутствующие выражение лица Цуме, с блеклой, приклеенной улыбкой. Пожалуй, это единственное чем мне запомнится этот день. Как только народу вокруг поубавилось Цуме уволокла Миназуки в сторону и набросилась на него с поцелуем. Я не могу на это смотреть. Ухожу. Рядом, тихой поступью, идёт нинкен. Уже ближе к полночи я вернулся к костру. Вокруг него сидела наша команда. Все остальные давно разбрелись по палаткам. У друзей были мрачные выражения лиц. Через пару часов к нам присоединилась Цуме. Растрепанная, потухшая, она сжимала в руках жёлтый, измазанный кровью бинт. Кажется, его принёс Куромару в качестве последнего презента от главного преступника мира шиноби... К ней подсаживается Кушина, хочет поддержать, но не обнять, не заговорить не решается. Цуме смотрит в костер пустым взглядом. Так проходит пару минут. – А где же твой муж? – Не удержавшись, спрашиваю я, упрямо сверля сестру взглядом. Она медленно поворачивается ко мне. – Спит... В палатке... – Коротко отвечает Цуме и снова возвращается взглядом к костру.***
Проходит три дня, мы с сестрой почти не общаемся друг с другом. В связи с уходом Какузу нашу команду расформировывают и присоединяют к гарнизону. Теперь мы практически постоянно находимся на поле боя. Цуме не пропускает ни одного столкновения, несмотря на то, что её самочувствие оставляет желать лучшего. Беременность сильно изматывает организм сестры. Порой хочется насильно притащить её к ирьенину и принудить сделать аборт. Я из последних сил держу себя в руках.***
В этот раз сражение затянулось. В лагерь мы возвращались уже затемно. Основная часть гарнизона дружным скопом шла вперед, и только наша команда, небольшим шлейфом, тянулась позади. Заканчивалась наша цепочка на Цумэ и Кушине. Первая толи не хотела возвращаться в расположение войск, то ли старалась держаться подальше от нелюбимого супруга, сложно было сказать. Вторая упрямо не желала оставлять подругу ни на минуту. Остальные, под моим немым предводительством, присматривали за будущей мамой. Что касается Юки, то он шёл далеко впереди. Брак заключён, и добившись своего Миназуки, казалось совсем, потерял к жене какой-либо интерес. Внезапно Цумэ остановилась. Сестрёнка в панике обшаривала карманы, оглядывалась, принюхивалась. А, не обнаружив пропажи, рванула назад, на поле боя. Стараясь не привлекать лишнего внимания, мы последовали за ней. Некоторые пытались остановить Цумэ, вразумить её. Я же не лез к сестре, она не остановится, пока не достигнет своего, единственное, что мы могли это приглядывать за ней. Замечаю странное поведение нинкенов. По мере приближения к месту сражения волки становились всё более напряжёнными. Достигнув поля брани Цуме принимается обшаривать землю руками, принюхиваться, с целью найти предмет по запаху, что будет не просто, учуять саму себя, задача не из лёгких. Я же пытаюсь понять, что к чему. Четвероногие шиноби никогда не поднимают ложную тревогу. Остальные члены команды следуют моему примеру, кроме разве что Кушины, но и она, вскоре почувствовав неладное, присоединяется к нам. Мы слишком поздно понимаем, что окружены диверсионной группой из Облака. Что Цумэ, в беспамятстве, слишком сильно от нас отдаляется, тем самым становясь первой их целью, а Куромару просто не хватит сил её защитить. Бросаюсь к сестре, несмотря на то, что, скорее всего не смогу спасти её жизнь. Но тут от Куромару отделяется немалых размеров сгусток, напоминающий тугой моток вен, из него со всех сторон выходят хлыстообразные жгуты, словно иглы пронизывающие врагов. В шоке замираю в паре метров от Цумэ, нас орошает кровавым дождём. После того как от неприятелей остаются лишь разорванные тела смертоносные жгуты вновь собираются в моток. Он немного подрагивает, словно в нём бьётся сердце и медленно опускается в руки к сестре. А она, в свою очередь, прижимает его к себе словно младенца, плачет. Спустя какое-то время сгусток начинает возвращаться в Курамару, а мой волк приносит старый пожелтевший бинт, на котором кровью выведены слова: «Оно всегда принадлежало тебе»… Что оно? Пытался понять я, приближаясь к сестре, чтобы отдать потерянное сокровище. Осознание пришло ко мне, когда от, не оконца скрывшегося в шерсти Куромару, тугого мотка послышался тихий стук. Ей всегда принадлежало его сердце… Чувство вины тяжёлым грузом ложится на плечи и я искренне жалею что в ту ночь, вместо того чтобы понять и принять её выбор, сильнее всех осуждал сестрёнку. Было бы лучше уйди она вместе с ним. Спокойно бы родила и была бы по-настоящему счастлива. А что теперь? Теперь она замужем за нелюбимым человеком, который не понимает, не ценит, не любит её. Теперь Данзо не позволит ей вздохнуть спокойно, и мололи что может сделать с ребёнком… И как только Цуме родит весь клан сразу же поймёт, что младенец не имеет к Юки никакого отношения. Среди Инузук С это позор, не знающий себе оправдания. Её сделают изгоем… Цумэ ревёт в голос и даже Кушина не может её успокоить. Никогда раньше я не видел сестру настолько слабой… От осознания собственной глупости хочется рвать на себе волосы да только это уже ничего не изменит…