Меня зовут Эмма

10.05.2015 Стала известна дата премьеры: второе июня. Итак, уже меньше, чем через месяц мы выйдем на сцену и сыграем в комедии Шекспира. Скоро в школе появятся объявления, статья в школьную газету уже почти готова. Мисс Эймс привела все наши костюмы в порядок, а ребята, которые занимаются в кружке изобразительного искусства, нарисовали декорации. Когда мистер Мортимер выдаст бесплатные билеты, я приглашу родителей и Джеймса. Кэт ходила на прогулку с Мартином и рассказала мне всё, как только пришла домой. — Мне кажется, у меня было свидание! — прокричала она в трубку. — Мы вроде не обсуждали, что это. Просто встреча, дружески поболтать, узнать, как дела, — мы ведь не виделись с сентября, — но всё было прекрасно! Мы пили чай, а потом он проводил меня до дома. Держу пари, она при этом ещё и пританцовывала, потому что она всегда танцует, когда происходит что-то радостное. Да и обычно она говорит не так бессвязно, из чего я заключила, что она в восторге. — Говоришь, пили чай? Значит, заходили в кафе? — Да, и в кафе мы тоже были. И просто гуляли. И говорили. Ты была неправа, он может говорить не только про футбол. Мы разговаривали про Америку, потому что его родители родом оттуда, и он был там пару раз в детстве. — Да ну? — удивилась я. — И он немного увлекается кино, но таких фильмов, какие ему нравятся, я никогда не смотрела. Даже названия не очень запомнила. — Признаю, что ошибалась, Кэт, — сказала я. — Я рада, что всё оказалось совсем не так, как я думала. Но книг он, наверное, всё-таки не читает? — Нет, но я поработаю над этим, — отозвалась она и добавила: — У него такие руки, ты бы знала. Сразу видно, что он много тренируется. — Он не удивился, что ты снова стала с ним общаться? — Нет. Или да. Но вообще он был счастлив. Когда я написала ему в фейсбуке осенью, он расстроился, но я всё равно, наверное, ему нравилась. А сегодня он сказал, что очень рад, что мы возобновили отношения. — Вы пойдёте ещё куда-нибудь? — Обязательно. А ещё я пригласила его на наш спектакль. — Он согласился? — Конечно. Он сказал, они немного читали на уроках «Много шума из ничего», но ему не понравилось. Нам всем надо будет играть так, чтобы его разубедить, — сообщила Кэт. — Это точно, — согласилась я. Играть нам надо в любом случае хорошо, но если при этом кто-нибудь вроде Мартина оценит прелесть шекспировской пьесы, значит, мы старались не впустую. Мы ещё немного поболтали с Кэт и разошлись спать: она — ликующая, я — умиротворённая. 13.05.2015 Сегодня была очень изматывающая репетиция, та самая открытая, которую я не люблю. Мистер Мортимер сказал, что мы пройдёмся по многим сценам с начала и до конца, стараясь не обращать внимания на то, что будет происходить в зале. Кроме смеха. Он сказал, раз у нас комедия, зритель должен смеяться, поэтому если никто ни разу не засмеётся, никакой премьеры у нас не будет. Наверное, это была шутка, над которой смеяться нужно уже нам, но никто даже не улыбнулся. Даже Лидия выглядела так, будто способна испытывать нормальное человеческое волнение. — Мы постараемся, мистер Мортимер, — сказал Себ. И мы начали. Разумеется, в зале сидели Джеймс с Джонатаном, оказывая моральную поддержку. Джеймс говорит, что на важных репетициях он волнуется за меня. Вот и сейчас он выглядел немного напряжённым. Слева от него через два стула расположился Джонатан, и вроде бы он смотрел в экран телефона. Справа от Джеймса сидели три каких-то девчонки, вроде тех, что обычно собираются группами и хихикают, как невменяемые. Пока я пыталась рассмотреть зал из-за кулис, подошло время моего выхода. — Какое кислое выражение лица у этого господина! Стоит на него взглянуть — и меня потом целый час изжога мучает, — громко произнесла я свой текст. Краем глаза я успела заметить, что Джонатан вроде бы отвлёкся от телефона, Джеймс подался вперёд, а Селина, хоть и стоит сбоку сцены, изображая камеристку героини Лидии, на вид ни жива ни мертва. Первые минут десять мы все нервничали, что и говорить, Мэтт даже где-то сбился с текста, а потом после очередной остроты в зале послышался смешок. Потом ещё один. Потом засмеялись ещё несколько человек, а Джеймс улыбнулся. Играть стало как-то легче, и я вошла во вкус. Следующие полтора часа мы все находились в странном состоянии всеобщего вдохновения. Кажется, репетиция прошла хорошо, нам потом долго аплодировали, а Джонатан даже встал. Мистер Мортимер, конечно, отыскал недостатки, но в целом отозвался положительно. Домой я шла в хорошем расположении духа вместе с Кэт и Джеймсом. Джонатан на этот раз почему-то сказал, что ему сегодня в другую сторону, и быстро удалился. — Вы отлично справились, — сказал Джеймс. — Спасибо, — кивнула я. — В самом начале я очень волновалась. — И я тоже, — подхватила Кэт. — Кажется, мы все. Я стояла рядом с Селиной, и у неё даже лицо побледнело. — Но потом стало лучше. Особенно когда у нас была совместная сцена с Натаниэлем и многие смеялись. — Я заметил, — сообщил Джеймс. — Думаю, на премьере всё пройдёт ещё лучше. Главное, чтобы со мной снова не сели какие-нибудь трещотки. — Какие трещотки? — спросила я. — Девчонки, сидели рядом со мной, шептались и смеялись, причём не в те моменты, когда шутили со сцены. Непонятно, зачем они вообще пришли. — Да, я их видела, — закивала Кэт. — Я их знаю. Они на два года младше нас, и одна из них тоже занимается у мистера Мортимера. Её зовут Эмили. — Одна пыталась со мной заговорить, но я так и не понял, чего ей было нужно, — пожал плечами Джеймс. — Себ очень хорошо играл, — заметила я. — Да, — согласился Джеймс. — Он сегодня был на высоте. Так, обсуждая постановку, мы добрались до моего дома. Кэт оставалась у меня ночевать, а Джеймс отправился к себе. Мы попрощались с ним и зашли в дом. — Хочешь верь, хочешь нет, — сказала Кэт, едва переступила порог, — но я больше твоего наблюдала за залом, — у меня не так много выходов, как у тебя — и эти девушки сели рядом с Джеймсом не просто так. — Что ты имеешь в виду? — Я же говорю, я их знаю, иногда вижу в школе, и эта Эмили мне совсем не нравится. Думаю, она или кто-то из их компании влюбился в Джеймса. Я отмахнулась. — Даже если влюбилась, что тут такого? Кэт мне больше ничего толкового не ответила. Не понимаю я, в чём тут дело. Девчонки как девчонки, они Джеймсу даже не понравились, а она говорила с таким таинственным видом, будто я должна догадываться о чём-то важном. Если это был какой-то намёк, то я его не поняла. 26.05.2015 И снова сажусь писать в дневник в расстроенных чувствах, как тогда, после Рождества. Вчера я выходила из школы и заметила Джонатана. Я подумала, он пришёл, чтобы увидеться со мной. Но у него оказались совсем другие планы. — У нас встреча с Селиной, — сообщил он. — В каком смысле — встреча? Я даже не думала, что вы с ней вообще разговариваете. — Я заметил её ещё зимой, — сказал Джонатан. — Потом мы общались по интернету, и она оказалась очень классной собеседницей. Он замялся, и я спросила: — И что случилось потом? — Потом? Я понял, что она мне симпатична, но Селина не хотела, чтобы мы показывали наши отношения в присутствии других. Мне было тяжело держаться, когда я приходил к вам по средам, но я терпел. И вот... Сегодня она сказала, что я могу её встретить, когда у неё закончатся занятия. На этом месте он совершенно по-идиотски улыбнулся. Я стояла рядом и пыталась переварить всю информацию. Тихоня Селина встречается с Джонатаном. С Джонатаном, который, как я думала, если и был кем-то заинтересован, то только мной. Весной с людьми происходит что-то странное, хотя у него всё началось, наверное, пораньше. Тут на пороге показалась Селина. — Ладно, Эмма, ещё увидимся, — сказал Джонатан и пошёл ей навстречу. — Ага, — только и сказала я ему вслед. Последняя генеральная репетиция завтра, а премьера уже на следующей неделе. Восьмого июня у меня первый экзамен. Я так волнуюсь, что больше почти ни о чём не могу думать. Миссис Литтон посоветовала мне больше высыпаться, есть рыбу и фрукты и не увлекаться кофе. Но у меня появился свой способ переживать эти тяжёлые дни: сборник сонетов Шекспира. Я читаю выделенные места вслух, и это очень успокаивает. Может быть, это звучит странно или как будто я чокнутая заучка. Но тут дело даже не в Шекспире и не в стихах, дело в самом сборнике. Я до сих пор не знаю, кто мне его подарил, но этот человек будто бы знает меня лучше, чем я сама. Я читаю места, которые он отмечал специально для меня, и могу сказать, что это приводит мысли в порядок лучше всего остального.