We are dead men

      До этого раза Джонсон никогда особо не обращал внимания на светловолосого юнгу, возившегося в камбузе вместе с Магриджем. Правда, всего за несколько часов эти двое уже успели разругаться, и из камбуза то и дело доносилась брань Кока и ответное рычание его подчинённого. Но ничего из ряда вон выходящего не случалось и все матросы быстро забывали об этих перепалках, возвращаясь к работе. Плавание только началось.       Гораздо более значимым событием оказалась внезапная болезнь помощника капитана. Перебравший мужчина, уже через несколько часов после отплытия, в судорогах свалился посреди бака. Джонсон иногда отрывался от снастей и с сочувствием посматривал на силящегося встать мужчину, но не трогался с места. Никто на шхуне не знал как ему помочь, и всё было пущено на самотёк. Матросы старались не смотреть на его мучения и не попадаться на глаза капитану, который явно был не в духе. На шхуне царило мрачное ожидание предстоящей бури.       - Эй! Там человек, — крикнул вдруг Ларсен, долгое время уже смотревший на игру воды за бортом.       Луису, стоявшему у штурвала, не приходилось говорить дважды. Проследив за взглядом капитана, он слегка изменил курс, чтобы подплыть к тонущему человеку. Гаррисон и Джонсон спустились в шлюпку, и уже через пару минут утопленник был на борту шхуны.       - Отнеси его в камбуз, позаботьтесь о нём с Коком, — сказал Волк, облокачиваясь о борт шхуны и с нахмуренным видом смотря на мучения своего заместителя.       - Вы выловили джентльмена? — с загоревшимися глазами спросил Кок, помогая расположить его на кровати. Джонсон, не отличавшийся разговорчивостью, только что-то невнятно пробубнил, снимая с мужчины костюм и начиная растирать его обнажённую грудь. К счастью, человек не набрал много воды в лёгкие и не задыхался, но провел, по-видимому, достаточно долгое время в холодной воде.       Юнга, сидевший в углу и чистящий картофель, поднял голову. Заметив, что его подчинённый отвлёкся от работы, Томас тут же накинулся на него:       - Ну и что ты расселся, бездельник? Проваливай, приберись где-нибудь!       Юноша оскалился в ответ, в его глазах сверкнул недобрый огонёк, но он молча взял ведро с тряпкой и вышел на палубу.       - Йонсон, ты посмотри, что делаешь! Чуть не содрал с джентльмена кожу, — услышал причитания Магриджа юнга, закрывая дверь.       Лич спустился в кубрик охотников, поставил ведро на пол и оглядел комнату. Здесь было просторней, чем в кубрике матросов и камбузе Кока, хотя, конечно, эта комната не могла сравниться по удобствам с каютой Капитана, в которой юнга один раз уже успел побывать.       Джордж прибрал только половину кубрика, когда снова появился Кок. Лич, сидя на корточках и выжимая тряпку, невольно напрягся.       - Тебя капитан зовёт, — сказал Магридж, спускаясь вниз. Но юнга не двинулся с места, и тогда Кок, схватив его за плечо, толкнул подчинённого в сторону двери.       - Ты что, не слышал? — юнга удержался на ногах и зарычал в ответ, но всё-таки распрямился и стал подниматься по лестнице. Мужчина неотступно следовал за ним, то и дело подталкивая вперёд. Юноша сначала терпел, но, в конце концов, развернулся, собираясь проучить Томми, но тут же услышал голос Ларсена, зовущего его. Взгляд Лича остановился на помощнике капитана, которого Йогансен уже зашивал в парусину и вдруг понял, зачем нужен был Ларсену.       Джонсон, снова возившийся со снастями, обернулся, услышав разговор Волка Ларсена и юнги.       - Джордж Лич, — мрачно ответил юноша на вопрос о своём имени.       - Сэр! — загремел голос капитана.       - Джордж Лич, сэр, — повторил юнга и Джонсон увидел, что его тонкие губы плотно сжались, а лицо и шея напряглись и налились кровью, из-за чего и без того выдающиеся скулы стали видны ещё сильней.       Матрос ещё ни разу не видел человека, забывавшего добавлять «сэр» при разговоре с капитаном. Он пришёл к выводу, что юнга первый раз выходит в море, иначе в прошлых плаваниях его быстро бы отучили от этой пагубной привычки.       - С Телеграф Хилл, откуда же ещё, - пробормотал капитан, обращаясь больше к самому себе, - но фамилия не ирландская.       - Не иначе как какой-нибудь ирландец прятался за юбкой твоей мамаши, — эти слова вызвали бы улыбку других матросов, если бы не реакция Лича, которая впечатлила даже охотников, обладающих более привилегированным положением, чем остальные.       - Ну вот что, сэр!.. — снова раздался голос юнги, уже не забывшего обращение в конце, но теперь повысившего голос на капитана. Джонсон обеспокоенно покачал головой. Негодование юноши из-за колкого замечания в адрес его матери было обосновано, но все на корабле уже успели узнать, каков был характер у Волка Ларсена, и все понимали, что юнга играет с огнём. Но животная ярость, исказившая лицо Лича и проступавшая во всей его фигуре и позе, только заинтересовала капитана. На его губах проступила улыбка, не предвещающаяся ничего хорошего, равно как и последующий вкрадчивый вопрос: "Что?".       Юноша не отводил взгляда, его лицо выражало протест и неприкрытую злобу, и лишь через несколько секунд он смог овладеть собой.        - Ничего, сэр, я беру свои слова назад, - последовал ответ, но Ларсен вдруг схватил Джорджа за подбородок, заставив того поднять голову. Лич не вырывался, но во взгляде его ярким огнём горела неприязнь, и губы всё также оставались плотно сжатыми. Пальцы Ларсена сдавили худые, впалые щёки, резким движением провели по губам, заставляя юнгу расслабить их.       - Мы таких как ты живо обломаем, — наконец произнёс Волк, отпуская Лича.       Получив приказ идти на бак, Джордж, однако, не тронулся с места. Джонсон подумал, что он действительно ещё мало что понимает в морском деле. Работа матроса была труднее, но менее грязная и лучше оплачивалась, но юнга почему-то упорно не соглашался с повышением.       - Я не нанимался матросом, — сквозь стиснутые зубы процедил Лич, когда капитан спросил его, в чём дело, — я нанимался юнгой и не хочу быть матросом!       Волк вернулся к юнге, с полминуты пристально вглядываясь в его лицо. Того, что произошло, следовало ожидать, но всё случилось со столь молниеносной быстротой, что, когда все поняли, что сделал Ларсен, Джордж уже лежал на палубе, держась за живот, которым налетел на люк, и вытирал кровь с разбитой кулаком капитана губы.       - Теперь согласен с повышением? — Волк не скрывал торжествующей улыбки.       - Да, сэр, — последовал подавленный ответ и повышенный в звании юнга, с белым, словно полотно, лицом и дергающимися от подавляемой боли впалыми щеками, стал медленно подниматься на ноги.       Внимание капитана переключилось на джентльмена, которого вывели на палубу, и все вернулись к работе. Кроме Джонсона, который оторвался от своих обязанностей, подошёл к новоиспечённому матросу и протянул ему руку. Юноша обвёл его недоверчивым взглядом, напомнившим Джонсону взгляд дикого зверя, вдруг увидевшего человека. Но руку он взял, и, поднявшись с колен, с благодарностью посмотрел на темноволосого матроса. Джонсон удивился про себя, как в глазах этого юноши отражается всё, что он чувствует. Ему не нужно было слов благодарности или негодования — достаточно было просто посмотреть, чтобы другие всё поняли.       - Идём, — тихо позвал его Джонсон, спускаясь в кубрик матросов, — сейчас будет обед, так что пойдёшь на бак после него.       Лич, помедлив, пошёл следом за матросом. В маленьком треугольном помещении было душно и стоял неприятный, затхлый запах, но это не смущало никого из двенадцати его обитателей. Джонсон усадил Джорджа на одну из кроватей и пошёл за судовой аптечкой.       - Йогансен переходит на место помощника капитана, а значит, его место теперь твоё, — сказал Джонсон, садясь на корточки перед юношей и открывая аптечку.       Лич заметил, что матрос говорит неторопливо, будто взвешивая каждое слово. Он говорил правильно и ясно, но за этой медлительностью слышался слабый, но отчётливый акцент.       - Где его место? — спросил бывший юнга, по просьбе матроса задравший вверх края рубашки. Краска постепенно возвращалась на его лицо, но он не удержался от болезненного рычания, когда мозолистые пальцы стали ощупывать его рёбра. Его руки тоже нельзя было назвать изнеженными, но то, насколько огрубели ладони этого матроса, удивило его.       - На втором ярусе, — кивнул Джонсон на кровать, под которой сидел Лич.       - А эта чья? — указал юноша на кровать, на которую его усадил матрос.       - Моя, — пробормотал Джонсон в ответ, слегка надавливая на ушибленное место на животе, от чего матрос невольно вздрогнул и стиснул зубы, — рёбра целые, опускай.       Джордж послушно опустил края рубашки и молча следил за тем, как матрос, сев рядом и опустив голову, смачивал карболовой кислотой кусок ваты.       - Как тебя зовут? — наконец спросил он. Мужчина поднял голову, рукой убирая упавшие на лицо кудри.       - Джонсон, — просто ответил он.       - Джонсон? И всё? — Лич казался удивлённым.       - Твоя фамилия так вообще ненастоящая, — вдруг усмехнулся брюнет, заставив бывшего юнгу сконфуженно замолкнуть.       Мокрая вата коснулась разбитой губы и Лич зашипел от боли, но Джонсон крепко держал его за подбородок, не давая отвернуться, и при этом старался не задевать рану грязными пальцами. Джорджу явно не нравилась эта стеснённость в движениях, но он терпеливо ждал, внимательно наблюдая за сосредоточенным лицом матроса. Последний, на первый взгляд, показался бывшему юнге робким и скромным, но, внимательней рассматривая его лицо, он всё больше убеждался в том, что этот человек обладает не таким уж и мягким характером и может за себя постоять.       Обработав рану и убедившись, что кровь остановилась, Джонсон стал убирать аптечку. Лич остался сидеть на месте, двигая губами и постоянно морщась от острого запаха, щекотавшего ноздри.       - Не трогай — хуже будет, — предостерёг брюнет, заметив кривляния молодого матроса.       В кубрик начали заходить другие матросы. Парсонс, спустившийся одним из первых и заметивший аптечку в руках мужчины, усмехнулся:       - Джонсон у нас сегодня за няньку? — риторический вопрос был встречен ухмылками остальных матросов, и Джонсон опустил голову, несколько смущённо усмехаясь в ответ.       - А ты с капитаном поосторожнее, парень, — обратился к Личу Келли, тоже в первый раз выходивший в море. Бывший юнга, у которого при упоминании Ларсена вздулись ноздри и задергалась щека, лишь презрительно хмыкнул в ответ.       Следом в кубрик зашёл Хэмп, которого Ларсен превратил в юнгу, на примере Лича показав, что будет, если он откажется. Джентльмен, вытащенный из тепличных условий и не встретивший ни капли сочувствия среди людей на шхуне, выглядел поистине жалко, хотя и пытался храбриться.       Обед почти не прерывался разговорами, только иногда какой-нибудь матрос отпускал шутку, встречаемую короткими смешками и улыбками. На бегающего вокруг юнгу никто не обращал особого внимания. Лишь Уфти-Уфти раз заметил, как он нелепо шатается с чайником в руках и выразил удивление, как Хэмп умудрился не расплескать по дороге всё его содержимое.       После обеда Йогансен забрал свои вещи, освободив кровать для Лича. Сам же Джордж не без удовольствия покинул свою подвесную кровать в камбузе Кока и перешёл на новое место. Но ему пришлось приступить к новым обязанностям, в которых он ещё мало что понимал. Луис и Джонсон взялись его обучать, и бывший юнга благодарно скалился им в ответ, схватывая всё налету.