Art

Дни до заветного красно-зелёного события тянутся слишком долго. Сокджин подумывает обвести шестое число ещё одним цветом, но временно успокаивается. А самым мучительным оказывается выбрать одежду, да такую, чтобы и всё прикрыто, но и соблазнить можно. Почти опоздать на первое свидание — не лучшее, что было в жизни Джина, зато это «почти» решает всё. — У меня ещё оставалось две минуты, — и оказывается, что часы старшего опаздывают на десять минут. Джин делает отличный вид, якобы это он леди и не ебет. Намджун, в принципе, не против, поэтому первый сплетает их руки и решает, что сегодня отличная погода для прогулки в парке. Они покупают огромную сладкую вату, заседают на лавочке под деревом и съедают её медленно. Сокджин вздрагивает, когда чужая рука поглаживает его колено через ткань джинсов. Это дороже тысячи моментов. И совсем странно выглядит свидание двоих парней, вышедших из детского возраста уже давно. Ничего с этим поделать нельзя, им действительно нравится вот такое свидание в купе с забыванием всех проблем. На самом деле, парни думают о том, что счастливы и, скорее всего, эти отношения могут затянуться надолго. По честному, никто из них в последний месяц не гулял так долго, а ещё эмоций чистых не было. Зато теперь становится лучше. Намного. На улицах около восьми вечера и сумерки. Джину хочется пить неимоверно, из-за чего и приходится зайти в супермаркет поблизости. Он ходит с Намджуном между огромными стеллажами, а потом смеётся, когда младший нечаянно валит пару пачек чипсов с полок. — Ты не хочешь выпить? — Намджун спрашивает это, когда парни проходят мимо стендов с алкоголем. — М-м-м? — Джин смотрит на бутылки спиртного, махнув на всё рукой, соглашается. — Вино? — Если хочешь, то давай. У шатена в рюкзаке бутылка красного полусладкого, в одной руке всё же простая негазированная вода, а во второй — намджунова ладонь. Всё выглядит так, будто лучше уже некуда, но путь проложен к дому младшего. Снова множество картин, уют, плюсом Джун сказал, что дорисовал портрет. Они доходят до дома, нужной квартиры в нём. Намджун говорит между делом: «У меня не убрано», — но это никого не волнует. Сокджин проходит, вновь смотря на стены. — Это здесь и было? — указывает на маленькую картину. — Да, — улыбается Намджун. Вид с открытого балкона младшего просто завораживает. Они решают именно здесь распить бутылку вина на двоих. На дальних полках Джун находит два бокала и, протерев их, передаёт шатену. — Слушай, — начинает Нам, — мне как-то кальян подарили. Давно ещё. Не хочешь? — предложение звучит так заманчиво, да и, в принципе, почему бы и да. Им просто нечего терять. Кажется, Намджун говорил, что умел когда-то хорошо "раскуривать" кальяны (работа кальянщиком напоминала о себе), но Джин как-то недоверчиво к этому относился. Однако теперь можно сказать уверенно — у него и вправду это выходит неплохо. Парни по очереди вдыхают дым, а затем изо рта или носа выпускают. Странная романтика — курить и пить вино, но им нравится. Чуть позже становится совсем легко и беззаботно; глупые шуточки идут в ход. Звёзды нынче потрясающие. Облаков нет, поэтому можно любоваться всей прелестью ночного неба. Оба засматриваются, немного приподняв головы. Одна звезда падает, вроде как, заметили её оба. — Ты загадал желание? — Джин спрашивает совсем шёпотом. — Конечно. А ты? — Тоже. Они зависают в этой тишине, а затем, развернувшись друг к другу лицом, улыбаются совсем-совсем невинно и светло. — И какое же оно? — младший улыбается. — Если рассказать, то не сбудется, — облизывает губы. Слышится тихий смешок. Намджун наклоняется к губам Джина, аккуратно касаясь их. Чувствуется, как между ними проскакивает что-то совершенно иное, неподдающееся объяснению. Намджун целует напористей и чувствует, как старший приоткрывает рот, подается языком навстречу, сплетая их вместе; Джун кладет руку на чужой затылок, стараясь углубить поцелуй еще больше. Сокджин ерзает на месте, совсем немного прогибает спину и отстраняется. У обоих в глазах что-то туманное, такое, отчего пьянеешь ещё больше. Им это нравится. Блондин кладет ладонь на бедро парня, скользя по нему вверх-вниз, снова тянется к пухлым губам. Хён качает головой и с усмешкой выдает: «Не на балконе же». Впрочем, можно попробовать уломать того на острые ощущения, мол, да кто смотрит, но у людей на телефоне зум слишком хороший. Они быстро перебираются в спальню, а путь до неё кажется гребанной вечностью. И Намджун готов поклясться, что лучше бы трахнул Джина на том проклятом балконе, где на тебя из своих окон может посмотреть человек двадцать. Сокджин падает на кровать, смеясь, то ли от серьезного лица Джуна, то ли от алкоголя в крови. Младший садится тому на бёдра, наклоняется, целуя более мягко, чем в первый раз. Спускается ниже, засасывая кожицу на шее, тем самым оставляя засосы. Отодвинув ворот толстовки, прикусывает тонкую кожу на ключицах. Джин рвано выдыхает, приподнимая бёдра, а блондин чувствует, как у того стоит. Самоконтроль уходит постепенно. Толстовка Джина летит вслед за намджуновой. Младший водит руками по животу, опускаясь к джинсам, зацепляется за край ткани. Целует мокро, грубо, но так пошло, что сносит крышу. Джин сильнее прогибается в спине, жмётся к младшему. И блондин собирается проложить дорожку из поцелуев к паху, но хён его останавливает, приподнимаясь на локтях. Притягивает того к себе снова, не желая разрывать поцелуй. Затем легким толчком в грудь заставляет Нама лечь на спину. Пальцы тянутся к ширинке партнера, расстегнув, он стягивает джинсы. Старший наклоняется к животу Намджуна, целует аккуратно. Когда язык касается возбужденного члена сквозь ткань нижнего белья, Джун вздрагивает, зажмуривая глаза. Язык скользит вверх-вниз, изредка останавливаясь. Сокджин зацепляется за резинку боксеров, резко дергая их вниз, наблюдает за реакцией младшего. Видимо, Намджун ожидал таких действий в последнюю очередь, а когда старший берёт головку в рот, то и вовсе всхлипывает. В комнате становится жарко. Джин двигает головой медленно, оттягивая каждый момент. Ни разу не вбирает член полностью, лишь мысленно ухмыляясь. Намджун запускает свою руку в чужие волосы, наматывает их на кулак и подаётся бёдрами вперёд. От полученных ощущений сносит и уносит далеко. Он выстанывает, начиная двигаться, вдалбливаясь в джинову глотку. Постепенно ускоряется, а перед глазами всё плывет, потому что узко и горячо, вдобавок и ахуенно. — Блядь… — бросает Джун, когда чувствует, что старший опирается на кровать и рывком отстраняется. Намджун злится где-то в глубине души из-за болезненного стояка и дикого желания. Всё начинает дико душить, а ещё блядский хён издевается. — Сними, — Намджун указывает на джинсы, слышит смешок, но Сокджин выполняет его просьбу (приказ). Видимо, у младшего изначально были планы на вечер. Из-под подушки он достаёт смазку, которой смазывает свои пальцы. Притянув к себе Джина, смазывает его анус. Он вводит первый палец аккуратно, смотря в глаза хёна, наблюдая за тем, как он закусывает губу. Шатен немного нагибается вперёд, ложась на грудь парня. Первый палец скользит всё свободнее, тогда Джун и добавляет второй. Медленными движениями он растягивает старшего, тот прогибается в спине, царапая намджуновы плечи. Они снова целуются, мокро, пошло, а дыхание сбивается. Оба не выдерживают и срываются. У Намджуна совсем немного смазки на члене, но для Джина вполне достаточно. Сокджин опускается на член медленно, но напористо. По телу бежит волна мурашек, растворяющаяся где-то в районе кончиков пальцев. Сев на член до конца, Джин приподнимается, но в один момент быстро опускается обратно. Намджун шипит. Зафиксировав свои ладони на джиновых бёдрах, задаёт необходимый для него темп, Джун закусывает губу слишком сильно. У Сокджина звёздочки перед глазами выступают, а от непривычного размера остаются отголоски тянущей боли. Накрыв руки младшего своими, Ким-старший задаёт свой собственный темп, допуская на лице коварную ухмылку, мол, я здесь решаю. Но когда Сокджин делает круговые движения тазом, у Намджуна все шестерёнки слетают. Почему так ахуенно? Грудь чаще поднимается вверх-вниз, а от вокальных стонов становится всё хуже. Член Джуна попадает по простате, заставляя хёна выгнуться и вскрикнуть. Все засосы, оставленные на теле. Все красные следы на бёдрах от пальцев. Это возбуждает ещё больше, потому что ты автор данного произведения. Эмоции завязываются в прочный узел внизу живота Намджуна. Темп становится невыносимо быстрым, а когда через раз попадаешь по простате — только накал увеличиваешь. Джин дрочит себе размашисто, откинув голову назад и не стесняясь громких стонов. Звук от шлепков тел друг о друга почти что непрерывный. Скорее проскулив, чем простонав, Сокджин кончает, пачкая собственный и намджунов живот. Сжимается так сильно, что Джуну становится больно. Ощущения накрывают последнего с головой, заставляя кончить в Джина. Старший медленно слезает с блондина, произнеся парочку ругательств в придачу. Идти мыться просто нет сил, поэтому, вжимаясь в тело рядом, они медленно переводят дух.

***

Их утро наступает уже ближе к обеду. Первым просыпается Намджун, не долго думая, берёт чистую одежду и направляется в душ. Вся ночь эпизодически всплывает перед глазами и невольно вызывает улыбку на лице. Выключив воду, вытирается, после чего надевает немного тесноватую майку и свободные штаны. Джун никогда не блистал кулинарным талантом, поэтому то, что он может приготовить, — элементарная яичница. Сокджин просыпается от шума воды. Он немного тянется, морщась, когда чувствует ноющую боль в теле. Чуть ли не ползком добираясь до чужого шкафа с одеждой, смотрит, что можно на себя нацепить. Кажется, большая серая футболка с рисунком знаков супергероев — отличный вариант. Он проходит на кухню, где пахнет слегка подгоревшей яичницей и утром. — Доброе, — проговаривает хён, аккуратно садясь на стул. — Доброе, — поворачивается к нему лицом Намджун. Всё же они счастливчики. Яркое весеннее солнце светит в окно, даря мягкость, что ли. У людей за окном жизнь совершенно другая, не касающаяся этих парней. Здесь уютно и тепло. Их взгляды пересекаются, а желание, чтобы такие моменты никогда не заканчивались, чертовски сильное.