The Omen

- Джесси. Я лежала на кровати, приклеивая один за другим листочки с интерпретациями произведений, биографиями писателей и так далее к общей тетрадке по английскому, когда в комнату зашла мама, держа в руках телефон. Я хотела все поместить в одно место, чтобы не повторилась ситуация, как в прошлом году, когда мы сдавали экзамен, а один пройденный нами стих у меня где-то потерялся, следовательно, его я и не повторила. И, что самое интересное, именно этот вопрос попался мне на экзамене. Поэтому, дураки учатся на своих ошибках. К тому же моторика позволяла мне немного отвлечься от мыслей, которые вот уже дня три не давали мне и вдохнуть спокойно. Я сходила с ума. Меня постоянно, круглосуточно мучили раздумья по поводу того, что же все-таки было там, на улице, около моего дома. Но хуже являлись мысли на тему, что могло бы быть. И что же теперь будет. Я шла на поправку довольно быстро, температура давно уже упала, и самочувствие улучшалось. Родители говорили, что с понедельника пойду в школу. Я сама их об этом просила, потому что не хотелось много пропускать, особенно по литературе и английскому. Ведь в конце года по этим предметам будут зачеты, а материалов выше крыши. Другие занятия ничто по сравнению с этими двумя. Ну, и, конечно же, я хотела увидеть мистера Фаррелла. Помимо запутанных неясных мне ощущений, в которых я надеялась разобраться после очередной встречи с учителем, я чувствовала себя в долгу перед ним. Мне нужно было отблагодарить мужчину за оказанную помощь. Из раздумий меня вывел настойчивый голос матери, которая повышенным тоном во второй раз обратилась ко мне: - Ты меня слышишь, Джессика? - Да, что ты хотела? – Подпрыгнув на кровати от неожиданности, спросила в ответ я. Мама тем временем молча подошла ко мне и всучила в руки трубку. - Твой преподаватель хочет знать, как твое самочувствие. – Коротко изъяснила она и поспешила покинуть комнату. Я проследила за ней, пока мама не вышла. Отец всегда говорил, что мы с ней чертовски похожи. Те самые черты лица, улыбка, разве что фигурой и прической отличались. Я была чуть крупнее, нежели мама и волосы у меня были в три раза длиннее. Хотя на фотографиях в семейном альбоме, где родители еще совсем молодые – у мамы замечалась точно такая же прическа. Пусть и сейчас она подстриглась под мальчика и перекрасила волосы в черный цвет. Хуже ее это не сделало. Наоборот – еще эффектнее. Я улыбнулась своим мыслям и подняла трубку: - Да? - Мисс Финдли, - прозвучало на том конце. Я выронила тетрадь из рук, а сердце застучало так быстро, стоило мне понять, кто же со мной говорит, что я испугалась, будто бы оно вот-вот вылетит из груди. Голос в телефоне же оставался невозмутимым, предельно ясным, спокойным и холодным. Но по-прежнему сладким, дурманящим и желанным. – Я звоню спросить, как Ваше самочувствие. Все в порядке? Это Колин Фаррелл. - Да, мистер Фаррелл, - черт возьми, конечно же я его узнала. Но больше меня поразило то, что он снова начал называть меня мисс Финдли. – Благодарю, все замечательно. Мне уже лучше. - Это не может не радовать, - все тот же холодный зимний тон. Колин Фаррелл разговаривал со мной так, будто бы ничего и не было. А, впрочем, что было-то? - Не стану спрашивать, когда Вы выйдете на учебу, но, учитывая то, что меня назначили руководителем вашего класса, должен попросить принести какой-нибудь документ, подтверждающий, что есть уважительная причина, по которой вы не посещаете занятия. - Но, я не ходила к врачу, - тихо произнесла я, понимая, что мужчина снова перечеркнул все иллюзии на его счет. Он выполняет обязанности, мое здоровье его определенно не интересует. Черт, я ошибаюсь снова и снова. Хуже всего, что мне нравится пребывать в этих мечтах. – Я лечилась дома, что я могу принести? - Хотя бы банальную записку от родителей, - вздохнул мужчина. – Поверьте, это не моя прихоть, а всего лишь бюрократические формальности. - Верю, - я улыбнулась. – Хорошо, будет записка. Я пообещала прийти в понедельник, и мистер Фаррелл, пожелав мне приятных выходных, положил трубку. Я даже не успела ничего сказать. А все мысли в голове исчезли в один момент, и я поняла, что придумываю слишком много, и большая часть из этого не только просто ложь, а еще и ложь, которая мешает мне спокойно жить. Но понимание этого не унесли прочь из моей души те непонятные до сих пор мне чувства. И я решила просто открыто их игнорировать изо дня в день внушая себе, что все это мне лишь показалось. Многие пишут, что самовнушение помогает, так проверим теорию в практике. Под вечер я спустилась к родителям на кухню, дабы поужинать. - С каких это пор тебе на дом звонят учителя мужского пола? – Поинтересовалась мама, с улыбкой ставя передо мной тарелку с ризотто и рыбными котлетами. Отец заинтересованно отложил мобильный телефон и уставился на меня. - Кто, прошу прощения, звонит? – Его тон точно не сулил ничего хорошего. Я поспешила опровергнуть все догадки родителей, тем самым сделав шаг к своему «излечению» самовнушением: - Преподаватель – наш классный руководитель, - спокойно сказала я, ковыряясь вилкой в тарелке, - спрашивал, как я себя чувствую и просил принести, если не справку от врача, то записку от родителей. - И все? – Недоверчиво спросил отец, прищурив свои зеленые глаза. Он был на десять лет старше мамы, местами показывались седые волоски в его каштановой шевелюре, но он всегда старался поддерживать форму. И это у него получалось. - А что еще надо? – Удивленно спросила я, невинно глядя в глаза отцу. - Ой, Кристофер, отстань от ребенка, - с упреком сказала мама, нахмурив брови, - дай ей поесть, что за глупые расспросы? Отец рассмеялся, тут же вызвав улыбку у нас с мамой. Порою сложно было отличить отцовскую шутку от серьезных речей. Мы говорили о школе, о работе родителей, даже успели просмотреть пару видео из Британского х-фактора. Я ушла из-за стола первой, пожелав заодно спокойной ночи. Мне так хотелось, наконец, лечь спать, и обрести уже гармонию с собой. *** Понедельник пришел неожиданно. Все выходные, а точнее быть, мои личные мини – каникулы уже давным-давно закончились. Пора было приступать к работе с новыми силами. Тем более, что чувствовала я себя превосходно. Проснувшись с утра, я решила надеть черное платье и туфли на невысоком каблуке. Удивительно, но сегодня дождя не было, поэтому я решила рискнуть. Наспех сделав едва заметный макияж, поспешила схватить сумку и выбежать из дома, ибо время все же поджимало. А по пути, однако, снова пошел дождь, более того, ливень, можно сказать, поэтому до школы мне пришлось чуть ли не бежать. В классе, как и ожидалось, не обошлось без вопросов. Хотя, прошла уже неделя, я думала, что никто об этом жутком и позорном случае с обмороком не вспомнит, просто потому, что всем наплевать. Но, к моему счастью, пристал только Дэни: - Как самочувствие? - О, Дэни, как это банально, - закатив глаза, ответила я, доставая тетради и канцелярию из сумки. Мы переписывались на фейсбуке с юношей, он не раз меня об этом спрашивал. Мне не нужны были вопросы из вежливости, да я вообще об этом не хотела сейчас говорить. Потому повернулась к Дэни и, поставив локоть на его парту, с улыбкой спросила: - лучше расскажи, что тут новенького произошло, пока меня не было. Только Даниэль открыл рот, как одновременно со звонком открылась входная дверь, и вошел мистер Фаррелл. Я тут же дала себе команду взять себя в руки и усмирила свой внезапно нахлынувший поток эмоций до того, как он успел бы заполонить меня. Мистер Фаррелл выглядел так, как и всегда. Ничего не изменилось. В моей голове пронеслась мысль, что ничего менять не нужно, все и без того великолепно, и я быстро ее прогнала. - Первое, что нужно сказать, - громко начал Колин Фаррелл, положив папки на стол, - что теперь я буду вашим классным руководителем. Предыдущий уволился, и больше я ничего не знаю. По всем вопросам, если таковы будут, теперь обращаться ко мне, я нахожусь в кабинете сорок три. Всем все ясно? Мистер Фаррелл прошелся меж рядами, остановившись между моей партой и партой Дорис Уокер, что сидела справа от меня. Мужчина положил ладони на оба стола и продолжил, глядя на каждого из учеников. На каждого, кроме меня. В свою очередь я тоже уткнулась взглядом в тетрадь, стараясь не поднимать головы. - Вторая вещь, - уже чуть тише произнес преподаватель, а я ощущала его неизменный волшебный запах одеколона. Мужчина был так близко, мне доводилось отчаянно бороться с самой собой. Так хотелось утонуть в его черных глазах. Увидеть улыбку, адресованную только мне. Но все это лишь иллюзия, не настоящее – убеждала я саму себя. – Оказалось, что коллоквиума будет маловато в этом году. Сделали экзамен. Класс недовольно замычал, а мистер Фаррелл добавил, перекрикивая их всех. Его тон был таким громким, что слегка оглушал меня: - Поэтому сейчас активно подходим к доске и, не теряя времени, укрепляем все, чему я за все это время, дай Бог, научил вас. Я заметила, что мужчина едва заметно дернулся, кажется, на словах «дай Бог». Я не сдержалась и подняла взгляд на него. Однако, в тот момент мистер Фаррелл развернулся спиной к классу, но я успела заметить, как он сцепил зубы и зажмурился так, будто бы кто-то нанес ему болезненный удар. Я нервно сглотнула, отчаянно надеясь, что мне показалось. Однако, все эти безумные чувства на минутку сменились волнением и беспокойством за мистера Фаррелла. Урок пролетал так же стремительно, весело и беззаботно, как и всегда. Мистер Фаррелл, порою, даже успевал находить повод для шуток, стоит отметить, что он обладал прекрасным чувством юмора. На его занятиях все проходило в такой дружеской атмосфере, что, на мой взгляд, способствовало лучшему запоминанию. - Мы – все люди, - сказал он, когда Дэни растерялся в определенном моменте у доски и выронил мел из рук. Колин поднял его и протянул юноше со своей обворожительной улыбкой. – Нам свойственно ошибаться. Но это вовсе не значит, что это хорошо и со спокойной совестью можно совершать ошибки, ни о чем не заботясь. Нужно постоянно совершенствоваться. – Мистер Фаррелл стер недавно написанный Даниэлем другой вариант предложения, давая понять, что это не правильно. Дошла и моя очередь подходить к доске. Я поднялась с места и, ни о чем не переживая, взяла мел в руки. Написав продиктованное очередное предложение, я и представить не могла, что у меня как раз-таки есть повод для переживаний. - Чего молчим? – Как мне показалось, с наигранной улыбкой спросил мистер Фаррелл. Он подошел чуть ближе, засунув руки в карманы брюк. Я опустила взгляд, а через секунду перевела его на доску, молча написав это же предложение, но иначе сформулированное. Мистер Фаррелл соблюдал тишину некоторое время, просто глядя на меня и не говоря ни слова. А потом внезапно развернулся и, подойдя к окну, терпеливо произнес: - прошу вас подумать лучше, мисс Браун – Финдли. Сегодня уже допускали подобную ошибку. Или вы на уроке не присутствуете? - Присутствую, - сказанное мужчиной застало меня врасплох. Я почувствовала себя какой-то глупой легкомысленной девчонкой, на уме у которой только красивые шмотки, каблуки, мальчики и тому подобное. Сама не знаю, с чего вдруг такие ощущения. Я залилась краской и ниже написала еще один вариант. Мистер Фаррелл, услышав, как мелом проводят по доске, обернулся и вновь подошел ко мне. А когда я закончила, он, хмыкнув, взял карандаш со стола и на повышенном тоне с упреком сказал, стукнув карандашом по доске: - вас явно с нами нет. Когда я объясняю, то извольте слушать, а не витать в облаках. Я не собираюсь тратить свое время на тех, кому это не нужно. Вам это не нужно, мисс Браун – Финдли? Прошу не посещать мои занятия. Уяснили? Или открыть вам дверь, чтобы вы вышли? Мои ноги подкосились. Все тело пронзил ужас, страх, а самое омерзительное было чувство позора. Я ощущала, боковым зрением видела, как все присутствующие уставились на меня. Черт возьми, хотелось провалиться под землю, вернуть время назад и никогда не рождаться, а еще заплакать. Рыдать громко, безудержно, беспрестанно. - Выйдите сами или помочь? - тихо добавил мистер Фаррелл, поворачиваясь к доске и вытирая тряпкой все, что я написала вплоть до продиктованного собой же предложения. – Ради Бога, мисс! Колин снова стиснул зубы. Настолько крепко, что до меня донесся едва уловимый скрип. К тому же он здорово побледнел на какую-то долю секунды, а по щеке скатывалась слеза. Все это показалось мне. И снова после упоминания Бога. Мистер Фаррелл провел ладонью по своему лицу, тем самым убирая слезу и, развернувшись, неожиданно взял мою сумку и подошел к двери. Одноклассники пораженно охнули, но я развернулась и направилась к своему месту, дабы взять оставшиеся тетрадки и гордо исполнить просьбу учителя. Было невероятно стыдно, мужчина унизил меня перед всем классом, да еще и как, хоть год теперь не появляйся в школе, но почему-то зла на него не было. Я была уверена, что за этим кроется веская причина, почему только я? Именно я? Это мне и хотелось выяснить после уроков. *** После случившегося я решила уйти куда подальше, лишь бы не попадаться на глаза классу и Дэни. Хуже всего были бы не столько насмешки вроде «Как можно было писать такую чушь? Ты что, дура совсем?», сколько сочувствия типа « А почему он так с тобой? Чего он так накинулся?» Говорят, унижения в первую очередь опускают того, кто унижает. Показывают его настоящую сущность. Но сейчас мне все казалось не так. Все в голове спуталось – сначала он провожает до дома, теперь берет мои вещи и прогоняет, невесть за что? Не хотелось вообще идти на уроки. Что я и сделала. Я просидела все оставшиеся четыре часа в парке через дорогу от моей школы. Я ушла к самой отдаленной лавочке, последней, дальше парк переходил в лес. Я боялась смотреть на людей, мне казалось, что все, кто проходит мимо, уже обо всем знают, все видели и тихо смеются внутри. Это было мерзко, обидно и отвратительно. Я сидела под дождем, наплевав на все, и, накинув пальто на голову, вытащила телефон и принялась читать электронных Ромео и Джульетту – первое, что пришло в голову, чтобы хоть как-то отвлечься. Но слова проходили сквозь меня. Я сидела здесь, на мокрой лавке, словно в прострации. Время пролетало мимо, и ничего не было важно. Я просто смотрела в одну точку, наконец, спрятав телефон, а в голове царила пустота. За полчаса до окончания уроков, я поднялась и поспешила покинуть это умиротворяющее место. Войдя через черный вход в школу – направилась к кабинету мистера Фаррелла. Я не хотела его видеть больше никогда, радовалась, что он убил эти дикие необузданные ощущения. Но что-то все равно несло меня к нему. Я остановилась около его двери. А что я скажу? Мистер Фаррелл, почему вы так меня оскорбили? Я вас обидела чем-то? И почему вы дергались при слове «Бог»? Да, стоит начать с последнего вопроса – он самый «необходимый», самый «адекватный». Я резко выдохнула и, решив, что сориентируюсь по ситуации, постучала. Не дождавшись ответа достаточно долгое время – опустила дверную ручку и вошла. Мистер Фаррелл сидел за столом, уронив голову и обхватив ее руками. Создавалось впечатление, будто бы он просто спит или очень устал или что-то у него случилось. Как и в прошлый раз, в кабинете царил полумрак, отчего появилось сонное состояние. Я не плакала после унижения, сдерживала слезы, и сейчас старалась вести себя достойно. Но при виде Колина, почему-то вся обида ушла. Стало его невероятно жаль, и я сама не заметила, как подошла к нему. - Мистер, - опасаясь, что мужчина спит, шепотом произнесла я, стараясь говорить осторожно. Хотя до сих пор не знала, с чего начать. – Мистер Фаррелл. Колин резко поднял голову, и я от неожиданности отпрянула назад. Я нервно сглотнула, но стоило мистеру Фарреллу взглянуть на меня, как его взгляд внезапно потеплел. Он выглядел ужасно. Так, будто бы не спал лет тридцать, сердце неприятно сжалось от боли, от желания помочь, утешить и поддержать. Я снова подошла к преподавателю, не решаясь заговорить первой. И мистер Фаррелл сам нарушил тишину, лениво поднимаясь и разворачиваясь ко мне спиной: - Чего вам, мисс Финдли? – Эти резкие переходы от просто «ты» до «мисс Финдли» и в конечном итоге вообще до «Браун Финдли». Я слышала, он хотел говорить холодно, уверенно, с ненавистью возможно. Местами получилось, но голос все равно был уставший, ласковый и кроме того – дрожащий. Хоть и Колин отчаянно пытался это скрыть. - Я хотела справку отдать, - внезапно для себя произнесла я. Казалось, мой разум живет сам по себе, потому что секунду назад я вообще об этом не думала. Но слова вылетели прежде, чем я успела что-либо предпринять. - Кладите на стол, - увереннее произнес мужчина, неохотно добавляя: - и идите домой. Дверь за вами. - Мистер Фаррелл, - стараясь быть предельно осторожной, мягко обратилась я к Колину. Я даже и не думала уходить, поэтому его фразу про выход, которая все же неприятно кольнула где-то внутри, мне довелось проигнорировать. Мужчина не отвечал, и я подошла еще ближе. Бесшумно положив сумку на стол, я остановилась прямо за его спиной, продолжив: - у вас что-то случилось? Я услышала, как Колин хмыкнул и, сложив руки на груди, опустил голову: - С каких пор вас это касается? – Иронично спросил он. - С тех самых, когда вас касается мое здоровье, - тихо ответила я, боясь оступиться, сказать что-то неверное, боясь все испортить и наломать еще больших дров. - О, мисс Финдли, - протянул он почти сразу же после моих слов, - это моя работа. Сколько раз вам повторять? - Ваша работа учить, а не до дома провожать, - я едва услышала свой голос, очаровываясь спиной мистера Фаррелла. Он был невероятно стройный, подтянутый, это вселяло восторг и уважение. Но пусть каким недоступным, самодостаточным Колин не казался, сейчас я отчетливо ощущала его беззащитность. И он не хотел ее показывать, старался спрятать, справиться с этим самостоятельно. Сердце просто кричало, отдаваясь словами в голове, призывая меня остаться с ним, быть рядом, ведь Колин нуждался в этом. Я впервые сама коснулась мистера Фаррелла. Невесомо дотронувшись кончиками пальцев его спины, я ощутила, как он напрягся. Он поднял голову, на минуту задержав дыхание. Я же, набравшись смелости, сменила пальцы ладонью, легко проведя ею от лопатки и остановившись на плече мистера Фаррелла. - Мы можем поговорить, - мое дыхание сбилось, стоило мне коснуться Колина. То ли от страха, то ли от волнения, а, быть может, на какое-то время забытые чувства вновь вернулись, снова поглощая меня. – Я могу просто выслушать и пообещать, что забуду об этом разговоре, если вы захотите. Я хотела дать понять мистеру Фарреллу, что всего лишь хочу помочь, поддержать и разделить с ним его печаль. Я никогда не была сильна в советах одногодкам, что говорить о разнице, как минимум, лет двадцать, но все это не было важным в тот момент. - Мне больно смотреть на вас, - шепнула я, так и не дождавшись ответа. Колин молчал, а я чувствовала, как слезы подступают к глазам. Я буквально физически ощущала боль мужчины, и это съедало меня изнутри. - Уходи, - почти неслышно с горечью выдохнул он, так и не повернувшись ко мне. - Прошу… - так же практически одними губами произнесла я, чувствуя, как горячая слеза не торопясь скатывается по щеке. И мистер Фаррелл обернулся, заставив меня отдернуть свою руку от его плеча. Я согнула руки в локтях, обхватывая пальцами свое запястье, не осознавая собственные действия. Я боялась Колина Фаррелла, боялась, что сейчас он просто взорвется, и последствия могут быть невообразимые. Но продолжала стоять, не в силах сдвинуться с места. Я смотрела в его чернее ночи глаза и ожидала чего угодно. Колин выглядел безумно уставшим от жизни, но не менее привлекательным. Я будто бы находилась под гипнозом, не видела ничего, кроме его глаз, не понимала ничего, кроме того, что Он передо мной сейчас, и не заметила, как, отступая, наткнулась спиной на стену, но и тогда ничего не имело значения. Мистер Фаррелл оперся руками о стену по обе стороны меня, и в тот момент разум подсказал, что теперь мне не выбраться. Я в ловушке. В ловушке, в которую сама стремилась попасть. Колин Фаррелл разглядывал мое лицо так, словно голодный волк свою добычу. А я, будучи добычей, не в состоянии была воспротивиться. Мужчина приблизился еще ближе ко мне, и я ощущала его теплое дыхание на своих губах. В тот момент я перестала чувствовать свое тело. - Позволишь…? – Умоляюще шепнул Колин Фаррелл, невесомо мазнув губами по моим. - Да, - успела выдохнуть я, а мужчина в тот же момент увлек меня в глубокий поцелуй. Остатки разума окончательно покинули сознание. Шумно выдохнув, мистер Фаррелл опустил руки на мою талию и прижал к себе с невообразимой силой, но и бесконечно трепетно одновременно. Я же отвечала Колину с той же страстью, которую дарил он мне. Обвив руки вокруг его шеи и запустив пальцы в шелковые и мягкие волосы, я ощутила, что те неземные чувства, взявшиеся откуда-то из неведомых забытых недр моей души, наконец, гармонично заиграли со мной. Больше не было дискомфорта. Не было мук. Только сладкое наслаждение. Колин плавно прервал поцелуй, но не спешил отстраняться. Мое же тело приятно ныло от нахлынувших ощущений, хотелось еще, и я с трудом лениво открыла глаза. Колин Фаррелл обеспокоено смотрел на меня, ожидая, что я оттолкну его, убегу или еще что-нибудь в этом роде, но я лишь коснулась ладонью его груди, чувствуя под своими пальцами, как бешено бьется сердце мужчины. Это было так…необычно. Встретившись взглядом с мистером Фарреллом, я не смогла сдержать улыбки, проведя ладонью другой руки по щеке Колина. Тот, в свою очередь, облегченно выдохнул, улыбнувшись в ответ. Его улыбка выглядела искренней, а во взгляде я больше не замечала боли и усталости. - Так причина была во мне? – беззвучно спросила я. Мужчина же снова наклонился ближе и сквозь улыбку подарил мне несколько по-детски наивных мимолетных поцелуев. - В тебе, - в губы ответил он. Очертив указательным пальцем линию моего подбородка, добавил: - всегда только в тебе. - Всегда? – заглянув в глаза мистера Фаррелла, переспросила я. Он тепло улыбнулся, оставляя еще один мимолетный поцелуй. - Всю мою жизнь, - подтвердил Колин, чуть отстраняясь от меня. Мужчина выглядел таким счастливым, а улыбка не сходила с лица. Даже в этой темноте я видела, как горели его глаза. И это заставляло мое сердце плясать от радости. - Мистер Фаррелл, - глядя на усмешку Колина, и моя улыбка становилась лишь шире. – Мне идти нужно. - Конечно, - кивнул Колин, опомнившись. Он проследил взглядом за мной, когда я подошла к столу и взяла свою сумку. Подбежав к мужчине, я подарила ему последний легкий поцелуй в слегка колючую от едва пробившейся щетины щеку. Затем поспешила скрыться за дверью. Чувство приятной какой-то потерянности во времени еще долго не хотело покидать меня. Я знала, что что-то изменилось, и это что-то точно изменит мою жизнь. Придя домой, я кинула сумку на пол и коснулась пальцами своих губ, которые не прекращали пылать огнем все это время. Это был мой первый поцелуй.