Бизнес-класс все еще был лучшей идеей Себастиана за всю поездку, и он был рад, что Хантер догадался взять билеты туда же. Несмотря на то, что он собирался отказаться от многих удобств в этом путешествии, предпочитая комфорту и удобству интересную историю и атмосферу, Себастиану совсем не улыбалось провести несколько часов рядом с ноющим ребенком, пинающим кресло, или крикливыми девицами, шумно выбирающими блеск для губ в авиамагазине. Такой опыт у него был, и больше его повторять не хотелось.
В носовой части самолета, где они удобно расположились, было целых восемь мест, отданных под ВИП-персон. И в этот раз им дважды повезло: Хантер и Себастиан были единственными, кто в этом рейсе смог себе позволить заплатить почти в два с половиной раза больше ради тишины и спокойствия.
Хотя конкретно спокойствие им явно не светило.
— Это просто не может быть правдой, — протянул Себастиан, недоверчиво глядя на Хантера, вцепившегося в подлокотники кресла пальцами, побелевшими от напряжения. — Мне показалось, что ты часто летаешь. Как это сочетается с аэрофобией?
Хантер возмущенно зыркнул на него и поджал губы, явно недовольный тем, что его слабость заметили — но, признаться, не заметить его бледное лицо и предобморочное состояние было сложно. Даже бегающая туда-сюда стюардесса уточнила, не нужна ли спутнику Себастиана какая-то помощь или, может быть, успокоительное. Хантер гордо отказался, на мгновение даже изобразив полное умиротворение.
— Не вижу ни единой причины, почему бы это не сочеталось, — недовольно пробурчал он и скользнул по Себастиану взглядом, тут же едва не задыхаясь возмущением. — Эй, ты не пристегнулся.
— Я правда не думаю, что этот крохотный ремешок спасет меня, если самолет решит упасть, — в глазах Хантера отразился самый настоящий ужас, и Себастиан поспешил добавить: — Тем более, что эти авиалинии — самые безопасные в мире. По статистике у них меньше всего крушений. Мне он точно не понадобится.
— Ты это на ходу придумал, — хмыкнул Хантер (и был абсолютно прав), а после выпустил подлокотники, чтобы перегнуться через Себастиана и застегнуть его ремень, затягивая потуже. Сопротивляться тот не стал, просто поднимая руки вверх и пытаясь угадать, каким парфюмом тот пользовался. — Я знаю, это выглядит странно, когда тридцатилетний мужик боится самолетов, учитывая, что летает на них почти каждую неделю, но страхи вообще чаще всего иррациональны.
Он уже выглядел почти расслабленным, но самолет, до этого только терпеливо шумевший двигателем, медленно двинулся с места, выезжая на взлетную полосу, поэтому Хантер снова вжался в кресло и, как Себастиану показалось, начал считать про себя и размеренно дышал. Себастиан тяжело вздохнул, понимая, что следующие поездки, если Хантер не передумает присоединиться к нему, придется планировать без участия самолетов.
Себастиан летал не так уж и часто, но полета никогда не боялся — давно приучил себя к мысли о том, что падение в любом случае означало смерть. А в смерти он никогда ничего страшного для себя не видел — в конце концов, даже если рай и ад существует, а он окажется в последнем, то быстро найдет себе там друзей. Наверное, поэтому Себастиана и привела в растерянность реакция Хантера. Он просто понятия не имел, что можно сделать, чтобы помочь мужчине успокоиться и отвлечься — прямо сейчас Хантер немигающим взглядом смотрел в иллюминатор.
— Ты зачем так туда пялишься? — шепотом уточнил Себастиан, наклонившись к Хантеру, решив, что бесполезный разговор может его отвлечь. Хантер посмотрел на него как на идиота и покачал головой, словно удивленный чужой неосведомленностью.
— Ты не знаешь, почему нас обязывают открывать иллюминаторы при взлете и посадке?
— Нет, раз спрашиваю, — хмыкнул Себастиан, чуть нахмурившись, а после предположил, пожимая плечами: — Давление стабилизируют?
— Нет, просто если загорятся двигатели, мы, пассажиры, можем заметить это через иллюминатор, — сообщил Хантер так уверенно и почти гордо, словно когда-то он это уже делал. Себастиан хихикнул и выглянул в круглое окошко.
— Я не думаю, что это каким-либо образом нас спасет, конечно, но раз тебе так хочется, то смотри. А я планирую закрыть глаза и вздремнуть, нам лететь чуть больше четырех часов, я планирую расслабиться, вытянув ноги. Не зря же переплачивал за бизнес-класс.
— Так вот она настоящая причина, по которой ты не будешь жить в нормальных отелях, — хмыкнул Хантер, впервые с момента посадки на самолет улыбаясь. Себастиан улыбнулся ему в ответ и кивнул, а после откинулся поудобнее, опуская кресло. Хантер тут же вернул его в вертикальное положение, шлепнув по ладони.
— Во время взлета и посадки нельзя, — проинструктировал он, и Себастиан тяжело вздохнул, смиряясь. Хантер был хуже стюардессы, которая вышла в центр, чтобы рассказать об эвакуации — мало того, что он был настойчив, когда дело касалось правил, так он еще и не стеснялся брать все в свои руки — в прямом смысле.
Во время взлета, впрочем, именно Себастиан взял его ладонь в свою руку, сжимая. Ему это не показалось странным. И то, что Хантер боялся самолетов, уже тоже не казалось странным или неправильным — это было просто частью их только начавшегося приключения. И причиной экономии на перемещениях — дальше они могут передвигаться при помощи наземного транспорта.
Бизнес-класс радовал хорошим алкоголем, и Себастиан с удовольствием насладился бокалом вина, пока Хантер, выпив немного виски, поспешил уснуть, кутаясь в предложенный услужливыми вышколенными стюардами плед. Теперь уже Себастиан перегнулся через его сидение, чтобы опустить немного, позволяя устроиться комфортнее. Самому ему весь сон отбило.
Глядя в иллюминатор, Себастиан думал о родителях, которых бросил без возможности связаться с ним, о Блейне, который бросил его самого, не дав ничего исправить, о том, как каждая более или менее стабильная часть его жизни постепенно рушилась под воздействием обстоятельств и вовсе не собиралась складываться обратно в общий паззл.
Тяжелые плотные облака, перекрывшие ему вид на крошечные домишки, только поощряли его не менее тяжелые мысли, и Себастиан, ушедший глубоко в себя, даже вздрогнул, когда Хантер, промямлив что-то сквозь сон, перекинул через него руку, приобнимая. Усмехнувшись этому, Себастиан осторожно опустил и свое кресло, тоже занимая почти полностью горизонтальную позицию, и закрыл глаза. Хантер, даже когда спал, был рядом, чтобы не давать ему уйти в депрессию. По крайней мере, именно такую роль в своем путешествии дал ему Себастиан.
Какую роль давал себе сам Хантер он пока не понял.
***
— Эй, соня. Нам тут ужин принесли, — голос Хантера звучал как-то глухо, и Себастиан застонал, нехотя разлепляя глаза и тут же широко и, наверняка, не очень привлекательно зевая. Он даже не ожидал, что его так разморит, что он не проснется на зов стюардессы. — Я взял тебе тушеного ягненка и картофельный салат.
— Чего? — Себастиан потянулся и выпрямился, моргая и глядя на стоящие перед ним тарелки, полные еды. О, и еще один, столь необходимый, бокал вина. — А, еда. Ох, выглядит неплохо. А у тебя это что такое вкусное? — он сунулся к тарелке Хантера, оценивая, кому из них повезло больше. И какую тарелку он выберет — раз Хантер решал за него, то Себастиан вполне имеет право взять любое из предложенных блюд.
— Это филе говядины с фундуком и кремом из ревеня, — сообщил Хантер самым обыденным тоном, как если бы ел что-то с таким названием каждый день. Себастиан, впрочем, в любом случае был впечатлен. Перелеты, которые он совершал до этого, всегда были внутренними и не длились дольше пары часов, поэтому обширного меню горячих блюд он еще не видел. — Десерт принесут позже.
— Отлично, — Себастиан улыбнулся и взялся за вилки, решив, что тушеный ягненок звучит более знакомо, а значит, и безопасно. — У меня как раз после сна аппетит разгулялся.
— Ты очаровательно посапываешь во сне, — ухмыльнулся Хантер, и Себастиан покачал головой, недоверчиво хмурясь. — Что? Думаешь, вру?
— Вряд ли это очаровательнее, чем твоя попытка лезть ко мне с обнимашками.
— А вот это точно ложь, — рассмеялся Хантер, а потом тихо застонал, положив на язык первый кусочек говядины. — Хочешь попробовать?
— Дай мне хотя бы со своим разобраться сначала, а потом уже полезу в твою тарелку.
Кормили в бизнес-классе отменно. И Себастиан все же не удержался — забрался в тарелку Хантера, чтобы попробовать соус из ревеня, который сам же и доел. Хантер не возмущался — он уже давно переключился на яблочный штрудель, закусывая его мороженым, которое вроде как выбрал для Себастиана.
***
Четыре часа пролетели неожиданно быстро — Хантер, который свыкся с ощущением полета и выпил еще виски, немного расслабился и снова вернулся в состояние веселого и вечно флиртующего себя, а Себастиан с удовольствием поддавался ему, заигрывая в ответ. В конце концов, они оба были свободны, и они оба просто нуждались в хорошем отдыхе. Тем более у Хантера оказалось много интересных историй о работе, а еще больше — о семейной жизни. Себастиан с интересом слушал о его жене, о том, как они старались играть образцовую семью, с каждой попыткой только делая все хуже, и о том, как Хантер просто понял, что больше так жить не может. Он бы с удовольствием достал записную и сделал несколько пометок, потому что сейчас казалось, что Хантер мог бы стать одним из персонажей его рассказа, но было неудобно перебивать его, чтобы влезть в сумку и начать писать каждое его слово в потрепанный блокнот. К тому же, у них еще было время на это.
Себастиан сжал руку Хантера в своей еще до того, как объявили посадку и попросили пристегнуть ремни. Хантер отблагодарил его за это улыбкой и быстрым взглядом проверил, пристегнут ли он — правила безопасности все еще были очень важны. Себастиан на это только рассмеялся, но не стал комментировать — если его спутнику так было спокойнее, пусть проверяет и может даже подергать, чтобы убедиться.
— Уважаемые пассажиры, мы приземлились в Лондоне. Температура воздуха восемнадцать градусов тепла. Спасибо, что выбрали наши авиалинии, надеемся, что мы еще полетаем вместе. Всего доброго и хорошего путешествия, — монотонно пробубнил пилот, и Себастиан, откинув голову на спинку кресла, счастливо выдохнул — теперь его путешествие действительно начиналось.
Хантер затряс головой, морщась — у него заложило ухо — и этим он напомнил повернувшемуся к нему Себастиану о том, что это начинающееся путешествие было вообще-то их совместным.
И именно
в этом было самое интересное.
