Себастиан смотрел на закрывшуюся дверь еще несколько долгих минут и медленно моргал, точно не зная, пытался ли он осознать, что только что произошло, или изо всех сил боролся с сонливостью, бескомпромиссно наваливающейся на него из-за выпитого алкоголя.
Оглушенный эмоциями он отошел к кровати и осторожно сел. Смятое постельное белье, казалось, до сих пор пахло Хантером и их времяпровождением за пару часов до поездки в клуб.
Скользнув ладонью по простыни, Себастиан прикусил нижнюю губу, легкой болью привлекая внимание собственного сознания, слишком замутненного для внятных мыслей и уж тем более для принятия более или менее взвешенных решений. Внутри боролись две настойчивые идеи, одна из которых дружелюбно предлагала упасть на подушки и уснуть, послушавшись совета мудрой Скарлет О’Хара*, другая же громко кричала о том, что если бы Скарлет в свое время помчала за Рэттом на всех парах, то и история их завершилась бы куда раньше.
Осторожно откинувшись назад, Себастиан опустился на подушки и безучастно уставился в потолок, считая собственные вдохи и выдохи, но признаков панической атаки не ощущал. Только какую-то безнадежную пустоту и чувство вины исподтишка грызущее внутри. Потолок начал расползаться в большую белую кляксу, и, повинуясь сонливости, Себастиан закрыл глаза, позволяя себе уснуть.
Открыть их получилось только утром и с большим трудом. Глаза болели и слезились от яркого солнечного света, который бил в окно из-за не задернутых занавесок. Застонав от раздражения и неприятных ощущений, Себастиан перевернулся на другой бок, пытаясь уткнуться лицом в подушку, и потянулся к Хантеру, чтобы погладить его по плечу и, может, уговорить его зашторить окно.
Хантера рядом, конечно же, не оказалось.
Моментально проснувшись, Себастиан резко сел на кровати, продирая глаза и напряженно оглядываясь. Он оглядывался по сторонам, словно сравнивая обстановку в комнате с той, которая — как ему еще хотелось думать — всего лишь ему приснилась, и с сожалением видел, что ни вещей, ни обуви и ни чемодана Хантера действительно не осталось.
Себастиан, ощущая головокружение, снова лег и принялся прокручивать в голове слегка спутавшиеся воспоминания о прошедшей ночи, старательно отделяя их друг от друга. Выпитые слишком быстро коктейли. Танцы, больше похожие на прелюдию. Барная стойка, которую он практически отполировал своими брюками. Жаркие поцелуи и секс в туалете. Страх и растерянность, которые он ощутил, развернув найденную бумагу. Все его безумные, но не такие уж и беспочвенные, предположения и теории. Обида и боль в глазах Хантера, и его желание уехать без паспорта, лишь бы больше никогда не видеться. Разговор в такси. Прощальные объятия, которых было недостаточно. Пустота, накрывшая после этого.
Если до этого он чувствовал себя отвратительно только физически, страдая из-за похмелья, то сейчас, вспомнив все, что наговорил Хантеру, и то, как именно он ему все это высказал, Себастиан чувствовал себя еще и отвратительным человеком. У которого к тому же не было ни малейшего понятия, что делать дальше.
Принимая Хантера в свое путешествие, он прекрасно понимал, что в один момент они снова разойдутся в разные стороны, оставшись приятными воспоминаниями друг для друга. В какой именно момент Себастиан об этом забыл и оказался слишком вовлечен в их странные и совсем не курортные отношения, отследить никак не получалось. Казалось, что они оба подписывались на одно, оказались в совсем другом и были совсем не против такого развития событий. До определенного момента, пожалуй.
Себастиан перевернулся на живот, пряча лицо в подушке, и измученно застонал. Тяжелая от похмелья голова болела от каждого движения, во рту пересохло, а мышцы ломило как после изнурительной тренировки в зале. Видимо, его организм наравне с кармой мстил ему за прошлую ночь. С другой стороны, когда он так страдал от обезвоживания и слабости, было намного сложнее думать о Хантере и о том, что его не было рядом.
Не заметив, он снова провалился в беспокойный сон, и к моменту, когда он смог подняться с постели и добраться до душевой кабины, стрелки на его наручных часах агрессивно отсчитывали последние секунды до двух часов дня. Стоя под прохладными струями воды, Себастиан молча смотрел в стену. Ему не хотелось петь, хотя обычно именно этим он и занимался, используя лейку душа вместо микрофона. Ему даже дышать не особо хотелось — чувство вины и сожаление, сплотившись, сдавливали грудь.
— Не так ты планировал закончить свой отпуск, да? — он почему-то сказал это вслух, с силой втирая искусственно пахнущий кокосом гель в кожу жесткой мочалкой. — Совсем не так.
Как бы там ни было контрастный душ помог прийти в себя хотя бы частично: у него хватило сил дойти до рюкзака и, бессердечно все из него вывалив, отыскать столь необходимый сейчас Адвил*. Запив таблетку почти целой бутылкой воды, Себастиан, искренне рассчитывая на мгновенный эффект, начал запихивать все свои вещи обратно в сумку, в случайном порядке разбрасывая всю мелочь по карманам. Он наверняка потратит час в поисках паспорта, когда тот понадобится ему в следующий раз, но сейчас это не казалось достойным аргументом для организации рюкзака.
Резной платинового цвета колпачок от ручки, подаренной ему Хантером, сиротливо валялся, запутавшись в брелоке ключей от его квартиры в Нью-Йорке. Себастиан выругался — ручка была перьевой, и если чернила вытекли, с их жертвой можно было сразу распрощаться. Осторожно высвободив клип колпачка из брелочного кольца, он поднялся, чтобы найти ручку. В последний раз он писал в спешке, когда они остановились выпить сангрии в одном из баров у пляжа, и тогда уже отметил отсутствие колпачка, но конечно же быстро об этой досадной мелочи забыл.
В номере был беспорядок. Сумбурные сборы Хантера, хоть и опустошили его частично, но в основном только сделали хуже: вешалки валялись на полу и кресле, использованные ими полотенца, были грудой сброшены у дверей ванной, чтобы их сменили, а половина рюкзака Себастиана все еще занимала кровать. Несмотря на то, что комната была маленькой, поиски затянулись.
И они бы продолжались еще долго — проверки одних и тех же мест пошли уже по третьему кругу — если бы до Себастиана вдруг не дошло, что его дневник путешествий вместе с хитро прикрепленной к нему ручкой улетел обратно в Нью-Йорк вместе с Хантером. Последний раз он видел драгоценный блокнот, доставая чужое портмоне, а когда они вернулись, настроение в комнате не способствовало вдохновению и мыслям о том, чтобы этот день задокументировать. Хантер попросту не заметил дневник, а Себастиан забыл о нем.
— Джекпот, — невольно фыркнул Себастиан и пнул кучу полотенец, морщась. — Дорогая приемная комиссия университета Иллинойс, прошу любить и жаловать, моя книга с рабочим, но уже довольно претенциозным названием «Как потерять мужчину, рукопись и вдохновение за одну ночь», — он скривился. — Про рукопись, конечно, вранье, но это приемная комиссия. Никто там правду не говорит.
Себастиан закрыл лицо ладонями и раздраженно застонал, не зная, как и куда выместить всю свою злость на себя и на вселенную. На мгновение он даже разозлился на Хантера, который умудрился не заметить довольно внушительный блокнот в своей сумке. Правда уже в следующий момент он решил для себя, что даже если Хантер забрал его дневник намеренно, то это было заслуженно.
— Итак, что мы имеем, — он сжал пальцами переносицу, успокаиваясь. — Я один в Барселоне. Хантер уехал, оскорбленный и обиженный. Забрал мой дневник. Я все еще не был в Риме, Флоренции, Берлине, Праге и, черт возьми, еще десяти запланированных городах. И ехать туда один, я естественно не хочу.
Себастиан замолчал, понимая, что от своих слов спокойнее не становится, и оглянулся, снова оценивая бедлам, который после его поисков стал еще внушительнее. Оставаться тут в одиночестве он не был готов и хотя возвращаться в Нью-Йорк с пустыми руками и таким же пустым сердцем — тоже, это казалось правильным. Раз уж он начал это путешествие вместе с Хантером, вместе с ним стоило его и закончить.
Вспомнив, как тому было некомфортно в самолете в течение всего девятичасового перелета, Себастиан поморщился, понимая, что в этот раз Хантеру придется бороться со своими страхами и переживаниями в одиночестве. Конечно, он помнил по рассказам о работе, что Хантер очень часто летал и уже привык закидываться снотворным и коньяком одновременно для пущего эффекта, но все равно чувствовал себя виноватым за то, что не был рядом. С другой стороны, может, его отсутствие сейчас было лучшей частью всего возвращения домой для Хантера.
***
Из отеля он вышел через несколько часов. Перед этим все-таки распотрошил свой рюкзак еще раз и организовал его так, чтобы можно было найти все необходимое легко и быстро; убедился, что паспорт на месте, и на всякий случай еще раз облазил все полочки, чтобы точно ничего не забыть. Возвращаться сюда он не планировал.
У него была возможность купить билет на самолет в отеле — на ресепшене было несколько планшетов, которые можно было арендовать на время, но Себастиан решил отдать все происходящее обратно в руки судьбы. Последний раз, когда он решил, что сам может все в своей жизни разрулить, закончился не слишком красиво, чтобы ему хотелось повторять. В конце концов, если билетов в Нью-Йорк в кассе не оказалось бы, он всегда мог бы улететь в Рим или любой другой город из списка.
Билет нашелся. Его рейс, правда, уже задерживался на полтора часа, но Себастиану было все равно. Он прошел через все необходимые проверки, криво улыбнулся таможеннику на паспортном контроле, за что получил четыре дополнительных детальных вопроса, и обмяк на жестком кресле в зале ожидания.
Он себя за это ругал, но надежда на то, что у Хантера не получилось улететь ночью, все равно где-то внутри теплилась. Ему не хотелось верить, что то неловкое прощание было окончательным, и не хотелось соглашаться с тем, что Хантер действительно улетел, не оборачиваясь на все, что между ними было.
А с другой стороны, что между ними было? Несколько недель совместного отдыха, секс, поцелуи, пьяные и трезвые душевные разговоры, песни и неисполненные мечты.
Себастиан хмыкнул — сейчас бы ему особенно пригодился дневник, где в красочных ярких подробностях он писал о том, что Хантер ему рассказывал и как он сам на это реагировал. Минимум половина страниц была исписана искренними восхищениями его спутником, и Себастиан с усмешкой понял, что потерял разве что воспоминания о своей курортной влюбленности, но уж точно не наброски к рукописи. У него ничего не было: даже те мелкие записи, сделанные где-то в пути, всегда включали в себя Хантера или хотя бы быстрый его набросок.
Интересно, стоила ли его мечта выеденного яйца, если оказалось, что его так легко можно было от нее отвлечь?
Себастиан разглядывал толпу людей, послушно следующую нарисованным стрелкам, и изо всех сил старался перестать думать. Не зря матушка рекомендовала ему заняться медитацией, вся суть которой заключалась — в понимании самого Себастиана — в том, чтобы думать о том, как не думать. Примерно этим он и пытался заниматься, пока случайно не выцепил взглядом в толпе знакомую широкую спину, обтянутую рубашкой — Хантер вчера даже тратить время на переодевание не стал. Тот, судя по всему, направлялся куда-то в сторону посадочного гейта и шел достаточно энергично, чтобы за пару минут его можно было потерять из виду.
Вскочив так резко, что потемнело в глазах, Себастиан ухватил рюкзак за одну из лямок и рванул так быстро, как только получалось. С трудом взвалив тяжелую сумку на плечи, он распихивал инертную толпу, то злобно матерясь, то извиняясь, и бежал за Хантером, надеясь, что тот почувствует что-то и обернется. Но он все не оборачивался.
— Хантер! — крикнул Себастиан, оказавшись в ловушке из чемоданов. Нерадивые туристы загородили дорогу своими Луи Виттон на колесиках и все никак не могли разъехаться. — Хантер, подожди!
Если тот и услышал, то предпочел не оборачиваться, но Себастиан решил, что в этот раз не пустит все на самотек, поэтому, стоило только чужому багажу исчезнуть с дороги, он бросился дальше, чувствуя себя героем романтической мелодрамы. Единственное, что пока что его успокаивало: в них герои чаще оставались вместе, чем порознь.
— Хантер, да стой же ты! — потеряв терпение, рявкнул Себастиан, когда между ними оставались считанные метры, и тот наконец обернулся, снимая наушники.
Себастиан остановился как вкопанный.
— Вы мне? — дружелюбно улыбнулся ему незнакомец. — Простите, я вечно в наушниках иду и ни черта не слышу.
Они с Хантером были примерно одного роста. Цвет волос, если присмотреться, различался, но прическа была похожей. Белая рубашка оказалась в цветочек и наполовину расстегнутой.
— Я… Извините, я ошибся, — растерянно выдавил Себастиан, с силой сжимая лямки рюкзака пальцами и стараясь перевести дыхание. — Перепутал вас с моим другом. Не хотел показаться ненормальным агрессивным сталкером.
Харизма этого парня тоже могла бы напомнить о Хантере — он хрипло рассмеялся, запрокидывая голову, и пожал плечами.
— Да не проблема. Меня зовут Крис, если что, — вдруг представился он и протянул Себастиану ладонь. Тот, помедлив, пожал ее.
— Себастиан.
— Я если честно подумал, что забыл коробку с кольцом, — признался Крис, а после похлопал себя по карманам брюк. — Нет, на месте. Достаю его то и дело, вот и волнуюсь, что это сыграет со мной злую шутку.
Себастиан только кивнул. Он все еще тяжело дышал после пробежки с дополнительным весом, да и вообще не представлял, зачем и о чем ему говорить с совершенно незнакомым парнем. Странно, что с Хантером у него таких вопросов ни разу не возникло.
— Слушай, не знаю, как тебе, а мне здесь еще несколько часов торчать, — вдруг сказал Крис, ничуть, видимо, не смущенный его молчаливостью, — а я ужасно волнуюсь из-за предстоящей помолвки и все такое. Не хочешь выпить кофе вместе?
Ощущение сильнейшего дежавю вызвало у Себастиана тошноту.
— Конечно, — почти шепотом ответил он и откашлялся, чтобы повторить: — Конечно, кофе — это всегда хорошая идея.
Крис, увлеченно рассказывая о своих планах на помолвку, повел его в какую-то «это отличное место, кофе лучше, чем где» кофейню, и Себастиан молча шел за ним, изредка кивая и угукая. Он все еще не мог справиться с чувством разочарования, которое накрыло его в тот момент, когда он понял, что преследовал вовсе не Хантера. Этот короткий момент шока, казалось, был больнее, чем их расставание. Вероятно, потому что теперь Себастиан осознавал все слишком реально.
***
Оказалось, что новый собеседник Себастиана, мог говорить о своей возлюбленной часами. Крис рассказывал об их с Эммой знакомстве, пока они стояли в очереди за кофе, делился подробностями их отношений, пока их двойной эспрессо и карамельный фрапучинно готовились, и закончил только тогда, когда Себастиан, допив свой напиток, шумно втянул трубочкой воздух.
— В общем, поэтому я и лечу в Австралию, чтобы сделать ей предложение, — театрально завершил Крис и улыбнулся так широко и открыто, как улыбаются только счастливые люди. У Себастиана зубы от объяснимо необъяснимого раздражения свело, но он только кивнул, слегка растянув губы в ответной полуухмылке.
— Невероятная история, — заметил он, искренне интересуясь, сколько из рассказанного было правдой, а сколько вымыслом из бульварных романов. Слишком уж красивой были и Крис, и Эмма на показанной ему фотографии, и вся их любовь. — Поздравляю. Надеюсь, она согласится.
— Конечно, согласится, — уверил его Крис, и прежде чем Себастиан попытался напомнить ему о депрессивной статистике, расставаниях и прочих реалиях романтических отношениях, добавил: — Она сама выбирала кольцо, поэтому — уверен — она дождаться не может его наконец получить.
Себастиан с удовольствием мысленно отметил, что к красивой романтической истории прибавился неуемный контроль со стороны будущей невесты, которая даже кольцо для помолвки ему выбрать не дала. Это уже больше было похоже на правду.
— А что насчет тебя? — Крис подбадривающе хлопнул его по плечу, и Себастиан даже вздрогнул, уставившись на него. — Какая у тебя невероятная история о любви?
— У меня такой нет. Только о том, как я ее потерял, — буркнул он, решив для себя, что ему больше нравилось, когда Крис не затыкался о себе и своей благоверной.
— Чтобы потерять невероятную любовь, сначала надо, чтобы она у тебя была, — это было сказано слишком серьезно для настолько книжной фразы, и Себастиан невольно фыркнул в ответ, с нежеланием признавая, что смысл в этом был.
— Не хочу об этом говорить, — честно сказал он. — Давай сменим тему.
— Легко! — в Крисе было столько позитивной энергии, что было сложно сосредоточиться. — Кстати, а куда ты летишь?
— А что хочешь присоединиться ко мне, поменяв билеты? — ухмыльнулся Себастиан и неожиданно для себя громко рассмеялся, видя растерянность на чужом лице. Смех довольно быстро перешел на грань истерики, и Себастиан закрыл лицо ладонями, обессиленно опускаясь на столик. — Боже, что со мной не так?
В этот раз молчать и моргать, не зная, как реагировать, пришлось Крису.
