Мы любим тех, кто нас не любит...

— Только ведите себя прилично! Хотя бы до ухода моей тети! — Лиза шла впереди нас, оборачивалась и вставляла воспитательные реплики. — Двадцатый раз повторяешь! Сука, я вроде не тупой! — первым терпение закончилось у Яна. — Ну я же попросила! Без мата! — Лиза возмущенно взмахнула руками, ускорив шаг. — Лучше заткнись, Ахматов, еще одну лекцию об этикете я не выдержу, — тихо сказал Глеб, чтобы это услышали только мы. Да уж. Вот что значит идти в гости к малолетке. Сразу столько правил, запретов. Ну да, правильно. Родители ведь заругают за таких друзей. Друзья, великолепные друзья. Двое еле терпят, а один просто хочет переспать. Действительно шикарная компания для нашей правильной Лизы. У порога она еще раз напомнила, чтобы мы вели себя цивильно. Ян взбесился, ударил рукой в стену и заорал на Одинцову: — Да успокойся ты! Заебала уже! Мы все поняли! Лиза плотно сжала губы и повернула ключ в замке, распахивая дверь. — Заходите. Квартирка у нее маленькая. Такая же как моя по планировке, в одном доме все-таки живем. Только вот сама отделка несколько удивляла. Длинный коридор, во всю стену которого стоял шкаф. Стены покрашены в белую краску, поцарапаны. Зеркало в углу и все. Бедненькая обстановочка. Зайцев хмыкнул и спросил: — А больше мебели у вас не предусмотрено? — Нет, не предусмотрено, — но ответила ему не Лиза. Не Лиза, а очень знакомый мне голос. — Ребят, это Лида. Моя тетя. А это Артем, Глеб и Ян. В дверях комнаты стояла бывшая девушка моего брата. Твою ж мать! Блять, вот это совпадение! Охуеть! Только этого мне еще не хватало. Она тоже меня узнала, это было понятно по быстро мелькнувшей на лице усмешке. — А что там у твоего друга в рюкзаке звенит? — Лида опиралась на стену плечом и задумчиво проводила большим пальцем по губам. Странная привычка. Я давно еще ее приметил. С тех пор как братец приводил ее к нам в гости. Пока Ян пытался снять кроссы, он неудачно задел ногой рюкзак, огласив квартиру звоном. — Минералка, — ворчливо ответил он. — Я только Боржоми пью просто. Глеб отвернулся от Лиды и, смотря на меня, старался не заржать в голос. Я тоже еле сдерживался, особенно после последнего инцидента с чайкой. — Ладно, идите на кухню, — она махнула нам рукой, но когда я последним уходил из коридора, цепко вонзилась своими ногтями в мое плечо и развернула к себе. — Грачев, мою племянницу не трогай, понял? Узнаю, что ты ее обидел, с землей сравняю! — она вплотную подошла ко мне и взяла за подбородок. — Как страшно. Я уже тебя испугался, — ответил я, не отводя взгляда от ее глаз. — А ты оказывается старовата для моего брата. — Мне двадцать пять, не надо тут. И кстати не пытайся увести тему в сторону, понял? Только тронь ее, кастрирую, понял? — Да понял я, отвяжись, — я оттолкнул ее от себя и закатил глаза, услышав очередное «мудак» в мою сторону. Наивная. Неужели думает, что я отстану от Лизы? Пока не получу своё, не успокоюсь. Кухня у Лизы маленькая. Стол, плита, уголок с сиденьями и куча ящиков на стенах. Места всем не хватило. — Вы давайте поближе сдвиньтесь, а я на подоконник сяду, — командовала Одинцова. Такая мелкая, а такая бойкая. Забавно. — У меня есть вариант получше, — лукаво протянул я, обхватив девушку за талию и усадив себе на колени. — А Глеб сядет на подоконник. Согласна? — Да, — тихо пискнула она. Смущается. Даже посмотреть на меня не хочет. Я откинулся на спинку и прижал ее к себе еще сильнее. Все то же гробовое молчание с ее стороны. Лиза что говорить разучилась? Всего лишь посадил к себе на колени, что тут такого? Ее реакция начала выводить меня из себя. Но Ян вернул все на круги своя. Он расстегнул рюкзак и вынул оттуда бутылку «Боржоми». Медленно открыл ее, выпуская газ, и начал пить. Глеб чуть не поперхнулся. — Нихуя себе! Я думал, ты заливал насчет минералки, — от эмоций Зайцев чуть не упал с подоконника, резко взмахнув руками и потеряв равновесие. — Знаешь, после того блейзера, я явно не скоро захочу выпить. — А я захочу, — довольно сказал Глеб, протянув руку к рюкзаку. — Не хочешь — не пей. Зайцев с улыбающейся зардевшейся рожей вытянул из недр две бутылки: коньяк и колу. Отлично, даже запивон предусмотрел. — Потом скинетесь мне на коньяк, он пятизвездочный между прочим! — Так вот почему вы опоздали! — Лиза весело тряхнула головой и вскочила на ноги. — Сейчас рюмки поставлю. Когда она поставила на стол четыре пары рюмок и стаканов, Ян отставил минералку в сторону и возмущенно сказал: — Ты обсчиталась. Где моя рюмка? — Опа, кто же тут пить собрался? Нет уж, сиди со своей минералкой, а то потом будешь говорить, что мы тебя спаиваем, — сказал я, придвинув к себе бутылку. — Лиза! Рюмку! — теперь Ян разозлился. Он хлопнул ладонью по столу и исподлобья смотрел на Лизу, пока она металась по кухне. Разлили коньяк. Кола в стаканах. Лиза стоит у стола и принюхивается к янтарной жидкости. — Пахнет прикольно, — коротко сказала она, все еще крутя рюмку в руках. Мы опрокинули уже по две, запив колой. Охрененное чувство. Горько, жжется, горячо, а потом сладость и остаточное тепло по пищеводу. — Пей! — потребовал Зайцев, встав Лизе за спину и поднося жидкость ко рту. Лиза мялась, пыталась отступить в сторону, но ее останавливали колкие взгляды Яна и Глеба, которые уж точно не отвянут от Одинцовой, пока она не напьется. — Давай, Лиза. Быстро пьешь, а потом сразу запиваешь колой, — я решил ускорить уговоры этой девчонки. Не такая она и беспардонная, какой пытается казаться. Она взглянула на меня, схватила рюмку, проглотила коньяк и скривилась, сразу же хватая стакан с газировкой. Спустя секунду Одинцова открыла глаза, вздохнула и заняла место Глеба на подоконнике. — Еще налей, — тихо приказала она. Удивительно. По лицу не скажешь, что ей понравилось. Я бы даже сказал, что ее чуть ли не тошнит, но Лиза продолжает. Неужто так боится расстроить наши ожидания? Наивная девчонка. Стопудово уже влюбилась в меня. Уж если она прогуляла уроки, то точно неравнодушна. Нашу Лизочку Одинцову всегда ставили в пример нам троим. Мы же полная противоположность тихой отличницы. Но вот какова будет реакция завуча, если ее любимица скатится на наш уровень? Клево на это посмотреть. Коньяк кончился. Лизе четыре рюмки ничего не сделали. Лишь раскраснелась. Да и нас мало проняло. Вот что значит пить на сытый желудок. — Поднимайте свои кости, я хочу блейзер! — Умерь свой пыл Зайцев, куда мы попремся сейчас? — на улице уже порядком стемнело и наш ларек, где мы покупаем бухло, давно закрылся. — Ко мне домой, у меня бутылка стоит за шкафом, спрятал специально. Это уже лучше. Мы погнали одеваться. Лизу слегка пошатывало. Я поддерживал ее за талию, чтобы она не вмазалась в стену, а Одинцова лишь сильнее прижималась ко мне. Разительные перемены. Несколько часов назад она боялась даже сидеть у меня на коленях. Да, алкоголь кардинально меняет людей. Дома у Глеба пришлось вести себя тихо. В соседней с кухней комнате спала его мать после смены, и, если мы ее разбудим, можно копать могилу. Лизе хватило одного стакана, чтобы окончательно набухаться. Теперь она даже на ногах еле держалась. — Бля, че так плохо-то? — простонала она, схватившись за голову. — Все кружится. — Да я вижу, кого-то уже пробрало. Ты и матюгаться умеешь правильная Лиза? — усмехнулся Ян, подливая себе блейзера. — Ой, иди нахуй! Проводите меня домой кто-нибудь! — взвыла она, уходя в коридор. — Давай, Грач! Твоя малолетка тебе и разбираться, — самодовольно сказал Глеб, разливая остатки. — Ой, мать вашу, я комнатой ошиблась! Простите, — из коридора донесся хлопок закрывающейся двери и громкие шаги Лизы. — Блять, она мать разбудила! Сука, быстро! Быстро! Ян, блейзер за шкаф убирай! Грачев, давай, окно и балкон открывай, а потом быстро собирайся, и чтобы вас с Лизой тут не было! — Зайцев судорожно метался по кухне, убирая стаканы. Потом он распахнул холодильник достал головку чеснока и запихал половину себе в рот. Потом он погнался за Яном, стараясь накормить и его чесноком. — Да съешь ты его уже, тварь! Нас же запалят иначе! Темыч, ты ещё здесь? Давай вали со своей малолеткой отсюда! Щас же крендец будет всем нам! Я хлопнул его по плечу и вышел в коридор. Лиза, сидя на полу, старательно пыталась надеть свои кроссовки. — Эй, — я пощелкал пальцами у нее перед носом. — Ты пришла в себя? — Че? — грубо ответила она, поднимаясь на ноги и отправляясь на поиски куртки. — Не это ищешь? — я кинул ей куртку, торопясь одеться самому. — Пошли. Нам пора. — Уже? — воскликнула она, цепляясь за дверь. — Иди! Одинцова поразительно изменилась в пьяном виде. Честно она меня бесит. Бесит, что ведет себя как шестилетка, которой дали попробовать конфеты с ликером. Она так гордится тем, что столько выпила. Это слишком смешно. Интересно, завтра она хоть вспомнит, что творила сегодня? У подъезда мне пришлось искать ключи от ее квартиры. Лиза уже совсем не соображала. Я лазил по карманам ее куртки — пусто, джинсы — пусто. В сумке только зажигалка и сиги. Еще одна что ли ключи забыла? Сейчас еще придется тащить ее к себе домой. — Одинцова! Одинцова, где ключи? — я постукивал ее по щекам, чтобы хоть как-то привести в чувства. — В куртке. — Нет их там. — Ну блять, мозги включи! Во внутреннем кармане! — крик Лизы вперемешку с матом. Эта девчонка удивляет своими переменами все больше и больше. — Сама открою! Она, хватаясь за стену, прислонила брелок к домофону. Длинный писк. Лиза заскочила в подъезд, а я юркнул за ней. — Стой. — Чего? — недовольно спросила она. Я схватил ее за рукав и притянул ближе, прижимая к стене. Она удивленно смотрит на меня, пока я оттягиваю момент. Наши лица на расстоянии трех сантиметров. Лиза шумно дышит, быстро переводя взгляд с моих глаз на губы и обратно. У нее классные духи. Что-то тропическое, жаркое, терпкое. Нотки апельсина и корицы. Парфюм перемешался с запахом блейзера. Будто Одинцова переела конфет с вишневым ликером. Она все больше смущалась от моего непрерывного взгляда и долгой паузы. Пусть смущается, пусть! Это только раззадоривает. Я впиваюсь в ее губы, положив ладонь на шею. Лиза даже сопротивляться начала. Я на секунду прервался и прохрипел ей на ухо. — Угомонись. Губы влажные, привкус того же блейзера и коньяка. Она хоть целовалась раньше? Судя по её робким действиям — нет. Она замерла и боялась даже двинуться. А я пытался расшевелить Одинцову, положив ее руки мне на плечи, еще сильнее вдавливая девчонку в стенку. — Это что здесь происходит? — раздался скрипучий голос какой-то старухи. — Ну молодежь пошла! Ни стыда, ни совести! Это внезапное появление очередной скамеечной сплетницы не на шутку взбесило меня. Ненавижу, когда прерывают на самом интересном месте. Я отошел от Лизы и толкнул ее в сторону, коротко буркнув: — Иди. — Что это было? — растерянно спросила она, прижимая пальцы к губам. — Ничего! Иди! — гаркнул я, выходя из подъезда и захлопывая за собой дверь.