Бейбарсов, ты сведёшь меня с ума...

      Я тут же отхлестала себя по щекам за такие мысли.       Гроттер, что, совсем крыша поехала? Давай, сейчас ещё начнём ванильные цитатки вставлять куда не надо, любофф, «вешаться» на этого Барсика!       Давайте на чистоту: ну не могу я влюбиться в какого-то смазливого мальчика за пару часов общения. А то, что он ещё и оказался в моей комнате за такой маленький срок — вообще нонсенс! Или, как на горизонте замаячил симпатичный способ проведения летнего досуга — так всё, прощай здравый смысл, принципы, характер?       — Милая, у тебя точно всё хорошо?..       Чёрт, совсем забыла, что в комнате я не одна. Родители на меня смотрели уж слишком озабоченно. Оно и понятно — два раза за час врываться в комнату к дочери, слыша то про кошмары, то про бутылку… Удивлена, как они ещё бабушке не позвонили.       — Да, просто устала… Вы же знаете, как на меня действуют прогулки по магазинам, — улыбнулась я.       А как они на тебе действуют, а, Гротти?       — Как знаешь. Уже пора вставать, так что одевайся и ждём тебя на кухне. Мама сегодня приготовила творожную запеканку, м-м-м…       Я усиленно закивала и проследила, как родители покинули помещение. Что ж, уж какому-то Глебушке я не дам испортить себе завтрак. Да и чего я так думаю об этом парне? Может, то, что он смог меня заинтриговать, да ещё и развеселить за пару часов знакомства так кружит голову?       Всё же, консультант — не повод так грузить себя. Тем более, я могу ему быстро надоесть, и вскоре буду проводить своё лето в обычном ритме и спокойствии…       Господи, я серьёзно на это надеюсь? Думаю, он доказал «серьёзность» своих намерений утренним визитом. И предполагать, что это — самое большое, на что способен, по крайней мере глупо.       Вляпалась ты, дурында, как Цокотуха к пауку. Или же Глеб Бейбарсов — комарик?..

***

      После завтрака я вернулась в свою комнату. Никуда ходить не хотелось, потребность есть была удовлетворена, а мозг яро поддерживал извечное кредо жабы из «Дюймовочки»: «Ну вот, поели, теперь можно и поспать».       Я завалилась на кровать и уже была близка ко сну, как внутренний голос предательски проквакал: «Не хочу учиться, хочу жениться!»       — Да ну тебя, — буркнула и перевернулась на другой бок. Но сон уже не шёл. Он словно испугался моего отчаянного желания стереть из головы ухмыляющегося Бейбарсова, и позорно сбежал.       Тогда я легла на спину и стала смотреть в потолок. Думать о Глебе совсем не хотелось, но он назойливо летал и жужжал в моём сознании. Жаль, что его нельзя прихлопнуть.       Хотя, почему это?       Я присела. В голове стали вырисовываться картины казней различных эпох.       Ох-х, Глеб, к чему тебе эти руки и ноги? А голова туловищу тоже ни к чему! А на лошадях кататься любишь? А между них? Давай проверим!..       За пять минут такой «терапии» я успокоила внутреннее жужжание, но сомневаюсь, что надолго. Надо срочно себя занять чем-нибудь, пока он не возродился, а-ки зомби из могилки. Хотя, ему больше пойдёт звание некроманта.       От такой ассоциации по спине пробежали мурашки.       — Чего только не придумаешь, после пыток…       Солнце, как назло, светило теперь ещё ярче. Постепенно, город просыпался и уже были отчётливо слышны шумы улицы — машины, разговоры с соседних балконов… Точно, балкон!       Я совсем забыла про бутылку с водой на балконе, где уже образовалась знатная лужица.       Осторожными шагами я подошла к краю заборчика. Вода стекала вниз, капая на асфальт. Красное пятно становилось более размытым и вскоре грозилось вовсе исчезнуть.       — Я, конечно, за чистую репутацию, — бормотала себе под нос, натягивая уличные шорты и майку, — но не в этом случае.       Родители всё ещё сидели на кухне, обсуждая утренние новости. Папа был не согласен с мамой, отчего яростно доказывал свою точку зрения. Она, молча и улыбаясь, его выслушивала, медленно протирая только помытую посуду. От этого папа бесился ещё больше и смешно краснел. Улыбка становилась шире, а румянец багровел.       Я фыркнула и предупредила, что мне надо выйти ненадолго.       — А зачем? — не поняла мама. Ей надо было знать, где искать дочь, в случае чего.       — Да так, я бутылку уронила из-под воды, надо бы сходить, убрать — сходу наврала. Уф, это уже входит в привычку.       — Ну уж нет, — надул щёки папа. Что? Почему? — Если ты выйдешь за порог этой квартиры, до вечера можешь не возвращаться!       — Но пап, мне там всего лишь поднять…       — Ничего не знаю! Хватит дома сидеть, пойди, проветрись.       М-да, до какой степени надо так долго не выходить, чтобы уже домой не пускали.       — А папа дело говорит, — неожиданно поддержала его Софья. А вот это уже интересно, с чего бы?       Леопольд даже просиял от того, что жена с ним согласилась.       — Или ты хочешь разбирать пакеты? — мама пошла ва-банк. Выбор не из хороших, конечно.       — Но мне не с кем гулять! — нашлась я. Времени становилось всё меньше и меньше — пятно может исчезнуть в любой момент.       — Паке-е-еты, — весомо протянула Софья.       Они серьёзно не будут пускать дочь домой с улицы?       По их лицам было заметно, что говорят они без шуток. Две пары глаз смотрели на меня с лукавостью родителей, когда они спрашивают: «Что, парень твой, да?»       — Да ну вас… Ладно, только соберусь.       Делать было нечего, дело было на кухне с упёртыми родителями.       Что ж, не запустят, да и ладно — книжку в парке почитаю, в конце концов.       Закинув в сумку телефон, бутылку воды, пару купюр и первую попавшуюся книжку со стола, я выбежала на лестничную площадку. За мной захлопнулась дверь, и только сейчас пришло осознание того, что ключей с собой я не взяла.       — Вот же Фумс! — выругаться-то выругалась, но уже ничего не поделаешь.       Впереди день на улице и я искренне надеюсь, что пройдёт он только в парке, только с книгой. Один спокойный день — я многого прошу?       Но я уже тогда знала, что это просто нереально много. Настолько много, что попросту несбыточно.