Хамелеон

      — Если не прекратишь, получишь по затылку рукоятью пистолета. — От горячего и злого шёпота в ухо Кларк поморщился. — И кто знает, как тебе аукнется это в будущем.       Плотно вдавливая его в себя, Харрис попятился назад и вместо того, чтобы наставить пистолет на дверь — шум за ней возрастал, — прижал дуло к его виску. Холодное прикосновение стали показалось на удивление приятным — жизнь не пронеслась перед глазами, было похоже на прикосновение ветра к разгорячённой коже. Но предплечьем Харрис всё сильнее стискивал его горло — Кларк невольно поперхнулся, чувствуя, как наливается краской лицо и теряется ощущение времени и пространства. В груди у Харриса отчаянно и гулко колотилось сердце, барабанило, будто готовясь выпрыгнуть и ударить его прямо в спину.       Перед глазами поплыли радужные круги, Кларк коротко захрипел, задёргался, царапая руку Харриса, и наконец привлёк к себе внимание — заметив, что душит его, Харрис поспешно ослабил хватку и позволил сделать глубокий вдох. Теперь угроза пистолетом выглядела не слишком-то убедительно, Кларк скосил на Харриса взгляд, скупо улыбнулся, полностью расслабляясь и почти обвисая в его руках.       Ладно-ладно, твоя взяла.       Скрип половиц смешался с чьим-то тихим голосом, что странно: если старики плохо слышат, то не должны ли они орать друг другу? Громкость их телевизора улавливается и отсюда. Но, кажется, на этаж поднялась одна старуха и бормотала себе под нос, проговаривая всё, что приходило на ум. Она болтала и болтала, сердце Харриса продолжало стучать в спину, ладонью тот сдавливал его рот… Сохранять при этом тишину и неподвижность было той ещё задачкой.       За дверью раздался звук выдвигаемого ящика, потом шорох пакета и вскоре половицы опять заскрипели, но с каждой секундой всё тише. Бабка спускалась по лестнице, не шла прямиком в их совместное убежище.       Убежище? Здесь ему не спрятаться от Харриса…       Ослабив на мгновение хватку, Харрис вновь зажал его рот, да так сильно, что губы втиснулись в зубы и болезненно заныли.       — Теперь мы тихо выберемся наружу. — Харрис вжал дуло пистолета в его поясницу. — Ты либо идёшь сам, либо я избиваю тебя и выношу. Отобью почки, потом переключусь на голову, чтобы ты растерял последние мозги.       Кларк вынужденно стоял на месте и смотрел на белую дверь. С самой первой секунды он не ждал спасения от этих стариков, тогда почему ощущает себя так, будто упустил возможность?       Не было никакой возможности…       Харрис разрезал сеть, быстро застегнул на его руках стяжки, заклеил рот и, связав остатками сети ноги, уложил на пол. Пока Харрис занимался демонтажем установленного, Кларк внимательно смотрел вверх: ловушками были перекрыты все ключевые позиции комнаты. Это открытие принесло совершенно глупое, неуместное удовлетворение — и правда не было никакой возможности. Харрис собирался ловить двоих, поэтому одна сеть висела у окна, другая над дверью — там, где мог стоять второй человек, пока первый осматривает местность. Даже если бы Кларк не прошёл к окну, а захотел сразу же убраться отсюда — сеть поджидала его везде.       Собрав своё барахло, Харрис поднял Кларка, освободил ноги, рот и вывел на улицу. Они прошли совсем немного, скрываясь за домами, а потом от резкого толчка в спину Кларк полетел вниз. Вроде ничего необычного, но в голове пронеслось — это конечный пункт. С падением той сети последняя ниточка внутри оборвалась — он дошёл до предела, обессилел и в конце концов погибнет. В его ощущении неуничтожимости, неуязвимости — приобретаемом и накапливаемом на протяжении всей жизни, в ощущении «чтобы ни случилось, я непременно спасусь» что-то надломилось, и последнее время он тщетно пытается склеить это и восстановить. Только благодаря этому ощущению он с готовностью шёл на риск, и теперь от него ничего не осталось?       Нет… Кларк перевернулся на спину и, поймав взгляд Харриса, наградил того высокомерной ухмылкой. Он знает, как должен вести себя, чтобы избежать боли, чего не должен говорить, делать или показывать. Но всё равно говорит, делает и показывает.       Значит, кое-что осталось?       От сильного удара подошвой по лицу его голова откинулась назад и Кларк врезался затылком в землю. В ушах зазвенело, но звон затерялся во взрыве боли. Не имея возможности зажать лицо руками, Кларк полностью расслабился на земле и снова ухмыльнулся. Посмотрев на Харриса, он заметил, как тот озирается по сторонам. Людей вокруг не было, но, похоже, Харрис всё равно сдержался и не врезал ему так сильно, как хотел.       Затем Харрис молча потянулся и, скомкав в кулаке его рубашку, резко дёрнул Кларка на себя. Рубашка страдальчески затрещала, поэтому Кларк сам вскочил на ноги, пытаясь ослабить его хватку.       — Порвёшь же…       Харрис оглядел его со смесью неприязни и удивления. Первые секунды Харрис задумчиво молчал. Хмурился, морщина между его бровей становилась всё резче и заметнее. Кларк видел это сотни раз, наверное, даже если Харрис когда-нибудь исчезнет, его лицо не сотрётся из памяти… Этот взгляд исподлобья, опущенные уголки губ, морщина между бровей, которая в их первую встречу была практически незаметна. А может, её и не было вовсе? Возможно, эта морщина пролегла в память об их знакомстве.       Чем сильнее он будет стремиться забыть лицо Харриса, тем чаще начнёт его вспоминать. Такая вот несправедливость.       — Я уже видел эту рубашку на… — Харрис осёкся и вздохнул особенно громко, будто заставляя себя произнести это имя. — На Дориане. Где он, Кларк? Лучше скажи по-хорошему.       — Я всё сказал. Мы потрахались, и я бросил его в мотеле за ненадобностью. Рубашку взял потому, что мне нечего было надеть. — Уловив меняющийся взгляд Харриса, Кларк решил ухватиться и потянуть за очередную ниточку. — Было бы неловко не надевать ничего, Дориан оставил на мне… следы.       Кларк улыбнулся, наблюдая, как во взгляде Харриса сквозит холодное презрение и брезгливость. Тот отпустил его и вытер руку о штанину, будто прикоснувшись к чему-то грязному. А спустя мгновение, не дав ему сорваться с места, наотмашь ударил по лицу и повалил обратно на землю.       Давай, избивай связанного. Дольше и сильнее…       Возможно, кто-нибудь увидит и вызовет копов. А даже если нет, всё, что Харрис пытается скрыть за этим избиением — своё бессилие. Неизвестность наверняка давила ему на нервы, он ждал двоих, но появился только один… Харрис дёргается, злится и стремится себя обезопасить. Разбушевавшаяся паранойя заставляет его маниакально искать во всём подвох. Если говорить ему правду — он в неё не поверит. Начнёт сомневаться и нервничать ещё сильнее.       Нельзя позволять ему сохранять голову холодной, пусть борется с Дорианом, которого здесь нет. Пусть думает о нём, ищет его, опасается его…       Вопреки ожиданиям, больше ударов не было. Харрис нависал над ним, но, будто протрезвев, заметно расслабился и вскоре морщина между его бровей разгладилась.       — Отвратительное животное, — проговорил он подчёркнуто серьёзным, холодным тоном. — Меня не интересуют подробности твоего спаривания.       Кларк приподнял уголок рта.       — Да? А мне казалось, интересуют. Раз уж ты сам решил спариваться со мной.       Лицо Харриса осталось неизменным. Ещё раз дёрнув за рубашку — теперь куда сильнее, — Харрис поставил его на ноги и, приобняв за плечи, как самого доброго друга, быстро повёл куда-то.       Они скрылись за деревьями — людей вокруг так и не было, зато совсем близко была припаркована незнакомая машина. Открыв дверь, Харрис грубо затолкал его в салон, заблокировал двери и принялся складывать вещи в багажник, а когда вернулся обратно — опять приставил дуло к его голове.       — Вниз! — Харрис подтолкнул его к тесному пространству под бардачком.       Сопротивляясь, Кларк напряг все мышцы.       — Вот так сразу и вниз? А говоришь, не интересует. Ты явно ушёл в отрицание и не замечаешь существующую проблему.       Получив в награду очередное брезгливое презрение, Кларк вновь собрался затронуть тему их секса, но вовремя прикусил язык. Можно ли назвать сексом то, что они мастурбировали друг о друга? Тогда он и сам с головой уходил в отрицание. Его мозг отчаянно цеплялся за необходимую иллюзию — я был с Дорианом…       Он возбуждался, потому что представлял Дориана. Как только мираж развеивался — его словно обливало холодной водой и тело переставало реагировать на что бы то ни было.       Так как это назвать?       Всё-таки затолкав его под бардачок, Харрис резко захлопнул дверь, а следом открыл с водительской стороны.       — Не высовывайся. — Он не выпускал из руки пистолет. — Не разговаривай со мной, не кричи. Ехать меньше минуты; если ты выкинешь хоть что-то…       — Ты выстрелишь в меня, а потом отмоешь машину.       Тело моментально начало болеть и затекать. Повернувшись к Харрису, Кларк заметил, как тот неподвижно и недовольно пялится на него.       Молчу.       После нескольких мгновений тишины Харрис завёл машину и практически сразу тронулся с места. Всю дорогу Кларк отсчитывал секунды — когда движение прекратилось, он насчитал сто пять. Внутренний голос затих, стоило Харрису открыть дверь и вытащить его наружу. Вокруг было темно, но вскоре Харрис включил свет, и Кларк медленно оглядел гараж — совсем маленький, ничем не захламлённый. Здесь поместилась только машина и пара стеллажей с коробками.       Из гаража можно было сразу попасть в дом. Харрис направил его к двери и, поднявшись по лестнице в пару ступеней, Кларк оказался в светлой гостиной. Толкнув его на диван посередине, Харрис навис сверху и сдёрнул с его плеч рубашку. Во рту моментально пересохло, сердце бешено заколотилось. Нервно облизнув губы, Кларк попытался придумать, как поскорее отстранить Харриса, но тот вдруг замер и стал смотреть на него долго и пристально.       Кажется, заметил его страх, поэтому улыбнулся откровенно злорадно. Стянул рубашку до запястий, и связал их ещё крепче — поверх пластиковых стяжек. Снова осмотрел с явным удовлетворением, уж очень знакомым — Кларк и сам любил смаковать чужой страх.       Харрис делал это специально, пытался оказать давление… Надо было просто расслабиться, но, силясь сделать это, Кларк всё равно не мог вернуть себе утраченное самообладание — с каждой пройденной секундой паника только сильнее овладевала им, а взбесившееся сердце никак не могло угомониться. Казалось, ещё немного, и оно выпрыгнет наружу.       Вспомнив и будто заново узнав кое-что настоящее с Дорианом, он больше не сможет довольствоваться иллюзией… Харрис уже не годится даже для имитации.       — Завязывай пытаться напугать меня всей этой гомоэротической хернёй, — произнёс вдруг Харрис. — Раз уж не в состоянии поддержать игру.       Кларк резко поднял голову. Это его слова. Один в один. Когда же он их говорил? Когда валялся с горячкой?       Харрис шлёпнул его по щеке и, невольно склонив голову, уже через секунду Кларк почувствовал чужие пальцы на подбородке. Харрис приподнял к себе его лицо.       — Знаешь, что будет действительно неловко? Если Дориан нагрянет сюда в самый неподходящий момент. — Большими пальцами Харрис огладил его щёки и пристально посмотрел в глаза. — Он найдёт меня? Пускай находит…       Прислонив свой лоб к его лбу, Харрис медленно вдохнул и выдохнул ему в лицо.       — Всё станет гораздо проще, если он сам придёт ко мне. Думаешь, он сможет хоть как-то существенно мне навредить?       Что-то подобное Кларк тоже слышал. Совсем недавно… От Дориана.       Сделает тебе одолжение, если найдёт сам, так, Джонатан?       — Ему повезло треснуться башкой и впасть в кому, только так он смог затеряться на столько лет. — Харрис крепче сжал его щёки. — Им управляла Хойт? Прикрывала, давала ресурсы… Это и есть секрет успеха? Слабовато. И что он сможет один?       — Смог достать документы и годами жил прямо под носом у копов. Смог проследить за тобой, найти твоё укрытие, забрать твоего пленника…       Харрис вмял пальцы в его лицо, словно пытаясь раздавить кости.       — Но ты же опять у меня. И я снова могу делать с тобой всё что хочу.       Сердце продолжало беситься в груди — навязчиво грохотало в ушах, отбивая сбивчивый ритм. Он вёлся на этот спектакль слишком явно и никак не мог прекратить… Успокойся. Харрис просто обнаружил его слабость и теперь пытается на ней сыграть. Вот и всё.       Успокойся.       Харрис опустил руку, неторопливо провёл ладонью по животу и груди, задевая соски — его ладонь была тёплой и шершавой. До отвращения знакомой.       Что, теперь я тебе не так уж и противен?       Харрис переместил руку ему на шею и сжал её совсем легонько. Наверняка Харрис почувствовал бьющий в ладонь пульс, поэтому некоторое время удерживал руку в одном положении, а после переложил ладонь на затылок и вплёл пальцы в волосы. Упёрся коленом в диван, дёрнул его голову к своей ширинке, отчего в кровь выбросилась новая доза неуправляемого страха.       Кларк уткнулся лицом в пах, напрягся всем телом, силясь отстраниться, но Харрис держал слишком крепко: отодвинуться получилось всего на пару дюймов, дальше — всё. Он хотел что-то сделать, что угодно, но на ум ничего не приходило, все мысли будто забились куда-то далеко, сохранилась лишь одна: нельзя оставлять следов и запаха на коже…       От Харриса не должно остаться ничего.       — Возможно, ему не придётся тебе вредить. — Подняв взгляд, Кларк заметил, как Харрис вопросительно дёрнул бровью. — То, что твой член до сих пор на месте, скорее моя недоработка, в конце концов, зубы в заднице мне никак не отрастить.       Харрис перебирал его волосы и ничего не отвечал, как бы давая понять: «Я слушаю дальше».       — Но когда я буду выплёвывать твой член изо рта, а ты — скулить от боли, надеюсь, хоть на секунду задумаешься, кто на самом деле смог тебе навредить.       Движения Харриса стали почти ласковыми, перебирающими пряди, словно струны, а через мгновение он болезненно сжал между пальцев его волосы и, оттянув голову назад, заглянул в лицо.       — Спасибо за предупреждение, это я учту. Зафиксирую чем-нибудь твою челюсть и всё равно сделаю, что хочу. А может быть, тебе её просто сломать?       Харрис присел на корточки, снова ухватил его за щёки. Теперь в каком-то доверительном жесте — сжал совсем не больно, наверное, только для того, чтобы заставить смотреть строго на себя.       — Думаешь, так уж сильно ты мне сдался? Я могу вообще не прикасаться к тебе без необходимости, но за неприкосновенность придётся заплатить: скажи мне правду. Где сейчас Дориан?       Кларк молчал, чувствуя на щеках тепло ладоней. Они наконец приблизились к тому, ради чего затевался этот спектакль. Блеф, на который он повёлся…       — Я оставил его в мотеле. Это правда.       Очередным ударом его смело с дивана и уткнуло лицом паркет. Жмурясь от боли, Кларк почувствовал, как Харрис тянет его за рубашку и невольно встал на колени.       — Что-то мне это напоминает. — Кларк сплюнул, к слюне примешалась кровь из разбитой губы. — Тут мегаомметра нигде не завалялось? Ты же всё время ищешь повод стянуть с меня штаны…       Повисла длительная пауза. Харрис стоял за спиной, Кларк не оборачивался, не видел его лица, но слышал, как тот дышит — сначала громко, потом всё тише и спокойнее, и в конце концов его дыхание окончательно затихло. Думает. О Дориане — винтике, выпавшем из общего механизма? Пытается прийти к быстрому и безошибочному решению. Если подумать вместе с ним, то первое, что приходит на ум — Харрису нужно собрать заложников и сменить место расположения. Однако он до сих пор этого не сделал… Не может? На этом доме многое завязано, ему некуда отсюда бежать. Он не хочет менять продуманную схему на то, чтобы метаться где-то в надежде придумать нечто другое. К тому же, сбеги он, и заложник — двое заложников? — превратятся из ресурса в простой балласт.       Вместо того, чтобы лезть ко мне со своим членом, тебе не мешало бы потушить собственную задницу.       — У меня всё ещё есть ты, — будто прочитав его мысли, сменил тему Харрис. — Вот ты её и прикончишь…       Кларк скосил взгляд, промолчав. Хойт?       — …А она прикончит тебя.       Харрис отпустил рубашку и, ничем больше его не удерживая, присел напротив.       — Но мы можем обойтись без этого. Верни мне Дориана, и тебе не придётся занимать его место. Они с Хойт погибнут… Но ты выживешь. Как всегда.       Кларк смотрел ему в лицо и ничего не отвечал. Вот как? Харрис сменил тактику. Сначала пытался играть на его страхе, теперь — на желании выжить во что бы то ни стало.       И это могло бы сработать… Если бы на месте Дориана был кто-то другой.       — Нет, спасибо.       Не без удовольствия Кларк заметил, как меркнет свет надежды в глазах Харриса. Вместо её робких ростков появляется неверие, отрицание и злоба. Какое-то ошеломление, словно Харрис глядел на незнакомца.       — Тупое отвратительное животное.       А эпитетов-то прибавилось. Что его так раздражает? Что Мартин Кларк не выбирает себя в ущерб Джону Дориану? Однажды уже выбрал… Теперь знает последствия. С тех пор он стал гораздо лучше понимать себя самого.       — Вставай. — Харрис резко вздёрнул его с колен. — У меня нет времени на твой блеф.       Он не блефует… В это так сложно поверить?       Харрис подтолкнул его к ванной комнате и, открыв дверь, завёл внутрь. В зеркале над раковиной Кларк увидел своё отражение: лицо заметно опухло, кровь с губы размазалась по подбородку. Как и всё остальное в доме, ванная комната была маленькая — в ней едва помещался туалет, сама ванна, которую рациональнее было бы заменить душем, и слишком чистая, явно установленная недавно раковина.       Харрис замер возле белой, ничем не примечательной шторки, закрывающей ванну, и, дёрнув её в сторону, наконец-то вживую показал помощницу шерифа Морган. В ванной Харрис организовал ей что-то вроде кровати: подложил под голову подушку, а под спину матрас. Руки Морган были обездвижены пластиковыми стяжками, рот плотно заклеен, но даже без всего этого она вряд ли смогла бы биться и кричать — судя по вялому виду и безразличию во взгляде, бо́льшую часть времени Морган спала.       Прямо как он когда-то. Накрыло ощущением какой-то непоправимости, будто он снова посмотрелся в зеркало и увидел там своё отражение. Он видел себя — бессилие, мучения и их последствия, исказившее его лицо. Морган такая же, как он…       Такая же, каким он был? Скоро Харрис уберёт между ними последние отличия — из шкафчика над раковиной тот уже достал небольшую сумку с медикаментами. Сумка тоже отпечаталась в памяти и теперь вряд ли когда-нибудь сотрётся оттуда. Харрис доставал из неё ампулы, делал ему инъекции, а после Кларк пускал слюни в подушку.       Удерживая его одной рукой, Харрис принялся набирать в шприц бесцветную жидкость. Кларк смотрел, как он оттягивает рукоятку поршня, как жидкость заполняет в цилиндр…       Слепое яростное отрицание действительности почти вогнало его в ступор, но взгляд упал на флакон физраствора, выглядывающий из сумки Харриса, и это заставило задуматься. Флакон был закрыт только резиновой крышкой, которую так легко проколоть иглой… Кларк быстро посмотрел на Морган, но первые несколько секунд никак не мог привлечь её внимание. Когда она наконец перевела на него рассредоточенный взгляд из-под полуприкрытых век, Кларк указал ей взглядом на физраствор.       Ещё несколько секунд ушло на попытки молчаливого разъяснения и постоянные указывания то на наполненный шприц в руках копошащегося в сумке Харриса, то на флакон. Она явно не понимала, а требование каких-то активных действий только пугало её.       В конце концов до неё, кажется, дошло. Если бы Харрис сделал ему инъекцию раньше, чем вытащил Морган из ванны, то всё это так и осталось бы бесполезной игрой в гляделки, но, развернувшись, Харрис потянулся к ней и практически одной рукой поставил на ноги. Морган оказалась очень близко к сумке… Тогда-то всё и решилось.       Не раздумывая больше ни секунды, Кларк попытался выбить у Харриса шприц. Он бы сделал это с разбега, но разбегаться было негде — Кларк просто налетел на Харриса и со всей силы вшиб его в стену. Руку Харриса он зажал плечом так, чтобы шприц выскользнул по инерции; попал по локтевому нерву. Сперва всё получалось: от неожиданности и боли Харрис выронил шприц, не успев не только вколоть ему ту бесцветную дрянь, но даже приблизить иглу к коже. А дальше Харрис просто пересилил его — отпрянул от стены и навалился всем весом, выбивая из лёгких воздух. Казалось, к полу придавило нечто неподъёмное, Кларк обхватил ногами поясницу Харриса, пытаясь не дать ему обернуться и заметить, как скованными в запястьях руками Морган всё же подобрала шприц и одним нажатием выплеснула его содержимое в раковину.       Она колебалась так долго — всего секунды, но ему они показались вечностью — и так явно боялась, что Кларк едва не крикнул ей — «меня сейчас изобьют до полусмерти, и всё зря?!»       Она могла бы воткнуть шприц в Харриса, но наркотик не подействует мгновенно, и Харрис успеет раскидать и заломать их обоих. Даже вдвоём они не представляют для него угрозы.       Ещё пока не нанося сокрушительных ударов, Харрис попытался подняться, но Кларк мотнул головой и врезал лбом ему в лицо. Голова взорвалась болью, на губы и подбородок капнуло несколько капель тёплой крови… Сперва он даже не мог понять, чья это кровь — его или Харриса? Но потом стало всё равно, сквозь дымку перед глазами он заметил, как Морган нервно трясущимися руками набрала в шприц физраствор.       Она не ошиблась с дозировкой?       Дальше последовала такая боль, что и это стало всё равно. Кларк стиснул зубы, видя перед глазами скачущие искры, — для верности Харрис ударил его ещё раз, в живот, теперь уже не сдерживаясь. К горлу подкатила тошнота, комната резко поплыла, но, не выходя из роли буйного пленника, отказывающегося принимать медикаменты, Кларк стискивал Харриса ногами. Тогда Харрис в молчаливом жесте протянул руку Морган и та с готовностью подала ему шприц.       Видишь, какие приученные у тебя зверушки?       Слушаются и повинуются. Харрис воткнул в него иглу. Думая, что усыпляет, ввёл внутрь обычный физраствор. Морган не ошиблась с дозировкой, она точно видела, сколько Харрис набирает в шприц.       А Кларк знал, как должен чувствовать себя после инъекции, — первые минуты Харрис крепко удерживал его и наваливался всем телом, но потом Кларк начал медленно расслабляться, почти растекаться на полу, поэтому хватка Харриса тоже заметно ослабла.       Тот приподнялся, холодным сосредоточенным взглядом изучая его, как лабораторную крысу. Кларк выровнял дыхание, смотря на Харриса сонно и бессмысленно. Не выпуская его из хватки, Харрис скомандовал Морган выйти вперёд. Видимо, чтобы та не стояла за спиной. Потом приподнял его и, не особо нежничая, уложил в ванну — на её место. Продолжил наблюдать — Кларк старательно изображал спящего и почти не шевелился. Он слышал, как Харрис тихо сказал что-то Морган, но слов разобрать не смог. Окончательно убедившись, что инъекция подействовала, Харрис снял с него обувь, перетянул стяжками щиколотки, задвинул белую штору и, судя по звукам, принялся собирать сумку.       Дверь закрылась с характерным щелчком, но некоторое время Кларк всё равно лежал неподвижно, опасаясь, что если отдёрнет штору, то увидит перед собой Харриса.       Переборов страх, Кларк открыл глаза и подтянул к себе колени. Ноги крепко и даже больно сковывали пластиковые стяжки. Зубами отодвинув занавеску, он убедился, что в комнате никого нет, и прислонился затылком к холодному кафелю. Надо подумать.       Харрис установил здесь камеры? Наверное, нет, потому что, если бы хоть одна среагировала на его движения — Харрис был бы уже тут.       Перевалившись из ванны на пол, Кларк больно ударился плечом и насторожённо замер, слыша в ушах громкий перестук. Он слишком шумит… Сейчас вломится Харрис и усыпит его по-настоящему. А перед этим отобьёт все органы и сломает ноги.       Пролежав с минуту, Кларк понял, что никто не идёт. Он кое-как встал, пошатнулся, потом прогнулся назад и опять вперёд; опустил руки, коснулся ими пола, присел, пытаясь перепрыгнуть через них сразу двумя ногами, но всё, что получилось — завалиться на спину. Мышцы резко потянуло, в голову ударило напряжением и пока ещё терпимой болью. Зато запястья оказались где-то на уровне подколенных ямок — елозя по полу, как перевёрнутая черепаха, Кларк изо всех сил старался продеть ноги в кольцо из связанных рук. На лбу пульсировали вены, боль стала такой, что казалось — выкручиваются суставы. Однако, не особо долго промучившись, Кларк добился своего: его руки оказались спереди.       Громко дыша, он впился зубами в сковывающую их рубашку. Попытался развязать узел — не тут-то было. Очень скоро зубы заскрипели и едва ли челюсть не свело, однако рубашка осталась на месте. Харрис умел вязать сложные узлы. Что с ней делать? Тереть о края ванны? Тогда она порвётся…       Но не подыхать же теперь из-за какой-то рубашки.       Коротко глянув на ванну, Кларк снова вцепился в ткань зубами. Силясь развязать узел, он весь взмок, но и эти усилия окупились — узел поддался. Рубашка упала на колени, на руках остались только пластиковые стяжки. Вот их можно и порвать. Кларк дополз до ванны и принялся тереть пластик о края. Он делал всё очень быстро, с сильным нажимом. Руки заломило, дыхание сбилось, поэтому, решив, что пока хватит, Кларк встал. Вздохнул, вздохнул ещё раз и с третьим вздохом напрягся всем телом, а в следующее мгновение совершил резкий, сильный удар о собственный торс. Руки при этом он тянул в разные стороны — стяжки врезались в них так глубоко, что показалось, будто они повредили кожу. Раны на запястьях и без того болели — от наручников, от его беспорядочного трения недавно в душе, — сейчас же они горели от боли с каждой секундой всё сильней и сильней.       Будь его ноги свободны, он бы попробовал снять стяжки ударом о колено. Порвать их практически невозможно, но резкой нагрузки они не выдерживают — замок просто слетает. Это Кларк проверил, ещё работая в Майами. Всё, что оставалось сейчас — напрягать пресс и пытаться сделать так, чтобы они либо отстегнулись, либо лопнули из-за подпиленного пластика. После очередного удара в живот, от которого он чуть не задохнулся, раздался глухой хлопок и руки по инерции разлетелись в разные стороны.       Даже не взглянув на упавшие стяжки, Кларк принялся растирать запястья и дуть на них, хотя и понимал, что это не успокоит боль.       Пока он разминал запястья — а значит, занимался ерундой, — за дверью раздались шаги. Кларк быстро собрал всё с пола, ринулся к ванне и едва не упал. В пару прыжков преодолел расстояние, схватился за штору, почти сорвал её, но всё-таки удержал равновесие и просто уткнулся лицом в матрас. Всё это было довольно громко, шорох, с каким штора ездила над ванной, перекрывался стуком беснующегося где-то у него в горле сердца.       Когда дверь открылась, Кларк уже лежал на прежнем месте, прикрытый шторой. Первые мгновения он думал, что всё — он выдал себя уже тем, что так шумел. Но, войдя, Харрис не рванул к ванне, не отдёрнул штору и не приставил к его башке пистолет. Всё было спокойно и даже тихо. Харрис переговаривался с Морган, не повышал на неё голос, не воздействовал физически.       Сквозь штору были видны их силуэты: Харрис подвёл Морган к раковине и сказал ей умыться. Стяжки он с неё, похоже, снял. Приводил пленницу в нормальный вид, убирая следы размазанной под глазами косметики… Чтобы показать перед Хойт?       Кларк безошибочно определил роль Морган: она встретит Хойт и заманит в дом. Если Харрис не блефовал, то как только Хойт окажется у него, он либо заставит убить её, либо сделает это сам, а после займётся правильной инсценировкой. Всё откатилось ровно к тому, с чего начиналось. С самого начала Харрис хотел использовать его именно так.       Для Харриса останется последняя проблема — Дориан. Но, пожалуй, и её он надеется решить по мере возникновения. Пока что Дориан ему не мешает; если бы он хотел сдать Харриса властям, то уже сделал бы это, если бы находился рядом и знал о доме Морган, то уже пришёл бы сюда…       Кстати, из этого дома Харрис тоже мог бы сделать что-то вроде управляемого боевого поля… А может, уже сделал?       Когда Харрис немного отвёл штору и посмотрел на него, сердце заколотилось ещё быстрее. Кларк лежал практически в той же позе, с сомкнутыми за спиной руками, с обвязанной вокруг них рубашкой. Дышал глубоко и спокойно. Задвинув штору, Харрис снова занялся Морган, и Кларк открыл глаза. Захотелось громко выдохнуть, но он сдержался.       В поле зрения внезапно показалась рука Харриса, поэтому Кларк опять закрыл глаза. Но Харрис просто снял с крючка полотенце и подал его Морган.       — Что-то ещё нужно? — поинтересовался он, пока Морган вытирала лицо и шею.       — Нет, — коротко ответила она, потом приблизила лицо к зеркалу, окончательно стирая следы туши под глазами.       В щель между стеной и шторой она должна была видеть его хотя бы краем глаза, и не могла не заметить того, что он лежит с открытыми глазами. Но благоразумно не обращала на него никакого внимания.       — Мы можем уйти отсюда? — опять заговорила Морган. — Ненавижу это место.       Харрис притащил её сюда против её воли, и теперь она старается поскорее увести его отсюда?       — Сделай что-нибудь со своим лицом. Накрасься. Ты не можешь выглядеть так.       Она застыла на какое-то время, потом вытащила из шкафчика что-то похожее на косметичку и повернула к Харрису голову. Её грудь часто вздымалась и опускалась.       — Меня тошнит. Ещё одна минута тут, и придётся снова меня умывать.       Что, теперь собственная ванная вызывает у неё приступы паники? Хороший ход. Если это, конечно, ход. Скорее вовремя подвернувшаяся под руку правда.       Кажется, сработало. Харрис подозвал её к себе. Прихватив косметичку, Морган шагнула к нему, и вскоре раздался звук открываемой двери. Подождав несколько минут, Кларк осторожно отодвинул штору.       Пусто.       Он снова подтянул к себе колени, взял лопнувшие стяжки и принялся засовывать их концы в замок тех, которые сковывали его ноги. Сперва замок не поддавался, приходилось ковырять его до боли в пальцах. Но в итоге замок всё же ослаб и сдвинулся с места — давление на ноги резко уменьшилось. Кларк снял стяжки, бросил их в ванну и помассировал щиколотки.       Накинул рубашку, вылез из ванны, стараясь не трогать штору и больше не шуметь. Подойдя к раковине, открыл шкафчик. Полки были практически пустые — ни лекарств, ни косметики. Чего-то пригодного для отмычки тоже не было. С краю стоял стакан со щёткой и зубной пастой, лежали прокладки… И всё. Закрыв дверцу, Кларк невольно поймал своё отражение. Вытирая с лица кровь, он думал — не разбить ли стекло? Осколки можно использовать как оружие. Или наточить зубную щётку? Нет. Громко, долго, неэффективно.       Внимательным взглядом Кларк обшаривал комнату. Подошёл к двери, потрогал и осмотрел замок. Дверь очень простая. Если уж он смог избавиться от стяжек, то и её выбить сможет. С ноги — в замок, который Харрис заблокировал, закрыв на ключ. Проблема в том, что, пусть камер нет внутри, они наверняка есть снаружи — прямо у выхода, чтобы проследить точное направление беглеца или беглянки.       Кларк приложил ухо к двери, прислушиваясь к тому, что происходит. Не происходило ничего. Вернее, он слышал отзвуки голосов, но не разбирал слов. Прямо сейчас Харрис в гостиной, наверняка говорит Морган, что́ надо делать.       Кларк прижался к двери спиной. Как долго он будет вынужден сидеть здесь? А если Харрис захочет войти?..       Он подумал ещё несколько секунд. Тогда надо спрятаться за открывающейся дверью и попробовать дать ему отпор, может быть, даже перехватить пистолет… Другого выхода отсюда нет. Во всяком случае, на его стороне будет элемент неожиданности.       Снова поискав что-нибудь полезное, Кларк так ничего и не нашёл. Даже старого завалявшегося носка, чтобы растянуть его и попытаться набросить на шею Харриса сзади.       Перебравшись к стене, в очередной раз размял запястья и уставился на неподвижную дверь. Когда он схватит Харриса сзади, Морган сможет ему помочь? Если она вытащит у Харриса пистолет и разрядит в того магазин, всё закончится быстро.       Но это лишь мечты. Ситуация может обернуться совершенно иначе, и в него, как оказывающего самое активное сопротивление, Харрис сам разрядит весь магазин.       Кларк прислонил затылок к стене и прождал так примерно час. Может, и больше. Сонливость вытеснила почти все другие ощущения, и главное было — заставить себя не дремать. Кларк прислушивался к тихим словам, голосам, но с каждой минутой кипящий в крови адреналин остывал, сердце билось всё спокойнее…       Шаги раздались совсем близко, Кларк моментально подобрался, принял правильную позу, готовясь к нападению. Но Харрис прошёл мимо — даже сейчас он был узнаваем по шагам, и вскоре всё снова стихло. Прежде чем люди по ту сторону двери зашумели опять, прошло ещё минут двадцать. Голоса стали громче, кажется, Харрис заставлял Морган открыть входную дверь…       Адреналиновая волна окатила с головы до пят, Кларк прижался ухом к двери, слыша какую-то невнятную возню. Потом во входную дверь позвонили, и дыхание будто перехватило. Знакомая реакция «бей или беги» превратилась во что-то вроде «беги и бей!» Если признаться честно хотя бы самому себе — сколько у него шансов побороть вооружённого Харриса? Совсем немного.       Выбирая между собой и Хойт, он бы поставил на вооружённую Хойт, которая обычно попадает, даже особо и не целясь. Если он спасёт Хойт, она вытащит его отсюда — хочет того или нет. Она будет отстреливаться, отбиваться и переключит Харриса на себя.       Только никто не даст гарантии, что сам Кларк при этом не умрёт. К тому же… А если это не Хойт?! Что он будет делать, если понял всё неправильно, если ошибся хотя бы в одной мелочи, которая и приведёт к фатальным последствиям?       Да или нет? Решайся…       Да.       Он хотел расправиться с Харрисом сам, но сколько бы ни пытался — не выходит. Пришла пора что-то изменить; возможно, тогда повезёт? Дождавшись момента, когда входная дверь со скрипом открылась, а потом закрылась опять, Кларк со всей силы ударил ногой по замку. Раздался грохот распахиваемой двери, его повело вперёд и, споткнувшись о небольшой порожек, Кларк комично рухнул на пол. Буквально вывалился из ванной комнаты, сжавшись изнутри от осознания — «вот сейчас я и умру». Однако в первые секунды ничего не случилось. У порога он увидел ошарашенную Хойт, которая по пути сюда явно подозревала что угодно, но не такое. Поняв, что это засада, она оттолкнула от себя Морган и мгновенно потянулась к рукояти пистолета, чего, собственно, и стоило ожидать, только вместо Харриса она увидела другого врага — его. И тоже, как и ожидалось, собралась бить быстро и без промаха.       Когда ситуация накаляется до предела, копы начинают стрелять, едва-едва дуло поднимется в направлении противника. Хойт уже потянула из кобуры пистолет и, может быть, в следующую секунду прогремели бы выстрелы, но Кларк успел выкрикнуть:       — В него! Не в меня!       Это сбило её с толку, ко всему прочему — он не наставлял на неё оружие, а просто валялся на полу с разбитой рожей. Он не выглядел агрессором, Морган тоже ей не угрожала, поэтому посмотрев ему в глаза ещё секунду и точно впечатлившись увиденным, Хойт вскинула пистолет и выстрелила…       Мимо, словно увидев кого-то за его спиной.