Реванш

— Я не хотел тебе этого говорить… Но всё же скажу. Это самое важное. Может быть, ты ещё сможешь что-то исправить. Вряд ли, конечно. Но для тебя мало невозможного. Я солгал тебе, сказав, что… — О чём? Милодар задумался и наклонил свою когда-то кудрявую черноволосую голову. — Милодар! О чём ты мне солгал? Милодар не отвечал. И тут Алиса ясно поняла, что их разговор не продолжится. Милодар так и не скажет, о чём же он ей солгал. И в самом деле — вскоре она увидела, как к нему пришли медики, стали что-то делать. Алиса отключила связь и вздохнула. Она слишком устала. Так устала, что не могла злиться на Милодара за все дела, о которых он ей рассказал. И не только потому, что ей было жалко Милодара, несмотря на то, что он ей рассказал. Но и потому, что при таких масштабах деятельности злость неуместна. Она не смогла злиться даже за то, что они сделали с Пашей. Которого они по сути убили. Добили. Став соучастниками того, кто положил начало его уничтожению. За это она тем более не могла злиться. Ни злиться, ни тосковать. Её чувству в данной ситуации не было названия. Разве что … пустота? У неё украли любовь. Украли всю её жизнь. Долгую и счастливую, как сказал Милодар. Она могла прожить долгую счастливую жизнь. Если бы ей вернули Пашу. Если бы её просто не обманули. Никому ничего не требовалось для этого делать. Просто не мешать ей. Как она могла им поверить? Почему сама не перепроверила всё? Получается, что могла. Да, она конечно тогда уничтожена была. Но всё равно должна была сама проверить. А она этого не сделала. Получается, что она сама отдала его в их руки. Предала его, по большому счёту. Вот и поплатилась за это разбитой жизнью. Хотя это конечно пустяк по сравнению с тем, что у Паши жизни не было вообще. *** Но она не только Пашу предала. Она, получается, всю жизнь была соучастницей деятельности, которую не считала правильной. Хоть и невольно. Но была же. Она работала на них. И очень старательно. Очень эффективно. Значит, у неё нет утешения даже в виде сознания правильно прожитой жизни. Жизни, направленной на улучшение благосостояния во Вселенной. Не удивительно, что ей иногда так не везло, что её несколько раз возвращали по сути с того света. Ей и не могло везти, раз она занималась неправедным делом. Хотя… ей не везло и ещё по одной причине… Она по большому счёту не хотела, чтобы ей везло. Не хотела жить. Без Пашки. Вот и искала подсознательно смерти. Поэтому ей и не везло. Но хватит о ней. Разве это главное? Главное другое… То, о чём думать больно. Сколько человек, гуманоидов и разумных негуманоидов лишились жизни по её невольной вине? Разве она в детстве могла думать, что окажется орудием не спасения, а уничтожения? Всё ложь. Вся её деятельность оказалась чудовищным обманом. Оказалась вредом, а не пользой. Она оказалась не способна распознать обман. *** Лучше бы она как можно раньше умерла на самом деле. Лучше всего — ещё тогда, вместе с Пашей. Лучше бы Рихтер не успел её спасти. Раз не обоих — то никого. Или не надо было спасать её потом, когда она заболела от горя. Она же почти умерла тогда. Так нет же — нашлись целители. Вылечили. Хотя сейчас трудно определить, что её вылечило — целители ли. Или те сны с Пашкой. В которых он говорил ей, что у них всё будет хорошо. Что они будут вместе. Что она должна верить в это. Всегда. Что бы ни случилось. Что бы ни происходило. Он был очень убедителен. И она поверила. Ему — поверила. Это позволило ей продолжать существование. Жизнью это нельзя было назвать, несмотря на внешнюю насыщенность её жизни и бурную деятельность. В принципе, совершенно неудивительно, что у неё менялись мужья. И что её дети и внуки считают её почти чужой. Она и есть чужая для них. Она сама виновата в этом. Считая свою жизнь без Пашки как бы не настоящей. «Понарошку». Вот они все и чувствовали, что ей всё это несколько чуждо и понарошку. А кто же долго выдержит, когда его считают понарошку. Они все чувствовали, что по большому счёту они случайные люди в её жизни. Что они не те, кто должен был быть в её жизни. Не их она ждала и хотела. Может, она вообще виновата перед ними за то, что связалась с ними? Может, не надо было пробовать устроить свою «личную жизнь»? Не надо было соглашаться на предложения «попробовать» жить вместе? А дети? Может, они просто родились бы в других семьях? Там, где есть настоящая любовь у родителей? А она лишила их такого шанса. Она старалась быть хорошей женой и матерью. И конечно любила мужей и детей. Как умела. И умела немало. Но чего-то при этом конечно не хватало. Она слишком хорошо знала, что может быть совсем иначе. Она успела в самой ранней юности узнать, что может быть так по-настоящему, что всё другое по сравнению с этим будет понарошку. В общем… они правы. Они все правы. Что не стремятся с ней видеться. Она виновата перед ними. И ещё больше перед … миллиардами? гуманоидов. Что же она за человек такой? Лучше бы она вообще не родилась. Или не выросла. Мечтали же некоторые поклонники её книжного образа о том, чтобы она никогда не перешагнула 12-летний рубеж. Получается, что они правы. Ей в самом деле лучше было бы не перешагивать его. Она же столько раз могла погибнуть. Вот и надо было погибнуть.