Реванш

Когда сердца наполнены любовью, Тела умеют чувствовать сильней. И ангелы слетятся к изголовью, Чтобы воспеть возвышенность страстей! (Петр Давыдов) https://www.stihi.ru/14.02.2009/1250

Неожиданно Алиса поймала себя на том, что волнуется так, словно она неопытная девочка. Точнее, намного сильнее. Она волновалась как раз потому, что опыт у неё был. И слишком большой. Намного больше, чем ей хотелось бы и чем было нужно. И это очень мешало ей сейчас. И совсем не помогало. Ничего полезного в её прошлом опыте не было для нынешнего события. Ничего такого, что сейчас пригодилось бы. Потому что в её прошлом опыте не было любви. Не было занятия любовью, а не сексом. Даже несмотря на то, что некоторые партнёры были ей дороги и любили её сами. А в этот раз она занималась любовью. Тем, чем раньше не занималась. Никогда. Сейчас всё было иначе. Это было несравнимо ни с чем, что было знакомо ей раньше. Настолько иначе, что Алисе казалось, что сейчас даже нервы работают какие-то другие. Не те, что раньше. Но даже если и те же самые, то работают они на этот раз совершенно иначе. Словно только сейчас обрели способность воспринимать. И проводить нервные импульсы. *** До получения этого опыта, в свой «прошлый первый раз» она как раз и не волновалась. Потому что ей всё равно было. Её другое тогда заботило. Только одно — Она знала, что при всём её согласии на акт и на обучение это может отравить её. Поэтому она боялась, что сломается на этом так, что не сможет работать. А теперь ей было далеко не всё равно. Потому что теперь она была с Пашей. И потому что теперь она боялась, что не выдержит счастья. Которое окутывало и пронизывало её уже с момента, когда она убедилась, что Паша не передумал. Но пока она не решалась отдаться этому состоянию и плыть по течению, которое несло их. Ещё было рано радоваться. Ещё ничего не случилось. Ещё всё может перемениться. Пашка может исчезнуть, и всё может оказаться сном или галлюцинацией. Ей жутко хотелось попросить Пашу поторопиться. Сделать главное. — Просто войти в неё. Поставив этим точку. Положив конец её опасениям. Что они не успеют. Что им помешают. Что их остановят. Что она не успеет отдать Пашке то, что ему принадлежит. Себя. Свою любовь. Свою энергию. Опыт владения любимой женщиной. Единения с ней. Поэтому мысленно она торопила его. Сделать главное. И тогда уже потом постфактум можно и всё остальное. Все эти ласки, которые её друг с такой любовью, с таким желанием и энтузиазмом принялся расточать ей. Но она не хотела мешать ему сделать всё так, как он хочет. Как он себе намечтал и нафантазировал. Так, как он считает нужным, веря в то, что это поможет ему исцелить её раненую тяжёлыми воспоминаниями память. Поэтому она не просила его поторопиться. Тем более что он с таким упоением взялся за дело и с таким упоением его продолжал. Это развеяло одно из опасений Алисы. — Что в какой-то момент Паша может и передумать. Расхотеть доводить дело до конца. И она готова была отнестись к этому с пониманием. Она скорее удивлялась тому, что он не останавливался. И что он вообще хочет её. После всего, что о ней узнал. *** Она старалась не выражать своих сомнений много и насыщенно пожившей женщины. Считающей, что она имеет основания для сомнений. Но не имеющей права отталкивать дорогого ей человека и огорчать его. А вдруг она не так уж и права в своих сомнениях? Вдруг чего-то не учитывает? Она по-прежнему так и не избавилось и от сомнений в своём праве соглашаться на близость. Хоть и старалась не говорить об этом лишний раз с Пашей, так как эти разговоры его тоже огорчали. Но сама-то всё время сомневалась. Но она теперь не представляла, чем обосновать отказ. Теперь, когда она выглядит Пашиной ровесницей, а не его бабушкой. Пашка не понял бы отказа. Смириться может и смирился бы с её решением. Но от недоумения не избавился бы никогда. Никогда. И это нанесло бы ему рану. А ей ли наносить раны самому дорогому человеку… Вот поэтому она сейчас с ним. Под ним. А он в ней. И она принимает его ласки и его нежность. И старается сделать так, чтобы и он тоже почувствовал её любовь. *** Словно догадываясь о нюансах её состояния, Паша умудрялся так вести свою партию, что все его жесты, слова, интонации ни разу не вызвали в ней даже тени диссонанса. Наоборот, ей было очень уютно. Он умудрялся как-то гасить все её невысказанные опасения и сомнения. Она даже заинтересовалась было этим феноменом. Как ему это удаётся. Как он добивается такого комфортного состояния у неё. В этом была какая-то магия. *** И тут Алису осенило. Это пришло, как озарение. Всё просто. Секрет такого сильного и чудесного влияния Пашиных ласк на неё — в его поразительной чистоте. В чистоте его страсти. В бескорыстии его стремления исцелить её его любовью. «Мой чистый мальчик», — с волнением подумала Алиса, тая от его деликатности, ощущаемой даже в самых интимных его жестах. Это открытие что-то поменяло в ней. Её память о её жизни без Паши мягко тонула на дальних планах. И стало казаться, что в постоянном Пашином заклинании о том, что «тех событий не было» есть какая-то истина. Во всяком случае Алиса всё сильнее ощущала память о событиях без Паши так, словно это была память о просмотренном фильме, а не о собственной жизни. *** Возникло ощущение, напоминающее её ощущение при их возвращении на Землю с Пашей. С Эвридики. С момента, когда на экране появилась Земля, с ней стало что-то происходить, Смотря на Землю на экране и на неизменно весёлого Пашку рядом, Алиса начала как-то особенно глубоко чувствовать, что он в самом деле с ней. Что на этот раз она возвращается не одна. А с ним. И в тот момент ей тоже показалось, что в самом деле жизнь без Паши в каком-то смысле привиделась. Скорее всего она была на самом деле, но в таком смысле, что словно и не было. А уж когда они подлетели и облетали Землю по орбите… Она начала улыбаться. Ей показалось, что она стала то ли просыпаться, то ли оживать. То ли возвращаться из глубокого обморока. Потому что всё снова так, как много раз бывало. Когда они возвращались с Пашей вместе. И так же вместе облетали Землю, любуясь ею. Они оба всегда очень любили эти моменты. И старались провести это время рядом. Они приближались к своему дому. К своей Земле. К своему оазису. Такому хрупкому в огромном Космосе. И всё же служившему для них надёжным домом. Оба чувствовали это очень остро. А вот в тот раз, когда она вернулась одна, она не испытывала никаких эмоций от вида Земли. Кроме контраста ситуации с прежними случаями, когда она была с Пашей. И от этого контраста возникало странное ощущение, что всё это какая-то иллюзия. Алиса списала ощущение на стресс. Но может тогда не только в стрессе было дело? Может, то прежнее возвращение было ненастоящим? А настоящее только теперь? Когда с ней снова Паша. В любом случае любование Землёй в компании Паши при возвращении что-то в ней тогда оживило. А теперь что-то похожее происходило и благодаря Пашиным ласкам. Что-то, отдающее психофизической алхимией.