God's Millennium

      Ад не то место, куда бы хотел попасть человек после смерти, но когда другого пути нет, то и вечно серое небо над тысячью таких же серых бетонных коробок пойдет. Сегодня он так не выглядит, больше не нужны большие пространства, некому их использовать, некому там жить, и даже наименование такое практически вымерло в устах. Живущие здесь Боги, бессмертные, демоны называют его по-разному: кто – «Пустотой», кто – «Домом», а кто просто – «это место». Как ни странно сейчас жителей тут не прибавляется, души теперь перерабатываются и перерождаются раз за разом, именно так контролируется демография на Иие, там всегда одинаковое количество живых. В Пустоте же население не превышает и нескольких сотен, если не считать теней, которые постоянно проскакивают то в темных закоулках, то в бледных бликах света. Дом Тьмы, огромный замок, ломающий все мыслимые и немыслимые законы научного мира, летящий в огромном и темном нигде и бескрайнем и холодном никогда. Строение совмещает в себе стили многих эпох и многих людей, словно он однажды впитал их мысли, горести, радости, пороки и добродетели. Никаких точных указаний на положение этого острога уныния во времени и пространстве нет и никогда не будет, самому его найти невозможно, сюда можно быть только приглашенным Гекатой или Самаэлем. Весь этот демонический мир состоит из теней непрожитых судеб и мороза агонального дыхания. Время всех здесь живущих давно вышло, но они настойчиво цепляются за этот мир, а те, кто перестает бороться, медленно сам превращается в пустую Тень. Но никто не забывает падших тут, их имена носят как знамена, как титулы, как новую память. Изначальных демонов практически не осталось, их заменили давно погибшие люди, которых позвал за собой Великий Темный.       Один из демонов принявших новое имя как раз сейчас идет по длинной галерее. Это был мужчина лет 30-35, с темно-русыми волосами, постриженными в стиле каре. Он шел по темноте, и его одежда буквально сливалась с мраком. Желтые зрачки его глаз ярко светились. Широким шагом он добрался до поворота и шагнул на правую стену, причиной этого была очень неустойчивая гравитация и странный замысел, они делали Пустоту буквально головоломкой, в которой по первому времени можно запутаться и случайно упасть с потолка. Многие демоны уже привыкли к этим причудам и даже нашли некую закономерность, поэтому, даже не задумываясь, шагают на стены. Хотя встречаются и колоссальные перевороты, но чаще встречаются комнаты лежащие «на ребре». Наш демон входил в число таких, кто просчитывал все наперед, поэтому и в этот раз ему удалось не упасть, а вот женщине лежавшей на другом конце коридора, явно повезло меньше. Она застонала и, пытаясь встать, произнесла:       - Вот скажи мне, Чезаре, зачем было делать это место таким сложным? – женщина, покачиваясь, встала на ноги. Подол ее белого холщового платья было подпаленным, а ее конечности были черными, а в некоторых местах, особенно на пальцах, виднелись кости. Венок, которым были украшены ее светлые длинные волосы, состоял из засохших полевых цветов, которые дали корни прямо ей голову. Она аккуратно шла, каждый шаг отдавался по всему телу ужасной болью. – Я вижу, ты тоже решил придти пораньше.       - Да. Мне кажется, намечается что-то большое, и я бы хотел переговорить с Вавилоном, он прибыл совсем недавно. На верхних этажах что-то происходит, на бельведерах загорелся свет. Кажется, проснулись Фауст и Лакримоса. – Демон посмотрел под ноги, там начала проявляться большая резная дверь, такая, появляющаяся из неоткуда дверь, была одна на весь замок. – Мы пришли слишком рано, кажется, даже Боги еще спят.       - А я лично видела только Таноса. Если он вернулся, то беда близко, видно, Самаэлю нужны мертвые души… для армии, - женщина говорила тихо, всматриваясь в лицо Чезаре, словно пытаясь его запомнить. – Я боюсь, что ты да я станем частью тупого стада, чьи мысли и желания окончательно канут в небытие. Я боюсь, что именно за этим нас и позвали.       Чезаре стоял молча, его тоже посещала эта мысль и Таноса он тоже сегодня уже видел, но не хотел говорить Джоан, боялся, что она начнет паниковать, сама она это приняла намного спокойнее. Она стояла, теребя цветы, было понятно, что некромант не самый большой страх в ее жизни. Она сделает все, чтобы только не видеть пироманта в Пустоте. Этот человек, если его можно так назвать, всегда идет по миру, а сзади шлейфом из пепла, криков и крови тянется война. Безумное существо, которое сильнее и страшнее самой смерти. Хотя Чезаре помнит его иначе, пиромант для него словно эталон, ужасный и в то же время великолепный, словно древний идол. Демону не было страшно вновь увидеть его, почувствовать жар жизни исходящий из сердца, жар способный искоренить смерть. Такие ощущения сравнимы только с прикосновением древних огненных богов. «Да, они постарались на славу, создав существо способное обратить в бегство армии и отогнать мор», - думал Чезаре, он впервые встретил пироманта сразу после смерти, именно он указал Самаэлю на простого чумного доктора, дал знания, подарил библиотеку. Но и Чезаре боялся его гнева, обжигающий, всепоглощающий огонь, готовый в любой момент поглотить звезды.       - Не бойтесь пироманта, он не придет, - произнес детский голос из темного угла. Там стоял мальчик лет четырнадцати, его белесые слепые глаза смотрели куда-то вдаль. Собранные в хвост седые волосы были переброшены через плечо. – Он сейчас далеко мыслями отсюда. Также вам не стоит бояться участи теней в этой войне, вы еще слишком много помните. – Пророк подошел ближе к демонам и полушепотом продолжил. – Я и Лакримоса видим опасность, предателя, который станет таковым в самом конце войны, но это не вы, достопочтенные Марбас и Агреас. Его образ искажен, но мы знаем – он демон…       - Фауст! – Из-за поворота плывущей походкой вышла огненно-рыжая женщина, чье лицо было закрыто плотной тканью. На ее плечах был черный плед с алыми маками, под которым была белая свободная рубашка, украшенная птичьими и крысиными черепами. Женщина легко ступала по черному, мраморному полу-стене в своих тканевых башмачках. Она повторила. – Фауст. Ты не должен им так много рассказывать до собрания, это неприлично.       Мальчик опустил голову и замолчал. Волосы, выбившиеся из хвоста, закрыли его лицо. Дверь в полу открылась, и оттуда вышел Великий Темный. На нем не было привычного черно-золотого балахона, который полностью закрывал тело, мешался рукам и казался жутко неудобным. Сейчас на нем был темно-синий дублет со стальными пуговицами. Его черные волосы были собраны сзади в тугую косу. Судя по всему, он был занят чем-то важным, возможно, мастерил снова маленькие механизмы. Он стоял, словно приглашая демонов и пророков, но в то же время оценивающе осматривал их. Странным казалось то, что глаза его не светились желтым огнем, он был чем-то опечален, может этой долгой ночью ему удалось выяснить что-то настолько страшное и необъяснимое.       - Проходите, нас сегодня будет мало, можете рассаживаться не по местам, - он говорил крайне тихо и смотрел куда-то в сторону, а потом, вымученно улыбнувшись, развернулся и скрылся в темном дверном проходе.       Комната напоминала минерал висмута, угольный амфитеатр с несколькими уровнями и отдельными углублениями. В орхестре, которая была не традиционно круглая, а квадратная, стоял круглый стол. За ним уже сидели трое богов, которые встали, когда к ним спустились демоны и пророки. Трехголовая женщина в темно-фиолетовом хитоне, застегнутом на плечах двумя фабулами в виде звезд подплыла, словно медуза, к Фаусту и спросила его что-то на греческом, он незаметно кивнул ей. Богиня положила свою мраморную руку пророку на плечо, двумя головами она смотрела на него, а третью повернула в сторону Темного и демонов. Девушка в медвежьей шкуре и чешуйчатом нагруднике молчала, она была не заинтересована новоприбывшими. Она нервно трепала соколиные перья в своих волосах, слушая новый монолог рыжего божка. Он оживленно рассказывал о чем-то своем, смеялся, активно жестикулировал, а волосы его были похожи на костер, который колыхался от каждого, даже малого, порыва ветра. Бог радостно вскрикнул, переключив внимание на Лакримосу:       - Эмили, дорогая, как я давно тебя не видел! Ты слишком долго спала, мне было очень скучно! – Он в считанные секунды оказался рядом с девушкой и повис на ней, радостно обнимая ее и смеясь. – Почему ты опять в этой тряпке?! Хватит прятать свои чудесные голубые глазки от Локи! – Произнеся это, демиург сдернул вуаль. Лицо этой женщины не было подвергнуто тлению, старению и уродству, оно было необычайно правильное и симметричное, но было в нем то, что она старалась скрыть. Во лбу у Лакримосы был третий, не моргающий глаз. Эмили явно это предвидела, но помешать не пожелала, а точнее бы просто не смогла. Точно также она не могла прикоснуться или заговорить с богами без их на то разрешения, даже просто стоять рядом с ними пророкам и демонам было необычайно сложно. Нет, это не прихоть демиургов, а странная заложенная глубоко в подсознание установка. Ее существование – большой вопрос к Духам, как им удалось создать настолько совершенную систему запретов, сохранившую свою работоспособность через века и тысячелетия.       В комнату вошли еще трое демонов: две женщины и мужчина. Они лишь поклонились присутствующим и сели за стол, беседуя о своем. Хотя мужчина часто бросал взгляды на Агреас, которая внимательно слушала Самаэля заведшего рассказ о вещах касающихся только устройства и управления Ада. Фенекс, в прошлом поэт, мечтал написать самую красивую и звучную балладу о Джоан, но она редко делилась своим прошлым, а если такое и происходило, то рассказывала она точно не ему. Он судорожно поправил прядь вьющихся волос медового цвета, поняв, что его взгляд был слишком долгим, и снова влился в беседу с Вепар и Гремори.       Они не заметили, как зал стал наполняться разнообразными людьми. Демоны совершенно разные, в пестрых платьях, темных костюмах, похожие на людей и уже утратившие свой вид. Собирались боги, возникая из воздуха и садясь в кресла . И наконец в кабинет зашли двое мужчин. Один из них был в черной тоге, расшитой золотой меандровой лентой. На его левой руке был тяжелый перстень в виде черепа. Этот человек был высок и чрезвычайно худ для обычного человека. Его кожа серо-зеленого оттенка была словно прозрачная. Он кивком поклонился богам и широким шагом двинулся к столу. Второй мужчина имел длинные не расчесанные волосы закрывающие половину его лица, его голову венчали рога буйвола. Он, радостно смотря на присутствующих, весело произнес:       - Здравствуйте! Как же давно я вас не видел! Целых двадцать три иийских года! А это, на секундочку, практически тридцать пять земных лет! – Он обошел весь зал, кого-то просто обнял, кому-то пожал руку, а кого-то поцеловал. С каждым он радостно перебрасывался парой слов, словно все в этом зале его лучшие друзья. Наконец он дошел до Гекаты и Самаэля. Последний был в не себя от ярости. – Дорогая, всеведущая богиня! Ваши лики всегда прекрасны, - он галантно поцеловал ее руку и повернулся к закипающему Темному.       - Молчи! Хватит меня позорить, Вавилон, - в ответ парень лишь фыркнул и прошел мимо отца. Он сел на место возле Локи. Божок обнял за плечи парня и уже хотел начать в красках рассказывать о том, что происходило в Пустоте, но удержался.       - Слушай, а почему пришел ты? Звали же мое создание, - Локи сдул с лица прядь и усмехнулся. – Ты, что украл приглашение? Эмили?       - Пиромант отправил его вместо себя, не захотел появляться тут, - отозвалась Лакримоса, садясь рядом с Вавилоном.       Когда все нашли себе место за столом, и было объявлено начало собрания, стало заметно, что отсутствуют многие. Джоан бросила короткий взгляд на кресло справа, обычно там сидел Эрих, но сейчас он на Иийе, и они точно не встретятся в ближайшее время. По странным стечениям обстоятельств они были словно родственниками по разуму. Их жесты, мимика, манера речи были идентичны. Также они были очень похожи внешне, те же красные глаза, длинные тонкие пальцы, пепельно-русые волосы, они оба были обладателями достаточно длинного прямого носа и тонких губ. Как это не странно носили они одно имя и звание и были герцогом и герцогиней Восточными. Марбас, сидевший по левую руку от Агреас, смотрел на три пустых места напротив. Двое из них были убиты, если так можно сказать про уже мертвых, во время Войны, а третьего не пригласили, он был слишком стар даже по меркам изначальных демонов и практически никогда не вставал с кровати, ожидая своего перерождения.       - В самом деле, собрались мы с вами в темнейший час, - начал заседание Великий Темный. - Люди и ангелы готовятся к новым войнам, мы не можем быть безучастными, потому что в этом замешан Светоч. - При ее упоминании зал загудел, это была одна из самых радостных новостей для Пустоты. Если дочь Третьего жива, то не за горами Утопия или вечный покой, оба исхода для жителей Ада были заманчивы. - На настоящий момент она под присмотром моего сына, Анджело, идет в Риал Фиол, где обязательно встретится с Азазелем и Алой Ведьмой. Туда я и Геката вознамерены отправить одного из пороков, - Лакримоса всхлипнула, видя в будущем в Городе Солнца Фауста и предателя. Ей обязательно нужно было сейчас сказать о желании пойти в Риал Фиол, иначе может произойти непоправимое. Она, трясясь от слез, уже хотела поднять руку, когда с соседнего кресла встал Вавилон и громогласно произнес:       - Прости, отец, я знаю, что вы уже решили отправить туда Фауста, но я хочу оспорить это, - Самаэль ударил кулаком по столу и, шипя от злости, хотел сказать сыну все, что думает, но его остановила Геката, которая кивком одной из голов, просила Вавилона продолжать. - Многие из нас знают, что Фауст гораздо моложе и неопытнее Лакримосы, он не сможет распознать предателя, если увидит, его так сказать, оригинальный образ. – Фауст, слушал внимательно и не возражал. Он никогда не строил иллюзий насчет своего дара и был согласен с Вавилоном. – Но это не все! Фауст, все-таки, больше демон, чем вечноживущий. Посмотрите на него! У него же даже рога есть, от него веет Адским духом! А, как вам известно, Алая не любит демонов, и вполне может устроить ему адскую кухню. Что, собственно, она и устроила мне, но это не так важно, - Вавилон наигранно стряхнул с глаз ностальгическую слезу, закрывая рукой лицо, чтобы незаметно подмигнуть Лакримосе. Она уже перестала всхлипывать, и оторопело смотрела на изначального. – Но Лакримоса - вампир, к ней лучше отнесутся даже жители Риал Фиола: пустынные эльфы, оборотни, тролли, хульдры, лепреконы и многие другие дружелюбные и разумные. Им даже не придется к ней привыкать, она одна из них… - Вавилон говорил все тише, и последнее слово было сказано практически шепотом. Он огляделся, всю комнату, все ярусы наполнял черный туман, поглощающий свет, излучаемый стенами.       Темный был в ярости, он не желал слушать своего сына, для него все сказанное было ересью и бредом. Тени, выползшие из самых потаенных уголков Пустоты, шипели в такт его бьющемуся сердцу. Огни их глаз напоминали тысячи болотных ламповиков, блудичков, которые уводили путников все дальше, вглубь своих владений. Также и бесы звали чужие души к себе, желая сделать их частью себя. Они касались каждого за столом своими изуродованными руками, принюхивались к каждому, ища положенную жертву. Демоны вжимались в кресла, желая, чтобы это обошло их стороной. Боги испуганно смотрели на Гекату, которая была спокойна как никогда. Словно черная густая жидкость продвигались Тени к указанной жертве. Глаза Темного резко сменили цвет с желтого на ярко-голубой. Тени приняли это за сигнал.       - Я не желаю тебя слушать! Ты – ублюдок! – взревели Тени вместе с Самаэлем.       Но Пиромант предусмотрел любой форс-мажор. В том числе и нежелание Великого Темного слушать. Он дал Вавилону шар из стекла, который в самом крайнем случае, а угроза стать Бесом – вполне крайний случай, нужно было разбить. Демон, дрожа от страха, сунул руку в карман, в котором лежала маленькая монетка. Через нее-то он и достал этот шар и, недолго думая, разбил его о стол. Пророки закричали, чтобы окружающие закрыли глаза, и тут комнату озарил белый испепеляющий свет. Тени завизжали и бросились врассыпную, гонимые не только светом, но и вырвавшимися следом языками алого пламени. Это пламя было безопасно для всего кроме этих темных созданий. Оно рисовало странные и красивые узоры, пролетали драконы и жар-птицы, плясали ламповики, выползали саламандры. Локи, запрыгнув на стол, засмеялся, перо в его волосах загорелось, а талисман превратился в пылающий солнцеворот. Его одежда, бывшая зеленого цвета, стала ярче рыжих волос. Он прыгал вместе с огненными созданиями, подпитывая их своей магией, пел древние песни им.       Рядом с Локи заплясал другой демиург. У него была алая кожа, похожая на чешую. Две его головы пели в унисон. Это была та же песня, что и у Локи, но язык резко отличался, хотя в песни они сплетаясь создавали удивительную мелодию. Семь его рук в этой пляске извивались словно змеи. В сумасшедшей пляске свободные одежды демиурга развивались, а тысячи золотых украшений аккомпанировали песне. Агни, а это был именно он, не подпитывал своей магией огненных созданий, но был так же весел.       Пиромант преподнес отличный подарок своим богам, дал жертвенный огонь им. Гекате он тоже нравился, хотя она и не отреагировала так бурно, как боги огня. Богиня приподнялась, когда из шара вылетел огромный феникс и растворился в ослепительном свете. Каждая из трех голов Гекаты в изумлении замерла, а после весело засмеялась. Вместе с ней смеялись и другие боги, а стоявшие на столе Агни и Локи свистели, требуя повторения представления. Вавилон же смотрел на отца с наглой улыбкой, всем видом демонстрируя, что у него в запасе есть еще такие шары. Такой тривиальный способ победы над его легионом был настоящим ударом по самолюбию Самаэля. Он обессилено упал на свое кресло. Геката же встала и, также улыбаясь, произнесла:       - Поблагодари Пироманта за это представление, во истину прекрасно ее искусство укрощать пламя и поворачивать вспять темного врана*. Это будет уроком для Самаэля. Пиромант не пошлет своего эмиссара в лес к волкам без оружия. - Женщина села на свое место и, взмахнув рукой, убрала осколки шара. - Ты прав в своих суждениях. Мы совсем забыли, предпочтения наших созданий. Но так же мы забыли спросить самих провозвестников. Хочет ли Лакримоса вновь оказаться на бренной земле? – Богиня смотрела на пророка, ожидая ответ.       - Милостивая госпожа, я не желаю возвращаться, но иного выхода нет. Если Фауст отправится в это путешествие, произойдет нечто страшнее, чем смерть Светоча и падение мира. Предатель будет указан, но слишком поздно. – Лакримоса опустила голову, смотря на свои руки. Она ясно видела, все, что произойдет в недалеком будущем, где она останется безучастной. Ей хотелось этого меньше всего, она страшилась этого варианта.       - Пусть оба пророка расскажут, что видят. – Предложил Фенекс, Вепар поддакнула ему, остальные демоны же засуетились, но тоже согласились.       Геката осмотрела сидящих за столом, посмотрела налево, Самаэль все еще был шокирован наглостью и мастерством Огненного Духа. По столу трижды ударил мужчина, сидящий напротив Локи. Богиня обратила на демиурга свое внимание.       - Говори, Тюр. Я верю в твою лаконичность полководца, поэтому не напоминаю о краткости. – Мужчина кивнул, ей и встал. Он не подбирал нужных слов долго:       - Считаю, что урожденная Эмили Тодд и Фаустус не должны раскрывать нам тайны мира за пределами нашего времени без их желания. Прорицательница уже сказала, что произойдет нечто ужаснее Рагнарёка, то о чем говорить полно не стоит, но к чему нужно подготовиться. - Его голос был подобен грому. У него была густая темная борода, заплетенная в косы, из-за которой было сложно говорить. Кто-то из богов попытался возразить, но Тюр ударил по столу культей, которая у него была вместо левой руки и продолжил. – Мы уже начали готовиться. Если мы будем знать слишком много, то посеем панику и потеряем бдительность! Нам нужно дождаться Хель и решить, что будем делать дальше без Анасиэля. А также отправить Эмили Тодд на Иию, для результативности и устранения соблазна. Я закончил.       Снова повисла тишина. Агреас и Марбас переглянулись, они прекрасно понимали, что Тюр прав. Скажи сейчас демонам, что все в мироздании рухнет и больше ничего не будет, время остановится – они же поднимут шум, а Пустота станет похожа не муравейник, в который кто-то сунул палку. Они перестанут быть сплошной стеной, проверенной временем, станут кучей раскиданных кирпичей, которые, конечно, можно метать во врага, но смысла мало. Демоны, Боги, сам Ад существуют, пока их помнят, пока в них верят. И даже вечный покой не означает для них смерть в том понимании, в котором ее видят смертные. Но то, что намечается, явно сотрет все. Память. Веру. Желания. Возможно, мироздание вернется в свое первоначальное безжизненное состояние. Семя жизни погибнет.       - У нас есть еще одна проблема. – На этот раз встал мужчина, зашедший вместе с Вавилоном.       - Продолжай, Танос. – Дала свое разрешение Геката.       - Многие из вас этого не чувствуют, но те, кто раньше отвечали за мертвые души, должны были это заметить. Души перестали перерождаться, на Иие повышается смертность. Среди людей. И если бы это были болезни, казни, войны, старость, то можно было бы закрыть глаза. Ожидая, что скоро все войдет в нужное русло, ссылаясь на демографическую яму. Но ничего такого даже близко нет. Кто-то, и мы прекрасно понимаем кто, перекрывает кислород некромантам. – Цвет кожи Таноса стал эбонитовым, а глазницы засветились зелено-голубым. Камень в кольце на его пальце, тоже сменил цвет. Обычно это означало, что некромант готов использовать свою магию, но сейчас это означало полное бессилие. – Я прошу помощи, иначе потом мы не сможем вам помочь. Геката вздохнула, обдумывая сказанное. Она, действительно, чувствовала, что с живыми душами происходит что-то нехорошее. Теперь она знала точно, и предполагала, как это исправить.       - Да, нам нужно это исправить. Как только вернется Хель, мы вместе попытаемся повлиять отсюда. Но исхода может и не быть, в этом случае будут отправлены посланцы к Великому Светлому. Самаэль и…       - Марбас. – Буркнул Темный.       - Ты согласен, Марбас? – спросила одна из голов Гекаты. У этого лица всегда было суровое выражение, поэтому в ее голосе слышались металлические нотки.       - Выражаю истинное согласие и рад служить, светлая донна. – Встав, ответил Чезаре. Для него было настоящей честью послужить своим господам. На его лице играло счастье, а когда он сел, Агреас поздравила его. Не так часто демону удается хоть и ненадолго попасть в Райские чертоги.       - На том и порешили, в случае неудачи в Рай отправятся Самаэль и Марбас с дипломатической миссией. Ты согласен на такое решение, Танос? – На некроманта она смотрела ведущей головой, которая была куда более эмоциональна, чем сестры.       - Спасибо, великая Богиня, меня устраивает ваш ответ. – Некромант поклонился королеве и снова сел на место. Он пригладил слегка растрепавшиеся черные с проседью волосы. Танос был полностью доволен результатом, теперь он и его братство снова начнут готовить армию для иийского принца. Некромант подмигнул Лакримосе, и она улыбнулась. Его армию она тоже видела в будущем и это ей более чем нравилось.       - Остался не решенным всего один вопрос. Мы потеряли Анасиэля, падшего ангела, который помогал нам составить карту Рая, а так же подбирающего нам шпионов среди хранителей. Теперь мы фактически слепы. Также была погублена одна из Бродячих Церквей. Рай явно хочет отодвинуть Риал Фиол подальше от Белого города. – Геката говорила медленно, лица ее были непроницаемыми, и выглядела она словно мраморная статуя. – Как нам известно, они уже пытались так сделать, уничтожив другую Бродячую Церковь, принадлежавшую господину Андерсону. – Богиня указала рукой на мужчину, сидящего практически напротив нее. У него были кудрявые волосы и веселый, по-детски непонимающий взгляд, а рядом стояла бутылка с вином. Священник явно был пьян. – Если вы помните, его кирха тоже была сожжена, а после этого Рай прислал поистине оскорбительное сообщение. – В Пустоте все знали, что Бродячие Церкви служили не только Светлому, но иногда могли сгодиться и как языческие храмы, как например у Азазеллио. Поэтому сожжение Бродячих Церквей – большой удар по Старым Богам, это уничтожает веру в них среди людей.       - А еще мы помним, что «напугали» их армией зомби, – рассмеялся Локи. Он впервые за все собрание заговорил на важную тему и вслух, а не шепотом с соседями. – Сейчас мы не можем использовать эту силу, потому что не из чего делать мертвую армию. Может, нам стоит просить племя богини Дану о помощи?       - Они сейчас не будут помогать, - вдруг заговорила богиня в медвежьей шкуре. – У них свои проблемы, которые нужно решать, да и правительницы их тоже не захотят с нами сотрудничать. Лучше попросить тролльское племя, они любят воевать, в их рядах редки случаи междоусобиц.       - Вы же боги! – Взревели Вавилон и Танос. Они переглянулись, прекрасно понимая, что подумали они об одном и том же. Продолжил только некромант. – Разве ваше проклятие в недостатке силы?! Живые и так слишком настрадались, не надо впутывать их в ваши ссоры!       - Понимаете, мы, действительно бессильны. – Прошептала богиня. Она опустила пушистые ресницы, ее веснушчатое лицо было печальным. – Мы страшимся, что Светлый снова решится уничтожить планету, если мы сами покажем когти. Поэтому мы стараемся действовать изнутри, вербуем шпионов, разговариваем со своими же детьми через Духов.       - Вашу ж… Хорошо, Дзевана, Локи, мы пообщаемся с троллями и эльфами, возможно, они согласятся вам, скорее Ринодрауэлю и Пироманту, помочь, но это под таким вопросом, – слышалось, что Вавилон желает послать это дело далеко-далеко. Он не желал общаться с эльфийским парламентом. Это были девять склочных жриц, которые редко кого-то слушали, большинство предложений принимают в штыки. Вольные же народы, хульдры, лепреконы, например, никогда не будут служить и помогать, пока им не заплатят, а платить им явно никто не собирается. – К тому же, если Светоч идет в Риал Фиол, то у нас есть еще одно преимущество. Конечно, если она хотя бы что-нибудь помнит, а не блокирует свои же воспоминания и силы. Год назад я видел ее, а я уверен, что видел именно ее, на похоронах Лава Эла. Она явно спрятала глубоко в себя свой свет, или просто не имеет к нему доступа. Если бы смотрел на сестру сквозь завесу, не узнал бы. Вы должны молиться за то, чтобы они с Агаресом смогли как можно быстрее добраться хотя бы до Города Дорог. Иначе все покатиться прямиком в бездну.       - Ты должен понимать, Вавилон, - Геката вздрогнула, рядом с ней стоял Самаэль. – Она тоже может отказаться помогать, даже если ничего не помнит, ее характер, скорее всего, не изменился. Да и с некоторыми эльфами общаться куда сложнее, чем ссориться со мной. Ты уверен, что хочешь этим заняться?       - Да. – Отвернувшись, бросил Вавилон. Он сел обратно в кресло и перестал слушать заседание. Теперь ему нужно было придумать, как заинтересовать эльфов. Принцесса Эмерхальд, конечно, могла согласиться, но она пока не входила в парламент и не могла даже распоряжаться своей жизнью сама. Вавилон был даже не уверен, что Азор сможет с этим помочь.       - Так что нам делать с вербовщиком? – Снова подняла вопрос Геката. Она стала замечать, что всем присутствующим уже надоело это действо.       Хлопнула дверь. Все встали и повернулись. К столу спускались трое. Татуированная великанша, падший ангел и бесполое создание в серебряных доспехах. Грузные шаги женщины отскакивали эхом от стен. Татуировки на ее теле, а точнее на левой стороне напоминали скелет, обтянутый кое-где мышцами. Доспехи рыцаря были выкованы кем-то настолько искусным, что даже эльфы с ним не могли сравниться, в них был свет луны и звезд. Они блестели, отражая свет, и казались абсолютно новыми. Шлем, закрывающий лицо полностью был выполнен в форме лисицы. Спустившись, они поклонились всем присутствующим, и великанша громогласно произнесла:       - Хочу представить вам - Аваддон и Нуаду Аргетлам. Они могут нам помочь с вербовкой новых шпионов и составлением карты Рая. – Ангел и рыцарь поклонились. Хель прошла к своему месту и села на кресло, а гости остались стоять у изголовья. – Эти двое знают о современном Рае и его жителях гораздо больше, чем кто-либо еще. Они надежны, Светлый не раз предавал их, и теперь они отказываются ему служить. Аваддон знает много хранителей и готов начать поиски новых соглядатаев. Нуаду же сделает так, что Рай для нас станет как на ладони.       - Нуаду Аргетлам, интересно… – Ухмыляясь, спросил Локи. Он смотрел на Хель, ожидая, что она хотя бы знаком ответит, но она лишь улыбнулась ему. – И когда же Серебряная Длань** и ангел бездны смогут приступить к работе?       - Хоть сейчас, - глухо донеслось из-под серебряного шлема.