God's Millennium

      Говорят, что в Белом городе все настолько ярко-белое, что даже небо кажется алмазным. Длинные улицы, вымощенные кремовым мрамором, по ним можно было долго брести и в итоге никуда не прийти. Бесконечные лестницы в небо и фонтаны, наполненные водой настолько чистой, что жуткий алый оттенок, присущей всем водам на Иие, полностью выведен. Она переливается на солнце, играясь цветами, словно тысячи драгоценных камней. А в самом центре города, на возвышении, как на троне, величественно восседает исполин из хрусталя – замок. Ни время, ни беды не испортили его, не стерли его блеска. Он – идол, и он – алтарь. Под его ногами, на площади, стоят двое – Азор Первый и Нейя Слепая. Они отвернуты от замка, им не нужны молитвы и пустые обещания, подкрепленные верой в Светлого, они и сами их никогда не давали. Они смотрят на город, который был ими поднят из пепла и золы. Мужчина был необычайно высок для своей спутницы, которую он придерживал за плечи одной рукой. Другая же была направленна на городские ворота, этим жестом он не выгонял, а приглашал. Растрепанные кудрявые волосы, выбитые из камня настолько искусно, что казались настоящими, развивались каменным ветром, выдуваемым из входа в город. В них было что-то особенно дружелюбное, мягкое, похожее на облако. Его вытянутое, доброе лицо, его миндалевидные, веселые глаза, улыбка тонких губ – все говорило о гостеприимстве.       На этого исполина смотрела маленькая тролльская девочка, ей был забавен тот факт, что у старого людского правителя были нарисованы на лице две играющие рыбки. Он ей казался большим и неземным, ей не верилось, что люди могут быть такими возвышенными. Про себя она сравнила императора с эльфом и не ошиблась, в его жилах, действительно, протекала кровь с таким нюансом. Девочка опустила взгляд на воду и заметила там несколько монеток с фиолетовым камнем. Порывшись в карманах, она нашла такую же и потерев ее в руках с надеждой, что так металл лучше поймет желание, кинула ее в воду. Ребенок с любопытством наблюдала, как маленький кусочек железа опустился на дно, а после удовлетворенно кивнув, побежала вслед за отцом. Перо на его берете, как маяк возвышался над толпой, и девочка следовала за ним. Деревянные набойки весело стучали по мостовой, за их радостной трелью не было слышно ворчания окружающих. Отец маленькой троллессы оживленно обсуждал какую-то взрослую и политическую вещь с человеком в черной мантии с зеленной подкладкой. У него был совершенно болезненный вид: чрезвычайно худой, с бледной, серой кожей, впавшие щеки с синеватыми жилками. Его уставшие серые глаза смотрели всегда мимо собеседника, куда-то за спину. Хриплый, деревянный голос был блекл и неслышен, как шелест травы. Черные волосы, перевязанные зеленой лентой, чем-то напоминали ветви деревьев, растущих у воды.       За беседой тролль и его спутник добрались до дворца. Они остановились в паре десятков метров от него, девочка пряталась за спиной у отца, она была напугана громадой. Но услышав веселый смех, она смело выглянула из своего укрытия. За высоким кованным забором, на лужайке перед дворцом сражались два мага. Вокруг них в панике, носились стражники, их белоснежные одежды сменили свой цвет на желто-фиолетовый, судя по всему это было следствие пары пролетевших мимо заклятий. А волшебникам, было все равно, они совершенно бесцеремонно перетоптали все клумбы и, кажется, откололи паре статуй руки и головы. Женщина в черном платье, которое было затянуто красным корсетом, стояла слегка сутулясь. Она недоуменно смотрела на своего противника, неестественно наклонив голову направо, она смотрела не моргающим взглядом. В ней было все какое-то нескладное, неправильное, неживое и фальшивое, словно восставшее из мертвых, но ее удивление было живое, реальное, из этого мира. Высокий мальчик заливался смехом, черные кудри на его голове торчали в разные стороны – последствие неосторожного заклятия. Парнишка заметил гостей, только отсмеявшись. Он тряхнул головой и прошептал пару слов, от чего его прическа пришла в норму. Женщина хлопком исправила одежду отчаявшихся стражей, а так же платье мальчика. Оно стало более официальным и дорогим. Ведьма толкнула паренька в спину, и он отправился за ограду. Дама громогласно объявила: «Принц Азор! Третий от своего имени. Наследник Объединенной Белой Империи и Черного круга!» Именно тогда маленькая тролльская девочка заметила на лице у юного мага двух играющих рыбок.       Принц шёл медленно, улыбаясь гостям. Что-то в его лице вызывало особое доверие, он был абсолютно чистым. Отец всегда говорил, что светлый образ этого мальчика изменит мир. Его широкое лицо с рытвинами и шрамами сразу разглаживалось, становилось моложе, когда он говорил о Азоре. В этот день троллесса впервые увидела принца. Он тихо подошел к старому троллю и склонил голову, а когда поднял, девочка не увидела его лица. Пустота на светлой коже, даже рыбки исчезли. Троллесса оторвалась от камзола отца и попятилась назад. Принц потянулся к девочке холодными руками, пытаясь дотронуться до её лица, но она с отвращением уворачивалась. Она билась словно птица в клетке, вертелась, пятилась назад, но вдруг сзади её схватили за плечи, пресекая любое движение. Девочка узнала эти руки. Руки собеседника отца. Принц был уже совсем близко, еще чуть-чуть, и он дотронется до нее кончиками пальцев. Она зажмурилась, пытаясь не смотреть на несуществующее лицо принца. И когда холодные длинные, как лапки насекомое, пальцы коснулись её лица, а его щека коснулась ее уха, девочка услышала шепот. Потусторонний тихий голос медленно повторял одно и тоже предложение, он не молил, не приказывал просто монотонно бормотал. Троллеса смогла понять только пару слов, это была даже не полная фраза. «Ты… на войне… такова воля…»       Гротель резко открыла глаза и, подняв голову увидела два светящихся широко раскрытых красных глаза. Агарес недвижимо сидел и смотрел перед собой невидящим взором. Тролльской девушке показалось, что он просто спит с открытыми глазами, но он повел рукой и взял склянку из кожаного мешка. Лишь мельком взглянув на нее, он кинул бутылочку Гротель и заговорил:       - Твой сон – воспоминание, перемешанное с опасениями. Такие сны не редки у всех живых. Советую тебе все же выпить это лекарство. Они опасны для тебя.       - Ты видишь сны, посылаемые нам свыше? Как странно. – девушка откупорила бутылку и сделала маленький глоток. Она снова посмотрела на демона. – Это ваша особенность? Ну, как у любого демона. Кто-то великий лекарь, кто-то может насылать проклятия на города, а вы видите чужие сны?       - Не совсем. Такое может каждый, даже самый неопытный демон. Ведать не неведомое. Я могу с точностью сказать, что спрятано в мешке, где находится игла в стоге сена, о чем говорят и о чем молчат. Моя же способность – невосприимчивость к Вавилонскому проклятью. Кроме меня из демонов никто так больше не умеет, иммунитета к такому заклятию нет. – Демон меланхолично закрыл глаза. Он прислушался к мерному дыханию Деймос, а после продолжил. – Эти сны лишь результат деятельности твоего мозга, их никто тебе не посылает. Скорее всего ты чувствуешь приближение войны, чем она ближе, тем разборчивее слова принца. Даже сейчас ты можешь её сложить полностью и безошибочно, но не хочешь, потому что иначе ты будешь разочарована. Я прав, фрау Гротель? – Это был вполне риторический вопрос, ответ на него не был интересен демону. Он лишь кашлянул, а потом с улыбкой сказал. – И, если вам будет угодно, я сохраню ваш секрет. Но мне все же интересно, что именно связывает вас с принцем. Не могли бы вы рассказать, я бы хотел узнать, чтобы потом помочь сделать выбор Деймос.       - Ты можешь ведать не ведомое, знаешь мой секрет, но не можешь прочитать ответ на свою просьбу? – Засмеялась Гротель.       - Я не могу прочитать то, что ты сама не считаешь тайной, не могу прочесть чувства, тут много ограничений. Я могу лишь предположить их на основе своего опыта, а также определенных знаний и наблюдений. – Агарес хрипло с какой-то горечью засмеялся.       - Что ж. То, что ты видел – первая встреча. После нее мы стали близкими друзьями. Азор был и остается наглым мальчишкой, который использует свои знания и умения так, как никто другой бы и не подумал. Но если будет стоять выбор между выгодой для него или для народа, он сделает так, что выиграют обе стороны, даже если ситуация была абсолютно не выгодна. Он деликатен и обходителен, мы до сих пор переписываемся, и он ни разу не упоминал свои магические достижения, будто боится причинить мне боль этой информацией, я-то никогда не смогу увидеть это воочию. Как видишь, у меня нет глаза, - девушка дотронулась до повязки и тут же отдернула руку. – Даже в те времена, я не различала ничего дальше своей руки, а после того, как мне его выбило, зрение все ухудшается, сейчас я практически не вижу. Если раньше даже с моей аллергией, я могла бы отойти на безопасное расстояние и посмотреть хотя бы на яркие краски от заклятий, то сейчас – только блеклые пятна. Азор это прекрасно понимает, поэтому он всегда мне рассказывал о веселых шутках, которые он проворачивал во дворце. – Женщина закрыла глаза, вспоминая каждое письмо, каждую шалость, о которой она все равно узнавала. – Помню, он писал о больших машинах, работающих на паре, газе или бензине. А однажды он прислал книгу и очки. Троллям императрицей было запрещено вмешиваться в технический прогресс, поэтому мы и не заморачивались, зачем мне зрение, если остались остальные чувства? Но одев очки и прочитав ту книгу, я загорелась. Словно кто-то вставил ключ и завел мой двигатель. Я сделала все устройства из той книги, а потом начала делать свои все больше и больше. Азор, действительно, радовался за меня, он присылал мне больше книг. А потом… - Гротель смотрела на свои руки, она улыбалась, но по щекам ее текли слезы. – Потом об этом узнали братья. Мои очки разбили и сломали, все изобретения изъяли и уничтожили. Нашу с принцем переписку стали вскрывать, все его посылки до меня не доходили. Когда он сбежал из дворца с госпожой Антэ и приехал в Порт Тролл, он спросил меня о судьбе подарков. Я не знала, что ему ответить. В итоге, моим братьям и отцу досталось от него. Вот и вся история, он стал мне любимым братом, который ради меня был готов пренебречь законами и моралью. Я лишь хочу отплатить ему тем же.       - А тут вы говорите не совсем откровенно, он для вас намного больше, чем брат. Что же вам мешает? Точно не аллергия, Пиромант может что-то сделать с этим, - Агарес прикрыл рукой лицо, пряча гримасу ненависти. Ему очень не хотелось, чтобы об этом узнал кто-то из жителей Иии.       Гротель ничего не ответила на вопрос, прекрасно понимая, что он прав, и лишь кивнула на его последнее заявление. Антэ может все исправить, но сейчас девушке это уже не нужно. Агарес оставил свое предположение на задворках разума и больше не стал задавать никаких вопросов. Гротель тяжело вздохнув отвернулась и снова уснула, но на этот раз не видя снов. Демон про себя улыбнулся. Он знал, что это далеко не последний разговор в эту ночь.       Повозка резко остановилась. Выглянув посмотреть, что же произошло, Агарес заметил, что, облокотившись на козлы, стоит Роваэстрэ. Он раскуривал трубку, а из нее валил голубоватый густой дым. Тролль не моргая смотрел в небо, словно считая звезды. Его глаза блестели. Демон осторожно выпрыгнул из повозки и встал рядом. Роваэстрэ кивнул ему. Агарес покопался в карманах бридж и выудил оттуда портсигар и аккуратную зажигалку. Вытащив тонкую сигарету и вставив ее в зубы, мужчина чиркнул зажигалкой, и папироса задымилась.       - О, это с Земли? – поинтересовался шепотом Роваэстрэ. Он открыто пялился на сигарету. – Как это дымить бабками?       - Ага, с Земли. Не думаю, что тебе понравится курить сигареты, которым уже несколько эпох. – Демон выдохнул белый дым, слегка усмехнулся, а потом протянул сигарету троллю. – Я поделюсь своим табаком, а ты дашь мне свой…       - Не балуй, чертяга! Тебе еще что-то надо. – Роваэстрэ уже взялся за сигарету и протянул свою трубку. Он выглядел так, словно за эту папиросу он готов продать даже родную мать. – Я тебе все выдам, что хошь. Ты только дай – затянусь.       Агарес смотрел на низенького тролля сверху вниз и не мог скрыть искренней улыбки. Продать все, что можно, за сухую траву, которой несколько сотен тысячелетий. Тем более эти сигареты умерли вместе с ним. Они были у него в кармане, когда его бездыханное тело коснулось холодной и грязной мостовой. Самые дешевые, хотя в тот год они были единственными и самыми дорогими. Без фильтра, горло раздирало после каждой затяжки. Бумага, слегка пожелтевшая с багровыми расползшимися кругами, засохшая кровь. Агарес не чувствовал ее вкуса, мертвецы вообще мало, что чувствуют, но он помнил, а это главное.       - Итак. Ты отвечаешь на пару моих вопросов, а я отдаю тебе весь портсигар. Идет? – Не бывает все так просто, но он решил пойти дальше, и со смехом в голосе продолжил беседу.       - Заметано! – Прогремел тролль. – Выкладывай свои вопросы!       - У Гротель есть братья, но на такую важную миссию отправили ее. Почему? – Первый вопрос, совсем неосторожно, но Агарес уже решил рисковать, дороги назад нет.       - Все – цесаревич-ведун и его Ведьма-скоморох. Они приказали. Я бы эту тварь, так отжарил, что мало бы не показалось! Сразу бы заткнула свою поганую пасть, уж я бы нашел чем ее заткнуть! – Роваэстрэ засмеялся в голос, а Агарес лишь хмыкнул, если ведьма-скоморох – Антэ, то это она бы его зажарила. – А зачем еще нужны бабы?! Но принц держит подле себя, слушает ее бабьи бредни. Тьфу!       - Ха! Может, он только и держит ее только для этого? – Демон решил, что нужно выть по-волчьи.       - Да ты сечешь фишку, друже! – тролль дружески ударил демона по спине. – Выкладывай свой следующий вопрос!       - Как вы, то есть тролли, вольный народ, относитесь к колдунам? – Агарес брезгливо посмотрел на грязную толстую руку на своем плече. Этот вопрос был животрепещущим в путешествии, зная, как относятся к обычным людям, которые узурпировали их землю и которые до сих пор перманентно уничтожают их.       - Кто как. Власть считает их такими же униженными, как и мы. Ты только подумай! Они все – пушечное мясо или изолированные психопаты-ученые. А после того, как выгнали советников, их готовы втоптать в землю, как и нас. Хотя я считаю, что все они все равно люди. Твари, которым нужны только деньги и козлы отпущения.       - Но я ведь тоже когда-то был человеком, как и большинство демонов, но, общаясь с другими хранителями, я заметил, что к таким, как я, вы более лояльны. – Демон с недоверием смотрел на тролля.       - Вы - люди с Земли, вы другие. Более спокойные, не суете свои рога в чужие дела. Не развязываете войн, как например ангелы. Взять хотя бы твоего патлатого дружка. Да у него на морде написано, что у него крыша протекает! – тролль поморщился от одной только мысли об Анджело. Было видно, что он его бесит. – Это из-за этих крылатых начались завоевания наших земель. Гады! Во имя Светлого эти фанатики, люди, идут на самые жестокие шаги!       - И так было всегда. Даже на Земле, друг мой. – Агарес задумчиво смотрел в темный горизонт. – Они сами не понимают, что делают. Еще вопрос. Почему купцы бегут в столицу? Они едут в спешке, пустые.       - Понятия не имею, с купцами мы пока мирные. Их давно уже никто не грабит из вольных народов. Но я слышал, что в море появились пираты. – Тролль испуганно оглянулся и перешел на еле слышный шепот. – Это не обычные разбойники. Говорят, их корыто появляется из ниоткуда, целая команда утопленников, а капитан не имеет лица. Им не нужны ни деньги, ни провиант, все это идет на дно. А людей они забирают себе и съедают. Думаю, они бегут от этого.       - Значит, нам стоит перебираться в Вечный Лес с помощью поезда. Это все усложняет. – Агарес почесал нос и задумался. Воздух был абсолютно не его стихией, да и при случае будет абсолютно невозможно сбежать.       - Чой-то? – хмыкнул Роваэстрэ.       - Ха, да я просто с Зевсом не в ладах, - отшутился демон. Он грустно улыбнулся, потому что он знал, что громовержца больше нет в Чертогах. Такова цена любви к людям. Агарес поднял глаза к небу, там, среди мертвых звезд, были тысячи комбинаций, отсылающих к уже давно павшим героям и богам. – Что-то меня сморило, - соврал демон. – Давай, последний, и я отдам тебе папиросы. Императрица или принц?       - Однозначно принц. – Не задумываясь ответил тролль. Облизав толстые губы, он продолжил. – Как бы он не прислушивался к этой бабе, его собственные решения все перевешивают. Он по-настоящему заботится о народе, не делит, мы все его дети, что люди, что эльфы, что тролли, хульдры и другие… Императрица же загнала нас в резервацию, вводит запреты на наши веры, она боится нас, она нас ненавидит. Плевать, что после таких слов меня могут вздернуть на ближайшем дереве.       - Спасибо, - пробормотал Агарес и кинул Роваэстрэ портсигар. Демон махнул ему рукой, а после, запрыгнув в повозку, аккуратно расположился на своей красной подушке. Этот разговор заставил его вспомнить, что их миссия далеко не тривиальна, а так же, что тучи собираются над Иией. Он чувствовал это уже давно, но сейчас ужас дыхнул ему в лицо. Что-то холодное встало на западе и теперь начинает расползаться. Очень стремительно все это происходит. Может, это Светлый и Темный что-то замышляют, собирают новую войну? Не похоже.       Повозка тронулась. Колокольчики, свисающие с потолка, начали мерно раскачиваться, гипнотизируя демона. Иногда он жалел, что не может уснуть или опьянеть. Иногда мозгу, хоть и уже мертвому, нужен отдых. В такие тихие ночи демон также скучал по Дому, по названной сестре, друзьям. Он начинал копаться в себе, вспоминал все самые постыдные фразы, все ситуации, чей исход зависел только от него, а он все испортил. Потом он вспоминал лица всех погибших на его глазах, теперь к ним добавилась еще и Линаэла. Она кричала, винила его, ее спокойное лицо исказила адская злоба. Агарес схватился за голову и тихо застонал. Перед ним на подушке сидела Хельга в окровавленном платье, она качала на руках пустую простыню. Женщина молчала. Каждый раз. Она повернула голову и грустно посмотрела на мирно спящую Деймос. Демон знал, так она укоряла его, говорила, что взяв ее под свою опеку, он предал своего сына. Агарес моргнул и призрак исчез. На самом деле такие галлюцинации – не плохо, а даже хорошо. Ведь он помнит свое прошлое, а значит, не обратится в Тень. Но это невыносимо мучило его, давило на мозг. Нужно было срочно отвлечься, пока это не продолжилось. Осмотрев спящих, Агарес заметил, что Анджело выглядит обеспокоенно, ему явно снилось что-то неприятное. Может, и у него удастся узнать что-то интересное.       Ангел посапывал во сне. Он лежал на одной подушке, свернувшись калачиком и укрывшись крыльями. Ему снились бескрайние поля облаков, чистый свет солнца и теряющееся в горизонте небо. Анджело радостно танцевал с братьями и сестрами, водил хороводы, пел ектению. Сейчас рядом с Анджело начал тянуть звуки теплый низкий голос Кассиэля, после каждого прошения он кланяется в пояс. Он просит о чем-то вселенском, а хор подхватывает его слова и уносит их вдаль. С другой стороны, набирая высоту, звенит тенор Анасиэля. Его стихи были о Отце, здравии Сына, силе Духа. Он просил о злободневном для их маленькой ангельской жизни. Он не кланялся после каждого прошения, как это делал Кассиэль. Заканчивая свою партию, Анасиэль стал отступать в толпу, пропуская гигантскую фигуру. Ангел тяжело ступал, неся за собой огромные, волочащиеся по земле, темные крылья. Он подхватил последнюю ноту брата. Глубокий, низкий голос молил о чистоте быта, доброте ближнего, о чем-то обычном. Аполлион считал свои просьбы четками из темного дерева. Бусины мерно стучали друг о друга в такт ектении. Но на последнем стихе вдруг все остановилось. Анджело в замешательстве обернулся, все смотрели на Аполлиона. Ангел стоял, опустив голову, он до крови закусил обветренную губу. Тишина стояла еще пару секунд. А после вкрадчиво произнес окончание последнего прошения: «…теплого Света и яркой Любви». Вокруг все закипело, ангелы стали плеваться огнем и ядом. Облака потемнели. Раздался гром. Четки глухо ударились о пол и рассыпались.       Аполлион упал на колени и закрыл лицо руками, он не плакал, не причитал, он лишь слушал шум. Холод накрыл его своим одеялом. Что-то древнее и ужасное вцепилось в него и не отпускало. Анджело же не понимал, что происходит, толпа унесла его от брата и выплюнула, а сама начала пережевывать неугодного ей. Она гоготала, как гиена, кусала своего бывшего товарища, ненавидела его. Это была живая злость, несущая погибель, она кипела и булькала, предвещая конец. Великий Светлый раскрыл ее зубастую пасть и скормил свою жертву.       Анджело не мог больше смотреть, он понимал, что все это уже было. Словно в тумане он поднялся на ноги, шатаясь, он пытался сделать хоть шаг, но ничего не получалось. Он пытался закричать, сказать, что Аполлион не сделал ничего, за что его можно ненавидеть, но мог лишь шептать. И в его душе все это время нарастала тьма, с ней не получалось бороться, она не давала покоя. Наконец, Анджело осенило! Он не может бороться с вязкой темнотой внутри, но он может направить ее в нужное русло. Ангел заревел как дикий зверь, он схватил первого попавшегося и, сбив его с ног, пнул под ребра. Так Анджело стал медленно пробиваться к Аполлиону. Им не будет управлять ярость Светлого, в этот раз он будет у руля. Хотя бы во сне он не даст в обиду брата, поймет его ошибку. Анджело схватил за длинную косу и откинул очередного ангела, а после на секунду обернулся. Перед ним проплыло его же лицо. Он помнил, что в тот день он так же убивал Аполлиона. По лицу Анджело пробежала гримаса безумия. Он оттолкнул еще одного ангела и резко замер в оцепенении что-то не давало ему сдвинуться с места. Вдруг из ниоткуда ему прилетела звонкая пощечина. Анджело проснулся.       - Еще раз будешь так пинаться, задушу твоей же косой! Ты меня понял, барашек? – Из темноты шипение Агареса звучало особенно зловеще. Он сидел на Анджело и крепко держал его руки. Ангел не мог пошевелиться и его начала охватывать паника. – Только попробуй сейчас стать берсерком, я из тебя всю дурь выбью в этот же момент! – Демон блефовал, ему ничего больше не оставалось делать. Его глаза светились, как два раскаленных уголька. Сейчас ему было необходимо успокоить Анджело, но в голову лезли только упреки. Тем не менее, он попытался. – Что было, то прошло! Прекрати себя за это ненавидеть!       - А сам-то! – Пробурчал Анджело, ему становилось трудно дышать. Агарес навалился на него всем телом, от этого крылья больно упирались ангелу в ребра. – Ты сам только и делаешь, что ненавидишь себя за так называемую смерть Линаэлы. К тому же! У меня более весомая причина себя ненавидеть. – Анджело пытался кричать шепотом, но ничего не получалось, и он то же зашипел. – И слезь уже с меня! Это выглядит до жути странно.       Агарес несколько секунд не мог понять, о чем только что сказал Анджело, а после кивнул и с грациозностью тени оказался на своем месте. Он замолчал, смотрел в никуда, искал в чьи сны еще вклиниться, но не получалось, его мучал вопрос. Демон посмотрел на Анджело, старательно подбирая слова, начал:       - Анджело? За что Светлый возненавидел Аваддона? – он так быстро это произнес, что ангел сначала и не понял вопроса. Он смотрел сквозь темноту на Агареса, хлопая глазами. Вопрос не из легких. Правду сказать - невозможно, но и ложь – не выход. Нельзя точно сказать, почему Светлый любит, ненавидит, радуется, гневается, но истина всегда рядом, остается только правильно ее завуалировать. – Не стоит говорить всю правду, я понимаю, что это не корректный вопрос для тебя, даже если ты и не сын Его. – Анджело благодарно вздохнул и начал:       - Ты знаешь, что еще в те времена, когда даже звезды отсутствовали в пустом мироздании, было посеяно древо жизни. Появились Старые Боги, а они, после, создали Духов. Среди них выделялись трое, потом их, конечно, стало четверо, но чуть позже. Их звали Вейя, Ведьма и Льёт. – Анджело как-то странно закашлялся, перекинул косу через плечо и хрипло продолжил. – Боги создали Духов и их народы похожими на стихии. Они были счастливы, их миры сосуществовали в гармонии. Потом появился Млечный Путь, не знаю, как, я спал на истории мироздания. А потом появилась Земля, четвертый Дух, Ринодрауэль, его народ и человечество, у нас говорят, что все произошло за семь дней… - Анджело тихо засмеялся в кулак. Агарес все это знал и был удивлен, что вся эта история имеет настолько длинные корни. – Все были счастливы. Ну, кроме Льета, его последнее пристанище было разрушено, он считал, что все это произошло из-за ведьмы, и ему не нравилось на Земле. Хотя… Ладно история не совсем о нем. Так получилось, что за вероломство, жестокость и жажду власти Ведьма была изгнана сначала со своей звезды-столицы, а после и Солнца. С ней многие ушли, не все были слепы. Она не стала уподабливаться братьями и становиться Богом на земле для какого-то народа, просто путешествовала со своей «семейкой» по миру. А в это время за Землей уже наблюдали Братья. Мне тогда было около столетия, а вот Аваддону, а тогда Аполлиону, гораздо больше. Его послали следить за огненными в целом и за Ведьмой в частности. И знаешь, что произошло? Этот дурак влюбился в Ведьму! Она-то явно его не любила, не умеет живой огонь чувствовать любовь! – Анджело бы начал выкрикивать эти слова, если бы не заметил, что Агарес темнеет от злости. – Ты тише-тише. Ведьма плела ему сказки про стены неба, приходила в самых разных образах. Играла, если проще говорить. Медленно накидывая на него холодную темную тень, она завладевала им. Аполлион многое узнал о Духах, но злобная карга узнала о нас и Светлом гораздо больше. Она научилась нашему языку, копировала наши образы, искажала нашу суть. Светлый прознал об их милой любви и запретил Аполлиону встречаться с Ведьмой. По секрету, он больше не был нужен Отцу на Земле, он уже нашел предателя. Льету пришлось заплатить много, но благодаря ему всех духов собрали вместе и большую часть уничтожили, а остальных согнали в болота на уединенном острове. Там Ведьма стала чахнуть, ее сила угасать, а ее сердце сгнило. Так нам рассказывают об этой ситуации. Я до сих пор не понимаю некоторых вещей. Но что бы ни говорили нам на уроках, я видел ее, у существа, которое не умеет любить не будет таких глаз. Мне кажется, она чувствовала себя преданной. Но не братом. Аполлионом. Это она его в порыве злости назвала Аваддоном. Когда он пришел, чтобы объясниться. Он первый, кто ослушался приказа Светлого. А она прокляла его: «Даже на пороге смерти ты не сможешь увидеть меня и мой народ, ты не увидишь света солнца, твоим именем станет Истребление». Ведьма еще долго жила на болоте, даже когда клетка была разрушена, лелеяла свою злость. Думаю, это ее проклятие сработало, ты видел, что с ним произошло.       - Хочешь сказать, Светлый возненавидел Аваддона за любовь? Как глупо, - промурлыкал Эммануэль, он слышал рассказ Анджело полностью, но у него появились вопросы. Странные для человека его чина, неправильные, но требующие ответа. – Я заметил, что ты в некоторые моменты сам себе противоречишь. Рай вел в то время активную пропаганду против огненных духов, так? Светлый боится Ведьму, я правильно понимаю? Но что она может сделать против него? Просто я, кажется, понимаю, что Ведьма – это советница Антэ, но я не видел никогда в ней угрозы для богов, никаких противорелигиозных речей. Как маг она сильна, но не думаю, что настолько. Да и есть расхождения с твоей историей и реальными фактами.       - Рай всегда ведет пропаганду против чего-либо. Конечно, Светлому проще распространить ненависть ментально, но он прекрасно понимал и до первого прецедента, что это очень непрочная стена и ее можно разрушить. Но что делает с народом сила предубеждений! Ими не нужно управлять, они сами как стадо баранов накинутся и разорвут. Я и сам, как ты видишь, порой выдаю их лозунги. Из этого плавно вытекает ответ на твой вопрос. Ведьма сильнее, чем кажется. Да, она не победит Светлого. Но она может успешно вести информационную войну, она может заставить людей усомниться в их вере. Он боится именно этого. – Анджело замолчал, он щурился, стараясь сквозь тьму разглядеть зеленые глаза Эммануэля.       - А какие расхождения? – С интересом обронил Агарес.       - Ну, Аваддон и Антэ вполне себе мирно общались, когда я последний раз с ней встречался. Она разговаривала с ним холодно, как и со всеми. – Эммануэль полностью вылез из сумки и по-кошачьи сел. – Аваддон отвечал ей так же. Они говорили о политике больше, чем о чем-то отвлеченном. Хотя, когда я спросил, о чем они разговаривали, он даже не мог вспомнить, что беседа была. Если проклятие работает, то как часы. Но я хочу сказать, что не было заметно, что между ними есть или были какие-то эмоции.       - Анджело. – Агарес внезапно поднял голову, осознав, что упустил одну страшную деталь. – Ты упоминал, что Пиромант накидывала на Аваддона холодную тень, и в твоем сне что-то подобное было. Что это значит? Какая-то особенная ангельская метафора?       - Не знаю, просто она часто упоминается у нас в книгах. – Ангел пожал плечами и поднял руки, всей позой показывая, что он действительно не знает ответа. - Что-то типа страшилки. Думаю, это аналог Холодной Звезды. Я же говорил, что Аваддон многое узнал о Духах, это из их преданий. Ты об этом больше должен знать.       Шепот затих. Каждый думал о своем. Анджело теперь искал истину в старой сказке, теперь она стала казаться сложнее, многослойнее, обрела странные повороты в никуда. Для него появились вопросы, на которые знали ответы только двое. Эта история всегда преподносилась ангелам, как пример вероломства и безэмоциональности Духов. Но он и раньше замечал острые углы в ней, сейчас же они начали выпирать и стали шипами. Может, Рай специально связал две совершенно разные личности в надежде, что никто не будет знать обоих? Но они где-то сильно просчитались и их громадный ковчег из лжи начал давать течь. Анджело хмыкнул, ему показалось смешным то, что многое может оказаться обыкновенной, незамысловатой ложью. Конечно, чем бредовее доводы, тем охотнее народ съест их. Только подумать! Ангел и Дух, смешно! Но вполне может быть правдой. Кто знает, что с ними произошло в итоге. Как глубоко двое могут спрятать свои чувства? Эммануэль улегся рядом с Деймос и задремал снова. Его сейчас ничего не беспокоило, кот внутри заявлял о себе. В такие моменты он смирялся со своей судьбой, теперь его доля спать, есть и больше ничего. Не будет он никогда читать проповеди, это в прошлом для него. Нет больше его прекрасной Бродячей Церкви. Все, что от нее осталось, старый фолиант, который невозможно прочитать. Что же остается теперь кроме как отдаться своей судьбе? Жизни человеческой не хватит, чтобы найти верное решение этого ребуса, что уж говорить о кошачьей. Может ли кто-то это исправить – неизвестно. Возможно, Танос, главный некромант, знает и практикует такое, но он там, в Черном Круге, а человек, поддавшийся кошачьему телу здесь, в Синих Владениях. Агарес же метался между любопытством и моралью. Он запомнил историю и ее весьма интересные нюансы, но сейчас ему было интереснее, что снится Деймос. Раньше он иногда это делал, старался спасти ее от кошмаров. Сейчас он думает, что эти кошмары имели совсем не психологическую основу, а скорее магическую. Ее же сила мучила ее изнутри, но демону было непонятно, отчего же все так происходит. Возможно, Линаэла знала причину, она была намного образованнее его в вопросах волшебников, но девушка никогда не говорила ему, не проявляла обеспокоенности, словно так и должно быть. Агарес часто смеялся на ее доводы. «Если наша подопечная не маг, то зачем мы?» Теперь ему никто не ответит, нужно искать решение самому. Демон посмотрел на Деймос. Она свернулась калачиком и укрылась огромной подушкой. В своем синем пальто она выглядела, как маленькая фарфоровая куколка. Ей определенно снилось что-то хорошее. Иначе и быть не могло! На ее лице не было никаких эмоций, обычное безмятежное лицо. Может, стоит проверить? А если ей снится что-то личное? Раньше это не беспокоило Агареса. Да, для него она была как дочь, но она была там, за стеклом, он не говорил с ней, не знал по-настоящему, как это ему казалось. Он не мог читать ее как открытую книгу, не мог разобраться с ее секретами, словно они были запечатаны где-то глубоко. Демон тяжело вздохнул и шагнул в ее сон.       Пологий склон полный ярко-желтых цветов. Темное море нежно ласкало берег, а на горизонте сливалось с далеким берегом. Небо было чистым, ярко светило солнце, грея землю. Дул слабый ветер, качал растения, волновал воду. Поле раскинулось на многие километры вокруг, пряча руины старого замка. Камень почернел и порос мхом, но не утратил своей былой красоты. На одном из таких осколков древней стены сидела маленькая ослепляюще-белая фигурка. Она прижала коленки к груди и положила на них голову. Ее длинное платье развевалось на ветру словно флаг. И как герб на спине была нарисована алая роза. Девушка терпеливо кого-то ждала, смотря на черный пляж. У нее были короткие блестящие как хрусталь волосы. У самых глаз на лице пылали два дракона, они разевали пасть, извергая огонь.       Девушка подняла голову и посмотрела на волны. Из пены морской выходил мужчина в черной одежде с синими вставками. Он шел, тяжело поднимая ноги, казалось, что они свинцовые. Песок скрипел под его подошвой, обращаясь в стекло. Через плечо у мужчины была перекинута рыболовная сеть, там застряли мелкие рыбки, рачки, медузы и водоросли. Черные кудрявые волосы были словно выкованы из железа. Лицо было лишено всяких эмоций, оно было вырезано из мрамора. Так же, как и у девушки, у него на лице были светящиеся узоры, но тут были две играющиеся рыбки. Мужчина поднял голову и посмотрел прямо на ждущую его. Он распрямился, его каменные суставы скрежетали, железные кости запели. Осанка выдавала в нем принца больше, чем герб императорской семьи на спине. Принц стоял словно статуя, не отрывая взгляда от Деймос. Вдруг что-то перемкнуло в нем, и он низко поклонился ей, а после протянул руку, словно предлагая помощь, чтобы она безопасно спрыгнула с руин стены. Ее стеклянный смех разлетелся по полю, она аккуратно спрыгнула, звеня мышцами, и побежала навстречу принцу. Он также двинулся с места. Девушка аккуратно уворачивалась от цветов, стараясь не сломать их. Она выбежала из зарослей и кинулась в объятия к принцу. Азор легко ее поднял, и они закружились. Деймос аккуратно коснулась его губ, он ответил, его лицо стало приобретать живые черты, будто он проснулся ото сна. Но опомнившись он отстранился, отпуская девушку.       - Нам нужно поговорить, моя названная сестра. – Его лицо снова окаменело, он говорил, но ни один мускул не двинулся. Губы были сомкнуты, а глаза широко открыты. – Передали ли тебе сообщение, что я жду тебя и знаю, зачем ты идешь ко мне?       - Да, милорд. Но я не понимаю. – Голос волшебницы дрожал, она боялась поднять глаз. Странные чувства окутывали ее, хотелось остаться тут с этим человеком, но голос внутри кричал, что императрица убьет раньше, чем она подумает оспорить ее приказ.       - Как твое имя? – Азор наклонил голову, пытаясь посмотреть ей в глаза.       - Деймос, милорд. – Тихо произнесла девушка.       - Зови меня «Азор», никаких милордов тут нет. Для тебя я равный. Все, что я могу сказать тебе – пожалуйста, подумай перед тем, как шагнуть в свою судьбу, дороги назад не будет. – Раздался тяжелый вздох. Он протянул руку к ее лицу и провел пальцем по щеке. Принц засмеялся. Казалось странным, что его смех такой заразительный, хотя лицо ничего не выражало. – Скажи, ты всегда так светишься? От тебя исходит такой мягкий и теплый свет.       - Я. – Деймос запнулась и подняла глаза. Своими словами принц только усложнил все, она окончательно потеряла нить мыслей. – Я не знаю, Азор. Обычно я не вижу себя такой. Пожалуйста, не соскакивайте с темы. Вы сами говорили, что нам надо поговорить. Ваша мать наняла меня, вас убить! – Азор жестом попросил девушку замолчать.       - Послушай, она ошиблась, выбрав тебя. Жестоко ошиблась. – Девушка непонимающе смотрела на принца. Крупица истины была в этих словах. Вглядываясь в Азора, Деймос видела кого-то настолько родного, что сердце было готово птицей вырваться из груди лишь бы быть рядом, дарить тепло, оберегать. Мысли отчаянно прятали свою уродливую сестру, кричащую, что мужчину нужно убить. – Я верю, что при должном желании ты уничтожишь меня, победишь в себе основы, которые заставляют нас оберегать друг друга. Но, ради Светлого, посмотри фактам в лицо, Императрица безумна. Ей не будет по нраву ни один претендент на трон, кроме нее и, возможно, самого Светлого. Сейчас ты должна ехать ко мне, я защищу тебя.       - Но я даже не знаю, где вы! – Вспылила Деймос. Она резко встала и топнула ногой. Девушка перестала светиться, стала тусклой, как старое серебро. Она указала на принца пальцем и начала тараторить. По ее щекам текли слезы из воска, он обжигал хрустальную кожу, слеплял реснички, становилось сложнее видеть. – Азор, я боюсь императрицы, это так, но еще больше я боюсь, что вы окажетесь таким же, как она! Безумцем с золотой короной на голове. Что если, оставив вас в живых, я обреку людей на точно такую же тиранию только со стороны волшебника? Поймите меня, передо мной стоит не выбор двух конфет. Я боюсь своей ошибки!       - Вот об этом я и хотел поговорить! – Азор смотрел на нее снизу-вверх. Он был очень похож на скульптуру в центре Белого Города. Принц положил руки на колени и осторожно начал. – Но сначала. Тебе не нужно волноваться о моих поисках, просто иди туда, куда подсказывает тебе провидение. Даже если я буду прятаться в бескрайнем хаосе – ты меня найдешь. Это особенность нашего с тобой существования. Такие как мы буквально притягиваемся. Ты никогда не замечала, что Ворон всегда на тебя смотрит? – Деймос сглотнула, она прекрасно помнила тот сковывающий страх, когда директор школы-интерната без причины пялился на нее, она всегда чувствовала это. Его холодные глаза, казалось, могли найти ее везде. Девушка думала, что он так издевается или это просто наваждение, но теперь она задумалась. Так ли это? – Он чувствует, что ты одна из нас, Высших Магов. Он и на меня так смотрел. К тому же, я предполагаю, что мы встретимся в Городе Дорог. Это как раз середина твоего пути до Риал Фиола. Поэтому твои волнения пока напрасны. – Принц снова тяжело вздохнул, он провел рукой по волосам, будто пытаясь их взъерошить. Азор казался безумно странным, но в то же время каким-то завораживающе волшебным. Словно вся магия мира свернулась в этом каменном истукане. – Императрица во многом не права. Ее политика направлена на уничтожение нашего общества. Задумайся! Даже люди в немилости. Она превратила магов в безвольных рабов, пушечное мясо, которое с радостью примет смерть за бесценок, а тех, кого сломать не удалось, слишком умных, она сослала в Черный Круг! За время ее правления даже хранители стали изгоями! Ладно, демоны, они антагонисты нынешней веры, но ангелы! Прислужники Светлого! Нашего Бога-Творца! Безумие! Хочешь, я расскажу тебе, почему она хочет меня убить? – Деймос едва заметно кивнула головой и снова села на песок, предвкушая длинную историю. – Тогда слушай внимательно. Все началось десять лет назад, когда мне было тринадцать. Я тогда только поселился во дворце. Все придворные, кроме советников, так или иначе, пытались сделать из меня императорскую марионетку. Человек-консервы. Чтобы я чтил и хранил политику матери, продолжал ее. Но, увы, я уже видел, как дела обстоят внутри, я там вырос и никому не желал такой судьбы. Я начал вести обширную переписку со всей империей. Искал, что нужно исправить. Я провоцировал население на бунт. И я это не скрываю. Думаю, ты слышала о Тролльском заговоре. Моих рук дело. Советница Антэ как-то сказала Императрице, не знаю, шутка это была или провокация, что с каждым годом Цу увядает, как и ее власть и влияние. После этого она перестала меня выпускать из замка, я больше не мог свободно вести переписку с друзьями и невестой. Чем меньше я могу сказать, тем меньше я могу навредить ее политике. Так она считает. Вылечив симптом, она закрыла глаза на саму болезнь. Итогом всего - стала нынешняя ситуация. Она не может мной управлять, я уже слишком взрослый для этого. Она не может меня изолировать, я сбежал. Но она может меня заткнуть, осталось только найти того, кто согласится меня убрать. Да, во многом я ее спровоцировал на такие действия, но, послушай, разве я могу сидеть спокойно, когда за стенами медленно умирает мой народ? Я не болезнь, я осложнение. – Азор горько засмеялся, он провел ладонью по лицу, стирая текущую из глаз воду. Деймос заметила на его руках мелкие шрамы, которые тускло светились синим. – И теперь она поняла, думаю, ей кто-то сказал, что убить меня может только второй Высший Маг. Про Ворона она не знает, думает, что он обычный лич. Поэтому выбор и пал на тебя. Она знает, что народ ее боится, но она забывает, что он имеет свое мнение. Хочешь ли ты продолжать жить в мире, где ты – лишь кусок мяса?       Девушка опустила голову, она не знала, что сказать. Она не хотела для себя такой судьбы, но в то же время Императрица и Белые Стены – залог безопасности. Война лишь однажды добралась до города. За последние годы все восстания решались мирным путем или пресекались в зародыше. Императрица дала ей право на жизнь, когда ее приемный отец погиб. Но что, если все это лишь ложь, фикция, что, если она уже тогда знала, что только так можно задушить оппозицию. Методично она шила ручного монстра, которому теперь она дала иллюзию свободы. Если даже она и знала, что Деймос не способна к магии, у нее был шанс создать человека, ненавидящего общество магов.       Со стороны моря подул сильный ветер. Он волновал море. Азор, скрипя железными суставами, оглянулся. На волнах, ранее незамеченный, качался маленький белый кораблик. Его алые паруса были покрыты соленым налетом. На палубе стоял всего один человек, он махал людям на берегу, возможно, он так же что-то кричал, но его голос уносил в открытое море ветер, донося до берега лишь шум воды. Азор махнул ему в ответ.       - Наше время вышло. – Принц тихо произнес это куда-то в море, не поворачиваясь к собеседнице, и поднялся на ноги. – Тебе нужно выспаться. Мы еще не раз встретимся, я обещаю.       Азор широкими шагами вошел в море, Деймос схватила за рыболовную сеть на его костюме. Принц тяжело вздохнул, его каменное лицо сменило выражение на легкую улыбку. Сейчас нужно уходить, он дернул плечом, и сетка порвалась, оставшись в руках девушки. Принц скрылся в алых волнах моря, оставив волшебницу стоять на берегу в одиночестве. Вода жгла ее ноги, прогоняя ее из своих владений. Деймос вглядывалась в фигурку на корабле, к которой добавилась еще одна. Ветер донес до ушей девушки тихие обрывки фразы: «Ты… на войне… такова воля…» Девушка подняла голову, и мир, звуки вокруг – все погасло, она провалилась в поглощающую пустоту.       Деймос резко открыла глаза. Она была в повозке, все еще была ночь. Девушка поправила подушку, на которой спала. Она прижала к себе Эммануэля, и он заурчал. Волшебница кинула короткий взгляд на демона, чьи глаза светились красными огоньками в темноте. Агарес решил отложить долгий разговор о ее сне на утро, все равно в полудреме она ничего ему не скажет. Особенно его интересовал клочок рыболовной сети, который она все еще сжимала в кулачке.