Прости, Баки, я снова подвел тебя

Ночь — самое благоприятное время предаваться тяжелым думам. Человек, стоявший на крыше пустой многоэтажки на окраине Минска, словно прирос к своему месту. Уже несколько часов он не двигался и даже не поворачивал головы. Зимний Солдат привык к неподвижности, привык игнорировать холод, дождь и палящее солнце, если этого требовало задание. Многочасовое ожидание в засаде всегда подразумевало умение отключать сознание от любых раздражителей. Только цель, только сосредоточенность. Где-то вдали простиралось поле городских огней. Жизнь… она всегда кипела где-то в стороне, в то время как Зимний Солдат должен был оставаться за ее пределами. Не жив и не мертв, он словно призрак — некоторые знают, что он существует, но его почти никто не видел. А те, кто видели, уже никому об этом не расскажут. Пустое здание, которое Джеймс Барнс выбрал в качестве своего временного пристанища, было отдано под снос. В нем не было ни души, поскольку воду и электричество уже давно отключили. Зимний солдат и сам не знал, почему он поселился именно здесь, на окраине города, где не было даже самых элементарных удобств, ведь можно было спокойно снять квартирку где-нибудь в спальном районе, притворившись заурядным холостяком, работающим где-нибудь на стройке. Деньги для этого у него были, но вот желания… Бесспорно, Зимний Солдат умел сливаться с толпой, его этому научили, поскольку иногда миссии затягивались и требовалось некоторое время жить среди людей. Но за семьдесят лет подобные миссии случались всего два или три раза. Череп старался отправлять его лишь на краткосрочные операции, чтобы у Барнса было меньше возможностей вспомнить нормальную жизнь простого человека. Огни города стали потихоньку угасать; вечер сменился глубокой ночью. Почти неподвижно стоя на крыше, Баки размышлял над ситуацией, в которой оказался. Он был достаточно смел, чтобы смотреть горькой правде в глаза: месяц назад он провалил свою миссию. «Свою» в прямом смысле этого слова. Освободившись от власти Красного Черепа, который сделал из доброго юноши, помощника и ученика Капитана Америка, первоклассного, совершенно беспринципного убийцу, Баки решил во что бы то ни стало отомстить своему создателю, прикончив его, а заодно и уничтожить все тайные базы Гидры в разных частях мира. Но особенно важно для него было уничтожить ту, в которой он был создан — в Беларуси. Однако ни одна из этих целей не была достигнута. Череп выжил. Более того, его спас сам Капитан Америка, мотивируя это тем, что он располагал некой важной информацией о том, как спасти мир. Ни одна межконтинентальная ракета также не долетела до цели. Их уничтожили Мстители, следовательно, базы Гидры уцелели. А ведь Зимний Солдат потратил тогда все свои силы и средства на захват пусковой шахты, но его тщательно продуманный план не сработал. И теперь Джеймс застрял на окраине Минска, не имея возможности взорвать даже столь ненавистную ему белорусскую базу. У него просто не было для этого ресурсов. К тому же после битвы с Капитаном Америка его бионическая рука начала давать сбои, и это значительно усугубило положение. Найти подходящего техника в Минске не представлялось возможным, и даже если бы таковой нашелся, Барнсу пришлось бы убить его после завершения работы. Да и обнаружить себя из-за поломки протеза он тоже не хотел. Оставалось лишь прятаться, размышляя над тем, что делать дальше. И для Зимнего Солдата эти думы были весьма тяжелыми. Месяц назад, когда Зимний Солдат добрался до окраин Минска, он решил поселиться в опустевшей двухподъездной девятиэтажке. Обшарив все квартиры, он нашел наиболее подходящую на шестом этаже. В ней даже имелась кое-какая мебель. Она была старая, еще глубоких советских времен. В других квартирах нашлись несколько потрепанных жизнью дырявых пледов и старенькая подушка, которая от времени стала совсем плоской. Условия жизни более чем скромные, но Баки это не смущало. Он давно привык к отсутствию даже минимальных удобств. Более того, в глубине души Джеймс понимал, что выбрав это забытое богом и людьми захолустье и совершенно нищенский образ жизни, он наказывал себя за провал последней миссии, ведь он так и не смог отомстить проклятой Гидре и уничтожить Черепа. Подойдя к старой односпальной кровати, Баки встряхнул один из лежавших на ней пледов, который служил ему подобием матраса и, не разуваясь, лег, устало положив голову на подушку, от которой практически не было толка. Укрывшись вторым пледом, он свернулся калачиком, зябко поежившись. Здесь его никто не видел — маску отрешенности можно было снять. За окном была глубокая осень, и от холодного пронизывающего ветра спасал лишь старенький плед и тот факт, что по какой-то счастливой случайности все стекла в выбранной двушке оказались целыми. Джеймс очень устал. Его постоянно мучили холод и голод. Даже закалка Зимнего Солдата затрещала по швам. Он больше не был непробиваемой стеной, которая могла выдержать что угодно, когда его мысли не выходили за рамки деталей миссии, когда он не помнил своей прежней жизни… когда в ней не было Стива Роджерса. С возвращением памяти жизнь Барнса круто изменилась. После уничтожения «Спящих» он вспомнил все: детство, начало войны, то, как он стал «сыном полка» после смерти родителей и как он впервые встретил тогда еще неопытного солдата по имени Стивен Роджерс, который оказался тем самым Капитаном Америка, так восхищавшим юного Джеймса. Барнс вспомнил свое изумление, когда он увидел, как Стив Роджерс надевал костюм Кэпа. И вскоре это изумление переросло в неописуемую радость, когда он, став напарником Стива, впервые отправился с ним на задание. Баки чувствовал себя по-настоящему нужным: он приносил пользу своему товарищу и наставнику, своей Родине и всему миру. Окрыленный этим, юноша тренировался, не щадя себя, и был готов броситься в самую гущу сражения, ведь он знал, что нужен Стиву, который, в свою очередь, наполнил жизнь его смыслом и вытащил из бездны отчаяния, которое завладело им после того, как он остался круглым сиротой. Но Стив спас Баки не только от душевных мук, но и от конкретного человека — полковника Дункана Грея. Джеймс вновь поежился, вспомнив его лицо. Несмотря на то что с момента их последней встречи прошло уже больше семидесяти лет, она навсегда врезалась ему в память. Боли уже не было, но осталась связь. Осталась нить, которая протянулась от личности полковника Грея к Красному Черепу. Возможно, именно благодаря событиям, связанным с Греем, Джеймсу было легче превратиться в Зимнего Солдата. Каждый раз, когда приходила ночь, Баки не мог спокойно заснуть: воспоминания терзали мысли и сердце. Часть из них была светлой и почему-то всегда связанной с Кэпом или родителями. Они был словно маяк в черных водах его нелегкой судьбы. Но, увы, теперь и этого не осталось. Баки сам принял решение не внимать голосу разума — голосу Стива, который тогда, на крыше несущегося вперед поезда убеждал его, что он еще может стать тем, кем он был до того, как Красный Череп превратил его в Зимнего Солдата. Баки решил остаться верным отравленной части своей души — холодной, расчетливой, жаждущей мести. И вот теперь в этом царстве безмолвия и одиночества — пустом доме, посреди беспорядка и грязи, укрывшись старым, дырявым пледом, под колыбель дрожащих от порывов осеннего ветра стекол, Баки мучился, безуспешно пытаясь уснуть. Он уже не раз ловил себя на мысли, что скучает по ледяным объятиям криокамеры, в которой забывалось все. Они дарили ему волшебное безмыслие и почти реальную смерть, о которой он на протяжении семидесяти лет так отчаянно мечтал. Но, несмотря на весь ужас нынешней ситуации, Баки, как и в свои далекие шестнадцать лет, был по-прежнему упрям: если он выбрал путь, то не свернет с него, какие бы препятствия ни встретились ему на пути. А еще он был горд. Он отказал Капитану Америка, когда тот протянул ему руку помощи, предпочтя месть прощению. Так уже было однажды. Давным-давно Баки уже делал выбор в пользу темной стороны, которая кровью и осколками костей отпечаталась на лице Стива Роджерса. Это было так давно… И теперь лишь сила воли вкупе с упрямой гордостью и закалкой Зимнего Солдата помогали Барнсу выжить в опустошенном, истерзанном, как его душа, доме практически без воды и пищи, в ужасном холоде, который, в отличие от холода криокамеры, не дарил столь желанного забытья. Он выживал ради упрямой мечты об отмщении, хотя ему уже изо всех сил приходилось бороться с желанием поддаться слабости и отречься, наконец, от терзающей сердце боли, чтобы простить и вернуться в теплые, родные объятия человека, когда-то ставшим для одинокого юноши почти отцом, наставником и смыслом всей его жизни. Но Баки знал, что он этого не сделает — слишком велика была его обида на Стива за то, что он не спас его от Красного Черепа и превращения в Зимнего Солдата. Или… это вновь было упрямство, которое заставляло Баки винить во всем Кэпа, хотя в глубине души он его давно простил, поняв, что даже Суперсолдат может оказаться бессильным против беспощадной судьбы.