Бабочки: мечтаю взлететь с тобой

Гук открыл дверь и, уже занеся ногу через порог, чуть не наступил на поднос, который стоял на полу прямо перед дверью. Опустив ногу обратно, он присел на корточки, рассматривая его содержимое. И когда он, наконец, смог разглядеть в пестроте хаотично наваленного нечто приличную горку презервативов в радужных упаковках и пару ароматных свечей, глаза от неожиданности вылезли из орбит. Но «вишенкой на тортик» был тюбик с лубрикантом. Не веря в то, что видит, он медленно протянул руку к нему и, повертев в ладони, прочитал этикетку, которая гласила, что будущие «пользователи» гарантированно испытают восторг с ароматом клубники. Уронив тюбик обратно, Гук почувствовал, что покраснел весь, включая волосы на макушке. Сзади послышались шаги, а затем коридор наполнился раскатистым смехом Тэхёна. Он присел рядом и, чуть обнимая Гука за плечи, трясся в приступе хохота, переходящего в похрюкивание, приправленного несвязным лепетанием. В отличии от Тэ, Гуку было не смешно, а дико стыдно. Он бурчал, прося остановить истерический хохот, которому не было конца. Тэ наконец внял его просьбам, и, утерев рукавом домашней рубашки слезы, взял с подноса конвертик перевязанный розовой ленточкой с подписью Хосока и, развернув его, зачитал. «Ребятки, хочу попросить прощения за те неловкие моменты, которые привели к вашей ссоре. Честное слово, у меня и в мыслях не было ничего дурного. Я всегда на вашей стороне. Пожалуйста, помиритесь и простите вашего хёна. Люблю вас! P.S.: Чон Чонгук, прекрати игнорить хёна и огрызаться – это неприлично! И вообще, я соскучился по нашим ночным набегам к холодильнику. P.P.S: Так как я не особо разбираюсь, что вам нужно, обратился за советом к Мону и Шуге. Если что-то не понравится, я тут не причем! P.P.P.S.: Я отпросил вас у руководства с вечерней репетиции, так что можете не торопиться. Джин-хён сказал, что обед в микроволновке. И так и быть, эту ночь мы с Чимином поспим у Мона. Но это исключение в качестве извинения, не обольщайтесь!» Гук не знал, куда себя деть от смущения. Мысль о том, что Хосок, Мон и Шуга обсуждали, что купить для них, не давала покоя. – Куки, а что ты вдруг такой стеснительный? Рукоблудить при них значит нормально, а тут вдруг заалел. Они знают, что мы с тобой не в шахматы под одеялом играем. А стоны ты сдерживать так и не научился. – Он снова прыснул от смеха, наблюдая за тем, как тушуется Гук, пытаясь унять смущение. – Так как насчет «клубничного восторга»? – Хитрый прищур и кончик языка проходится по ярко-розовым губам, приковывая к ним внимание. Гук тут же подхватывает подношение и трусит в сторону разворошенной кровати, которая еще не остыла от предыдущего «примирительного заезда». Тэхён снова закатывается счастливым смехом: – Только давай сначала порадуем Джина-хёна – поедим. Лубрикантом… ах-ха-ха, даже клубничным, не наешься. – Ну, хё-ё-ён, – демонстративно заныл Гук. «Нда, кажется, теперь клубника в моем рационе под запретом» – подумал он, снова краснея, и поплелся вслед за хёном – за самым любимым хёном.