Бог должен быть безгрешен
Мамба танцует румбу за мгновение до укуса. После укуса тело охватывает паралич. Потом останавливается дыхание. Чёрная мамба не агрессивна по природе - только это не значит, что она не укусит. Право на самозащиту есть у всех. Но румба воскрешает даже мёртвых, А Бог должен быть безгрешен. Потому грехи я возьму на себя. Твоя карающая десница — это я. Искушай, соблазни меня, убей и воскреси. Но позволь мне остаться у ног Твоих, Мой голубь, ястреба опасней...
У Криса всерьёз возникло пугающее желание — запереться в подвале, законопатить все щели и повернуть вентиль на баллоне с закисью азота, чтобы отъехать на тот свет с веселком. Если уж не удалось пожить весело, то хотя бы сдохнуть весело он имел полное право после того, что заявила ему мать за два дня до возвращения в Монреаль. Проблема всего одна: где взять баллон с закисью азота? — Прекрати истерику. Тебе нужно всего лишь несколько месяцев присматривать за ребёнком. Всего-то. Это же не конец света. — А я похож на няньку? — продолжил гнуть свою линию Крис, которому не улыбалось сидеть с чужим ребёнком. Вот вообще ни разу. — И у меня занятия. А ещё защита квалификационного проекта по международному военному праву. Если помнишь. — Во-первых, — мать с угрожающим видом загнула палец на левой руке, — ребёнку уже шестнадцать... — Ага, аж три дня назад только-только стукнуло, — не преминул напомнить Крис, которого насильно обременили подобной информацией. Как будто ему вообще было дело до паршивого сопляка-заучки, недавно расхаживавшего в памперсах. — Умолкни, лоботряс! Он вполне самостоятельный. Но нельзя же оставить его вовсе без присмотра в чужой стране. Язык он знает, но практики у него никакой. А ты по-корейски лопочешь сносно. Во-вторых, круг твоих обязанностей всего-навсего сводится к тому, чтобы следить за распорядком. Он должен вовремя есть, вставать и идти на занятия. Тебе только надо забирать его, если дополнительные занятия будут заканчиваться в позднее время. Ну и решать какие-нибудь проблемы, требующие вмешательства взрослых. Если такие проблемы вообще появятся. В-третьих, тебе не придётся снимать жильё или мыкаться по общежитию, будешь жить в комфортных условиях и недалеко от университета. В-четвёртых, тебе ещё за это платить будут. Я просила его мать так не утруждать себя, но она настояла на достойной оплате. В-пятых, ребёнок прилежно занимается, спокойный и тихий, никакой головной боли. В-шестых, ты всё равно тоже постоянно занимаешься и никуда не ходишь. И вообще ты дикий какой-то в последние года три. Ни с кем и не общаешься толком. Даже друзья к тебе не ходят, а про университет ты и вовсе молчишь. Только об учёбе и рассказываешь. Вон какой бледный и серый. И тощий. Заодно поработаешь над навыками общения. Что тебя не устраивает? Ну в самом деле! Ну что тут может не устраивать студента-второкурсника с нетрадиционной ориентацией, предпочитающего одиночество по жизни? Да, чтоб его, всё! От и до! Абсолютно! — Всё, — отрезал с тяжким вздохом Крис. Не объяснять же матери, что на обычных тусовках с друзьями ему делать нечего, потому что всё может закончиться не очень хорошо. Хотя бы из-за склонностей Криса, которые он демонстрировал только к месту. И вообще он раз в неделю всегда выбирался в кафе с лучшим другом — Исином. Тоже геем, к слову. И их всегда всё устраивало. И Крису не требовалось торчать рядом с каким-то чмом-очкариком шестнадцати лет от роду, чтобы сводить концы с концами. Ну а если случай подвернётся удобный, и он познакомится с отличным парнем, то куда ж ему потом бежать? Где уединяться? Не вертеть же любовь на глазах у ребёнка и не бегать по мотелям. Да и дети нынче пошли мозговитые — чуть проколешься, и всё. — Послушай, это не просто моя хорошая знакомая. Это дорогая мне подруга. Так вышло, что ей необходимо уехать, а обучение ребёнка уже оплачено. Ну как она может бросить его одного тут? Старшие сёстры у него учатся в Европе, они тоже не могут бросить учёбу, чтобы провести это время с братом и приглядеть за ним. Я бы и сама за ним присмотрела, но где я, а где Монреаль? А ты всё равно там будешь торчать минимум полгода безвылазно. Видишь, как удачно? Неужели тебе так сложно просто пожить с ним в одном доме и проследить, чтобы всё шло хорошо? Неужели я прошу невозможного? Совсем не бережёшь моё бедное сердце! Вот ни капли! Вымахал под два метра, а на мать плевать хотел... — Мать демонстративно закрыла лицо ладонями, переходя к последнему аргументу. — Нет уж, — подвёл черту Крис с решительным видом. — Пусть с этим чмом сидит кто-то другой. Мне надо учиться. — Сынок... — Даже не старайся. Бесполезно! *** Спустя два дня Крис уныло рассматривал коттедж, в котором ему предстояло жить вместе с очкариком-заучкой, и готовился принять свою незавидную участь безропотно, как и полагалось любящему и преданному сыну. Он стоял перед крыльцом, присыпанным чуть подтаявшим снегом, и вновь размышлял о попытке самоубийства с помощью закиси азота. Помечтав немного о хорошей жизни, поднялся-таки по ступеням и нажал на кнопку звонка. Дверь ему открыли через минуту. Первой и единственной более или менее связной мыслью Криса стало: "Прости меня, Господи, ибо я согрешил и хочу ещё. Аминь". В дверном проёме застыл рослый парень в тёмной тонкой футболке и потёртых джинсах. Худой, узкий в бёдрах, но с широкими плечами и сильной шеей. Лицо у него казалось будто бы высеченным из гранита — настолько резкие и жёсткие линии. От упрямо выдвинутого вперёд подбородка с притягивающей взгляд ямочкой до твёрдых скул и довольно крупного носа с лёгкой горбинкой. Брови прятала густая длинная чёлка, зато глаза смотрели тяжело и пронизывающе. И губы... чётко очерченные, выразительные и полные до откровенной чувственности. Эти губы сложились в слабую приветственную улыбку, выжимая из Криса волю к жизни капля за каплей. В целом парень выглядел эффектно и совершенно не походил на зубрилу-очкарика. Он и на шестнадцать не слишком-то тянул, казался постарше. На истинный возраст намекали лишь худоба и юношеская изящность. И всё это пока замерло в переходном процессе, обещая в скором времени заметные перемены. Не рановато ли? Мать упоминала, что этому ребёнку только-только стукнуло шестнадцать, можно и пятнадцатилетним считать. Крис невольно перевёл взгляд на шею парня и оценил оттенок кожи. На фоне белого снега вокруг кожа парня выглядела ещё темнее. И гордый разворот широких плеч... Крис едва удержался от желания облизнуть губы, когда уставился на идеальную ямочку меж ключиц, которую ткань футболки не скрывала. — Добрый вечер. Крис ошеломлённо вновь посмотрел парню в лицо, потому что никак не ожидал услышать густой и бархатный баритон, тёплый и мягкий. Парнишка звучал неожиданно низко и приятно. Его голос отзывался у Криса даже под кожей неконтролируемой волной удовольствия. Приехали, чёрт бы всё побрал! Крис и подумать не мог, что гипотетический ребёнок воплотит в себе всё то, что Крису нравилось в мужчинах. Прямо-таки ходячее скопище всех фетишей Криса. И этому скопищу всего шестнадцать, если верить матери. Только-только стукнуло шестнадцать. Алло, центральная, шестнадцать! "Боже, порази меня небесной молнией на месте и сию секунду, ибо я влип". Но, кажется, вслух он ляпнул что-то вроде: "Красота какая". По-французски. И оставалось надеяться, что французского "ребёнок" не знает. — Крис, заходи, пожалуйста. Твоя мама предупредила, что ты придёшь сегодня. Прости, что так всё поспешно, но мне уже надо ехать, — зачастила привлекательная дама в серебристом манто, втягивая Криса за руку в дом. — Чонин, накинь хоть что-нибудь, простудишься же... Крис, это Чонин. Надеюсь, вы быстро найдёте общий язык... Выражение лица Чонина красноречиво гласило: "Не в этой жизни!" По поводу собственного лица Крис не рискнул строить предположения. — Вот, это карта на расходы. Я договорилась с управляющим в небольшом ресторанчике в соседнем квартале. Они утром и вечером будут приносить еду. Перед занятиями, Крис, просто давай ему немного денег на карманные расходы, а обедать Чонин-и сможет и в школе. — Дама с нежностью провела ладонью по тёмным волосам Чонина, но тот нахмурился и попытался ускользнуть. Не успел — дама в манто цепко ухватила его за руку. — Если у него будут поздно заканчиваться занятия, заберёшь его, хорошо? Расписание я повесила на дверце холодильника. Твоя мама говорила, что ты умеешь водить. В гараже стоит машина, можешь на ней забирать малыша по вечерам. — У Чонина на скулах проступили выразительные пятна при слове "малыш". При этом "малыш" возвышался над матерью на полторы головы. — Так... что ещё? Ну да, если ему понадобится что-то купить из одежды или техники, то снимешь деньги с карты и сходишь с ним. В остальное время сам думай, чем займёшься. Мне важно лишь то, чтобы ребёнок ел вовремя, одевался по погоде и не шлялся нигде по вечерам. Ну и если заболеет, чтобы был под присмотром. Тут холодно всё же, он не привык. Чонин-и, крошка моя, слушайся Криса и хорошо занимайся. Только не перегибай палку и будь осторожен, ты знаешь. Ну вот, иди ко мне, солнышко... Дама в манто нежно поцеловала Чонина в лоб, крепко обняла Криса, постаравшись неслышно для Чонина шепнуть: "У него обострённое чувство справедливости, Крис. Пожалуйста, не позволяй ему влипать в чужие истории", и унеслась, как порыв ветра, оставив обоих парней в доме в состоянии лёгкого ошеломления и взаимного смущения. Чонин явно чуть ли не сгорал от стыда после всех этих милостей и нежностей со стороны матери, свалившихся ему на голову в присутствии незнакомого человека. Крис и Чонин одновременно покосились друг на друга и тут же отвели глаза. — Покажешь, где тут что? — решил взять дело в свои руки Крис. Как старший и обременённый ответственностью за младшего. Чонин пожал плечами и двинулся вперёд. Заводил Криса поочерёдно в комнаты и сухо называл "гостиная", "ванная", "кухня", "твоя комната", "моя". Выглядел он не самым довольным на свете, но внешне никак не проявлял истинное отношение к происходящему. Держался с Крисом с налётом небрежности и безразличия, едва оправился от стыда и смущения. Крис через полчаса притащил прихваченные вещи и распихал их кое-как в отведённой ему комнате. Решил ездить на собственной машине — старом "кадиллаке", а трогать новенький "опель", спящий в гараже, не отважился. С радостью отметил, что его комната располагалась на первом этаже коттеджа, как и одна из ванных комнат. Комната Чонина была наверху, а верхний этаж Крис осматривал не особенно внимательно, решив, что ноги его там не будет. Да, внешне Чонин воплощал собой все фетиши Криса, но он оставался при этом ребёнком, с которым Крису и говорить-то не о чем. Подумаешь. Каждый сам по себе — и все дела. В конце концов, не так уж сложно следить, чтобы Чонин вставал вовремя, завтракал, уходил на занятия и возвращался вовремя, чтобы после вечером поужинать. Ну а пока он торчал на занятиях, Крис вполне мог ходить на собственные занятия и заниматься всем, чем пожелал бы. Неплохо? Да отлично. Исключая не совсем понятное прощальное замечание матери Чонина. Утром Крис принял принесённый из ресторана заказ, расставил еду на столе и уткнулся носом в расписание Чонина. Госпожа Ким заботливо приписала адрес школы, где занятия начинались с утра, и указала адрес другой школы, где Чонин три раза в неделю занимался дополнительно. Второй адрес показался Крису смутно знакомым, но сколько он ни напрягал память, так и не вспомнил, чтобы там была какая-то школа. Тем не менее, адрес он себе переписал и прикинул, что забирать Чонина ему придётся вечером через одиннадцать дней, потому что занятия заканчивались в девять, а добраться Чонин домой быстро не смог бы, потому что толком не знал город. Пешком же оттуда пилить часа два, не меньше. Хмурый и сонный Чонин спустился к завтраку к восьми, неразборчиво буркнул утреннее приветствие, поколебался и обозвал-таки Криса хёном. По-английски он понимал превосходно, а говорил неплохо, только постоянно сбивался на корейский, но Криса это не смущало — он знал корейский достаточно хорошо. После завтрака Чонин быстро собрался. Крис окинул изучающим взглядом тёплую куртку с капюшоном, рюкзак и добротные ботинки на толстой подошве, потом проследил в окно, как Чонин подбегал к остановке и забирался в автобус. Пожалуй, в самом деле не так уж и сложно. Крис собрался сам, сел за руль "кадиллака" и отправился на занятия. Учился он на юридическом и страдальчески поморщился, когда на первой же лекции подняли тему совращения несовершеннолетних. Очень вовремя. Нечего сказать. О совращении взрослых несовершеннолетними не сказали ни слова. Вот она, грёбаная "справедливость" этого мира. После занятий Крис вызвонил Исина и договорился пересечься в любимом кафе. — Ну дела. Значит, ты присматриваешь за ребёнком? — удивился с неизбежной долей флегматичности Исин, побалтывая трубочкой в стакане с коктейлем. — Этому ребёнку пятнадцать. То есть, только шестнадцать стукнуло. Но конь уже здоровый. — Ну знаешь, — Исин нахмурился, — шестнадцать — это такой возраст, когда дети могут отмочить что угодно. — Не сыпь мне соль на рану — это подло. — Крис бессильно уронил голову на столешницу и прижался лбом к прохладной гладкой поверхности. — Всё бы ничего, но я неловко себя чувствую, когда рядом постоянно кто-то посторонний ошивается. — Зачем же ты согласился? — Можно подумать, у меня был выбор. — Ну ладно, и какие у вас отношения? — Какие ещё отношения? Просто присматриваю за ним. — Но не можешь же ты жить с человеком в одном доме и вообще с ним не разговаривать, — удивлённо протянул Исин, забыв о коктейле и трубочке. — Ещё как могу. Крис вернулся домой в шесть часов. Чонина нашёл в гостиной у монитора с джойстиком в руках. Тот увлечённо играл и мутузил в поединках виртуальных противников. Коротко кивнул Крису, когда заметил его, и вновь вернулся к игре. Крис успел позаниматься в своей комнате, полазить по любимым сайтам в сети, забрать заказ и накрыть на стол. После ужина затосковал, потому что его всё сильнее угнетала обстановка. На неизбежные вопросы, которые порой возникали у Криса, Чонин отвечал односложно, чаще и вовсе обходился жестами или кивками, но не делал попыток как-то сблизиться с Крисом. Он либо играл, либо читал что-нибудь с таким видом, будто Криса не существует вовсе, либо пропадал на верхнем этаже, и тогда Крис слышал едва различимую музыку. На четвёртый день Крис не выдержал и уселся на полу рядом с Чонином. Наткнулся на слегка удивлённый взгляд и пожал плечами. — Сыграем вместе, не против? Через полчаса Крис едва не дымился от злости, потому что его с завидным постоянством размазывали по виртуальному рингу. — Играешь ты так себе, хён, — соизволил отметить Чонин, чем добил и без того взвинченного поражениями Криса. — Это детские игрушки. Спокойной ночи. Крис вымелся из гостиной, надеясь при этом, что смог сохранить остатки достоинства. Он редко играл в те игры, что предпочитал Чонин, но всё равно было обидно проигрывать раз за разом пятнадцатилетнему мальчишке. То есть, шестнадцатилетнему. Уже. Но этот шестнадцатилетний мальчишка казался по-прежнему привлекательным и живо напоминал Крису обо всех фетишах сразу. Если бы Крис встретил его случайно где-нибудь и не знал бы, сколько ему лет, непременно попытался бы завязать хоть какие-нибудь отношения. Но Крис встретил Чонина не случайно и знал его возраст. Это убивало. Крис механически разбирал вещи и раскладывал в комнате, продолжая в мыслях искать наиболее верный вариант поведения. У него тут под носом торчал ребёнок, требующий присмотра, и Исин всё же оказался прав — с ребёнком необходимо как-то общаться. Им предстояло видеть друг друга несколько месяцев изо дня в день. Всё это осложнялось привлекательностью ребёнка в глазах Криса. Впрочем, Крис не настолько впал в зависимость от этой привлекательности, чтобы подбивать клинья к подростку. Он достаточно хорошо понимал, что пока видит лишь обещание, а не реальный сексуальный объект. На следующий день Крис расположился незадолго до ужина в гостиной. Улёгся на диване с книгой в руках и принялся читать, стараясь не поглядывать в сторону Чонина, возившегося на полу с ножницами, бумагой и клеем. Чонин закончил через полчаса, унёс наверх завершённый проект, а вернулся уже с учебниками и тетрадями. Развалившись на ковре у стола, переворачивал страницы в учебнике и что-то записывал время от времени в тетрадь. Крис отвлёкся от собственной книги и перевёл взгляд на Чонина. Наткнулся на ответный косой взгляд. Чонин тут же отвёл глаза, сел на ковре, скрестив ноги, и посмотрел на Криса уже прямо. — Что читаешь? Смелый мальчик. Раз уж понял, что Крис заметил его взгляд, решил не прятаться и не делать вид, что Крису примерещилось. — По учёбе. Исследование форм правления. Тебе это покажется скучным. — А тебе скучным не кажется? — Нет. — Крис сел на диване и неловко провёл ладонью по высветленным волосам. — У тебя на следующей неделе дополнительные занятия заканчиваются поздно, да? — Ну да. Но тебе не обязательно встречать меня — мне не три года. Я и сам доберусь, если ты скажешь мне, на какой автобус надо сесть, и дашь денег на билет. Крис всерьёз задумался. Не то чтобы ему так сложно было приехать на машине и забрать Чонина, но лениво — это верно. Там всего минут двадцать езды на машине, конечно, а автобус будет идти немногим меньше получаса. Крис на всякий случай уточнил у Чонина адрес. Как выяснилось, Чонин знал, как добраться до второй школы от первой, но ни разу не ездил домой оттуда сам и на автобусе. Его всегда забирали на машине. — Остановка на углу, а автобус приходит туда в пять минут десятого. Если сесть на автобус, то ты будешь дома полдесятого. Подходит? Чонин безразлично пожал плечами, водя карандашом по странице учебника и не глядя на Криса. — Ну давай попробуем тогда. Если всё будет нормально, то так и возвращайся после занятий. Если нет, я буду забирать тебя по вечерам. Чонин помолчал пару минут, потом вдруг огорошил Криса: — Мне нужно купить джинсы. Завтра. Можем встретиться у магазина на углу в три. Нормально? Крис озадаченно потёр ладонью лоб и вздохнул. Таскаться по магазинам в компании ребёнка его не тянуло. Вообще никак. — А можно... — Мне нужны определённые джинсы, и купить их надо завтра. Крайний срок. — Чонин прямо смотрел на него из-под густой чёлки и ждал. — Раньше сказал бы. — Я хотел, но... — Чонин неловко пожал плечами и отвернулся в попытке спрятать лёгкий румянец на скулах. Крис и без пояснений догадался, что Чонину было не по себе. Наверное, ребёнок не знал, как сказать Крису об этом. В конце концов, они едва знали друг друга, и Крис всё ещё оставался для Чонина посторонним человеком. Они ведь даже не разговаривали особо до этого. — Я смогу подъехать примерно полчетвёртого. Раньше не получится из-за расписания. Если бы ты сказал заранее, мы могли бы сегодня сходить — у меня день был почти свободный. Чонин кивнул, не глядя на Криса. — Полчетвёртого. Я подожду. — Тебе только джинсы нужны? — Нет, ещё надо ткань купить, но на это есть время. Может быть, приедет нуна через неделю, тогда она всё купит и съездит со мной, чтобы снять мерки для костюма. — Твоя сестра? — У меня их две. Нуна обещала приехать на день. Обычно она всегда держит обещания, так что мне пока нужно купить только джинсы. Завтра. Крис снова уткнулся в книгу, лениво размышляя о том, что сказал Чонин. Обычно Чонин бегал в нормальных шмотках, но Крис слишком мало знал о нём. Может, в их семье в порядке вещей носить пошитую на заказ одежду, пусть это и дороговато. Хотя на кой чёрт Чонину какие-то особенные джинсы? Ему мало тех, что уже есть? Крис не знал, насколько велик гардероб Чонина, но, вроде бы, шкаф с одеждой выглядел немаленьким. Ничто не мешало раскрыть рот и задать пару вопросов Чонину, но Крис не рискнул. Его просили присмотреть за ребёнком, а не лезть в чужую жизнь с руками и ногами.