- 4 -
Крис вздохнул, изучая чаинки в чашке перед ним. — Тебя это так сильно беспокоит? — уточнил Исин, терпеливо выслушав всё, что Крис на него вывалил. — А не должно? — Ты сам говорил, что он совсем маленький. Пятнадцать, да? — Шестнадцать, — машинально поправил Крис. — Ладно, шестнадцать. Но ему ведь не навсегда шестнадцать, — попытался подбодрить его Исин с мягкой улыбкой. — Ага, но травма спины — очень даже навсегда, — ещё больше помрачнел Крис. — Ну, во-первых, секс — это не главное, ты сам знаешь. А, во-вторых, у тебя-то со спиной всё в порядке. Приловчишься. Крис уставился на Исина с ошеломлением в глазах, пока тот с невозмутимым видом отпивал чай из чашки. Ещё бы, потому что уж Исин-то отлично знал, что Крис больше любит быть сверху. Правда, тогда секс с Чонином — в перспективе, разумеется — отпадал на все сто. — Как вариант, — добавил Исин, отставив чашку. — Опыт у тебя есть. Ну и мало ли, вдруг с ним тебе это понравится в любом виде. Говорят, когда любишь, такие вещи не имеют особого значения. — Но я не говорил, что люблю его! — возмутился Крис, ещё не пришедший в себя после предложения Исина. — Не говорил, — не стал спорить тот. — Ну а если не любишь, так тем более всё просто. Выкинь его из головы, да и всё. Ребёнок, больная спина, никаких перспектив и полная безнадёга, а с ним рядом ты на время — всё скоро закончится. Легко сказать, но трудно сделать. Крис не мог выкинуть Чонина из головы. Не получалось. Ему с трудом удавалось осаживать воображение, сдерживать фантазии и не выходить за заданные самому себе рамки. С огромным трудом, пока он не стал замечать, что любуется простыми и невинными вещами. Он смотрел, как Чонин занимался, обложившись учебниками, как трогал кончиком пальца нижнюю губу, когда проговаривал беззвучно что-нибудь, чтобы лучше запомнить. Смотрел, как Чонин в очередной раз забирался на стул или диван с ногами, подтягивал колени к груди и обхватывал их руками. Зато теперь Крис понимал, почему Чонин предпочитает сидеть именно в такой позе — меньше нагрузка на спину. Крис выучил, как Чонин ест. Наловчился по малейшему движению бровей или губ определять, что по душе, а что — так себе. Подметил любимые жесты Чонина, позы, манеру колотить по плечу или колену собеседника кулаком в минуты сильного веселья. И Крис неизменно терял себя в глубине тёмных глаз, где всегда плясали загадочные озорные искорки. Спустя неделю занятия у Чонина опять заканчивались поздно. Крис подъехал к уже знакомому зданию и поднялся по ступеням, бросив короткий взгляд на табличку у входа. Колледж при Оперном театре Монреаля. Крис чуть не присвистнул от лёгкого удивления. Интересно, и на какие же это занятия Чонин сюда ходил? Ответ Крис узнал спустя три минуты, когда поднялся по лестнице и заглянул в знакомую раздевалку. Двери зала всё так же были распахнуты, как и в прошлый раз, а в зале танцевал Чонин. От зеркальных стен будто отскакивали весёлые отрывистые звуки композиции в джазовом стиле. Чонин, приподнявшись на носках, быстро крутился, потом так же резко, как сменилась тема мелодии, остановился, плавно перераспределив тяжесть тела на левую ногу, чуть отведённую в сторону. Тёмная, промокшая от пота, майка не скрывала руки и плечи, позволяя любоваться игрой гибких мышц под смуглой кожей. Сильный взмах руками Чонин сплёл с резким выпадом ногой вперёд и тут же припал к полу, почти коснувшись грудью левого колена. Музыка смолкла, и зал наполнился строгим голосом той самой дамочки, что в прошлый раз отчитывала Криса. На сей раз она отчитывала Чонина: — Нет, нет и ещё раз нет! Чонин выпрямился и расстроенно опустил голову, уткнувшись взглядом в пол. — Ну вот что ты делаешь? Я же говорила тебе — сдерживайся! Нельзя так просто выйти на сцену и выплеснуть на публику свои эмоции. Публика назовёт это безыскусным и наигранным. Техника великолепна, ничего не могу сказать, хотя ты нарочно смазываешь некоторые элементы. Как раз из-за эмоций. Пойми, то, что хорошо для школьной сцены, не всегда хорошо для сцены большой. Тебе нужно управлять эмоциями с ювелирной точностью. Мы уже которую неделю бьёмся с этим, а до тебя всё никак не дойдёт. Чонин закусил губу, немного выдвинув подбородок вперёд. Крис уже знал, что это означает. Чонин не был согласен с наставницей, но промолчал. — Ладно, ступай, продолжим в следующий раз. Повторишь румбу, хорошо? — Да, мадам, — едва слышно отозвался Чонин и рванул к раздевалке. Помедлил, заметив Криса, коротко кивнул и спрятался за дверцей шкафчика. — Это было здорово, — отметил Крис, задумчиво разглядывая повисшую на дверце майку. — Не очень, — буркнул из-за дверцы Чонин, торопливо обтираясь полотенцем и натягивая свежую футболку. — А мне понравилось. И наплевать, кому и что там не так. — Много ты понимаешь... — Чонин влез в свитер и одёрнул его, а Крис вручил ему тёплую куртку. — Я публика, — улыбнулся Крис. — А у публики есть мнение. Тебе всё ещё наплевать? Чонин устало посмотрел на протянутую куртку, перевёл взгляд на Криса и вздохнул. — Это, правда, было очень здорово. — Крис накинул куртку Чонину на плечи и расправил меховой воротник. — Ты не говорил, что танцуешь. — Вряд ли это представляло для тебя интерес. — Чонин смотрел на его подбородок и не пытался отстраниться. А Крис на таком близком расстоянии чуял лёгкий запах шампуня, исходивший от тёмных и чуть влажных от пота волос, и сладковатый фруктовый аромат, наверное, от жевательной резинки. — Тут ты прав, — не стал отпираться Крис. — Мне было не особенно интересно. Раньше. Но ты впечатлил даже такую чёрствую и далёкую от искусства натуру. И ты прав, я мало в этом понимаю, но вот могу сказать совершенно точно, что у тебя необычная манера танца. Глаза трудно отвести. Хотя отвести глаза у меня совсем не получилось, если честно. Ни легко, ни трудно. Чонин долго смотрел на него прямым взглядом. Пристально и испытывающе. Красиво очерченные губы сложились в лёгкую улыбку, а в глазах весело заплясали яркие искорки. Он так ничего и не сказал, но определённо запомнил слова Криса. Сцапав рюкзак и пакет с майкой, рванул к двери, но Крис перехватил его, снял с себя тёплый вязаный шарф и обмотал им шею Чонина. — Шустро мышкой в машину. Мокрый весь. Простынешь — убью, — твёрдо предупредил Крис, отметая тем самым все попытки Чонина избавиться от чужого шарфа. Домой ехали молча, и Чонин уснул прямо в машине, спрятав нос в складках вязаного шарфа. Крис на руках отнёс его в дом и уложил на кровать в просторной комнате на втором этаже. Раньше он тут не был толком, видел комнату Чонина лишь в первый день, мельком. Стол у окна, ровная стопка учебников и тетрадей, ноутбук с летающими снежинками на спящем мониторе, открытый пенал с карандашами и ручками, блок бумаги для записей и старенький плеер с полустёртой надписью на боку. На полках у стены книги на корейском, диски и пара коробок с косметикой. Сначала Крис решил, что с косметикой, но потом тронул пальцами, покопался и достал толстый чёрный карандаш. На одной из граней красовалось: "Для профессионального грима". Крис понимающе улыбнулся и подумал, что те чёртовы джинсы, как видно, тоже нужны были Чонину не для школы, а для сцены. Если уж он дополнительно так много занимался танцами, то, наверное, время от времени и выступал тоже. Шкаф с одеждой Криса не заинтересовал, потому он вернулся к кровати и попытался снять с Чонина шарф и куртку. В шарф Чонин вцепился мёртвой хваткой, так что Крис махнул рукой и просто аккуратно снял с Чонина тёплые ботинки, уложил соню на кровати удобнее, подсунул подушку и тихонько прикрыл дверь. Из любопытства заглянул в ванную, что располагалась рядом с комнатой Чонина, заглянул и в соседнюю комнату. Зеркальные стены и всего одно узкое окно — зал для танцев, как и следовало ожидать. Скорее всего, отголоски музыки, что Крис иногда слышал, доносились именно отсюда. На подоконнике и в углах зала красовались динамики. Чонин наверняка подключал к центральному динамику плеер и включал музыку, а потом танцевал. Шарф Чонин Крису так и не вернул. Ни утром, ни потом. Никогда. *** Вызов в школу стал для Криса полной неожиданностью. Он собственными глазами видел, что Чонин всегда прилежно занимался, поэтому любые учебные проблемы казались невероятными — на грани фантастики. Начальник учебной части ещё и не соизволил ввести Криса в курс дела. Просто позвонил и потребовал, чтобы Крис немедленно явился в школу, иначе ему придётся отстранить Чонина от занятий. Недоумевающий Крис отпросился с последних лекций, приехал в школу и с горем пополам нашёл нужный кабинет. В приёмной нарвался на секретаря пуританского вида. Чонин с мрачным лицом сидел на диване у стены, но поднялся, прихватив рюкзак, едва секретарь накинулась на Криса с вопросами. Их обоих тут же провели к начальнику. Господин Дюбуа отрывисто представился, уточнил, кем является Крис, и перешёл к делу. Крис лениво наблюдал за этим щуплым типом, отмечая склонность к беспорядочной жестикуляции и желчность натуры. Господин Дюбуа вызывал у Криса стойкое чувство отвращения, но он следил за посещаемостью и решал проблемы, создаваемые учениками. А Чонин, как ни крути, был учеником именно этой школы. — Он пропускает занятия по общей истории, господин Ву, — возмущался Дюбуа. — Две недели, вы можете себе представить? Не появляется вообще! И я несказанно удивлён, потому что до этого ученик всегда посещал занятия и не вызывал нареканий. Я мог бы закрыть глаза на несколько пропусков, потому что ваш подопечный порой выступает в школьном театре и клубе с танцевальными программами. Загруженность, репетиции — это понятно. Но две недели! И он отказывается объяснить причину! Вообще ничего не говорит! Вы же понимаете, что так продолжаться не может. Либо вы решите эту проблему, ну... скажем, в течение двух дней, либо моя записка по этому поводу окажется на столе у директора, а Ким Чонин будет отстранён от занятий на неопределённый срок. — Это всё? — невозмутимо уточнил Крис, когда в кабинете повисла гнетущая тишина. — Разумеется. — Мы можем идти? С вашего позволения, конечно. — Да, ступайте, — благосклонно кивнул выговорившийся и спустивший пар начальник учебной части. Крис и Чонин покинули кабинет, прошли немного по коридору и остановились на небольшой площадке у лестницы. Как видно, сейчас шли занятия, потому вокруг никого не оказалось. Крис подвёл Чонина к окну, присел на край подоконника и скрестил руки на груди. Чонин стоял к нему вполоборота, держал в руке рюкзак и молчал. — Ты можешь рассказать мне, что случилось. — Ничего, — буркнул Чонин и отвернулся совсем. — К тебе кто-то цепляется? Преподаватель придирается? — Нет. Это неважно. — Это важно, раз ты пропускаешь занятия. Если мы с тобой сейчас не решим этот вопрос, то они доберутся до твоих родителей. Ты не только сам подставишься, но и меня утянешь с собой, да ещё и дашь повод для волнений матери. Слушай, ты, безусловно, можешь решить всё сам, ничуть не сомневаюсь. И я не собираюсь лезть туда, куда не просят. Но тебе нужно ходить на занятия. Если я чем-то могу тебе помочь, просто скажи — я помогу. — Ничего не нужно, хён, — тихо отозвался Чонин, бросив на него быстрый взгляд поверх плеча. — Всё в порядке, правда. — И ты не будешь пропускать занятия? — Не буду. Но не сегодня. — Так, погоди... — Крис нахмурился и предположил: — Тебе сейчас надо на историю? — Да, — не стал отпираться Чонин. — Но сегодня я туда не пойду. Пойду завтра, хорошо? Если не возражаешь, сегодня я вообще уже никуда не пойду. — Ты чего-то боишься? Или ищешь способ отвертеться? — Хён, если бы я искал способ отвертеться, то попросил бы отсрочку посерьёзнее, тебе не кажется? Один день ничего не даст, ведь так? Я не хочу сегодня никуда идти. И если ты не занят, то, может, просто погуляем? — Гм... — Крис растерянно развёл руками, а потом его осенило: — Дело в какой-нибудь девчонке? — Нет. — Но глаза Чонин отвёл. Не то чтобы врал, но явно недоговаривал. — Ты уже встречался с кем-нибудь? — повеселевший Крис оттолкнулся от подоконника, ухватил Чонина за руку и потащил к лестнице. — Ну так... — Откуда такая неуверенность? Мне казалось, ты должен пользоваться популярностью. Или тебя что-то беспокоит? — Нет. И вообще... — Волнуешься, что можешь сесть в лужу? Не заморачивайся. Девчонки любят ушами. Главное, складно говорить и не теряться, тогда они сами полезут к тебе в штаны. У Чонина заполыхали даже кончики ушей. И он попытался высвободить руку. Крис остановился на ступенях и с подозрением осмотрел его с головы до ног и обратно. — Ясно, так далеко зайти пока не вышло, но целоваться ты хоть умеешь? Чонин определённо мечтал провалиться сквозь землю и прятал глаза. Крис не смог удержаться от улыбки — его мальчик был невинным, как ангел, и чистым, как первый снег. Даже не верилось. — Могу тебя научить, хочешь? Чонин, очаровательный до невозможности в своём смущении, шумно фыркнул, выдернул пальцы из ладони Криса и пулей слетел вниз по лестнице под тихий смех. Когда же Крис добрался до машины, Чонин уже топтался рядом и щеголял слабым румянцем на скулах — оклемался. Крис закинул в салон рюкзак, захлопнул дверцу и развернул вознамерившегося просочиться в машину Чонина носом к перекрёстку. — Давай что-нибудь перекусим или выпьем хотя бы, а то я от нервов голодный, как волк. Тут кафешки есть вообще? — В квартале отсюда неплохое кафе, — пожал плечами Чонин и лёгкой походкой двинулся вперёд, указывая дорогу. Крис неспешно шёл следом и откровенно любовался, водя взглядом по фигуре Чонина от плеч до лодыжек. Высокий, гибкий, грациозный даже в тёплой куртке и тяжёлых ботинках. Красивый настолько, что у Криса дыхание перехватывало, а "мой мальчик", не пропадающее из мыслей, казалось естественным и родным. Хотелось догнать Чонина, поймать его пальцы и согреть их жаром ладонь. Останавливало лишь то, что люди вокруг не поймут. Или поймут так, что на душе станет противно и гадко. Они прошли перекрёсток, свернули налево. Но стоило впереди замаячить яркой вывеске, как Чонин вдруг остановился и прикрыл глаза. — Что... — Хён, ты слышишь? — почему-то шёпотом спросил Чонин и повернулся к узкому проулку, захламлённому мусорными урнами. — Что слышу? Ты о чём? — Погоди... — Чонин шагнул к проулку. — По-моему, это плохая идея, — попытался образумить Чонина Крис, но тот отмахнулся и ускорил шаги. Тихо выругавшись, Крис кинулся следом. Чонин ещё прибавил ходу, почти бегом добрался до конца проулка и свернул вправо, потом налево, чтобы вдруг резко замереть на месте. Крис едва не налетел на него и машинально сжал его плечи ладонями. Впереди под навесом на вымощенном досками пятачке под глухой плач гитары и щёлканье кастаньет танцевали мужчина и женщина. То ли испанцы, то ли мексиканцы — Крис не улавливал такие нюансы. Вокруг навеса расположились зрители. Многие хлопали в ладоши, помогая отбивать ритм. Женщина, что танцевала, могла похвастать седыми прядями в иссиня-чёрных волосах, но она сохранила при этом стройность и гибкость. Взлетевшие над головой кисти красиво изгибались и вращались, а каблуки задорно отбивали дробь, с силой толкаясь о крепкие доски. Мужчина выглядел помоложе лет на десять, двигался с тигриной грацией и хищностью. Резкие взмахи руками живо напомнили Крису танец Чонина. Не то же самое, но очень похоже. Со страстью, ощутимой и поглощающей. Чонин слегка повёл плечами, сбрасывая ладони Криса, и шагнул ближе к навесу, жадно разглядывая танцующую пару. Ещё шаг и ещё. Но идея и впрямь оказалась неважной — их заметили. Гитара и щёлканье кастаньет тут же стихли, словно по мановению волшебной палочки. И Крис почувствовал себя неуютно под прицелом добрых двух десятков глаз. — И что это вам тут надо? — на не самом правильном английском поинтересовались у Криса и Чонина. Два рослых парня подошли к ним ближе, и доброжелательностью тут точно не пахло. — Просто посмотреть, — тихо ответил Чонин прежде, чем Крис успел рот открыть и брякнуть что-нибудь примирительное. — Тебе тут цирк или что? — с угрозой уточнил один из парней, наступая на Чонина и вынуждая сделать шаг назад. Если б только Чонин хотел сделать этот шаг назад. Он не сделал. Остался стоять на месте. — В цирке не танцуют, — отрезал Чонин. — Мне интересно. Правда. Разве кому-то плохо будет, если мы только посмотрим? — Слушай, амиго... — Крис не на шутку заволновался, потому что парень сжал кулак с явным намерением пустить его в дело. — У меня имя есть. Чонин. Я учусь танцам. Мне интересно, — упрямо повторил Чонин. — Это... красиво. Меня учат совсем не так, и я не понимаю... Женщина, что недавно танцевала, громко окликнула прицепившуюся к Чонину парочку по-испански. Крис уловил вопросительные интонации. Второй парень, что до этого молчал, чуть повернулся и насмешливо ответил ей по-испански, лениво указав на Чонина. Женщина скупо усмехнулась, подняла руку и поманила пальцем, потом что-то сказала негромко. Оба парня смерили Чонина оценивающими взглядами, после тот, что говорил по-английски, сплюнул себе под ноги и качнул головой: — Донна хочет, чтобы ты танцевал. Чонин слегка покраснел и неловко сунул руки в карманы куртки. — Я так вот не умею. — Но ты же сказал, что учишься танцевать, значит, как-то умеешь. — Мне говорят, что у меня не получается. — Чонин и вовсе нахохлился, уткнувшись носом в меховую опушку на воротнике куртки. Тут уж вмешался Крис и слегка подтолкнул Чонина. — Иди. Ты умеешь. Просто покажи им. — Да не умею я. По звучанию румба, но меня совсем не такому учили. Ничего общего. — Румба, — кивнула женщина, достав чуть помятую пачку сигарет. Она вытряхнула сигарету, щёлкнула зажигалкой, затянулась, а с выдохом певуче произнесла: — Rumba pa’ resucitar los muertos. — Румба воскрешает мёртвых, — перевёл один из парней. — Будешь танцевать? Или боишься? Чонин с силой стиснул зубы и принялся расстёгивать куртку. Впихнул куртку в руки Крису, сверху положил шарф Криса, который так и не вернул до сих пор. Слегка поёжившись от холода, Чонин одёрнул лёгкую синюю кофту и медленно двинулся к пятачку под навесом. Ступил на доски и остановился в центре, немного неуверенно осматриваясь. Женщина сделала новую затяжку, выдохнула вверх сизый дымок и кивнула музыканту. Тот ловко подбросил и подхватил гитару, ударил по струнам и пробежался пальцами. Ритм походил на тот, что звучал прежде, но мелодия другая. Отбросив сигарету, женщина принялась хлопать. К ней присоединялись и остальные. Хлопки сначала разделяли большие интервалы, но постепенно они звучали всё чаще. Чонин оглянулся на Криса с растерянностью в глазах, нервно облизнул губы и прикрыл глаза. Привыкнув к ритму, он всё же начал танцевать. Чистые классические движения, безупречно выверенные годами и долгим опытом. Даже Крис опознал румбу. Ту румбу, что танцевали в классах и на официальных и любительских выступлениях и соревнованиях. Чонин танцевал безупречно, но зрители давились смешками, пока наконец не принялись посмеиваться открыто. Чонин опустил руки, замерев на месте. Смотрел себе под ноги и кусал губы. Крис едва не кинулся к нему, чтобы обнять и успокаивающе погладить по голове. Волком смотрел на смеющихся испанцев — или мексиканцев, чёрт бы их — и мечтал удавить. Потому что они смеялись над ребёнком, а так нельзя. И смеялись напрасно. Ребёнок же не виноват, что его учили вот так танцевать, а не иначе. Женщина смеяться перестала, подошла к Чонину и тронула за плечо, уронив негромко что-то испанской скороговоркой. Взяла за руку, шагнула в сторону, ударив каблуком по доске, и отпрянула. Слегка толкнула ладонью в грудь, заставив Чонина сделать шаг назад, и жестом велела шагнуть обратно. Она говорила быстро и напевно и хмурилась, если Чонин мешкал и не выполнял её указания вовремя. Крис едва не выронил куртку Чонина из рук, когда услышал его низкий голос. Только говорил он точно по-испански. Поразило это явно не только Криса, но и тех двух парней, что пытались прогнать их недавно. Видимо, ребята почувствовали себя идиотами, когда сообразили, что переводили на английский для того, кто и по-испански понимал отлично. Женщина кивнула в ответ на тихий вопрос Чонина и постучала сухим кулачком ему по груди. Крис опознал в её словах лишь "корасон". Спасибо латинской музыке — он хотя бы знал, что "сердце" по-испански "корасон". Дальше пошло веселее. Снова гитарные переборы зазвучали под навесом с чётким ритмом. Танцевали женщина и её партнёр, а Чонин стоял рядом с ними, смотрел и время от времени повторял то, что он умудрялся углядеть. Крис не видел ни начала, ни конца танцевальных фраз, но Чонин — видел. Женщина остановилась, одобрительно покивала, отметив, как именно Чонин повторил фрагмент танца, и отступила в сторону, позволяя Чонину и мужчине-танцору занять место под навесом и продолжить. Когда у Чонина что-то не получалось с первого раза, над ним снова начинали смеяться. Чонин упрямо выдвигал вперёд подбородок, злился и начинал сначала. Только он точно пока не замечал, что смех стал другим. Над ним ни разу больше не смеялись так, как в начале. Крис хорошо это видел со стороны. Теперь над Чонином посмеивались с уважением и одобрением. И, кажется, Крис понимал, почему. Как раз из-за того, чем была так недовольна мадам в колледже. Из-за горячности и насыщенности танца Чонина. Его движения завораживали силой эмоций и страстей. Они как будто брызгами разлетались даже с кончиков его пальцев. Испанцы переглядывались, улыбались и повторяли: "Дуэндэ". Через час Крис решительно растолкал зрителей, подошёл к Чонину и завернул его в куртку, строго напомнив: — Не с твоей спиной, малыш. На сегодня хватит. — Но... — Чонин попытался вывернуться, только Крис не намеревался рисковать его поясницей. В ответ на вопросительный взгляд женщины, снова доставшей сигарету, Крис пояснил: — У него травма спины, нельзя застудить снова, а то опять придётся торчать в клинике. Если можно, мы придём ещё сюда. Наверное, не раз и не два. Женщина чуть улыбнулась и кивнула, погладила притихшего Чонина по голове и лениво направилась к двери дома, что располагалась метрах в десяти от навеса. Крис обмотал шею Чонина шарфом и принялся застёгивать на нём куртку, старательно игнорируя сердито-обиженный взгляд из-под длинной чёлки. — Набрался новых впечатлений? И как ты только умудрился на таком расстоянии услышать музыку, а? — Это было легко. От такой музыки у меня... кровь горит. Не могу просто стоять и слушать. Ноги сами просятся в танец, — проворчал всё ещё немного сердито Чонин. — Это как звенящие струны эмоций на кончиках пальцев и под кожей. — Обычно эмоции красят цветом. — Ну и что? — Чонин хмыкнул. — Я их слышу. — Эмоции? В звуке? — Почему нет? В самом деле, почему нет? Кто-то видит чувства в цвете, даже если это чёрно-белые картинки, а кто-то... слышит музыкой. — У тебя волосы мокрые, видишь? — Крис натянул Чонину на голову капюшон. — Домой. И немедленно. Прости, хорошо? Танцевал бы ты в зале, я б и слова не сказал. Но здесь холодно, а ты весь мокрый, хоть отжимай. Потанцуешь ещё, потом неделю на койке будешь валяться. И не сможешь согнуться. Или разогнуться. Оно тебе надо? Дома потанцуешь вволю. А потом мы ещё как-нибудь придём сюда. Или сам придёшь, от школы ведь недалеко. Только пообещай, что в первую очередь будешь думать о спине. — А ты мне на слово поверишь? — вскинув голову, уточнил Чонин. — Поверю. Ты пока не давал мне повода сомневаться в твоих словах. Надеюсь, что и не дашь. Чонин задумчиво разглядывал его целую минуту, потом вздохнул. — Ладно, обещаю. Точно домой сейчас? А то кафе тут недалеко. — Нет уж. Тебе надо в душ, малыш. Срочно. — Не называй меня так. — Чонин посмотрел волком. — Хорошо. Мой мальчик. Так лучше? Чонин с досадой поморщился, громко фыркнул и рванул обратно к оставленной у школы машине. — На тебя не угодишь! — крикнул ему вслед Крис, довольно улыбаясь от уха до уха. — Но это можно расценить как согласие? Ответа он, конечно же, не дождался.- 4 -
17 февраля 2016 г., 08:59
Примечания:
Доброе утро, котички)
Надеюсь, вы немножко скучали по мне?)))
Несу вам новую главу в лапках.
Ваша Бета