Бог должен быть безгрешен

- 8 -

Крис сидел у койки и жадно ловил каждый медленный вдох и выдох Чонина. Не отводил глаз от ресниц и дёргался всякий раз, едва ресницы слабо подрагивали. Он ждал, когда же Чонин проснётся. Сейчас это казалось самым важным. Чтобы он проснулся наконец и позволил Крису убедиться, что всё хорошо. За окном разлилась тьма, а Чонин всё спал при ярком свете ламп. Обеспокоенный Крис успел сбегать к врачу и вытрясти из него подтверждение, что переливание крови помогло. После этого пришлось прождать ещё два часа, и только тогда Чонин проснулся. Крис едва не свалился со стула, потому что под его ладонью слабо шевельнулись разбитые пальцы. Чонин медленно повернул голову чуть влево, чтобы лучше видеть Криса. Глаза нормально открыть не смог, да и не открыл бы он правый, только левый. Крис различил слабый блеск под ресницами, и Чонин снова смежил веки, чтобы едва слышно выдохнуть непослушным хриплым голосом: — Хён... — Как ты себя чувствуешь? Болит что-нибудь? — Не знаю. Ничего... не чувствую. Крис сначала запаниковал, но потом сообразил, что Чонина искололи обезболивающими, да и другой дрянью напичкали. Вряд ли он чётко ощущал собственное тело. — Помнишь что-нибудь? — поколебавшись, спросил Крис. — Тебя побили. — Только побили? — после долгой паузы уточнил Чонин. Лицо у него при этом осталось спокойным. И Крис понимал, что глупо надеяться, будто бы Чонин ничего не знал о намерениях своих обидчиков, но всё-таки надеялся. Теперь же эти надежды рассыпались прахом. А ещё Чонин из-за лекарств не ощущал нормально своё тело и не понимал, что и где именно у него болит. И не знал, что с ним успели сделать, а что — нет. — Всё хорошо, мой мальчик, — шепнул Крис, погладив по забинтованной кисти. И Чонин после его слов напрягся. Крис чуть сам себя не убил к чёртовой матери, сообразив, как мог расценить его утешающую фразу Чонин. — Ты потерял сознание как раз в тот миг, когда вас заметили. Эти трусы кинулись удирать, а тебя отправили в клинику. Ты, конечно, весь в боевых отметинах, но врач сказал, что ты легко отделался и скоро будешь на ногах. Хочешь что-нибудь? Чонин слабо качнул головой и притих, чтобы через несколько минут вновь погрузиться в сон. — Прости меня... — Крис наклонился, подхватил ладонью пальцы Чонина и тронул губами — мягко и бережно. — Прости мою беспомощность и никчемность. Я не знаю, что мне делать. Просто не представляю. Всё, чему меня учили, такое бесполезное, оказывается. Они отчаянно не хотят шумихи и готовы на всё, чтобы замять это дело. Любой ценой. Чонин чуть шевельнулся во сне и слабо сжал пальцами ладонь Криса. Утром Крису пришлось отправиться в университет, хотя в груди болезненно ныло, и желания оставлять Чонина одного Крис совершенно не испытывал. Не то чтобы он боялся, будто Чонин наделает глупостей. В любом случае, Чонин пока и встать без существенной помощи не мог, да и спал почти всё время. Просто Крис не хотел оставлять его одного — дурное предчувствие не отпускало. И не зря. Крис примчался в клинику сразу после окончания занятий. Если бы не случайное стечение обстоятельств, так и не узнал бы, что к Чонину приходил Дюбуа. Но Крис узнал и кинулся в палату. Чонин всё так же лежал на койке. Не спал, но вот глаза будто затянуло непроницаемой пеленой. Ни единого намёка на прежние озорные искорки. — Чего он хотел? — спросил Крис напрямик. — Ничего. Просто просил подписать что-то. — Только не говори, что подписал. — Не скажу. Мне и ручку не удержать пока. Крис выдохнул с чувством облегчения, сел на стул у койки и согрел в ладонях пальцы Чонина. — Ничего не подписывай, хорошо? Вообще ничего. — Он сказал, ничего не будет, — пробормотал Чонин, прикрыв глаза. Опухоль на лице чуть спала. Правый глаз в открытом состоянии походил на щелочку, но и то хорошо. Раньше Чонин и открыть его не мог вовсе. Крис молча гладил пальцы Чонина. Если даже ему было паршиво при мысли, что виновных не накажут за проступок, то Чонину, должно быть, было ещё паршивее. Понимать, что даже на закон нельзя полагаться... — Как себя чувствуешь, малыш? — Крис ласково отвёл волосы у Чонина со лба и погладил по левой щеке, постаравшись не задеть ссадину. — Ты же не ждёшь, что я честно отвечу, хён? Зачем тогда спрашиваешь? — Чонин отнял у Криса руку и неловко завернулся в простыню. Крис смотрел на болезненно-осторожные движения и бессильно сжимал кулаки. Чонин двигался так, словно ощущал себя хрустальным, и любое неосторожное движение могло разбить его вдребезги. Неудивительно, конечно, при всех последствиях. Крис помнил, что его били ногами, потому практически весь торс как один большой синяк. И ещё хорошо, что рёбра уцелели — ни переломов, ни трещин. Но серьёзные ушибы — это не менее болезненно. Крис потянулся к плечу Чонина и почти невесомо коснулся ладонью, но замер, как от удара. — Хён, пожалуйста, оставь меня в покое хотя бы на час. Я хочу... побыть один. Крис сглотнул горькую слюну, поднялся со стула и вышел вон. Шагал по коридорам, ничего не видя перед глазами. В ушах до сих пор эхом звенели тихие слова Чонина, от которых у Криса всё внутри переворачивалось. И снова хотелось выть от боли. Крис не помнил, как забрался в машину. Он не обращал внимания, куда едет и как. Дорога просто сама стелилась под колёса. Опомнился он тогда только, когда на очередном перекрёстке различил надпись. Не сразу, но узнал название того самого клуба, что упоминали те шестеро. Рядом со школой Чонина. Крис остановился у тротуара, где стоянка разрешалась. Сидел и смотрел на вывеску клуба. Бессилие постепенно таяло, потому что измотанный бесконечным волнением разум Криса подсунул ему почти безумные мысли. Мать всегда ему говорила — если места себе не находишь, прочти "Отче наш" три раза, и сердце успокоится. Только вот прямо сейчас молитва натолкнула Криса на принцип, упомянутый в Библии. "Око за око". Чонин принадлежал ему, и неважно, что так думал только Крис. Чонина доверили ему, а он не справился. Чонин был его солнцем, его верой, его религией и, чёрт бы всё побрал, его Богом. И сейчас его солнце... Но это неправильно. Неправильно точно так же, как желание замять скандал. За счёт Чонина. Неправда, что сходят с ума бурно и беспорядочно. Разум сумасшедшего безмятежен и спокоен — Крис мог это подтвердить наверняка. Это походило на щелчок выключателя. Раз — и свет вспыхнул. Крис ощущал себя примерно так же. Непередаваемое чувство умиротворения и зудящая в кончиках пальцев жажда действий, потому что точно знаешь, что и как надо делать. Ладно. Просят? Да воздастся им. Стократно. Тише. Глубокий вдох и выдох. Самое главное в любом деле — хорошо подготовиться и предусмотреть последствия. С этим просто — Крис обожал криминалистику всегда, а знания — оружие. Надо всего лишь вытряхнуть из головы всё нужное и использовать правильно. Крис отъехал от клуба и погнал к клинике. По пути сделал две остановки. Сначала снял с собственной карты все деньги, потом заглянул в магазин с косметикой. Купил парик, помаду, подводку, тени, ещё что-то, что ему посоветовали для яркости. Вторую остановку он сделал у клиники на окраине города. В самой клинике подошёл к аптечному автомату и купил несколько препаратов, шприцы и десять пластиковых капсул с бахилами. Хотел ещё выехать за город, чтобы кое-что проверить, но решил повременить. Ему требовалось увидеть Чонина сначала. Да и план в голове сложился ещё не весь. Когда он заглянул в палату, Чонин уже снова спал, перевернувшись на живот. Крис подошёл к койке и заботливо поправил простыню. Присев рядом, долго изучал взглядом осунувшееся и помеченное следами от ударов лицо. В воображении снимал слой за слоем, пока отчётливо не представил себе Чонина таким, каким тот был прежде. — Просто дай мне знак, мой мальчик. Просто заставь меня поверить, что я всё делаю правильно. Мне необходимо твоё благословение. Придай мне сил, хорошо? Пожалуйста... Крис накрыл ладонью пальцы Чонина и уткнулся лбом в смятую простыню. Честно пытался вспомнить начало молитвы, но ни черта не получалось. А потом горячие пальцы оплели его ладонь. Чонин слабо шевельнулся, поморщился от боли и снова затих. Дышал размеренно и ровно, продолжая спать. И Крис вспомнил молитву наконец. — Я скоро вернусь. Просто подожди. Первым делом Крис сгонял за город. Год назад ранней весной он отдыхал здесь с однокурсниками и знал про заброшенный дом на недавно выкупленной под строительство отеля земле. К дому подъезжать не стал — оставил машину на шоссе, натянул на обувь бахилы и двинулся кружным путём. На ходу выудил из кармана телефон и прикинул прогноз погоды. Начало весны выдалось холодным, и обещали поздние снегопады, что чудесно подходило Крису. Он убедился, что заброшенный дом ещё не снесли. Заглянул внутрь и спустился в подвал. Идеально. Вернувшись к машине, проехал ещё немного и прикинул, сколько потребуется времени, чтобы добраться до озера. Озеро не могло похвастать крупностью, потому воду сковывал до сих пор прочный лёд. Крис прошёлся по льду, постоял у машины, оглядывая местность и продумывая последние детали плана. Собственному спокойствию он мог лишь молча поражаться. И при этом он не испытывал ни сожалений, ни колебаний, ни сомнений. Он не знал, нужно ли это Чонину, но знал, что ему самому — необходимо. И таки Исин был прав на все сто — Крис спятил. "Я неуязвим, потому что Ты — со мной". Крис отправился домой, устроился перед зеркалом и вывалил на стол всё, что купил не так давно. С первого раза ничего не получилось, но Крис упрямо пытался снова и опять. Пытался до тех пор, пока не удалось ровно нанести на лицо нужный тон. Экспериментировал с оттенками, стараясь изменить овал лица, сделать так, чтобы лицо казалось шире и короче. Подвёл глаза и добавил тёмно-синие тени. Чёрным карандашом терпеливо выводил брови поверх тщательно замазанных родных, придавая им другую форму. "Брови держат лицо. Если кардинально изменить форму бровей, лицо будет казаться другим", — рассказывал им на лекциях по криминалистике преподаватель, когда они проходили основы маскировки преступников. Губы себе Крис тоже нарисовал другие. Предварительно замазал всё тональным кремом, чтобы затушевать естественный контур, а потом карандашом нарисовал контур новый. Немного помады нужного оттенка и блеска. Осмотрев результат в зеркале, Крис запихнул в ноздри ватные валики, чтобы сделать нос крупнее. Довольно кивнул и надел парик, спрятав под ним светлые волосы и прикрыв искусственными прядями уши. С ростом он ничего сделать не мог, зато мог обмотать пояс парой толстых шарфов, чтобы казаться со стороны грузным и тяжёлым. Из одежды он выбрал то, что точно раньше не носил. Вскоре из зеркала на Криса смотрел мужчина лет тридцати. Эдакий молодящийся типчик, старавшийся выглядеть ярче. С Крисом этот мужчина не имел ничего общего, а над верхней губой у него красовалась крупная родинка. "Дайте им деталь, которая не будет заурядной, — и они запомнят только её". В одиннадцать вечера Крис заходил в новом облике в тот самый клуб. К полуночи он облазил весь клуб и осмотрел всех посетителей. Здесь были четверо. Двух не хватало. Но жадность — это грех. Крис направился в туалет, где и засел. Для начала он, конечно же, прикинул расстояние и путь до чёрного хода. Рядом с дверью спал его "кадиллак". Дверь до этого была заперта, но Крис открыл её, просверлив замок строительным "пистолетом" — семь секунд возни всего-то, и плотно притворил. Первой в туалет к пауку залетела одна муха. Парень нетвёрдо стоял на ногах и пытался отлить. В одной из кабинок увлечённо трахались и громко стонали, поэтому Крис со спокойной совестью ухватил парня за шкирку и врубил лбом в стену. Закинул себе на плечо руку и отволок к чёрному ходу. Запихнув безвольное тело в багажник, достал подготовленный свёрток. Прямо сквозь ткань брюк всадил иглу шприца и неторопливо вдавил поршень до отказа. Закрыв багажник и сунув в пакет под передним сиденьем уже ненужные инструменты, вернулся в туалет и принялся ждать. В его сети спустя час угодили сразу две мухи. Один из парней заперся в кабинке, а второй принялся наводить лоск перед зеркалом. Крис терпеливо ждал, пока в сортире останутся только трое — он сам и две мухи. Голова работала чётко, как часы. Он даже не беспокоился, когда парочка у двери затянула поцелуй. Они всё равно ушли. Едва дверь за ненужными свидетелями закрылась, Крис двинулся в том же направлении, но, оказавшись за спиной у парня, что торчал перед зеркалом, Крис резко ударил ребром ладони немного ниже затылка и подхватил обмякшее тело. Выдернул ремень, скрутил и сунул в свободную кабинку. Прислонившись плечом к перегородке, принялся любоваться на выкрашенные чёрным лаком ногти. Ну а когда третья муха полезла из кабинки наружу, Крис просто долбанул дверцу ногой. Не особенно трезвый парень "поцеловался" с дверью лбом. Поскольку дверь летела ему навстречу с отличной скоростью, парень тоже попрощался с сознанием и провалился в личную нирвану. Крис первым отволок его к машине, прикинул размер и вес и тоже сунул в багажник, чтобы затем сделать укол. Вернулся в сортир и забрал связанного ремнём кадра — тот ещё не оклемался. Тем хуже для него. После укола он бы точно не оклемался в ближайшее время. Этого Крис устроил на заднем сиденье. Осталось поймать четвёртую муху. Впрочем, ловить одного было всяко проще. Всего лишь полчаса ожидания — и Крис отъехал от клуба с четырьмя пассажирами в "кадиллаке". Машину он остановил немного в стороне от шоссе, натянул бахилы и вышел наружу. С неба густо валил обещанный синоптиками снег. Крис прошёл к дороге, что вела к заброшенному дому. Веткой опробовал толщину наста и прикинул вероятное количество снега, что должно было насыпать к утру. Ему подходило. Пожалуй, стоило поблагодарить преподавателя криминалистики за его опыт, который Крису уж точно пригодился. Крис вернулся к машине, съехал на узкую дорогу и подкатил к дому. Вовремя — четвёртая муха затрепыхалась. Ожидаемо, потому что ему укол Крис делать не стал. Чем раньше начать, тем быстрее можно будет закончить. Как раз временем Крис не располагал. Он перетаскал пойманных мух в подвал. Троицу спящих надёжно связал ремонтным скотчем. Ещё и рты всем заклеил для надёжности. Потом притащил связанного четвёртого и сбегал к машине ещё раз, чтобы принести ящик с бутылками пива. На глазах у перепуганного четвёртого Крис разложил ножик и принялся срезать одежду со своих пленников. Срезал всё, чтобы не мешало. И не сильно волновался, если в процессе на телах пленников оставались царапины. Покончив с одеждой, Крис запихал лоскуты в пакет для мусора. Потом неспешно достал из ящика бутылку пива, сорвал крышку и вылил содержимое себе под ноги. Остававшийся в сознании парень испуганно и с недоумением смотрел на него. Крис подкинул в руке бутылку пива, проверил, надёжно ли сидят перчатки на руках и подошёл к перепуганному пленнику. Медленно опустился на корточки, всматриваясь в лицо с отлично заклеенным ртом. Имя он выкинул из памяти за ненадобностью. С той же лёгкостью, с какой это имя скоро все забудут навеки. — Ты ведь знаешь, какой грех совершил? — доверительным тоном поинтересовался Крис. — Ты помнишь, на кого посмел поднять руку? Впрочем, да, в твоих руках ведь была бита. Интересно, у тебя есть таланты? Хоть какие-нибудь? Не думаю. Но ты запомнишь его имя. Потому что, подыхая тут, ты будешь думать только о нём. И ты будешь проклинать себя за то, что сделал и собирался сделать ещё. Парень принялся мотать головой, словно пытался убедить Криса, что никогда в жизни не посмеет сделать Чонину ничего плохого. — Прости, но я тебе не верю. Покаяние должно быть искренним, а не по принуждению. Но я слышал, как ты смеялся в то время, когда он лежал в клинике. Ты смеялся, а ему делали переливание крови. — Крис едва не раздавил в руке пустую бутылку от боли, что всколыхнул собственными словами. — Я дам тебе время на покаяние. Умирать ты будешь почти сутки. А теперь, детка, покажи свои прелести... Парень пытался хоть как-нибудь избежать уготованной ему участи — достаточно испорченный, чтобы сообразить, что намеревался проделать Крис с ним с помощью пустой пивной бутылки. Но ему сопротивление не слишком помогло. Крис втолкнул ему бутылку в задний проход сначала горлышком. Покачал без жалости и осторожности, вталкивая так глубоко, как получится, методично расширяя отверстие достаточно, чтобы после втолкнуть в дрожащее тело уже донышком. Старательно дожимал, чтобы ввести всю бутылку. Покончив с этим, свалил парня на бок, отвёл назад ногу и с силой ударил — до отчётливого хруста стекла внутри тела. Парень так широко распахивал глаза от боли, что белки покраснели от полопавшихся сосудов. Кричать он не мог толком — Крис позаботился о тишине. Он хотел, чтобы все шестеро умерли друг за другом, но в разное время — проще будет ввести в заблуждение полицию. Конечно, в итоге они всё равно поймут, от чего именно умерли жертвы, но время будет упущено так или иначе. И они будут думать, что долгая смерть входила в намерения убийцы, а это заставит их думать о другом. Именно этим соображением определялся выбор способа убийства — ничем больше. Потому что Крис ничего не чувствовал к этим мухам. Вообще ничего. Ноль. Абсолютный. Он всего лишь хотел удалить их из своей реальности и реальности Чонина. Фатальная несовместимость. Эти мухи такой реальности не заслужили и недавно окончательно потеряли на неё право. Крис без сожалений покинул заброшенный дом и вернулся в город. Позаботился о внешнем виде и помчался в клинику. Прибыл аккурат к девяти утра. — Думаю, через три дня вы сможете забрать его домой. В течение недели, конечно же, ему придётся показываться мне каждый вечер. И, знаете, поговорите с ним, пожалуйста. — В смысле? — Крис настороженно уставился на врача. — Он почти не ест. Мне бы не хотелось кормить его другим способом. Но если он не будет есть, вы не сможете забрать его. Поговорите с ним. Я понимаю, что у него нет аппетита после всего случившегося, но ему необходимо хорошо питаться. Особенно в его возрасте. И особенно в его нынешнем состоянии. — Я... попробую. — Попробуйте. Еду уже должны были принести. Если не будет сам есть, кормите его. Хоть как-нибудь. Не хотелось бы, чтобы ему стало хуже после всех наших усилий. Чонин тихонько лежал под простынёй, кое-как устроившись на боку. Точно слышал, как открылась дверь, и звук шагов Криса тоже слышал, но не отреагировал. Крис уныло осмотрел поднос на столике у койки. Как и предупреждали, Чонин к еде не притронулся. Оглянувшись на дверь, Крис махнул рукой и сбросил пиджак на стул, потом осторожно улёгся на койку рядом с Чонином и погладил его по лохматым тёмным волосам. — Тебе надо поесть. — Не хочется. — Знаю, но всё равно надо, иначе тебя не отпустят. А мне бы хотелось уже через три дня отвезти тебя домой. — Три? — Угу. Если ты будешь есть. Чонин шевельнулся и попытался перевернуться, чтобы улечься лицом к Крису. Получилось неважно. Крис приподнялся и помог Чонину занять нужное положение, вновь лёг, поймал пальцы Чонина в ладонь, поднёс к губам и легонько поцеловал. — Всё будет хорошо, вот увидишь. Крис старался не глазеть на разноцветные разводы на лице и шее Чонина. — Сомневаюсь. — Чонин впервые за эти дни смотрел на него прямо и не отводил глаза. — Если сделали раз, и ничего за это не было, сделают ещё раз. А я не такой уж и наивный дурак — везение вечным не бывает. Хён, мне нельзя туда возвращаться. — Но ты вернёшься. — Крис снова поцеловал узловатые пальцы и слабо улыбнулся. — Я обещаю тебе, это больше не повторится. Если хочешь, я могу поклясться. С тобой всё будет хорошо. С тобой всегда всё будет хорошо. Мне ты ведь веришь? — Не знаю, — выждав немного, ответил Чонин. — Что мне сделать, чтобы ты поверил мне? Чонин осторожно придвинулся ближе и уткнулся носом Крису в грудь. И только через несколько минут едва слышно пробормотал: — Уже ничего, хён. Ты сделал всё, что мог. Я поем, но завтра. Съем всё. Но не сейчас. — Почему? — Не могу... Слишком больно даже говорить, не то что есть, — неохотно признался Чонин почти шёпотом. Крис обречённо смежил веки и обнял Чонина, стараясь не причинить боль. Врачи тоже хороши, даже не сообразили, что ребёнок не ест не потому, что не хочет, а потому, что ему больно. Всё тело до сих пор один сплошной синяк. — Тогда поспи. Я никуда не уйду. — Хён... — М-м-м? — Нет, ничего.