Бог должен быть безгрешен

- 12 -

Домой Крис вернулся около пяти утра. Вернулся не пьяный, но и не безупречно трезвый. В помятой одежде, пропахшей одеколоном Джимми и кого-то ещё. Планировал тихо принять душ и залечь в спячку в своей комнате. Не вышло. Чонин сидел за кухонным столом. Неизменно босой, забравшийся на стул с ногами. На столе перед ним лежала книга, половину которой он успел прочесть до возвращения Криса. Вскинув голову, Чонин бросил на него короткий взгляд, аккуратно положил между страницами закладку, закрыл книгу и соскользнул со стула. Молча прошёл мимо и стал подниматься по лестнице. — Спокойной ночи, — тихо проронил в пустоту Крис, глядя прямо перед собой — туда, где минуту назад сидел и читал книгу Чонин. В ответ не услышал ничего. Ни слова. Алкоголь даже в небольших дозах был плохим советчиком. А ещё жутко хотелось помыться и лечь спать, а не вести долгие беседы с Чонином, выясняя причины странного поведения. Крис едва не уснул в ванне, нашёл в себе силы доползти до кровати и забраться под одеяло. Чувствовал себя премерзко, потому что с кем-то потрахался, но не помнил, с кем. Точнее, не потрудился спросить имя случайно оказавшегося рядом и готового к приключениям гостя. Гость ничем не походил на Чонина — высокий, но субтильный типчик с полным отсутствием даже намёка на мускулатуру, бледной кожей и звучным тенором. Зато стонал и скулил на весь дом, наверное, пока Крис пытался вбить в него всю свою депрессию. Конечно, депрессия никуда не вбилась, а при Крисе и осталась. Потом ещё и Исин так посмотрел на него, что стало противно от себя самого же. А Чонин просто добил. Морально уничтожил и растоптал Криса окончательно. Крис поднял над собой нарисованный в воображении плакат: "Я умер, забудьте про меня на пару суток". Он старательно закрывал глаза и пытался уснуть, но в мыслях толпились сотни вариантов на тему, как объяснить то, что Чонин видел, безобидно и сведя к шутке. Поскольку решения задачи не существовало в принципе — трудно сделать вид, что присосался к губам левого парня так, ради смеха и в шутку, мимо, дескать, проходил, а дай-ка чмокну взасос, вот прикольно будет! — все варианты отпадали в стадии зародыша. Всё-таки Крис считал Чонина невинным и чистым, но не кретином уж точно. Если один парень лезет целовать другого всерьёз, то это уже кое-чем попахивает. А если называть вещи своими именами, то не попахивает, а откровенно воняет. Ну а если парень не просто лезет, а целует, то тут уже вообще всё ясно. И даже на алкоголь не списать, потому что Крис не успел набраться ни тогда, ни потом. "Скажи ему всё так, как есть", — настойчиво подсунула память слова Исина. Ага, вот прямо с разбега и сразу потом пинком под зад из этого дома, а Крис даже квартиру себе не присмотрел в качестве запасного варианта. В общежитие сейчас соваться — дохлый номер. Значит, сначала надо присмотреть жильё, а потом говорить так, как есть. Чтобы после не сидеть бездомным псом под дверью у Чонина. Хотя... даже с присмотренной квартирой Крис наверняка сидел бы под дверью бездомным псом. Потому что Чонин, чёрт возьми. За ним же надо присматривать, иначе снова влипнет. И никто, кроме Криса, не в силах за ним нормально присмотреть. Его мальчик — настоящий непоседа с обострённым чувством справедливости. Если его случайно не зацепит, он сам себе найдёт на голову кучу неприятностей. И да, Исин снова прав, потому что это точно любовь. Когда готов солгать, пойти куда угодно, сделать что угодно, убить и умереть ради конкретного человека, то это, дьявол её возьми, любовь в особо острой форме. И она не лечится. Без вариантов. И этой любви всего шестнадцать. Потому что Крис тоже мастер наскребать себе на хребет. Нет бы влюбиться в кого-то нормального. В Исина, например. Исин вообще замечательный. По нему любовь рыдает горючими слезами. Но нет. Крис же любит трудности. В количестве. Поэтому Чонин. Поэтому Крису надо подыхать каждый раз, глядя на это малолетнее безобразие, сияющее солнышком и ни о чём не подозревающее. Подыхать, мечтая о том, что никогда не сбудется. Подыхать от его чистоты, таланта, педантичности и неожиданно взрослой рассудительности. А ещё у Чонина никого нет тут — один Крис. — Господи, ну хоть уснуть мне дай, а? — уткнувшись лицом в подушку, взмолился Крис. — Ещё лучше — сдохнуть во сне. Или подскажи, где взять баллон с закисью азота. Сам убьюсь и умру под громкий хохот над самим собой. Исин как-то спрашивал, почему непременно баллон с закисью азота. А Крис неизменно отвечал, что это единственный приемлемый для него способ самоубийства. Гипотетически. Потому что подыхать настоящий мужчина должен с улыбкой. Со ржачем в голос — так и вовсе супер. Исин всегда издевался над Крисом и говорил, что самоубийство ему точно не светит, потому что нрав паршивый, а значит, ему на роду написано жить долго и мотать всем нервы. Паскуда?.. *** В десять часов, когда в небе весело светило солнце, Крис мыл посуду и ждал, когда Чонин соизволит спуститься к позднему завтраку. Соизволил. Молча. "Доброе утро, хён" и прилагавшаяся по умолчанию тёплая улыбка на смуглом лице сделали вид, будто их не существует. Хотя бы для Криса. Удар ниже пояса. Крис упрямо тёр тарелку и косился на Чонина. Чонин босиком прошёлся по коврику, проскользнул за спиной Криса, постаравшись не задеть его, и сунул нос в холодильник. За молоком, которое пять минут назад Крис поставил на стол вместе с чашкой какао. Не обнаружив в холодильнике молока, Чонин распахнул дверцу верхнего шкафчика, чтобы достать коробку с какао, которой тоже на месте не оказалось. И Чонин подозрительно притих. Крис выдержал две минуты, но всё же отвернулся от раковины, чтобы поглядеть, чем же там занят Чонин. Тот просто стоял, трогательно поджав пальцы на ногах, и пялился... Крис попытался проследить его взгляд и с удивлением осознал, что Чонин пялится на его бёдра, обтянутые серыми брюками, которые Крис обычно носил дома. Чонин медленно перевёл взгляд на лицо Криса и только через минуту понял, что пойман. Он резко отвернулся и, разумеется, впилился лбом во всё ещё распахнутую дверцу шкафчика. Громко зашипел от боли и прижал ладонь к пострадавшему месту. — Голову себе не расшиб, торопыга? Дай поглядеть... — Крис ухватил Чонина за футболку, дёрнул к себе и мягко сдвинул ладонь. — Гм, что ж, шишка будет, но ты выживешь. — Всё в порядке, — буркнул Чонин, вывернувшись у него из рук, обежал вокруг стола и уселся с другой стороны — подальше от Криса. С хмурым видом подтянул к себе чашку с какао, плеснул туда молока и принялся сосредоточенно пить. — А поесть? — Мне не хочется. — Чонин... — Я не голодный, — уже с раздражением отозвался Чонин, соскочил со стула и унёсся вверх по лестнице, чтобы через четверть часа спуститься с сумкой в руках. Крис недовольно глядел, как Чонин запрыгивал в ботинки и натягивал лёгкую кожаную куртку. — Ну и куда ты собрался? По субботам и воскресеньям Чонин по-прежнему никуда не ходил обычно. Только с Крисом, если у Криса появлялась идея, как им развеяться. Нынешняя выходка определённо выбивалась из привычного уклада. — К Тао. Мы перенесли занятие с пятницы на субботу, — коротко отчитался Чонин и ухватился за дверную ручку. — Постой. — Крис хотел дать ему денег на автобус, но Чонин помотал головой и тихо сказал, что деньги у него есть. Только уйти Крис ему всё равно не позволил: прижал ладонь к двери, помешав её распахнуть, и внимательно посмотрел на отчуждённого Чонина. Отметил упрямо выдвинутый вперёд подбородок — признак несогласия, злости и раздражения. — Может, всё-таки поговорим? Чонин решительно развернулся к нему и посмотрел в упор. — О чём? О том, что ты гей? — Например, — кивнул Крис. — Это твоё личное дело, хён, — отрезал Чонин и снова попытался открыть дверь. Крис руку не убрал. — Не совсем, если твоё отношение так круто меняется. Ты... подозреваешь меня в чём-то? — А должен? — Пальцы Чонина крепче сжали дверную ручку. — Нет. Послушай, ты прав, это моё личное дело, потому я не болтаю об этом направо и налево. Но тебе незачем беспокоиться об этом. Я прекрасно понимаю, что тебе всего шестнадцать. Ты ещё совсем кроха. Тебе не нужно бояться меня или думать... — Хватит, — тихо, но твёрдо остановил его Чонин с холодной яростью, от которой черты его лица стали ещё резче и острее, чем обычно. — Я так и понял. Всё в порядке, хён. Теперь, пожалуйста, убери руку, иначе я опоздаю. Крис обречённо запер дверь за Чонином и прислонился лбом к гладкому дереву. Потому что ничего нормального тут не было. Крис согрешил, солгав. Потому что не сказал всю правду. Часть правды — это всё равно ложь. И теперь отношение Чонина к нему отличалось от прежнего. Крис прикинул время, чтобы уложиться со всеми делами в три часа. Ну а через три часа он ехал в зал Тао, чтобы забрать Чонина и уговорить его хотя бы на прогулку по парку. В зале его встретил сам Тао — с удивлением и растерянностью. — Твоего мальчишку забрала Бьянка. Где-то полчаса назад. Он попросился в душ, переоделся, и они уехали. Он говорил, что ему надо то ли в школу, то ли куда-то рядом там. Крис знал, куда эти двое могли отправиться. Догадаться легко. Но какого чёрта? Откуда Бьянка узнала про зал Тао? На полпути к школе Чонина Крис додумался — Бьянка могла сунуть Чонину в карман бумажку с номером телефона. Она иногда так делала, если ей кто-нибудь нравился. А Чонин слишком любил танцевать, чтобы отказаться. Быть может, Бьянка никогда не попадёт на сцену как профессиональный танцор, но она действительно умела танцевать. Для Чонина это наверняка было важнее всего прочего. Не говоря уж о том, что похвастать большим количеством друзей Чонин не мог. Он вообще друзьями похвастать не мог. Крис не в счёт. Сунув руки в карманы пальто, Крис потом смотрел на танцующую под навесом пару и слушал гитарные переборы. Куртка Чонина висела на перилах, а он танцевал с Бьянкой, завязав полы клетчатой рубашки узлом над поясом брюк. И рядом с Бьянкой он не казался ребёнком. Крис вообще сомневался, что Бьянка помнила о возрасте Чонина, когда в танце касалась его скулы кончиками пальцев или проводила по тёмным волосам, убирая чёлку со лба. — Как ты горишь, не увидит только слепой. Крис вздрогнул от неожиданности и повернул голову, чтобы уставиться на "донну". Женщина сосредоточенно искала в почти пустой пачке сигарету. Нашла, щёлкнула зажигалкой и после тлеющим кончиком сигареты указала в сторону улыбающегося Бьянке Чонина. — Всякий раз, когда приходишь с ним, смотришь так, словно хочешь проглотить. — Это... не так. — Крис не стал задавать глупых вопросов вроде "Вы всё-таки говорите по-английски?", "Какого чёрта вообще лезете?" и прочей подобной чепухи. Эта женщина привыкла к власти и умела ею пользоваться. И Крис сейчас торчал в её царстве, где каждый исполнил бы её приказ. Она могла говорить всё, что желала сказать. Даже если это не хотелось слушать, выбора у Криса всё равно не оставалось. Он мог только уйти. — Ты умеешь лгать, но я слишком стара, чтобы меня можно было провести. Ты хочешь его. Ты любишь его. Но ты молчишь и горишь. Это как танец. Каждое движение твоего тела выдаёт этот огонь. А уж в танцах я разбираюсь. — Он всего лишь ребёнок, который и пожить не успел. — Если он ребёнок, это не значит, что в его голове и сердце пусто. Ребёнок — это не кукла. Это маленький человек. И твоя любовь может оказаться взаимной. Ты должен сказать ему правду, пока не выжег себя дотла. Так будет правильно. Крис криво усмехнулся. — Любовь не подразумевает взаимность, мэм. Ей это просто не нужно, если она настоящая. Она просто есть. — Конечно. Но почему ты лишаешь его права знать об этом? Знание не влечёт за собой обязательств. Зато откровенность вызывает доверие. Подумай об этом, чико. Просто подумай. Крис тоскливым взглядом проводил женщину, потом снова уставился на Чонина. Он в самом деле горел. Чувствовал, как с каждым ударом сердца под кожей волной проносится обжигающая кровь, тлеет в мышцах, сводит судорогой пальцы, спрятанные в карманах пальто. Потому что в крови яд, сладкий и желанный яд, имя которому — любовь. Хотя нет, этот яд назывался "Чонин". Сильнодействующий и смертельный. А противоядия не существовало. Не для Криса. Поздно. Он умер ещё ранней весной. Спустя час он решительно направился к навесу, прихватил куртку Чонина и поймал пальцами смуглое запястье. Чонин обернулся. Улыбка медленно сползла с его лица. — Хватит на сегодня. — Но я... — Достаточно. И ветер поднимается, а ты мокрый весь. — У меня ещё есть полчаса, — упрямо выдвинув подбородок, напомнил Чонин. Это ему не сильно помогло, потому что Крис решительно потащил его к сумке. — При нормальной погоде — не вопрос. Но погода портится, и скоро дождь пойдёт. — Крис снова протянул куртку Чонину, но его руки оттолкнули. — Дождя ещё нет. Если он вообще будет. — Не веди себя так. Как маленький. У Чонина дрогнули губы, но лицо тут же застыло неподвижной маской. Он выхватил куртку и сердито принялся надевать, потом наклонился за сумкой. Крис тоже ухватился за ручку, вознамерившись нести сумку сам. Как же. Чонин отнял сумку, грубо оттолкнув его ладонь, и быстро зашагал к проулку, чтобы выбраться на центральную улицу. Крис догнал его у начала проулка, отобрал сумку и смерил строгим взглядом. — Если хочешь высказаться, то вперёд, — резким тоном предложил он. — Это лучше, чем терпеть твои капризы. Тебя так напрягает то, что мне по душе парни? Или ты просто ревнуешь? Чонин побледнел, ошпарил его яростным взглядом и вознамерился удрать, бросив едва слышное: — Пошёл к чёрту! Крис поймал его за шиворот, дёрнул к себе, заставив уткнуться носом в шею, и обнял, почти коснувшись губами уха. — Я не прошу ни о чём, мой мальчик. Только об одном. Чтобы я мог оставаться рядом с тобой и не думать, сколько осталось времени. Просто быть рядом. Как раньше. Ничего больше. Мне и этой малости хватит для счастья. Пожалуйста, не будь таким. Мне... не хватает тебя. Он всё-таки провёл губами по кромке уха, отпустил Чонина и двинулся по проулку к дороге, где скучал у тротуара "кадиллак". Ну вот, сказал. Наверное. Ему оставалось пройти метров пять до тротуара, но позади раздался топот. Потом на спину обрушилась приятная тяжесть. От неожиданности Крис выпустил сумку из рук, обернулся, невольно обнимая Чонина за пояс, и шагнул к обшарпанной стене дома под пылким натиском. Целоваться Чонин определённо не умел, но Крис плавился даже от того, как он неловко прижимался упругими до твёрдости губами, взволнованно дышал и мял пальцами ткань пальто, отчаянно пытаясь удержать Криса на месте. И вкус его губ напоминал Крису прозрачную родниковую воду. Коснуться лица, тронуть ладонью затылок, поймать губами нижнюю губу и показать, как надо целовать. И молиться про себя, чтобы не сорваться, потому что... Потому что в сравнении с этим долгое ожидание и любые фантазии ничего не значили. Потому что это было лучше, чем Крис мог себе представить. Как очищающий огонь. Пыл, страсть и невинность. Трогательное любопытство и приоткрытые губы... Прижав Чонина к себе крепче, Крис зачарованно вёл кончиком языка по кромке зубов. Медленно и осторожно углублял поцелуй, чтобы не спугнуть, умирал от робких ответных касаний... Пока не провёл пальцами по липкой от пота коже на пояснице. — Бегом в машину. Сию же секунду, — задыхаясь, шепнул Чонину на ухо и развернул носом в нужном направлении. Запихнув на заднее сиденье сумку, Крис тоже полез в салон. Захлопнув дверцу, покосился на Чонина. Тот чуть ли не клубком свернулся. И скулы у него заливал яркий румянец смущения. Он тронул кончиком пальца нижнюю губу и бросил быстрый взгляд на Криса. — Прогулку отложим на завтра, — пробормотал Крис, безуспешно пытаясь сделать вид, что ничего особенного не случилось. Чонин промолчал. И молчал всю дорогу до дома. Просто смотрел в окно и время от времени закусывал нижнюю губу. Первым делом Крис отправил Чонина в душ и переодеваться в сухую одежду, сам же занялся лёгким перекусом и горячими напитками. Ну а когда Чонин соизволил спуститься в гостиную после душа, Крис отправил его на диван. — Да всё в порядке, — возмущённо зашипел Чонин, углядев у Криса в руках тюбик с согревающей мазью и пластыри. — Уж конечно. Торчал на ветру с мокрой спиной — и всё в порядке. Лежи спокойно. Крис потянул вверх футболку, облизнул губы, но твёрдо выдавил на ладонь мазь и принялся втирать её в смуглую кожу на пояснице. Чонин тихо вздохнул и обречённо уронил голову на скрещенные руки. Крис любовался блеском гладкой кожи под пальцами, проводил вдоль позвоночника, ощущая жар тела. Потом с сожалением отвёл ладони и принялся лепить согревающие пластыри. Закончив, расправил футболку, наклонился и почти невесомо коснулся губами шеи — над воротом футболки. Чонин слегка повернул голову. Глаза под полуопущенными ресницами загадочно блестели. — Поешь что-нибудь, а то с утра голодный. И мне надо позаниматься. В понедельник защита проекта. Крис вздохнул, оставшись на диване в одиночестве. На глаза попалась пятничная газета. Крис смахнул её со стола и развернул, бесцельно шаря взглядом по заголовкам и мелким строчкам. А на предпоследней странице наткнулся на небольшую статью о найденных в лесу двух телах. В статье никаких подробностей не было, да и имена не сообщались, но Крис узнал место. Не лучшая новость, хотя тела обнаружили позднее, чем Крис рассчитывал. Скорее всего, ещё потребуется время, чтобы тела опознали. И чтобы определили наверняка причину смерти.