Непрожитая жизнь

Дарина прогуливалась по галерее Крыла Мастеров. Она уже битых три часа делала вид, что наблюдает за работой ювелиров в обширном подгорном чертоге, и бездумно листала книгу с гравюрами, а сама все искала глазами, не мелькнет ли среди мастеров знакомая черная грива с проседью. Этот день обещал стать таким же безрезультатным, как и вчерашний и все его предшественники. Поиски не приносили никаких результатов, а спросить хоть у кого, где отыскать Торина, она боялась, так и не придумав достойного предлога для встречи с ним. "Я знаю, что ты где-то здесь, чувствую твое присутствие, - женщина перевернула еще одну страницу, глядя в сторону. - Где же ты? В глаза бы в твои ясные еще раз посмотреть ... хоть мельком... хоть на минутку..." - Госпожа! - ее нагнал один из слуг Даина. - Правитель тебя ищет. - Иду, - Дарина захлопнула книгу и поспешила вслед за гномом, расстроенная почти до слез. *** - Жизнь моя, - Правитель Железных Холмов встретил супругу в большом трапезном зале, поднявшись ей навстречу. - Время уже обеденное, а ты все пропадаешь где-то. - Задумалась, вот и не заметила как время летит, - Дарина уселась на свое место рядом с ним и равнодушно взяла с тарелки кусочек жареного тетерева. Еда перестала быть вкусной и желанной, вино казалось кислым, словно забродивший яблочный сок, а пироги всегда теперь казались пресными. Все стало немилым в знакомом и родном подгорном дворце. - Ты в последнее время плохо ешь, - Даин отложил косточку и пододвинул к жене блюдо с жареной рыбой. - Может чем-то расстроена? Не печалься, дожди скоро пройдут, и поедем с тобой кататься на пони по холмам. Я знаю, ты любишь зеленые деревья и травы. Еще твоя мать говорила, что от них твои глаза начинают сверкать подобно изумрудам. Дарина вздохнула и выдавила из себя улыбку. Даин так старался развеселить ее и хоть чем-то обрадовать, но на душе было тоскливо, как за окнами серым пасмурным днем. Все, чего ей хотелось, это увидеть Торина, просто смотреть на него, запоминать жесты, наклон головы, скупую улыбку и горчинку в глубине глаз. Мир словно утратил все свои краски для молодой женщины, ничто не приносило радости и не могло развеселить ее. - Поедем, конечно, дорогой, так хорошо будет покататься,- согласилась она. - А что ж ты своего родича не приглашаешь за стол? Даин вздохнул, казалось, немного огорченный ее вопросом. - Я уже несколько раз звал его отобедать с нами, но он сказал, что не хочет стеснять нас и потому будет обедать с остальными мастеровыми. Упрямец! Словно я стыдился бы его! Он и мастерскую Дивина почти что не покидает, с утра и до поздней ночи возится там с украшениями! Дарина кивнула, то ли соглашаясь, то ли понимая расстройство мужа, и заставила себя проглотить кусочек рыбы. "Мастерская Дивина, - подумала она. - там много лет никто уже не бывал. Старый мастер не брал учеников и его инструменты остались ненужными после его смерти". - Я вечером хотела почитать у себя в комнате, пока ты будешь занят послами людей. Может лягу пораньше спать. Даин кивнул ей и улыбнулся. В последнее время супруга была печальной, но он надеялся, что вскоре сможет снова порадовать ее изысканными украшениями и тогда грусть уйдет. Остальной обед прошел в полном молчании. Дарина поцеловала мужа в щеку, прежде чем покинуть трапезный зал, и отправилась снова бродить по галереям и переходам, стараясь как можно незаметнее добраться до мастерской старого гнома, который когда-то жил в Железных Холмах и был легендарным ювелиром и гранильщиком. *** Торин устало отложил резец и потер виски. От недосыпа начинала болеть голова, а он еще и половины того, что запланировал на сегодня, не сделал. "Так ты тут на вечность застрянешь, - подумал гном, пытаясь сосредоточиться на узоре. - Может стоит все же выспаться хоть разок, тогда и дело быстрее пойдет?" Торин вздохнул, отложил золотое кольцо, над которым работал, и взял пергамент, который лежал на краю верстака, исчирканный угольными набросками. С листа на него, как живые, смотрели глаза Дарины. Смотрели и смеялись, чуть прикрытые пушистыми загнутыми ресницами, в точности, как в их первую встречу. - Тебе бы височные кольца из мифрила и белого золота с темными гранатами, - обратился он к рисунку. - И серьги с горным хрусталем ... Гном улыбнулся, представив себе супругу родича в тонких ажурных украшениях из истинного серебра. В ее темных волосах гранаты сверкали бы горной смолой, а блеск мифрила согрел бы надменный взгляд. Торин положил рисунок перед собой, взял уголь и стал короткими штрихами набрасывать остальное лицо - овал, улыбку, чуть курносый носик, мягкие локоны, прикрывавшие уши. Он не мог не думать о Дарине, сам толком не понимая, что его так зацепило в надменной и холодной как лед женщине, которая принадлежала другому. Увидев ее лишь несколько раз рядом с Даином, он точно понял, что даже близко к ней подходить не стоит, потому что в этом юном существе гордыни больше, чем во всем его Королевском роде вместе взятом, но она манила и притягивала, настойчиво приходила в сны. Вечерами, выводя в серебре узоры при свечах, Торин ловил себя на мысли, что очень хотел бы, чтобы ее теплая рука легла на плечо и низкий чистый голос позвал отвлечься от изматывающей работы. "Бросил бы ты эти мысли, - говорил сам себе Король-изгнанник. - Не к добру они, да и до нежностей ли сейчас. Тебя в Эред Луин ждут, а ты застрял тут пока не отработаешь долг Даину. Забудь о ней, эта надменная девчонка ничего дальше роскоши не видит ..." Торин вздохнул, отложил в сторону рисунок и вернулся к кольцу, которое не закончил. Тихо скрипнула дверь, но он не стал оглядываться, - порой к нему заходили другие мастера-ювелиры спросить о способах обработки камней, или родители юных подмастерий просили взять их в ученики. Знаниями гном делился охотно, но вот учеников брать отказывался наотрез. - Дай мне минуту, почтенный, если вопрос не срочный, - говорил он, медленно выводя на золоте резной завиток. - Если же ты про ученичество спрашивать пришел, то скажу сразу, - я не беру учеников. *** Дарина вошла в мастерскую и закрыла за собой дверь. - Дай мне минуту, почтенный, - попросил Торин, не оглядываясь, и она села на высокий табурет, стоявший у печи, невольно улыбнувшись. Звук его голоса теплом окатил ее сердце и зажег в уголках глаз тихую нежность. Гном сидел спиной к ней, склонившись над верстаком, и скрипел каким-то инструментом по металлу. Справа от женщины на невысоком стеллаже стояли открытые шкатулки с заготовками для колец, венцов и ожерелий, были насыпаны горками ограненные камни. На верхней полке располагались деревянные коробочки с уже готовыми изделиями, и Дарина не смогла не восхититься тонкостью резьбы на золотых перстнях и совершенной огранкой камней. "Сколько же ты работаешь, Торин, ради своего народа! Нет, не правы те, кто считает, что ты не сможешь сберечь свой клан. В тебе горит такой огонь и такая сила, что, мне кажется, нет ничего такого, с чем ты бы не справился." Дарина перевела взгляд на широкую спину гнома и залюбовалась густой волной распущенных волос, которые давно не знали гребня и ножниц, но придавали Королю-изгнаннику лишь большее очарование. *** Торин закончил кольцо, придирчиво рассмотрел его и, признав готовым, удовлетворенно кивнул сам себе. - Я слушаю тебя, - он обернулся, вспомнив, что к нему пришли, да так и замер, уставившись на посетительницу. В углу его мастерской сидела Дарина и смотрела на него со странной теплотой, какой он прежде не видел у нее. - Госпожа моя, - Торин поднялся и слегка поклонился ей. - Чем могу быть полезен? Дарина посмотрела ему в глаза, снова окунувшись в теплую синь дорогого ей взгляда, и не смогла не улыбнуться. - Ты не приходишь обедать с нами, - она чуть склонила голову на бок. - Я принесла тебе поесть. Плавно поднявшись, Дарина подошла и поставила на стол корзинку, накрытую вышитой салфеткой. - И спасибо за гребни, - они бесподобные. Торин чуть не поперхнулся, услышав ее слова. От ее голоса сердце забилось быстрее, а на губах против воли появилась улыбка. - Не стоит благодарности, Госпожа моя, Даин всего лишь хотел порадовать тебя тем, что способно достойно оттенить твою красоту. Женщина подошла ближе, так что между ними осталось опасно маленькое расстояние, и заглянула прямо в глаза, чуть приподняв голову. - Я знаю, что муж просил тебя сделать черепаховые гребни, но ты сотворил чудо, которое превзошло их. Торин окунулся в ее зеленые глаза и промолчал, жадно впитывая взглядом глубину этого завораживающего омута. Сейчас Дарина не казалась ему ни надменной, ни избалованной. В ней словно сошлись первобытная красота гор и совершенство отполированного бриллианта, нежность первых ростков травы и тепло летнего вечера, все то, что Торин любил в мире, но никак не мог представить в одном живом существе. - Ты устал, - Дарина протянула руку и погладила его по щеке, ласково убрав за ухо длинные пряди волосы. Она не могла оторваться от лица Торина, отмечая про себя, что под глазами залегли тени, а уголки губ горько опущены вниз, что между бровей залегла морщинка, который прежде она не заметила. Ее теплая нежная ладонь коснулась так просто и естественно, что Торин не успел отдернуть голову, а потом просто не смог, зачарованный остротой этого простого и совершенно незнакомого ему ощущения, которое родило тепло во всем теле и заставило сердце сбиться с привычного ритма. Захотелось наклониться ближе, коснуться губами ее лба и непокорного локона на виске, узнать, как пахнут длинные каштановые волосы, собранные в сложную прическу, каковы на вкус губы Дарины и как она прошепчет его имя, подарив поцелуй в ответ. "С ума сошел! - завопил внутренний голос, заставив гнома резко протрезветь - Она - жена твоего родича, которому ты обязан столь многим!!" Торин дернул головой, разрывая прикосновение, и отшатнулся от Дарины. - Госпожа моя, тебе лучше уйти! Дарина сама вдруг вынырнула из сладкого дурмана своих ощущений, которые породило просто прикосновение, и уставилась на Короля-изгнанника широко распахнутыми глазами. - Торин ... Гном резко отвернулся, с трудом переведя дыхание, и с силой провел руками по лицу, словно хотел содрать налипшую паутину. - Уходи, Госпожа, а то платье огнем пропахнет. За обед - благодарю, но я сыт, так что забери его. Он сел спиной к женщине и уткнулся в огранку рубина. Руки дрожали и не слушались, резец скользил в мокрой вспотевшей ладони, грозя ранить поверхность драгоценного камня, но гном словно не замечал этого, пытаясь унять бешеный ритм сердца и тратя все силы на то, чтобы не оглянуться на застывшую за спиной женщину. Дарина уронила руку, с трудом уловив смысл его слов. Торин, что, гонит ее прочь? Не хочет видеть? Думает, что она такая чистюля, что запах огня для нее противен? Или же считает неверной женой, которая из прихоти пришла поиграть с ним, проверяя свои чары на родиче мужа?! "А ты такая и есть! - сообщил голос разума. - Готова уже в объятия другого упасть, честь фамильную позабыв! Распутная избалованная девка!" - Я просто ... - она сама не знала что сказать сейчас. - Ступай, Даин тревожиться будет. Дарина схватила принесенную корзинку и вихрем вылетела прочь, давясь слезами и болью в сердце, перемешанной с жгучим стыдом. - Я всего лишь из вежливости о тебе побеспокоилась! - выкрикнула она, прежде чем захлопнуть дверь. - Жалкий, нищий оборванец! Мне и дела нет до тебя никакого! Услышав хлопок двери, Торин уронил голову на руки, отшвырнув от себя резец. Драгоценные камни дождем посыпались с верстака, звонко барабаня по деревянному полу мастерской и заглушив тихий сдавленный рык. "Дарина! Прости меня! Это какое-то безумие просто!"