You always live twice

Неделя прошла быстро — пролетела, промчалась на всех парах, оставляя за собой какую-то особенную, гнетущую пустоту в душе. Когда эта пустота слишком уж растекалась во все стороны, Гас доставал ежедневник и вычеркивал из списка дел то, что он уже сделал, и вписывал что-нибудь новое. Пустота отступала. Больше всего ему сейчас хотелось, чтобы все, что он задумал, поскорее бы исполнилось. Одновременно хотелось другого: чтобы время чуточку притормозило бег, чтобы воспоминания — еще теплые и яркие — не таяли бы так быстро, чтобы не нужно было каждое утро отсчитывать, сколько уже прошло дней. Не представлять, что он будет помнить, когда пройдет, например, год, и тот-другой-счастливый-мир окажется непоправимо далеко: вот тогда он, наверно, и сам перестанет верить, что все это действительно случилось с ним. Время его не слушало. Оно вообще никого не щадило и ничего не лечило: правда, это Гас знал и раньше. Поэтому он снова сидел с раскрытым ежедневником. Останавливал ход шестеренок и разбирал механизмы, запущенные еще двадцать лет назад: потому что знал, что сделать это сможет только он сам. И почти не спал в последние дни: из-за разницы во времени европейским юристам приходилось звонить ночью. Когда телефон запиликал в очередной раз, Гас был уверен, что это снова тип из подставной компании, зарегистрированной на Каймановых островах не далее чем вчера. Это оказался Майк. — Похоже, у тебя скоро будут гости, — доложил он. Голос звучал спокойно. Разве что с небольшой иронией. — Тайрус сообщил мне, и я решил, что надо тебя предупредить. — Кто? — Миссис Уайт. — Хорошо, — ответил Гас и выключил связь. Дверной звонок раздался через полминуты. На пороге действительно стояла Скайлер Уайт, в деловом костюме и с сумочкой в руках — наверно, приехала прямо с автомойки. На мгновение Гас даже пожалел, что не приказал Тайрусу вежливо и убедительно спровадить ее домой. Не говоря уже о том, что он и сам мог просто не открывать дверь. Потому что о чем с ней говорить, Гас не понимал. А теперь произнес: — Входите, Скайлер. Называть ее по имени было и проще, и тяжелее. Проще потому что так он мог не вспоминать про разницу между «Уайт» и «Ламберт». Тяжелее потому что она была слишком похожа на ту-другую-Скайлер. И это мешало. Сбивало с какого-то внутреннего ритма. Заставляло оглядываться. Думать, что лучше бы она не приходила вообще. — Спасибо. Скайлер перешагнула порог, и Гас закрыл за ней дверь. — Я не отниму у вас много времени, мистер Фринг, — сообщила она. — Но я решила, что нам необходимо встретиться и поговорить. В тот раз, если верить Майку, Скайлер тоже так решила. Сама. Ничем хорошим это не закончилось. — Должна вас сразу предупредить. Если я не вернусь через три часа, — начала Скайлер и пристально посмотрела на Гаса, — Хэнк будет меня искать. — Вы вернетесь. Гас прошел вперед. Жестом пригласил Скайлер сесть за столик у окна. Она, правда, все еще медлила. Будто изучала его реакцию. — Я бы хотела кое-что объяснить. Насчет того, что тогда произошло. — Я знаю, что тогда произошло. Взгляд у Скайлер стал еще серьезнее и мрачнее, а Гас добавил: — Даже больше, чем знаете вы сами. — Хорошо, раз так. Разговор не получался. Хотя Скайлер все же подвинула себе стул и села напротив. — Кого вы пытаетесь спасти сейчас? — спросил Гас. — Как всегда: свою семью. — Тогда позвоните Солу Гудману. Он даст вам телефон... — ... специалиста по пылесосам, — закончила за него Скайлер. — Я уже в курсе. — Но вы так и не связались с ним. Из чего я делаю вывод, что Уолтер никуда уезжать не собирается. — Да. — Это очень глупо. — Звучит как угроза. — К сожалению, это просто факт. — А вы бы бросили все и уехали? — спросила Скайлер. — Вы, с вашими четырнадцатью ресторанами, и с сетью, по которой вы перегоняете мет из Нью-Мексико в Техас? — А зачем мне уезжать? — Предположим, у вас бы начались серьезные неприятности. — Я никогда от них не бежал. — Или опасность для вашей жизни. — Тем более. Скайлер покачала головой. — Уолтер тоже считает, что ему нужно потянуть время. — Он решил, будто я не знаю, кто в тот раз навел мексиканцев? Теперь Скайлер и вовсе не ответила, и Гас понял: она на самом деле пришла сюда спасать и защищать. Вот только не его. И не себя. Но пришла. — Мне жаль, что тогда так все получилось. Гас пожал плечами. — Вам нужен был не рецепт, — заметила Скайлер. — Вы правы. — А что? Он опять не знал как ответить. И представил себя тем-другим, респектабельным бизнесменом из Мюнхена. То есть, собой. — Мне кажется, я неплохо разбираюсь в людях. И предпочитаю, чтобы на моей стороне были самые талантливые и надежные. Скайлер задумалась. Перевела взгляд на дальнюю стенку — там как раз висели фотографии. А Гас вдруг подумал, что и снимки придется оставить здесь, в этом доме: ничто не должно вызывать подозрений. — Хорошо, — сказала Скайлер. Будто тяжелый молот ударил по бетонной плите и разбил ее вдребезги. — Я буду на вашей стороне. С одним условием: вы не причините вреда нашей семье. — Уолтер знает о вашем визите? — Нет. — В таком случае, вы берете на себя обязательства, которые не сможете выполнить. — Я устрою так, чтобы Уолтер… — … у вас не получится. — Вы его совсем не знаете. — Видите ли, — заметил Гас, — я считаю, что человек несет ответственность за тот выбор, который делает. Если бы я мог прожить жизнь снова, я бы, наверно, в некоторых случаях принимал бы иные решения. Сейчас я расплачиваюсь за то, что я уже сделал и что выбрал. Я готов платить по своим счетам. Но я не знаю, готов ли Уолтер? Скайлер не ответила. Гас снова выдержал паузу. Снова попытался представить, как выкрутился бы из этой ситуации тот-другой-Фринг. И чтобы он сказал Скайлер. И неожиданно понял: тот-другой-Фринг ей доверял. Если не сказать просто — верил в нее. Не сдался. Не ушел. И попал в ловушку — именно поэтому. Глупо поступил, короче. Хотя можно еще глупее. Если решиться. Если рискнуть. — Вы спросили, мог бы я уехать, — начал Гас. — Скажу честно, мне было бы очень сложно это устроить. Так, чтобы не подставить под удар никого из моих людей. Так, чтобы моя компания — я имею в виду ресторанную сеть — продолжала бы существовать, пусть формально и с другими владельцами. Так, чтобы ваш свояк не нашел бы даже следов мета ни в одном из моих грузовиков или складов. Так, чтобы я успел вывести из-под контроля американского правосудия максимум своих средств. Но сложно и невозможно — разные вещи. Они переглянулись, и Гас продолжил: — Я бы сделал это только в одном случае: если бы решил навсегда выйти из игры. — Почему? — Скажем так: я очень боюсь выиграть. С минуту Скайлер сверлила его глазами. Потянулась за сумочкой, вытащила пачку сигарет с зажигалкой, и тут же заметалась и извинилась — Гас, естественно, сказал, что ничего не имеет против — сунула сигареты и зажигалку обратно. — Значит, я все услышу в новостях? — В следующую среду. — Будет что-то вроде несчастного случая? — Вы почти угадали. Она тяжело вздохнула. Положила голову на согнутые в локтях руки и некоторое время сидела так, потирая лоб. Потом снова перевела взгляд на Гаса. — В таком случае, Уолтер не остановится. И вы даете ему очень сильный козырь. — Как я уже говорил: свой выбор каждый делает сам. А вам я очень советую уехать отсюда. — Почему? — Потому что очень скоро Хайзенберга найдут, — объяснил Гас. — Не УБН, а те, кто раньше работал со мной. Или же он найдет их — насколько я знаю, он уже ищет поставщиков метиламина. А дальше он будет строить империю. Уолтер ведь этого хочет, верно? Скайлер не ответила. — Поначалу у него будет все получаться — если он выйдет на правильных людей, а они вытянут логистику. Но есть одна проблема: Синалоа. Самый сильный картель в Мексике. Самый влиятельный. Рано или поздно мексиканцы заинтересуются, кто же производит синий метамфетамин. А договариваться Уолтер, к сожалению, не умеет. И вряд ли поймет, с какими людьми ему придется иметь дело. А потом станет поздно. Хотите сохранить ему жизнь? Поговорите со Шрейдером. Подкиньте ему намек. Чтобы Шрейдер вычислил, кто такой Хайзенберг. — Вы же знаете, что я не смогу. — Тогда уезжайте из Альбукерке. У вас есть деньги? Значит, устройте так, чтобы ваш сын получил стипендию в Массачусетский Технологический. Больше вас ничего здесь не держит. Скайлер опять сверлила его взглядом. — А чем вы сами займетесь после… — она осеклась. «Поеду домой», — хотел ответить Гас. Вслух он ответил иначе: — Закончу некоторые дела. И начну новые. — Новую жизнь? — Может быть. Теперь Скайлер усмехнулась, а в глазах у нее появился стальной и очень злой блеск. — Вы верите что сможете вот так — исчезнуть, забыть все прошлое и стать другим человеком? — Нет. — Тогда что? Просто откроете другую фирму? Займетесь легальным бизнесом? — Скайлер, — Гас улыбнулся, — но я уже занимался легальным бизнесом. Я могу взяться за любое дело и построить какую угодно компанию. Даже с нуля. И я, конечно, буду делать то, что умею лучше всего. Блеск в ее глазах вдруг погас. А злость сменилась бессилием. — Тогда я завидую вам. — Почему? — Потому что вы знаете, что вы лучше всего умеете. Гас помедлил. И некоторое время сомневался, стоит ли говорить вслух то, что сейчас собирался сказать. — Вы тоже это знаете. Просто вы боитесь. — И чего же я боюсь? — Неудачи, — ответил Гас. — Вы хотели стать писателем, верно? — Кто вам такое сказал? — Я искал информацию об Уолтере, а нашел вас, — солгал Гас. И решил разбавить ложь — правдой. — Поверьте, это было интереснее, чем докторские степени в Калтехе и «Серое вещество». Скайлер нахмурилась. Постучала ногтями по столу и резко выдохнула. — В молодости мы все о чем-то мечтаем. Хотим стать кем-то необыкновенным, а в результате... — Скайлер не договорила и махнула рукой. — Вот например вы. Когда вам было двадцать, вы, наверно, не собирались стать наркобароном? — Вы правы, — согласился Гас. — Когда мне было двадцать, передо мной был открыт весь мир. Да, мне едва исполнилось шестнадцать, когда моя мать умерла, но у меня оставался замечательный отец. Кстати, генерал контрразведки, очень уважаемый человек. У нашей семьи было много денег и положение в обществе. Больше всего на свете я хотел стать офицером. Хотя мои родственники советовали получить погоны, отслужить несколько лет, обзавестись знакомствами и пойти в политику или бизнес. Меня ждало самое блестящее будущее. Скайлер поначалу не отвечала. Выдержала паузу, долгую долгую, и за это время Гас тысячу раз пожалел, что начал рассказывать о себе, а потом решил — нет, так и будет правильно, только так, ведь он уже открыл ей дверь, уже впустил ее в свой дом, уже подпустил к себе, и закрывать эту дверь теперь — нельзя. — Что вам помешало? — Мой отец был на очень высокой должности, и хотя он очень старался угодить всем и дружить со всеми, он все равно нажил себе врагов. Мой лучший друг — за всю жизнь это был самый близкий человек, который действительно понимал меня — был коммунист. Как вы понимаете, это не могло кончиться ничем хорошим. — Вы были сыном генерала контрразведки и дружили с коммунистом? — Это долгая история. — А потом вы уехали? — Меня выслали из страны. Тот мой друг — тоже уехал. Через три года в Мексике его убили. По моей вине. Скайлер долго собиралась с мыслями — будто не решалась что-то сказать. А потом произнесла: — И вы решили отомстить. — Еще как. — Это тоже долгая история? — Я могу ее рассказать, — пообещал Гас, — но на одном условии. — На каком же? — Вы напишете книгу. — О вас? — Нет. О моей стране. О том человеке, который был моим другом. И, да, с этим сюжетом. — Вы слишком многого требуете от меня. Я не умею писать книги. Гас покачал головой. — Как-то раз я разговаривал с одной женщиной, и она рассказала мне случай из своей молодости. Она тоже хотела быть писателем, и уже почти написала целый роман — кажется, историческое фэнтези, а потом жесткий диск на компьютере сгорел, и починить компьютер никто не смог. Она сперва хотела все бросить, но потом решила иначе. Этот роман она написала снова, с чистого листа. Потом еще один. И еще. Пока ее не стали публиковать. Прошли годы, ее книги стали бестселлерами, а она сама — очень известным автором. — Не хватает только приторного финала о том, как потом она счастливо вышла замуж за миллионера. — Вы угадали. — Откуда вы знаете про тот случай с моим компьютером? — Я знаю, что это происходит со многими начинающими авторами. Вы можете остановиться, а можете — пойти вперед. — Я уже остановилась, — ответила Скайлер. — Мне жаль это слышать. Она поднялась, взяла сумочку и пошла к выходу. Потянула за дверную ручку, замешкалась, обернулась. Возвратилась к столу и снова села напротив Гаса. — Расскажите вашу историю. КОНЕЦ