Подари мне жизнь.

POV Тсуна Вы знаете, мне кажется, я влюбился. Чёрт возьми, да я до сих пор не понимаю, каким надо быть идиотом, чтобы вот так просто взять и полюбить ЕГО. Да-да, Вы не ослышались, это парень. Как Вы уже, наверное, догадались – это никто иной, как глава дисциплинарного комитета, а если проще – Хибари Кёя. Да, дьявол, вот только не смейтесь, ладно, но Кёя… он… он очень добрый. Да-да, он добрый. А-а, Будда, что за бред я несу, но вот Вы, например, задумывались о любви? Я лично – нет. Мне всю жизнь нравилась Сасагава Киоко и, казалось, что она – всё для меня. Я жил изо дня в день с мечтами о том, что однажды она ответит мне взаимностью, что выйдет за меня замуж и у нас родятся вечно орущие, но любимые дети. Однако, после того как я оказался здесь, в больнице, моё мнение о ней изменилось. Точнее, я понял, что она мне не нужна. Она не тот человек, с кем я хотел бы прожить всю жизнь. Однако моё Облако меня поистине удивило. Ну, вот скажите, может ли нормальный человек, вместо того, чтобы лично прийти и поговорить, сидеть каждую ночь, пока не начнёт светать на подоконнике? Сомневаюсь. А он смог. Однако, я до сих пор не верю, что такой, как он мог полюбить такого, как я. После того дня, как мы с ним поговорили, прошло уже две недели. Кстати говоря, мне кажется, я стал лучше себя чувствовать. Не знаю почему, но мне так хорошо. Но, тем не менее, за эти две недели он ни разу не сказал и не намекнул, что я для него что-то значу. Конечно, он признался, что думает последнее время только обо мне, но думать-то можно по-разному. Но, что же есть любовь? Я долго размышлял над этим вопросом. Раньше мне казалось, что это какая-то счастливая случайность, мне казалось, что человеку, дабы полюбить, не надо делать ничего, однако, каким же глупым я был. Ведь любовь и влюблённость – разные вещи. Влюбиться можно, действительно, лишь взглянув в смазливое личико и забыв, как надо дышать, смотря на мир сквозь розовые очки, но полюбить – это другое. Любовь – это когда ты видишь в человеке все недостатки, знаешь все его стороны, как хорошие, так и плохие, но просто любишь. Любишь, потому что он есть. Любовь – то самое чувство, которое подталкивает тебя к абсолютно безрассудным поступкам, заставляет самосовершенствоваться, приносить себя в жертву ради любимого. Если честно, я запутался. Я уже отчётливо понимаю, что к Киоко у меня была та самая влюблённость, но что именно из этих двух чувств я испытываю к Кёе, до сих пор не знаю. С одной стороны он для меня подобен лучику света, но с другой я всё ещё жутко боюсь его. Каждый раз, как он приходит, мне становится немного жутко, и я вновь становлюсь тем робким Тсуной. Но, стоит мне заговорить с ним, как я тут же начинаю понимать, что моё Облако – это моё Облако. Вы знаете, я вновь захотел жить. Да, мне вновь захотелось ощутить те незабываемые моменты, когда я был здоров, только в этот раз я хочу ощутить их вместе с Кёей. Ах, да, забыл сказать. На днях Реборн с мамой приходили. Странно вели себя, однако. Мама была такой счастливой, да и сам Реборн так поглядывал на неё. У меня сразу возникли кое-какие подозрения на их счёт, и они подтвердились, стоило мне позвонить Дино-сану. Я рад за них, но отца жалко. Всё же, мама действительно любила его, но, мой старик сам виноват, нечего было вечно пропадать, а после появляться раз в два года. Конец POV Тсуна Сидя в темном кабинете, освещённом лишь настольной лампой, Облако Вонголы перепроверял какую-то документацию. Всё же, обязанности главы комитета совмещать с обязанностями внешнего советника Вонголы было не лёгкой задачей, но Хибари был бы уже не Хибари, не справившись с такой ношей. Но, не смотря на всё это, бумаги занимали слишком много времени, от чего хранитель порой забывал, когда засыпал, просыпаясь утром всё в том же кресле. Однако это не мешало ему изо дня в день приходить к Саваде и так же строго следить за дисциплиной, как в школе, так и в городе. Но, он тоже человек, и, как и любой другой, имеет право на отдых. Отложив документы, Кёя, встав из-за стола, направился к небольшому диванчику, дабы прилечь и немного отдохнуть. До этого сидевшая на карнизе и напевающая гимн школы Намимори канарейка, увидев, что любимый хозяин предпочёл отдых работе, благополучно замолчала, и, последовав его примеру, нахохлилась, погружаясь в сон. Очнулся брюнет в тёмной комнате, освящённой лишь парой свечей. Благодаря хоть и тусклому, но свету разглядеть предметы не составило особого труда. Помещением оказался огромный кабинет. Антикварный круглый стол, примерно восемнадцатого века, выпиленный из красного дерева, занимал практически всю его площадь. По окружности стола стояло двенадцать деревянных стульев, возрастом, как и сам стол, обтянутых кроваво-красной тканью. Напротив окна стояло чёрное кожаное кресло, сравнительно больших размеров, а прямо напротив ещё одно, идентичное первому, в коем брюнет, кстати, и располагался. В углу кабинета находился небольшой диванчик. Окна закрывали старинные бордовые портьеры со свисающими позолоченными шнурами по краям. Старинный карниз, на коем держались шторы, так же был из красного дерева, украшенный восхитительной гравировкой, видимо, выполненной лучшими мастерами. По обстановке можно было предположить, что комната является совещательной, однако, не смотря ни на что, Кёя тут был впервые. Что оно такое и с чем его едят, ещё предстояло выяснить, и задерживаться в этом деле хранитель не собирался. Встав из-за стола и обойдя комнату, парень подошёл к двери, выкрашенной белой краской, и, осмотрев её, дёрнул за золотую ручку. Заперто. Прекрасно. Уже начав злиться, Облако, вновь повторив попытку открыть злополучную дверь, что есть мощи, ударил по ней ногой. Безрезультатно. Попадись ему это травоядное, доставившее его сюда, без раздумий забьёт до смерти. Развернувшись, начал наматывать круги по всему периметру комнаты. Подойдя к окну, отдёрнул шторы. Увиденное повергло в шок. Пустота. За окном ужасающая пустота, навевающая какой-то страх. И вот очередная попытка побега вдребезги развалилась. - Приветствую тебя, десятый хранитель Облака. Не ожидавший ничего подобного, парень, вздрогнув, обернулся. Голос человека безумно напоминал его собственный. Осмотревшись, Кёя таки наткнулся на будущую жертву. Им оказался высокий блондин с голубыми глазами. Одет он был в чёрное пальто, и внешне безумно напоминал самого главу комитета дисциплины, однако, возрастом был лет на десять старше. - Ты ещё кто? Тон десятого хранителя не предвещал ничего хорошего, однако, до этого выражение лица блондина, не выражающее толком ничего, исказилось в искреннем недопонимании. Подойдя к креслу, мужчина, усевшись, окинул брюнета изучающим взглядом с ног до головы, после чего, вздохнув, прикрыл глаза, откидывая голову. - Ты, действительно, не помнишь? - Я не обязан запоминать всех травоядных, так что лучше говори кто ты, или я забью тебя до смерти. - Я не обязан говорить тебе, кто я. Да и твоё общество меня совсем не вдохновляет. Я бы и сам с удовольствием забил бы тебя… - Алауди! Обернувшись, оба парня уставились на мужчину, появившегося в дверях. Возрастом он был лет так двадцати пяти, а внешне безумно напоминал Саваду Тсунаёши. - Джотто… - Хм, значит Алауди… - Хранитель Облака, приношу свои глубочайшие извинения, что вот так просто побеспокоили тебя, но, не держи на нас зла. Для начала, думаю, нам вновь стоит представиться. Я основатель группировки Виджиланте, а в дальнейшем первый босс Вонголы – Джотто. Этот злюка, коего ты видишь – твой предшественник – первый хранитель кольца Облака. - Ну и зачем я вам сдался? В момент улыбка на лице Примо, коя цвела на слегка смуглой коже, спала, выражение лица стало серьёзным, а в глазах проскользнула какая-то печаль. Уставившись взглядом светло-карих глаз в глаза цвета стали, мужчина, почесав шею, произнёс: - Хибари Кёя, мы здесь, дабы предупредить тебя. Десятый хранитель кольца Тумана. Будь бдительным, и не оставляй дечимо одного. Внезапно комната засветилась белым светом, а после перед глазами предстал всё тот же кабинет в доме хранителя, всё те же горы бумаг на столе, всё тот же спящий Хибёрд на карнизе, и лишь Облако Вонголы изменилось, заполнившись недопониманием. - И что это только что было?.. *** Больница Намимори. В палате №5 кардиологического отделения лежит парень пятнадцати лет. Уставившись в потолок, шатен, улыбаясь, о чём-то задумался. Бледную кожу украшал румянец, выступивший на впалых щеках. Казалось, что его хорошее настроение ничто не сможет испортить, однако… - Ку-фу-фу, Тсунаёши-кун… Неизвестно откуда взявшийся туман голубоватого оттенка полностью заполнил помещение, после чего показался силуэт парня с хохолком на голове. Не сложно было догадаться, что им оказался Рокудо Мукуро. Дождавшись, пока туман развеется, хранитель, подойдя к боссу, уселся на стул, закинув ногу на ногу и ехидно усмехнувшись. - Мукуро? Что ты тут делаешь? - Ку-фу-фу, Тсунаёши-кун, а ты разве не рад меня видеть? Оя-оя, а Кёя-кун каждый день тут ошивается. Твои слова задевают меня. - Мукуро, твоё общество меня никогда особо не вдохновляло. - О-хо-хо, Тсунаёши-кун, а я ведь с новостью к тебе пришёл, но если ты не рад меня видеть, то я пойду. Поднявшись, парень, наигранно приложив пальцы ко лбу, развернулся, делая шаг вперёд, как был остановлен фразой: «Какой ещё новостью?». Заинтриговал. Усмехнувшись, парень, разворачиваясь, вновь уселся на стул, проведя тонкими пальцами вдоль бокового острия трезубца. - Ку-фу-фу, Тсунаёши-кун, Кёя-кун уже, скорее всего, похвастался тебе своей новой должностью, не так ли? - Какой должностью? – удивлён. Хотя, нет, даже заинтересован. Что такого должен был рассказать ему Хибари? - Оя-оя, неужели не рассказал? А Кёя-кун теперь глава корпорации CEDEF вместо твоего папочки. Правда, хорошая новость? - П-Подожди, что: «значит, вместо отца»? А куда он сам делся? Добился. Он добился того, чего хотел. Кардиограмма на мониторе явно давала понять, что парень взволнован. А теперь, шах и мат. - Как куда? Тебе разве не рассказали? Тсунаёши-кун, твоего отца убили около месяца назад. Резко открывшаяся дверь в кабинет заведующего кардиологическим отделением, отлетела к стене, ударившись и разбив нанесённую штукатурку. В проёме показалась запыхавшаяся молодая медсестра, видимо, только в этом году окончившая колледж. Взволнованное выражение лица явно давало понять, что девушка чем-то озабочена. Найдя взглядом доктора и набрав в лёгкие как можно больше воздуха, собравшись с силами, выпалила на одном дыхании: - Доктор, Савада Тсунаёши из пятой палаты! Он… он умирает! Прибор. Прибор не может больше поддерживать работу сердца! Доктор, скорее, мы должны спасти его!