Игра стоит свеч

В универ я попала только к началу третьей пары, но и это, учитывая все мои сегодняшние приключения, уже казалось успехом. Живо отыскала нужную аудиторию, и как только вошла, тут же обратила на себя всеобщее внимание. — О, Пахомова объявилась! — как-то подозрительно радостно воскликнула Таня Петрова, наша новоиспеченная староста. — А мы думали, ты при смерти. — Это с какой стати? — поинтересовалась я, занимая свободное место на третьем ярусе. — А Олег Сергеевич так и сказал, цитирую: «Пропускать мои занятия, в том числе лекции, допускается, только если вы находитесь при смерти. В противном случае за прогулом последует наказание, и лучше вам ситуацию до этого не доводить». Вот так-то. — А когда на перекличке он тебя не досчитался, у него такое лицо было... — добавила тихая девочка с внешностью типичного ботаника. — Думаю, тебя репрессируют. — Ой, как страшно, — съязвила я, не поддаваясь на провокации. Но на самом деле страшно было. Очень. Аж поджилки тряслись. — А он не говорил, как отрабатывать? — Сказал, что вопрос будет решаться индивидуально, — сказала та же ботаничка, кажется, ее звали Наташа. — Тебе надо зайти к нему на кафедру после пар, тогда все и узнаешь. — Отлично! — улыбнулась я, стараясь морально подготовиться к предстоящей казни. Благо, на это у меня было целых полтора часа. Спасительная лекция пролетела, как одно мгновение, а я так и не придумала, что буду говорить в свое оправдание, и теперь уныло плелась на кафедру общей хирургии, будто на эшафот. Именно эта кафедра была вотчиной великого и ужасного Олега Сергеевича, хотя первокурсникам он почему-то читал анатомию. А так как я собиралась выбрать именно хирургию в качестве основной деятельности, этот человек имел для меня очень важное значение. Оставалось лишь надеяться, что не так страшен черт, как его малюют. Добравшись до места назначения, я робко постучалась и вошла. Кафедра пустовала, если не считать сидящего за столом в самом дальнем углу симпатичного мужчину лет этак тридцати, одетого в джинсы и свитер крупной вязки. — Здравствуйте, — вежливо начала я, обращая на себя внимание. — Не подскажете, где мне найти профессора Волкова? — Я к вашим услугам, — отозвался этот субъект, изучающе глядя на меня из-под круглых, как у Гарри Поттера, очков. Мою уверенность тут же как ветром сдуло, а ноги чуть не подогнулись от накатившей паники. И все же до конца не верилось: вот он — этот молодой человек с волнистыми, забранными в хвост волосами и вообще неформальным для преподавателя видом — профессор? Тот самый злостный тиран, которого все так боятся? Странно, он совсем не производил такого впечатления. — София Пахомова, — собравшись с мыслями, проинформировала я. — Сегодня не смогла... — А, Пахомова, — перебил он, — а я думал, мне так и не посчастливится наблюдать вашу персону в этом заведении. Проглотив это замечание, я подошла к его столу и продолжила: — Извините, что пропустила вашу лекцию, у меня машина сломалась и... — Я решила давить на жалость, но не получилось. Он опять перебил: — Мне совершенно безразлично, по какой причине вы отсутствовали, — судя по выражению его лица, так оно и было. — Лучше скажите, почему я не должен подавать запрос о вашем отчислении? Что? Я аж задохнулась от возмущения. Отчислении? За одну паршивую пропущенную лекцию? Да вы, профессор, в своем уме? Видит бог, я была готова на любую отработку, но это равнодушие, эта наглость преподавателя так меня разозлили, что я напрочь забыла о том, что должна его бояться. — Олег Сергеевич, я бы никогда не пропустила ни вашу, ни другую лекцию, если бы это зависело от меня, — начала я слегка дрожащим от еле сдерживаемого гнева голосом. — Я пришла сюда учиться, пришла совершенно осознанно, потому что сама выбрала эту профессию и намерена добиться в ней успеха. Но я не считаю, — и вы меня, конечно, извините, — я не считаю, что из-за одной пропущенной лекции, знания по которой я легко могу восполнить, меня следует отчислять. Впрочем, подавать запрос в деканат или нет — это ваше дело, но будьте уверены: я буду сражаться за свое место в академии. Все это я говорила предельно честно, глядя прямо в его холодные серые глаза, и ничуть не жалела о сказанном. Сидит он тут, видите ли, важная птица, повелевает судьбами студентов. Сам-то, интересно, как степень получил в таком возрасте? Купил, скорее всего, а теперь пыжится изо всех сил, пытаясь доказать, что чего-то стоит. От Волкова, видимо, не укрылось презрение в моем взгляде, он чему-то усмехнулся и сказал уже другим тоном: — Садитесь, Пахомова. Обсудим ваши дальнейшие действия. Я послушно уселась на стул напротив него. В ногах и во всем теле было такое жуткое напряжение, будто я всю ночь мешки с цементом разгружала. — Итак, первое, что вам следует сделать, — это взять у кого-то из однокурсников лекцию, переписать, выучить и изучить ту дополнительную литературу, что я к ней дал. Завтра в три часа дня придете ко мне на отработку. — Он говорил холодно, но, по-видимому, уже не был настроен так враждебно, как в первые минуты нашего «приятного» знакомства. — В это время я буду в городской клинической номер три, так что придете прямо туда. Это ясно? Я кивнула. — Во-вторых, к первому семинару — а он будет на следующей неделе — приготовите реферат по теме «Клетка» и выступите с ним перед группой. Литературу я вам дам. Пока все. — Пока? — уточнила я. Как по мне, так и этого уже было немало. — Посмотрим, как вы справитесь, — сказал он и вздохнул. Видимо, это беседа его утомила. — Я поняла, Олег Сергеевич, спасибо. Могу идти? — Можете, — коротко кивнул он. Выйдя с кафедры, я обнаружила расположившуюся неподалеку группку однокурсников, которых, видимо, просто распирало от любопытства. Едва я приблизилась, на меня градом посыпались вопросы: — Ну что? — Ну как? — Что он сказал? — Все в порядке, — сказала я и ободряюще улыбнулась. — Завалил работой, конечно, но это не страшно. — Как надо отрабатывать? — почему-то шепотом спросила Наташа. Я коротко пересказала то, что произошло в кабинете, опустив свою пламенную речь и то, что он собирался меня отчислить, но предупредила сокурсников, что занятия все-таки лучше не пропускать. Затем позаимствовала у той же Наташи тетрадку с лекцией, рассудив, что ее записи самые толковые, и, попрощавшись с ребятами, направилась в сторону библиотеки. Домой я пришла уставшая и разбитая. Хотелось отдохнуть, расслабиться, но не тут-то было. Едва я поела, как позвонил Стас. — Привет, тушканчик! — раздался из трубки его веселый голос. — Собирайся, я сейчас за тобой заеду. — Зачем заедешь? Куда собираться? — не поняла я. — Как куда? На хоккей! Сегодня матч, я же обещал тебя сводить. — Ста-а-а-ас. — Я схватилась за голову. — Давай не сегодня, а? Такой день был тяжелый, правда. Может, в следующий раз? — Ничего не знаю. — Он был непоколебим. — Собирайся, через полчаса заеду, по дороге расскажешь, что стряслось. Делать было нечего, пришлось повиноваться. Без особого энтузиазма выудила из шкафа черные джинсы и белый свитер, потом, подумав, прихватила еще и палантин: должно быть, на ледовой арене холодно. Надеюсь, матч пройдет быстро, без всяких там овертаймов. Овертайм... Откуда только слова-то такие знаю? Приготовившись, стала дожидаться Стаса, перечитывая конспекты. Калинин приехал ровно через полчаса, такой пунктуальности можно было только позавидовать. — Рад тебя видеть, детка! — промурлыкал он, когда я села в машину, и потянулся, чтобы поцеловать в щеку. Я отстранилась с хмурым видом: — Никогда больше не называй меня так, терпеть не могу. — Ладно, — легко согласился он. — Так что у тебя случилось? Я рассказала про Волкова. О своих утренних приключениях докладывать не стала: ненавижу попадать в дурацкие ситуации и выглядеть глупо. А перед этим пижоном так и подавно. — Тогда тебе тем более надо на хоккей. Проветришься, покричишь, стресс как рукой снимет, вот увидишь! Пришлось поверить ему на слово. Вскоре мы уже были на месте. Ледовый дворец являл собой весьма любопытное зрелище. Сколько бы раз я не проходила мимо него, меня всегда посещала мысль, что надо бы зайти, посмотреть, ведь интересно же, что там внутри. Но, как водится, дальше мыслей дело не дошло. И вот я здесь. Думала, что для того, чтобы попасть внутрь, надо отстоять длиннющую очередь в кассы, но Калинин-младший развеял мои сомнения, помахав перед носом пригласительными билетами. — Не парься, тушканчик, мы в VIP-ложе! — О-о-о, да мы крутые персоны? — А как же, — ухмыльнулся он. — Сейчас еще папа должен подойти, он такое не пропускает. Пошли? Внутри обнаружился просторный холл, заполненный людьми. Вот уж не ожидала, что у «Медведей» столько фанатов. На стенах висели информативные стенды, все довольно миленько, без лишней помпезности. Пока я оглядывалась по сторонам, Калинин сообщил, что пришли мы рано и можно сходить в кафе. Я согласилась. Было как-то все равно, я зверски устала и хотела спать. Кафе, расположенное на втором этаже здания, было чистеньким и уютным. Едва мы вошли, мой взгляд, как магнитом, притянулся к выставленным на витрине пирожным. Старая привычка заедать стресс сладким, от которой я изрядно мучилась все детство и наконец избавилась, норовила вернуться. — Хочешь что-нибудь? — спросил Стас. — Не откажусь от апельсинового сока, — с трудом оторвав взгляд от лакомства, сказала я и едва устояла на ногах от неожиданности. К нам приближался Кисляк. Да-да, мои глаза меня не подводили: это был тот самый парень, который тащил меня утром на буксире. Он уверенной походкой направлялся к нам, улыбаясь во все тридцать два зуба, а за его спиной болталась спортивная сумка с выглядывающей оттуда клюшкой. Приехали. — Здорово, дружище! Так и знал, что ты не пропустишь этот матч! — Подойдя, он обнял Стаса и лукаво взглянул в мою сторону. — Ну, я все еще на что-то надеюсь, — улыбнулся Калинин. — Кстати, разреши представить мою подругу... — Софи, — широко улыбнулся Кисляк. — Да, — удивленно моргнул Стас. — Вы знакомы? — Знакомы, — подтвердил довольный хоккеист. — С сегодняшнего утра. Я сделала страшные глаза, намекая на то, чтобы он ничего не рассказывал, но Андрей, видимо, моих знаков не заметил и стал в подробностях расписывать утреннее приключение: — А потом она сцену закатила в сервисе, я даже за механика испугался. — Вообще-то я тут стою, не видно? — Извини, — Кисляк панибратски похлопал меня по плечу. — Просто мне до сих пор смешно. Я только глаза закатила. Смешно ему, видите ли! Мне вот что-то совсем не весело. — Да уж, — хмыкнул Стас. — А почему ты мне не позвонила? — Чтобы ждать, пока ты с другого конца города доберешься? Ну извини, не до того было, — недовольно буркнула я. Да и вообще я Стаса с того ужина не видела, с чего бы мне обращаться к нему за помощью? — Ладно, ребят, я пойду, скоро на раскатку, — сказал Андрей. — Давайте, удачно вам раскатать «Стальных Львов». Передай ребятам, в случае победы я проставляюсь, — заявил Стас. — Заметано! — Кисляк щелкнул пальцами, подмигнул мне и направился к выходу. Ой, что-то мне совсем на этот матч идти расхотелось. — Ну вот, мне тебя даже с командой не пришлось знакомить, ты уже и так всех знаешь, — недовольно заметил Калинин. Интересно, а ему-то что не нравится? Зачем он меня вообще сюда притащил? У меня возникло неприятное ощущение, что он привел меня на смотрины, и именно поэтому ему не понравилась наша история с Кисляком. К тому же последний вызывает непростое впечатление. Слишком самоуверенный, держится так, будто считает себя центром вселенной. Вспоминая слова Калинина о том, что «таким, как мы, нужно держаться вместе», следует заключить, что Андрей явно из нашего круга. Так Стас что, боится соперничества? Из-за меня? Это просто смешно, учитывая то, что я никому из них не давала повода так думать. Эх, что-то мне подсказывает, что дело тут нечисто. — А команда что, состоит из одного Кисляка? — поинтересовалась я, поздно реагируя на предыдущую реплику. — Почему? — удивился Стас. — Ну так выходит, я знаю еще не всех, — с напускным весельем сказала я и потащила его к выходу. — Пойдем, а то начало проспим!