Охотник для мага

- Александр... Это имя маг может повторять снова и снова, перекатывая на языке, будто стараясь распробовать вкус. - Александр. Сумеречный охотник, стреляющий без промаха. Сумеречный охотник, что не расстается с луком и стрелами. Эдакий Робин Гуд с мечтательным взором и губами, о которых хочется слагать поэмы и оды. С губами, которые хочется целовать исступленно, слизывая вкус орехов, приправленных тмином. - Я Магнус Бейн, нас не представили друг другу, - говорит маг, ощупывая взглядом идеальное тело, будто бы отлитое из бронзы лучшими мастерами эпохи Возрождения. Но даже Микеланджело, что был столь искусен в любви, не под силу было создать подобное совершенство. - Я Алек, - отвечает охотник, дважды за вечер ненароком спасший его бессмертную жизнь, а Магнус готов поклясться, что только что рухнул в этот бездонный взор, вдруг вспыхнувший интересом и смущением одновременно. Я Алек. - Я буду звать тебя Александр. Он чувствует магию, струящуюся по венам, как и все эти сотни лет, он чувствует запах жизни и привкус азарта. Но никогда еще краски не были столь насыщены, а сам он не был столь восхищен. Пленен. Очарован. Покорен. Все теряет значение и смысл - разгромленные покои, трупы врагов, усеивающие пол тут и там, расползающиеся по паркету уродливые пятна крови. Только охотник и улыбка, от которой слабеют колени, будто он, Магнус, не древний маг, трахавший в свое время и королей, а обычная школьница, наткнувшаяся в коридоре на кумира. Забывшая, как дышать, говорить, соображать... Только охотник, а еще эта руна, выведенная на шее, как росчерк молнии на зеркальной небесной глади в грозу. Руна, которую он прямо сейчас мог бы очертить языком, прижав Александра к шершавой стене. Александр Гидеон Лайтвуд, ты станешь лучшим любовником из всех, что у меня были. Прекраснейшим из трофеев. Любимейшим из всех. Самым желанным. Единственным. Алек раздвигает в улыбке губы, чуть смачивая их языком, а Магнус уже представляет, как эти губы будут хватать жадно воздух и шептать-выстанывать его имя. Представляет, как красив он будет на его шелковых простынях - обнаженный и смуглый, утомленный от ласк и любви. Мой Александр. ... - Тебе нечего стыдиться, Алек. Это не жалость. Магнус и правда хочет, чтобы охотник понял. Любовь - это не порок, не увечье, не приговор. Не все, что мы принимаем за любовь, является ею. Теперь маг знает точно, что пойдет до конца. Он не отступит - особенно сейчас, когда увидел отчаяние в глубине похитивших его сердце глаз. Он не остановится до тех пор, пока Александр не станет его. От начала и до конца. Полностью. До кончиков этих длинных изогнутых ресниц, что так трогательно подрагивают, когда охотник смущен или расстроен. - Не понимаю, о чем ты. В его облике столько стыда и печали, что хочется просто прижать к груди и магией вытянуть всю боль и тьму, что заполняют изнутри, мешая нормально дышать. Он должен справиться сам, именно поэтому Магнус лишь выдыхает в ухо перед тем, как уйти: - Поймешь. Сильнейший из магов Сумеречного мира не будет играть с судьбой в поддавки. Александр Лайтвуд - свет очей моих, когда ты поймешь и придешь ко мне, я буду ждать тебя прямо здесь. Когда ты почувствуешь то, что чувствую я.