Мишень 204

      Последние три дня тренировки в Сейрин были до ужаса веселые, с точки зрения Куроко. На днях его неслабо потрепал Хранитель Облака Вонголы. Выглядел Фантом, как после бомбардировки: весь в ссадинах, пластырях и с перемотанной бинтами грудной клеткой. Сломанные ребра Кисе срастил, а на внешний вид ему сил не хватило, он и так вымотался после Савады (Мидорима вплетал в пули собственное Пламя, из-за чего лечение существенно замедлялось) и Сацуки. А потом Куроко еще сутки валялся в кровати, чувствуя как в нем аукается работа Хибари. Как только первый шок от лицезрения пожеванного разыгрывающего прошел, попытки выяснить, что произошло и кто посмел так обойтись с хилым парнишкой, иссякли, товарищи боялись лишний раз к нему прикоснуться. Кагами даже порывался его проводить, явно забыв, как его вырубила обычная уличная шпана.       — Может быть, тебе действительно лучше ходить в обход? — предложил Киеши, подойдя к Куроко во время уборки зала после тренировки, выражая одним лишь взглядом какую-то отеческую заботу. — Район у нас не самый благополучный.       — Все в порядке, семпай, — вымученно улыбнулся Тецуя, стиснув в руках плотнее швабру. — Я просто неудачно упал с лестницы.       — А тот парень с дубинками?       — Я же объяснял: просто театральная постановка. Извините, что сорвали тренировку.       Теппей ему явно не поверил, но больше ни о чем не спрашивал, за что ему большое спасибо. Не говорить же ему, что самый опасный тип в этом районе, это он сам.       — Киеши-сан прав, — подтвердил, случайно услышав разговор, Фурихата. — Я слышал, здесь новая банда объявилась. У их главаря даже позывной страшный — Стальной Кастет.       — Не верь тому, что болтают по подворотням, — небрежно повел плечом Куроко, слышать из чужих уст о собственных «подвигах» не хотелось.       — Это правда! — оскорбился Коки. — В трех кварталах от моего дома эти вандалы разгромили все в одном баре только потому, что им что-то не понравилось. Он тогда и сказал, что это территория Кастета. Жуть.       Куроко глянул на Фурихату, и наверное что-то в его лице показалось ему неубедительным, поэтому тот счел нужным добавить:       — Я слышал от парня, который там был.       — Поверить не могу, — пробормотал Куроко. Банды совсем распоясались. Еще и его прозвище присвоили, хоть оно ему никогда и не нравилось. Обычно Якудза держит их на коротком поводке, чтобы не наглели. Но когда не пойми что творится в самих кланах, то о такой мелочи, как мелкие группировки никто не думает. В то время, пока Акаши с Хранителями держали оборону от северных выскочек, низы почувствовали свободу, но были осторожны. Когда Куроко по приказу изменившегося Акаши делал вещи, о которых только перед походным костром рассказывать - легли на дно, прижав пузом ил. Сейчас, выходит, опять осмелели. По хорошему, их бы припугнуть, только лезть в это болото Тецуя не собирался. Поскольку проблема с Вонголой себя исчерпала, то Куроко предпочел бы больше дел с мафией не иметь. Если Хироши-сан хочет власти — пусть разгребается и с последствиями. А Тецуя просто будет играть в баскетбол.       Отличный план. Был.       Тецуя одного не учел. Саваду Тсунаеши.       Если где-то в мире и существовал кто-то еще упрямее Тецуи, то это определенно был десятый босс Вонголы. Сдержанного «нет» ему было недостаточно. Желание вернуть прежнего Акаши грело, конечно, но никакой уверенности не давало. А весть о возвращающемся Вайпере вообще отбила какое-либо желание принимать в безумной затее участие. Если бы не этот проклятый ребенок, ничего бы не случилось.       На собрания по обсуждении стратегии «как поймать японское Небо» он не появлялся. Его допытывала Сацуки, беспрерывно звонил Кисе — все тщетно.       Отыграв очередной тренировочный матч, в раздевалке Тецуя аккуратно, но медленно перематывал поврежденные участки тела. Это как после тренировки Вайпера: и сонная усталось во всем теле, и все синяки ноют. За обсуждением матча и соперников почти вся команда разошлась, осталось буквально несколько человек, когда Тецуя услышал голоса за дверью. Это была Айда и еще один мужской. Его Тецуя тоже узнал.       — Спасибо, — неловким, беспокойным тоном вещал Савада, это совсем не тот тон, которым он отдавал приказы своим Хранителям в заброшенном парке. — И еще раз простите за беспокойство. Но вы же его знаете: исчезнет и ищи его с ветром. Я просто беспокоюсь. Он на днях сильно подрался.       Тецуя с тоской глянул на окно под потолком. Жаль, слишком высоко, не забраться.       — Подрался? — удивился Кагами, глянув на Тецую. — Да тебе щелбан отвесишь — ты свалишься.       — Если только этот щелбан мне отвесит Ниджимура, — слегка улыбнувшись, проговорил Куроко. Если у него и появлялись мысли доказать, как Кагами не прав, то он их игнорировал. Те, кому Куроко это «доказывал», потом обходил его десятой дорогой.       — У Куроко действительно кулаки сбиты, — заметил Сатоши. Тецуя хмуро глянул в его сторону. Кагами теперь удивленно глазел на напарника.       В раздевалку постучали. Извинившись за беспокойство зашел невысокий шатен, растеряно оглянулся. Казалось, что он неловко себя чувствует рядом с рослыми баскетболистами. Савада умел располагать к себе людей, заметил Тецуя. На его неуверенную улыбку ему ответили тем же, но уже с поддержкой. А Кагами даже в шутку спросил, не он ли помял бока Куроко.       — Что? — выказал удивление Савада. — Нет. Разумеется, нет. Мне бы в голову не пришло драться с… Облаком, — на краткий миг заминки он задержал взгляд на Куроко.       — Как плечо, Савада-кун, — спросил Тецуя, не глядя на собеседника, словно его занятие требовало больше концентрации, чем казалось.       — Все хорошо, — заверил тот. — Уже не болит. Только след останется. Мидорима был очень любезен, сохранив мне руку в рабочем состоянии.       С этим Куроко не мог не согласиться. Мидорима отлично знает анатомию и очень метко стреляет. Обычно, такие выстрелы делаются для предупреждения, в доли миллиметра от важных мышц.       — Если бы вы не привязались к Момои-сан, ничего подобного не случилось бы.       — Ей не стоило брать чужое. Мукуро просто увлекся.       — С Туманом это бывает, — согласился он. К счастью для Савады, Тецуя давно знал Сацуки, чтобы об этом судить. — Ты зря пришел, Савада-кун.       — Я пришел поздравить с победой. Ты хорошо играл.       — Обычно меня на площадке не замечают.       — Работа у меня такая — замечать.       Ребята, не в силах понять разговор, быстро попрощавшись, ушли, оставив парней в раздевалке одних. Тсуна, видимо, решил взять Тецую измором, битый час вдалбливая ему простые истины: друзья, семья, мафия.       — Сила и способность затуманивать взор — это все заслуга твоего Пламени. Ты не можешь его загнать поглубже, когда тебе хочется.       — Меня не интересует.       — Ты просто боишься. Пока твоя подруга искала способ вытащить ваше Небо, все еще оставался крохотный шанс. Надежда штука поганая, но живучая. Ты мог не верить, что у нее что-то получится, но крошечная надежда всегда оставалась. А теперь у вас появился реальный шанс, и если ничего не получится — вот это будет на самом деле конец.       Фантом прерывисто выдохнул. Он давно так не злился. Что этот Савада вообще понимает. У него все внутри клокотало. Набатом билось: неправда, неправда, неправда. Если честно, как так получилось, что Савада оказался прижатым к шкафчикам, а за горло его придерживала собственная рука, Куроко не понял, только наткнувшись на пылающий золотом взгляд, позволил занесенному для удара кулаку с кастетом обрушиться на металл. Савада не шелохнулся.       — Не говори о том, чего не знаешь, — Куроко тяжело дышал, слова подбирались с трудом. Ему не нравилось себя так чувствовать. Еще ни разу такого не было, чтобы он призывал Пламя неосознанно.       — Зато ты знаешь, — согласился с ним Тсуна совершенно спокойно. — Ты сам мне говорил, как больно Хранителям без Неба.       Куроко устал. Совсем. Из него словно выпустили весь воздух. Он ведь даже успел смириться с тем, что он причиняет боль другим людям, хоть они того и заслуживают, ради процветания семьи. А вот с тем, что семьи этой уже нет, примириться не может. Савада в чем-то определенно прав, но не признаваться же.       — А теперь будь любезен, Тецуя-кун, отпусти меня. Я, конечно, собирался приехать один, но с моими Хранителями это сложноисполнимо.       — Ты приехал один? — не смог скрыть удивления фантом. — Савада-кун, ты с ума сошел? В Токио, если ты не заметил, во всю свирепствует война за право называться правящей семьей. Жить надоело? Пока никто не в курсе, что ты был у Хироши, но когда станет известно — его люди не выдержат конкуренции.       — Мне следует написать диссертацию на тему, как вывести из себя собеседника. Вайпер говорил, что ты самый сдержанный.       — Я извинился.       — Я не об этом, — отмахнулся тот. — Есть теория, что Хранители после смерти Неба становятся неуправляемыми. Подтверждения этому, впрочем, нет, обычно они умирают раньше.       — Ты же сказал, что наш босс жив.       — Я сказал, что мы поможем его вернуть, если это так.       Куроко неожиданно остановился, прислушиваясь вокруг.       — Хорошо, — согласился Куроко, от него все равно никто не отстанет. — Но мне тогда нужно будет уладить одно дело. Не попросишь свое Облако составить мне компанию.       — Хибари? Он здесь?       — В квартале от нас. Не достаточно близко, чтобы ты его заметил, но и не достаточно далеко, чтобы не успеть ко второму удару, если мне вздумается тебя убить.       Тсуна надел наушники и позвал своего Хранителя. Тецуя задрал голову, чувствуя приближение чужого Пламени. Брюнет неодобрительно посмотрел на него с крыши заброшенного здания.       — Приглашаю на вечеринку.       Тсуна спокойно дожидался, пока два Хранителя учили хорошим манерам плоховоспитанных бандитов и вандалов. Переживать за последних Тсуна не считал нужным, у него было полно других дел. И еще прибавится, он был уверен. Словно повинуясь силе мысли, Тсуна услышал механизированный голос программы в наушниках.       — Тсуна! — раздался радостный голос Ямамото: он мог поднять настроение, какое бы плохое оно ни было, или привести в бешенство Гокудеру. Оттенки в голосе Хранителя менялись время от времени, но улыбка никогда не сходила с его лица. Насколько искренней она была в тот или иной момент — это уже другой вопрос. Научившийся улавливать различия в тоне, Тсуна приготовился к плохим новостям. — Тут у нас такое дело. Союзный Ураганчик немного вспылил. Рёта и Рёхей его разбудили и уговорили пойти с нами на причал, а теперь он встретил старых друзей и немного разошелся.       — Пробовал его успокоить?       — Одна проблемка, Тсуна. Старый приятель - это Скуало. Если я сунусь к ним со своим Пламенем, Скуало сначала мне голову снесёт, а уже потом будет разбираться, что случилось. Вмешаться?       — Нет. Вайпер может загнать их в клетку?       — Он занят. Играет с Шином в игру мафиози-полицейские. У Шина вторая обойма заканчивается. Вайпер пока выигрывает.       У Тсуны пересохло в горле. Каждый раз, когда Такеши произносил слово «игра», внутри все сжималось от беспокойства.       — С чего эти двое вообще сцепились?       — Я не совсем понял, — ответил Ямамото, явно на что-то отвлекшись. — Вайпер что-то сказал Дайки, он бросил в него взрывчатку. Вайпер исчез, а бомбочка взорвалась под ногами Скуало, он едва отпрыгнуть успел. Я бы не сказал, что они сильно сцепились, но они уже полпорта разломали. Сацуки сказала, что кроме Акаши, их Урагана может успокоить только Тецуя. Шин, правда, предлагал его пристрелить, но она отказалась. Она милая. Давай ее себе заберем?       — Она испугала и едва не покалечила Хроме, — напомнил мечнику Тсуна.       — Мукуро пытался тебя убить.       — Спросишь об этом у нее после того, как мы разберемся с их семьей. Мы скоро к вам присоединимся.       — Еще кое-что, Тсуна.       — О господи, что еще?       — Мукуро здесь ставки принимает. За тебя поставить?