Долго и счастливо

Просыпаюсь я от требовательно пищащего телефона. Протягиваю руку к тумбочке, но не нахожу его там. Еле как разлепляю глаза и встаю. Телефон пищит в моей сумке, которую я вчера кинула около порога. Найдя сотовый, принимаю вызов. — Эйприл, дорогая, ты как? — слышу я голос Виктории и зеваю. — Я так вчера испугалась за тебя и Кайла, когда Остин кинулся на него драться. Теперь он говорит, что видеть его не желает. А если увидит, что снова разомнет кулаки. Я хмурюсь, силясь вспомнить, что же вчера было. Драка! Гляжу на Кайла, который продолжает спать на моей кровати. Его лицо скрывает одеяло, поэтому я не могу судить на сколько сильно ему вчера досталось от моего старшего брата. — Я… не в порядке, — честно отвечаю я и тру красные глаза. — Что он еще говорит? — Что убьет тебя, но рожать ты будешь, — тут же отвечает Виктория. — Он сказал, что ничего не расскажет родителям, пока ты сама не приедешь сюда. — Куда сюда? — не поняла я подругу. — На квартиру, — терпеливо объяснила Виктория. — Мы уже тут и накрываем на стол. Приедут твои родители и мои. И скорее всего, еще и Кайла. Я точно не уверена… мы сами только что приехали. Наши родители уехали в магазин за вином что ли. В общем приезжай вместе с Кайлом. Остин уже трезвый, так что кидаться не будет. От потока слов подруги у меня начинает кружиться голова. Меня вот сейчас вообще не заботит, где наши родители. Главное, что они ничего не знают о моей беременности, а это уже хорошо. — Мы не приедем, — наконец-то говорю я, осилив слова Виктории. — Правда не стоит. У вас праздник, а мы тут со своими проблемами… — Эйприл Мур! — строго перебивает меня Виктория. — Не забывай, что я вчера стала частью твоей семьи, так что твои проблемы — мои проблемы. Ты — моя лучшая подруга. О такой как ты можно только мечтать. Это ты познакомила меня с Остином и вечно помогала мне с ним. А теперь ты хочешь, чтобы я плюнула на то, что ты беременна и начала спокойно жить? Ну уж нет. Я очень тронута ее словами, но не хочу, чтобы из-за меня она ссорилась с Остином. — Все, никаких «но». Собирайтесь и приезжайте, а я подготовлю Остина, — заканчивает свою тираду Виктория и отключается. Я убираю телефон и иду к своей кровати. Я даже не знаю, кого бояться больше: Остина или Виктории. Откинув край одеяла, я вижу лицо Кайла. Губа у него распухла, а под левым глазом виден синяк. В уголках рта все еще видна запекшаяся кровь. Мой бедный мальчик. Он же совсем не виноват, что я оказалась такой дурой. Я сажусь на край кровати и провожу пальцами по густым волосам парня. Он что-то мычит и, кажется, с большим трудом открывает глаза. Его взгляд фокусируется на мне, а потом падает на мой живот. Я так вчера испугалась его реакции на мою новость. Он не стал орать и все крушить, он просто напился. Наверное, сегодня как раз-таки начнет орать и метать. А еще он вчера сказал, что я должна избавиться от ребенка. Но что уж сказать — я не хочу. Я уже полюбила его. Потому что это наш ребенок, не смотря на то, что мы совсем его не хотели. — Ты как? — спрашиваю я у Кайла. — Хреново, — хрипит он и хватается за голову. — Господи, сколько я вчера выпил? — Много, — отвечаю я. — Тебе надо сходить в душ, а я тебе потом дам таблетку. Виктория пригласила нас на квартиру. Кайл скептически смотрит мне в глаза и кое-как поднимается с постели. — Мы не поедем, — говорит он. — Спасибо, не хочу еще больше получить тумаков от Остина. Тем более он уже рассказал родителям о том, что ты залетела. Залетела! Дурацкое слово. — Я вообще-то не залетела, я беременна, — поправила я Кайла. — И ничего он не рассказал. Он сказал, что мы сами должны все им рассказать. — Ага, еще чего, — бубнит Кайл, неровным шагом направляясь в сторону двери. — Если они ничего не знают, это хорошо. Завтра по-тихому сделаешь аборт, и все будет по-прежнему. Только теперь с презервативами. С этими словами он выходит из комнаты, оставив меня наедине со своими мыслями. Все-таки вчера он говорил серьезно: ребенка ему не надо. Осознание этого как кинжал пронзает мой мозг. Я и правда верила, что Кайл сегодня скажет, что хочет этого ребенка? Дура я, если так думала. Какому нормальному двадцатидвухлетнему мужчине нужен ребенок? Но он нужен мне. Там, в животе у меня живет малыш-Кайл, который свято верит, что мама и папа любят его и ждут. А на самом деле мы изверги, которые хотят избавиться от него, как от ненужной вещи. Из глаз идут непрошеные слезы отчаяния. Я уже так хочу посмотреть на ребеночка, что аж сердце щемит от переизбытка нежности. Но я люблю Кайла больше жизни, а он упрямо говорит об аборте. Что же мне делать? Через двадцать минут возвращается из душа Кайл. Вид у него теперь более-менее нормальный, не считая глаза и губы. Я вручаю ему таблетку и начинаю уговаривать поехать домой. — Остин тебя не тронет, — говорю я, уже надевая штаны. — Зато тронет Виктория, когда поймет, что мы не собираемся приезжать. Ну, Каайл. Он вздыхает и закатывает глаза. Я это понимаю как «да». И правда. Кайл надевает на себя вчерашние штаны и рубашку. Только теперь убирает галстук и пиджак, засунув их ко мне в шкаф. Мы приехали на квартиру в моей машине. Кайл благоразумно решил быть в роли пассажира. Остатки алкоголя все еще были в его крови. Мы вылезаем из машины и поднимаемся по лестнице. Кайл берет меня за руку, и я немного успокаиваюсь. Не успеваю я открыть дверь, как она сама открывается и на пороге появляется молодая жена моего брата. — Эйприл, — кидается она мне на шею, — как я рада тебя видеть. И тебя, Кайл, тоже. — Мы тоже рады тебя видеть, — улыбаюсь я, и мы все проходим в гостиную. Там, как и в мой день рождения, накрыт стол. За ним сидят все наши родители и о чем-то радостно беседуют. — О, хулиган пришел, — завидев нас, говорит мой отец, скорее всего обращаясь к Кайлу. — Что это ты вчера так выпил? — Повод был, — отвечает Кайл, ведя меня к свободным местам. Повод действительно был. К Кайлу тут же пристает его мама, а я гляжу на кухню, где вижу Остина, который берет что-то из холодильника. Брат идет в гостиную, и мы сталкиваемся взглядами. Я тут же краснею и перевожу взгляд на маму, которая болтает с мамой Виктории. Кайл тоже замечает Остина, но ведет себя как всегда, разве что не замечает своего друга. Остин делает то же самое. — Будешь пить? — спрашивает Майк у сына. Тот отрицательно качает головой. — Мы с Эйприл не будем. Виктория радостно смотрит на нас, но ее улыбка сползает, когда она видит наши постные лица. Видимо, поняла, что дело тут совсем не в малыше. Через час, я говорю, что мне надо в туалет и удаляюсь в ванную комнату. В туалет мне действительно надо. Я вообще заметила, что все стала делать за двоих. И есть, и спать. Кажется, малыш будет непростым ребенком. Но будет ли он вообще? Сделав свои дела, я выхожу в комнату Кайла и натыкаюсь на Остина, который стоит около кровати. — Привет, — глупо говорю я своему брату. Он смотрит на меня тяжелым взглядом и говорит: — Виктория сказала, что ты собралась завтра делать аборт. Только попробуй, и я действительно убью тебя. Ребенок тут совершенно не виноват, что у него родители придурки. Я обиженно гляжу на брата. Никакие мы не придурки, просто так вышло. — Кайл его не хочет. А если я пойду против него, то он меня бросит, — говорю я. — Я уж лучше буду без ребенка, но с Кайлом, чем без Кайла матерью одиночкой оставаться. Остин делает шаг ко мне и берет за плечи, немного встряхнув меня. — Ты вообще слышишь, что ты говоришь? Плевать я хотел на Кайла и его мысли! Не хочет ребенка — не надо. Но ты должна родить. Твою мать, Эйприл, это ребенок. Если ты думаешь, что будешь одна его воспитывать, то глубоко ошибаешься. У тебя есть мы. Я смотрю на рассерженное и решительное лицо Остина и начинаю плакать, уткнувшись в его плечо. Я и правда хочу ребенка, но… не могу я лишиться Кайла. Он единственный, кого я люблю. Остин крепко меня обнимает и гладит по волосам. — Не реви. Да, была большая глупость вообще начинать встречаться с Кайлом. Я же говорил, что из этого может выйти. Но ты сейчас должна думать не о нем, а о себе и ребенке. Ясно? Я киваю, потому что из-за слез ничего больше сказать и не могу. Как я рада, что у меня есть Остин. Он всегда меня поддержит и поможет. Да, за этот год столько было ссор и ругани, но он остается моим самым любимым братом. Успокоившись, я вместе с братом выхожу в гостиную. Тут же замечаю, что Кайла и Виктории нет за столом. — А где Кайл с Викторией? — спрашивает Остин, тоже заметив их отсутствие. — Вышли на улицу, — отвечает моя мама. — Я пойду посмотрю, — говорю я Остину. Он кивает и садится за стол. Я выхожу в прихожую и вижу приоткрытую дверь. Подхожу к ней и слышу голоса своего парня и подруги. Притаившись за дверью, прислушиваюсь: — Виктория, не нужен мне этот ребенок, — говорит Кайл с нотками раздражения в голосе. — И Эйприл он тоже не нужен, раз она без колебаний решилась на операцию. — Ты идиот, — шипит на него Виктория. — Она хочет его, просто сильно любит тебя. Кайл, это ваш ребенок. Он не при чем тут. Не смей говорить Эйприл, чтобы она завтра шла в больницу. Остин тогда тебя точно грохнет… — Да плевал я на Остина! — злится Кайл. — Это мое дело, моя Эйприл и мой ребенок. Что хочу, то и делаю. Не хотим мы его, я делаю это ради нас обоих. Так что, отстань. Я слышу шаги за дверью, и тут же бегу в гостиную. — Они о чем-то разговаривают, — непринужденно говорю я Остину. Сама сажусь за стул и до крови прикусываю губу. Не передумал. Кайл не передумал. Я закрываю глаза, чтобы сдержать слезы. Господи, за что мне это? Я люблю их обоих: Кайла и ребенка. Но выбирать между ними сложно. Очень сложно. Но я должна сделать это.