Черствое сердце способно любить

Ну что мне сделать, как помочь тебе его забыть и это время что пришлось нам вместе пережить? Не оставляй меня одну, не отдавай меня ему! Об этом я, об этом так молю. (Валерия и С. Пьеха) Битый час я выслушивала нескончаемый поток нецензурных выражений, глотая слезы. -Как только таких тварей Земля носит?!-орал обезумевший Жданов. -Стас, успокойся! Стас!-я вцепилась ему в плечо, пытаясь утихомирить -Да пошла ты!- Взбеленился он, стряхивая мои руки.-сука чертова! Ты все это время была очень удобной игрушкой в моих руках! Куклой с симпатичной мордашкой, с которой грех не переспать! А ты так ничего и не поняла...Дура! Я не любил тебя никогда! От услышанного в глазах потемнело. Стас и раньше позволял себе крепкое словцо и оскорбления в мой адрес, но чтоб вот так... -Егор, я уезжаю!-Крикнула я рослому охраннику, глотая подступающие к глазам слезы и стремглав выбежала из особняка, все еще слыша поток нецензурной брани, летящий мне вслед. *** -Господи, как же больно...как больно и горько услышать от любимого человека подобное после всего, что мы пережили. За что? Всего лишь за то, что я не смогла ублажить его...да и какое ублажение, когда меня всю знобит? А ему плевать...главное, чтоб ему было хорошо...-с горечью подумала я, медленно бредя по ночному городу, освещаемому голубоватым мерцанием полной луны, и даже не пытаясь вытереть слезы, градом катящиеся по лицу. -Дина?-вопросительная интонация до боли знакомого бархатистого голоса с легкой хрипотцой заставила меня невольно вздрогнуть, резко выдернув из вязкого болота невеселых мыслей. Я обернулась и снова вздрогнула при виде тяжелого взгляда серо-синих, точно лед, глаз, словно бы видевших насквозь. Эти глаза я узнаю из тысячи, равно как и их хозяина- коренастого, невысокого, чуть полноватого мужчину лет пятидесяти с смолисто-черными с легкой проседью волосами, окаймляющими голову по бокам, тонкой линией темно-розовых, чуть обветренных губ, обрамленных тонкими усами и бородкой. -Лекса,-прошептала я, невольно пятясь. -Ты чего так побледнела, словно призрак увидела?-насмешливо осведомился он, улыбнувшись.-не боись, Дина, не покусаю. Я теперь добрый, белый и пушистый. Тюрьма заставила меня на многие вещи взглянуть иначе. Последние слова были сказаны с такой неподдельной тоской и болью, что у меня сжалось сердце. -Ай, ладно,-отмахнулся бывший цыганский барон-не надо на меня смотреть как на нищего калеку. Не люблю, когда жалеют. -Прости...-я судорожно вздохнула, отведя глаза. -Ничего,-улыбнулся он.-лучше скажи, ты-то как здесь? Все-таки 3 часа ночи... Вздохнув, я села на кипельно-белую скамейку и, сама не зная почему,(Возможно, мне просто надо было выговориться) просторно изложила своему бывшему напарнику и сожителю всю историю, по мере вникания в которую Лекса все больше мрачнел, сочувственно кивая головой. -Ай, да Жданов, ай да сукин сын!-зло процедил он сквозь зубы, когда я закончила свой рассказ, то и дело прерываемый всхлипами- Девочка, он не стоит и одной твоей слезинки. Голос Лексы звучал так по-отечески мягко, так понимающе, что я, поддавшись какому-то странному порыву уткнулась ему в плечо, ощутив носом мягкую шерстяную ткань черного пальто, и зашлась в конвульсивных рыданиях, до конца выплескивая всю обиду, боль и злость на Стаса. -Тише, девочка, тише...-шептал Лекса, мерно поглаживая мои волосы загрубевшей смуглой ладонью и вдруг воскликнул: -Боже праведный, Дина, у тебя же жар! а потом тихо, но зло прошептал: -Ну и скотина же ты, Стасик...погоди, ты у меня за все ответишь. После чего решительно подхватил меня на руки. -Куда ты меня несешь?-слабо спросила я, чувствуя, что не способна сопротивляться властности и силе этого человека, к которому меня тянуло столь же неумолимо, как мотылька к пламени огня. -Домой...не бойся девочка,я не зверь...я не сделаю тебе ничего дурного,-услышала я за мгновение до того, как веки вконец отяжелели, и я провалилась в сон.