***
Он проснулся, поморщился и с трудом разлепил веки. Приятный для воспалённых глаз полумрак мягко окутывал комнату. Взгляд сфокусировался на бежевых в полоску обоях. Джаспер нахмурил брови и обвёл комнату глазами. Он лежал в гостиной на диване. Розали спала сидя на полу и положив голову на сложённые на сиденье кресла руки. Он не помнил как тут оказался. Он решительно ничего не помнил. Джаспер осторожно сел, откинул плед и медленно встал. Желудок не рванулся наружу, виски не сжало тисками, только комната резко накренилась вправо, и мышцы отозвались легкой тянущей болью. Он подождал, пока окружающие предметы встанут на свои места, и шагнул к Розали. Джаспер переложил сестру на диван, чуть не уронив при этом и вспотев так, будто она весила не сто десять фунтов (прим. — 50 кг), а по меньшей мере двести! Отдышавшись, он укрыл её пледом и поплелся в душ. Поднимаясь по лестнице, он с облегчением осознал, что помнит все события прошедшей недели. Помнит первую игру сезона с «Соколами» на домашнем стадионе в пятницу. Они сделали команду соперника со счетом 39:18. И устроенную Эмметтом тем же вечером вечеринку в честь победы он тоже помнит. «Ладно, с пятницей разобрались, — подумал Джаспер, входя в ванную комнату, — что с субботой?» С субботой дела обстояли хуже. Только через десять минут напряженной работы мозга он смог вспомнить, что в субботу проснулся поздно, в обед встретился с Эмметтом, и они решили устроить девчонкам, уехавшим на шоппинг в Сиэтл, сюрприз, на деле же под благовидным предлогом завалиться в клуб. Ещё пять минут потребовалось на то, чтобы вспомнить встречу с девчонками в кафе на первом этаже «Уэстлейк Сентер». После контрастного душа Джаспер смог припомнить детали едкого разговора с Викторией, произошедшего, когда Розали ушла в приют для животных, а Эмметт — в туалет. — Что? — с вызовом в голосе бросила Виктория. — Все время размышляю, что такого нашёл в тебе МакКарти, что думать больше ни о чём не может. Отсасываешь по самые яйца или в жопу даёшь? Ну что? В чём секрет? Она яростно блеснула глазами и с ядовитой снисходительностью проговорила: — Такому идиоту как ты не понять. — Да ну, блядь! — ухмыльнулся Джаспер. — Считаешь, вас пора внести в книгу «100 великих историй любви»? — Заткнись, Хейл, а не то… — А не то что? Запретишь Эмметту со мной дружить? Выльешь на Розали ещё больше дерьма? — Пущу слух, что у тебя триппер! — прошипела Виктория, наклонившись над столом. «Сука!» — возмутился он про себя. — Советую тебе хорошо подумать прежде чем гадить мне или Розали, — жёстко проговорил Джаспер. — Если ты думаешь, что статус подружки МакКарти делает тебя неуязвимой, то сильно ошибаешься. И учти, девчонке отмыть репутацию в сто раз сложнее. — Вижу, вы как обычно мило болтаете, — усмехнулся Эмметт и сел на диван рядом с Викторией. Та, глядя на Джаспера с ненавистью, прижалась к Эмметту, демонстративно взяв его под руку. — Я просто пытался выяснить секрет её очарования, — с наигранным добродушием улыбнулся Джаспер и перевел тему: — Розали наберу, что-то её долго нет. Розали ответила, что заскочила по пути в магазин и через полчаса будет. Виктория, что-то недовольно проворчав, уткнулась в телефон, а они с Эмметтом завели спор о перспективах Роджерса в этом сезоне и есть ли у Лава реальные шансы показать себя на поле. Спустя час наконец появилась Розали, расстроенная и немного смущённая, с белым бумажным пакетом в руках. — Как ты могла купить платье без меня?! — возмущенно воскликнула Виктория. — Подвинься, Эмметт! Дальше воспоминания обрывались, и как Джаспер ни старался, больше ничего вспомнить не смог. После душа он почувствовал себя намного бодрее и решил, что ему станет ещё лучше, если он что-нибудь съест. Розали сидела на диване, поджав под себя ноги, и сразу обернулась, услышав его шаги. — Джаспер, — тихо позвала она. Он сел рядом и опустил глаза, смутившись под её строгим и в то же время взволнованным взглядом. — Как мы оказались дома? — спросил Джаспер, разглядывая узор на обивке дивана. — Я вас привезла, — спокойно ответила сестра. — Ты? — вскинул он на неё испуганные глаза. — Но… а… Платт? Розали тяжело вздохнула. — Она уехала. Я когда из туалета шла к нашему столику увидела, что они с Эмметтом спорят. Потом она вскочила и побежала к выходу. Я за ней. Подумала, что она освежиться решила. Но когда я на улицу вышла, Виктория уже с парковки выезжала. Я сначала подумала… ну, может мне показалось и это не её машина… — Сука, — процедил Джаспер и, смутившись ещё больше, спросил: — А мы… что? Я… ничего не помню. — Когда они ругались, ты ещё сидел, но какой-то отрешённый. Я тогда не обратила внимание, только дома вспомнила об этом, когда ты про таблетки сказал. «Таблетки!» — воспоминания яркими вспышками пронеслись в голове Джаспера. — Когда я вернулась, ты уже был в отключке и уложить тебя в машину оказалось не сложно, — она тяжело выдохнула и продолжила: — А Эмметт… — Розали запнулась, и Джаспер, взглянув исподлобья на сестру, заметил легкий румянец на её щеках, — …вовсю зажигал на танцполе. Она помолчала и, устало проведя рукой по лицу, проговорила: — Джаспер, я когда села за руль… поняла, что… не только не знаю куда ехать, но… даже не представляю себе, как вырулить с парковки этот дирижабль! Джаспер обнял сестру. Жгучее чувство стыда вперемешку со злостью на самого себя разлилось в груди, заставляя сжать зубы и пообещать себе больше не быть таким долбоёбом. — Прости, Рози. Я… — Джаспер, — она отстранилась, заглянула ему в глаза и взволнованно произнесла: — Пообещай мне, что никаких наркотиков ты больше пробовать не будешь. Джаспер, пообещай мне, пожалуйста! Он сам жалел, что согласился на предложение Эмметта. Так плохо ему ещё никогда не было, даже когда он на спор выжрал почти пол-литра водки. Проблевался он тогда конкретно и весь следующий день умирал от похмелья, но это было знакомо и привычно. А таблетки… Может дело в том, что он смешал их с виски? Неважно! Ему хватило. Больше он дурь пробовать не станет. Виски, текила, водка, ром, вот его лучшие друзья! Джаспер немного отодвинулся, положил правую ладонь на сердце и торжественным голосом произнёс: — Клянусь! Никаких наркотиков… только секс, выпивка и сигареты! — Это не смешно, Джаспер! — вскинулась сестра, ударив его ладошкой по плечу. Он принужденно рассмеялся: — Должны же быть в жизни хоть какие-то удовольствия! — Джаспер… — снова начала она. — Больше никакой дури. Обещаю! — примирительно проговорил он. Обещал искренне, потому что вспомнил! Все вспомнил! Ужас, исходящий из самой лимбики, безжалостно сдавливающий сердце, неотвратимо прорастающий сквозь кожу. Мысль, невыносимую и мучительную мысль, что это конец, что ещё немного — и ему конец. Вспомнил, как пространство внезапно остановилось. Как время упруго сжалось и мягко растянулось. Как взгляд прирос к дискошару, и кислотно-розовый свет заметался, закружился беспощадной каруселью в зеркально-стальных гранях. Быстрее и быстрее. Резче и жёстче. Оборвался, рассыпался и вспыхнул триллионом искр. В сознание нестерпимо медленно вплыла ясная до боли, простая до неприличия мысль: «Мне пиздец». И темнота как избавление, как выстраданная награда.***
Джаспер уехал в школу на собрание по поводу пятничной игры, а Розали решила не откладывая сходить к Виктории и забрать своё новое платье, оставшееся у той в машине. «Эту пародию на дружбу стоило закончить ещё неделю назад, когда ты нашла в её соцсетях чат, где главным и единственным предметом обсуждения была ты!» Если после чтения сообщений в телефоне Эмметта она чувствовала вину перед Викторией, то после чтения сообщений своих так называемых подруг в чате её чувства не поддавались расшифровке. Остаток ночи Розали просидела в темноте на диване в гостиной, пытаясь уложить в голове новые знания. Как странно… Никто из них ни словом, ни жестом, ни взглядом не выдал своего истинного отношения. Как странно! Улыбаться вслух и злословить шёпотом. Как понять, как разобраться почему и зачем? Что она сделала не так? Чем заслужила их гадкие слова? Зависть к красоте? Популярности среди парней? Но разве она стремилась к этому? Разве пользовалась? Тот единственный, кого она желала, чувства к которому бережно хранила в сердце к ней равнодушен, а другие… другие ей не нужны. В понедельник в школе Розали словно робот, запрограммированный на определенную программу, улыбалась, что-то говорила, поддакивала, не вникая в слова, а в душе её бушевало смятение и растерянность. Относиться к подругам как относилась раньше она не могла. А что делать не знала. Впереди показался дом Виктории, и Розали остановилась. Если она не успокоится и явится к ней в таком настроении, то выложит с порога всё, что думает. Проговорив про себя пару аффирмаций о спокойствии и безмятежности, но не почувствовав в душе ни толики этой самой безмятежности, пошла дальше, надеясь на свою выдержку. Розали так ждала четверга и пеп ралли, ей так хотелось забыться, снова почувствовать позитив и вдохновение, хоть ненадолго отвлечься от горьких отравляющих размышлений, снова стать частью единого, одержимого одной целью коллектива школьников. И не думать! Не думать об их чате, об их обидных словах, завистливых комментариях! Забыть! Забыть! Вернуться в то время, когда у неё были подруги! Но Виктория снова превратила всё в фарс! Никакой радости и веселья. Никакого единение душ и сердец, заряда энергии и бури эмоций на пеп ралли она не ощутила. Только злость. Опустошающую душу, медленно и незаметно, исподволь вытравливающую чувство привязанности и любви к подруге. — Порвите «Соколов» к чёртовой матери! — выкрикнула Виктория, вскинув кулак вверх. Ребята вокруг захлопали, затопали и закричали. Но быстро затихли. Все ждали продолжения, и Виктория продолжила: — Кто хочет, чтоб его поцеловала такая красотка как Розали Хейл? Изумленная Розали метнула взгляд на Викторию, но та стояла лицом к толпе, ничего не замечая, и Розали пришлось выдавить из себя широкую улыбку, выйти вперёд и сделать книксен. Толпа школьников разразилась криками и аплодисментами. Розали, собственно как и все остальные чирлидерши (не состоящие в отношениях), ненавидели эту дурацкую лотерею, придуманную Викторией два года назад. Тогда им пришлось согласиться, чтобы не подводить своего капитана, а потом эта лотерея вдруг стала традицией! Возмущение и злость рвались наружу, но Розали как могла старалась сдержаться: «Какого чёрта Вики всегда творит, что ей вздумается, никогда не спрашивая мнение окружающих?!» — Тот, кто принесёт команде первый тачдаун, получит поцелуй Розали! — С языком? — выкрикнул кто-то, и волна смеха прокатилась по холлу. — Засунь свой язык себе в жопу! — выкрикнул Джаспер, и Розали, усмехнувшись, отыскала брата взглядом. По его лицу было видно, что он очень зол. Джаспер ненавидел эту традицию даже больше неё. Ну в той части, которая касалась Розали. Сам он никогда не отказывался засунуть язык в горло выпавшей ему чирлидерши. — Ещё с каким! — с жаром воскликнула Виктория, и толпа снова разразилась аплодисментами и криками. Школьники притихли, и Виктория продолжила раздавать поцелуи чирлидерш. За второй тачдаун целовалась Лорен, за третий — Джессика, остальным игрокам действующего состава тоже положены были поцелуи, но они вытягивали бумажки с именами из барабана. Она позвонила в дверь, и миссис Платт сообщила, что Виктория у себя в комнате. Розали постучала и, не дожидаясь разрешения, вошла. — Я за платьем, — как можно более спокойно сообщила она. Ей хотелось поскорее убраться отсюда, потому что она чувствовала, что её выдержки надолго не хватит. Виктория сидела на кровати с декоративной подушкой на коленях. — Привет, — тихо проговорила она, и Розали показалось, что голос прозвучал виновато. Проигнорировав приветствие, Розали спросила: — Где платье? — Роуз, я… Не обращая внимания на Викторию, она прошлась по небольшой комнате, обошла кровать, заглянула под стол, оглядела диван с кучей мягких игрушек. Её пакета нигде не было. — В гардеробной, — тихо проговорила Виктория. Розали вошла в небольшую гардеробную комнату и осмотрелась. Полки, штанги и ящики, всё было завалено вещами, и она не сразу заметила на самой дальней полке напротив двери белый пакет с логотипом в виде золотой короны. «Нашла куда положить!» — раздраженно подумала она, доставая пакет. Розали развернулась к выходу и увидела на полу рядом с дверью ещё один пакет с золотой короной. Нахмурившись, она заглянула в тот, который держала в руках и поняла, что внутри чёрная кожаная куртка. Вернув пакет на полку, она подхватила с пола свой и вышла из гардеробной. «Она что, решила сменить стиль?» — рассеянно подумала Розали и направилась к выходу из комнаты. — Роуз, стой! — остановила её Виктория. — Извини! Я… мне не следовало уезжать… я… — Да ты просто не представляешь, что я… — начала было Розали и тут же оборвала сама себя, — хотя какая тебе разница! Виктория подбежала к ней и схватила за руку. — Мне не без разницы, Роуз, правда! Я хотела вернуться… — И что же тебе помешало?! — Тачка на трассе заглохла… — О боже, ну конечно! У тебя всегда есть причина! «Какое лицемерие! А главное зачем? Раз она меня так ненавидит, то зачем продолжает общаться? — Розали цинично усмехнулась сама себе. — Держи друзей близко, а врагов ещё ближе?» — Но это правда! — Ну раз уж мы заговорили о правде, то ответь мне, какого чёрта ты устроила на пеп ралли?! Не могла сначала спросить меня?! — вдруг выпалила Розали. — Ну, я подумала, что ты не будешь против… — Думала?! Не уверена! Розали почувствовала, что её сейчас понесёт, что она выложит Виктории всё, что о ней думает. Она выдернула руку и выскочила из комнаты, громко хлопнув дверью. Быстро спустилась по лестнице и выбежала на улицу. «С меня хватит!» — Роуз, стой! — выкрикнула Виктория, выскочив за ней. Розали прибавила шагу, не обращая внимания на окрик бывшей подруги. Их многолетней дружбе пришел конец! Поездка в Сиэтл расставила всё на свои места. Внезапно к горлу подступил ком, а к глазам — слёзы. Розали любила Викторию. Они дружили много лет. Вместе горевали и плакали, радовались и смеялись, вместе побеждали и проигрывали. Столько воспоминаний, счастливых и грустных, столько событий, столько всего! Их дружбе конец. «Ты сама! Сама всё испортила!» Эта поездка в Сиэтл была последней! Их прогулка по Первой Авеню была последней! Они в последний раз пополнили коллекцию на стене жевательной резинки! И обед в «Лондон плэйн» их любимом кафе был последним! «Лондон Плэйн» располагался на первом этаже кирпичного четырехэтажного дома. Высокие потолки, белые стены, панорамные окна в чёрных рамах, много воздуха и очень много света. Нигде Розали не встречала такой уютной атмосферы, прозрачной, ненавязчивой и лёгкой. Запах свежего хлеба и сладких булочек смешивался с ароматами пряных трав и живых цветов, стоящих повсюду в вазах из стекла. Их любимый столик в углу рядом с большим окном, выходящим на отделанную брусчаткой Мэйн стрит, был свободен. Не будет этого больше! Розали сорвалась на бег, чувствуя, что ещё немного — и разрыдается в голос. Никакого совместного шоппинга! Их поход по «Белвью» и «Нортгейту» тоже был последним! Прогулка по магазинам обернулась для Розали настоящей пыткой. С нынешним бюджетом ей стоило сразу отправиться в «H&M» к вешалке с надписью «Распродажа», а не ходить по модным бутикам. И сейчас, вынужденная наблюдать, как Виктория тратит деньги, но не имея возможности купить себе хоть что-то подобное, она завидовала и злилась. Розали бросила взгляд в зеркало и едва не задохнулась от восторга. Бордовое атласное платье сидело на ней так, словно его шили на заказ в дорогом ателье! Оглядев своё отражение более придирчиво, она не смогла найти ни одной причины, заставившей бы её снять это платье. Кроме одной. Облегающий лиф на тонких бретелях подчеркивал грудь и чудесно оттенял молочную кожу, а короткая пышная юбка с крупными фалдами выгодно демонстрировала стройные ноги. За шторой в примерочной с мучительным вздохом сожаления Розали переоделась и, нацепив на лицо маску недовольства, сообщила Виктории, что ей не нравится. Заоблачная для её кошелька цена заставила повесить платье обратно на вешалку. Предлагать Виктории поехать в магазины масс-маркета в Даунтауне она не могла. Мысль о том как Виктория с девчонками будут смеяться над ней в своем чате заставила её отказаться от этой идеи сразу же. Она даже не подумала о том, что отовариваться в дорогих бутиках могла позволить себе только Виктория (по особым случаям), и за платье, купленное в «Заре», никто из их компании смеяться над ней не стал бы. Но кто слушает разум, когда задеты чувства, а внутри разочарование и обида? Розали, в конце концов, решила, что улизнёт от Виктории под предлогом похода в приют и купит что-нибудь в масс маркете. Ведь в «Уэстлейк сентер» кроме бутиков есть «Зара», а на проспекте за углом «H&M». Пальцы тряслись так сильно, что Розали не сразу попала ключом в замочную скважину. Открыв дверь, она не раздеваясь бросилась в ванную комнату, заперлась и под шум бьющей из крана воды разрыдалась. На что она вообще надеялась после чтения их чата?