***
— Что это, Кохару? Зачем ты… — Неприятности, — старуха пошамкала губами. — Сейф Данзо успели обнести. — Шантаж? — Да. Вот, посмотри, еле успела скопировать, — она толкнула плотный лист к Хомуре. — Хм, да, код Корня, — Хомура вчитался в строки и с досадой стукнул кулаком по подлокотнику. — Биджу, если этот мерзавец откроет хоть одну десятую бумаг, кланы закопают нас рядом с могилой Данзо, заживо, — он осмотрел еще раз письмо, — Хм, завтра значит. Никого рядом, район на отшибе, сумма… не слишком крупная. Нас проверяют на прогиб. И это кто-то местный. — Не о том думаешь. Там не только и не столько наши грешки. Из-за этих бумаг в деревне может начаться большая резня, — неудачно повернувшись, Кохару зашипела. — Нам необходимо их получить. Организуй периметр из Анбу, с сенсорами. В шести-семи кварталах. — Согласен. И вызови Месеру. — Ты собираешься засветить его перед Хьюга? — Пф, нет, конечно. Посидит в маске. Это, безусловно, риск, но я предпочту перестраховаться. В конце концов, это может оказаться и кто-то из самих бледноглазых. — Согласна. Пожалуй, пройдусь-ка я заранее до места. — Не перемудри. — Ты меня знаешь, Хомура. — Знаю, поэтому и говорю, не перемудри. — Тц.***
— Ушли? Как? Замена, пространственная техника, под землю? Говори! — Нет, старейшина, они развеялись. Это были чакра-клоны. Все они. — И сумка… Биджу! Кохару, обратно. Хорек, не снимать периметр! Дрозд, за мной! — Есть! — раздалось на два голоса. Старейшины и Анбу в птичьей маске поспешили обратно к месту встречи. — Поставь барьер, Кохару. — Сама знаю. Закрутившись, Кохару одним слитным движением метнула по сторонам четыре куная с привязанными печатями. С дробным стуком сталь вонзилась в деревянные стены, бумага мгновенно выгорела и над тремя шиноби раскинулся полупрозрачный фиолетовый купол. Кохару подошла к центру дворика. — Он стоял здесь. Ищем! Что бы это ни было, должны остаться следы! Шиноби проверили все вокруг, выясняя, куда пропал шантажист и деньги. И нашли. Под слоем грязи, на земле расположился фуин в виде концентрических отметок, прикрывавший небольшую нишу. — Старейшина… — Что такое, Месеру? — Я узнаю эту чакру, сенсей. Следы слабые, но это однозначно чакра Данзо. И его стиль исполнения печатей. — Ты… — Месеру, достаточно, — прервала Кохара фразу Хомуры, — ты свободен. Запечатай сегодня у Хидоки. После возвращайся на вторую базу. — Есть! — шиноби поклонился и в несколько прыжков пропал из вида. — Биджу! — Хомура с силой ударил по стене дома. — Хитрый скользкий ублюдок! Так и знал, что этот старый хрен выжил. — Успокойся, нам это на руку. Данзо не будет использовать бумаги опрометчиво. — Ты всегда на его стороне, Кохару. А вот я в благоразумии Данзо далеко не так уверен. — Каким бы ублюдком ты его не считал, он всегда держал в приоритете безопасность деревни. — Нет. Ты же помнишь, что мы нашли на базе. Безопасность деревни он трактует, э, излишне широко. Он изменился, Кохару. И сейчас он — угроза. Прежде всего для нас угроза. Надеюсь, это ты понимаешь. — Возможно, — согласилась старуха после долгой паузы. — Но идти против него будет опрометчиво. Он прочно держит нас за глотку. — Да. Значит еще кто-то должен найти, что он жив. Кто-то достаточно сильный. Сарутоби вовлекать нельзя. — Учиха? — Ха-ха, кха, отличная идея. Данзо их ненавидит и мечтает вырезать. Вот пусть друг друга и ловят. Сослужат свою последнюю службу деревне. Даже если красноглазые до него не доберутся, то не дадут ему вылезти, да и сами заняты будут. — Как мы собираемся это провернуть? — Они очень любят своих «гениев», не так ли? — Похвальное качество. Одно из немногих у носителей веера. Я тебя поняла. Впрочем, у меня есть другая идея. Возвращаемся.***
Забавное дело, я и не думал, что все пройдет настолько гладко. Непривычны местные к хитровывернутым схемам. Выдать себя за другого и напасть — запросто, а вот чуть что более глубокое — и они начитают путаться. А ведь в руках шиноби широчайшие возможности воздействия, одни хенге и гендзюцу чего стоят. Деньги, на самом деле, я переместил сразу, через замену, вначале вниз, в нишу, а позже в одно из пустующих зданий на окраине района. Шиноби решили, что я закрываюсь, чтобы никто не знал, где оригинальная сумка, а ее там уже и не было. Ниша и фуин тоже были лишь обманкой, исключительно для привлечения внимания. Заодно пригодилась чакра, что я выкачал из старого педофила. Шанс, на то, что ее определят был небольшой, но он выстрелил. И этот слой прикрытия был далеко не единственным. Разговор старейшин меня изрядно заинтересовал. Смешно, барьер эта бойкая старушка поставила очень и очень качественный. Мне до таких конструкций еще далеко. Вот только никто не подумал, что внутри периметра может оказаться обычный микрофон, на проводе. Благо, такую банальность в нашем мире может сварганить из подручных материалов даже пятиклассник. На старое доброе электричество местная магия сокрытия не подействовала от слова «совсем». Дважды странно, учитывая то, что техника здесь есть, даже весьма серьезная, вроде портативных раций и компьютеров, пусть и весьма специфических. Впрочем, я не расслаблялся. Существовала ненулевая вероятность, что противники мыслят на шаг вперед и увиденная сцена была лишь спектаклем. Сумка была мгновенно уничтожена, в ней безусловно находился маячок, содержимое — спрятано в тайнике в центре сигнальной печати. Просто, чтобы проверить свою паранойю. В действительности, в деньгах необходимости не было. Я всего лишь проверял границы своего воздействия на местную верхушку. Результат меня порадовал. Настолько, что у меня на мгновение даже возникла мысль поделиться добытым со своими коллегами по несчастью. Но только на мгновение. Ибо глупость, по целому спектру причин. Нужды, кстати, бывшие воспитанники Корня не испытывали. Пособие нам определили очень и очень солидное, на уровне чунина. Это была не доброта, голый прагматизм. Правители деревни прекрасно понимали, воздействовать на нас патриотизмом или подобными вещами бесполезно. Уже бесполезно. А голодное, несчастливое, циничное оружие — это чужое оружие. Нас следовало приручать, а не дрессировать, последнего у нас было с лихвой, эту мы кухню знали, понимали и ненавидели. Да и политические очки на всей истории с детьми Корня Хирузен и компания подняли весьма хорошие. Честно говоря, чем дальше, тем больше я начинаю уважать этого хитрого старика.***
Закончив со старейшинами, я занялся восстановлением личной справедливости. Не по необходимости, а так, развлечься и дополнить маску. Вполне ожидаемо, что пять лет назад, когда дом моей семьи остался без жильцов, чиновники Конохи решили погреть на ситуации свои дрожащие от жадности руки. Точнее на участке, на котором стоял дом. Родственников, вздумавших качать права, запугали и завернули восвояси. Никаких злых замыслов и заговоров, упаси Небо, нет, обычная коррупция. Сегодня там уже жили другие люди, а от старого дома остался разве что фундамент да стены. Чиновники поначалу думали отмахнуться от моего заявления, ну что мол может сделать восьмилетняя пигалица. Не вышло, совершенно неотмахиваемой я оказался. Взяв в поддержку одного из наших кураторов, Абе-сана, я устроил осаду по всем правилам военного искусства. В ход пошли заявление в совет джонинов, слухи со сплетнями, письмо в газету, письмо Хирузену и, совершеннейшая мелочь, напоминание некоторым бюрократам о грешках, которые я выудил с помощью своих поделок. Наследство Данзо использовать здесь не стал. Из любви к искусству, да и глупо было палить из гаубицы по муравьям. Еще копать начнут, откуда у меня такой калибр изыскался. Всего месяц и я стал обладателем симпатичного трехэтажного особнячка слегка на отшибе деревни.***
— Докладывай, — Морино Ибики устало потер глаза. После гибели Данзо его отдел завалили работой доверху, с шапочкой. — Объект 13, Хоши Хирано, — боец Анбу в усатой маске с черными тенями вокруг глаз положил перед начальником службы разведки и допросов папку. — Психика стабильна, эмоциональной атрофии не показывает. Понемногу социализируется. Демонстрирует высокий интеллект, завсегдатай библиотек. Поддерживает контакт с некоторыми бывшими коллегами, в основном из детей. Отвоевала семейное наследство, причем с большим упорством и выдумкой. — Жадность? — Нет, ей предлагали и компенсацию, и другой дом, получше, но она вцепилась в тот, где жила с родителями. Хотя от старого дома там только стены и остались. — Сентиментальность? После пяти лет в Корне? Удивительно. — Вероятно. После получения бумаг, она пожила там несколько дней, после чего вернулась в общежитие и больше дом не посещала, сдав его в аренду. Наличествует талант в приготовлении пищи. Любит экспериментировать, по отзывам — блюда странные, но почти всегда вкусные. Великолепные знания и умения в фуиндзюцу. — Великолепные? Подробности. — Она придумала и продает небольшие фуин-камеры и проявители. Очень хорошего качества. Никаких темных комнат, пленок и реагентов. Две лакированных коробки, четыре капсулы с особой краской и филигранная печать внутри. Только бумагу вставляй, да капсулы меняй. Продает дорого и редко, но их с удовольствием покупают. Для нескольких магазинов изготавливает высококачественные взрыв-теги, барьерные и запечатывающие свитки. Причем умудряется запитывать их от чужой чакры, своей у нее мало. — Хм. Интересно, полезно, подозрительно. Откуда у этой пигалицы такие познания? — В докладе есть, мастер. Судя по опросам других объектов и персонала, ее готовили именно как мастера фуиндзюцу. Откатывали резерв, тренировали, подбрасывали книги, незаметно поощряли. — Ясно. Что по боевым навыкам? — Хорошие результаты в тай- и кендзюцу. По ниндзюцу лишь база. Гендзюцу ниже среднего, но с хорошим заделом в иллюзиях внешности и противодействии воздействию на сознание. В целом, близко к уровню чунина, как и у других объектов ее класса. — Что-нибудь еще? — Больше ничего. Остальное в докладе. — Я вижу, что это не так. Говори. — Хай, мастер. Объект только делает вид, что нормальная. А на самом деле — чуть надави и безумие сорвет крышку. — У тебя есть основания так говорить? — Только интуиция. — Хм, — Морино с полминуты качал на пальцах карандаш, размышляя. — В нашем деле игнорировать интуицию преступно. Хорошо. Тринадцатую оставить под наблюдением. Только наблюдение, никакого давления, пока. Отвечаешь за неё лично. — Хай!***
Неизвестно, каким точно образом, но старейшинам удалось исподтишка убедить Учиха в том, что Данзо выжил и нацелить клан на его поиск и уничтожение. Держу пари, что-то очень дистанционное, через третьи-десятые руки. И весьма пикантное, раз носители веера так рьяно принялись шнырять по деревне. По своей привычке, в средствах и действиях они себя не ограничивали. В результате поиск вылился в череду конфликтов практически со всеми остальными кланами деревни. И кто-то эти конфликты аккуратно подогревал на медленном огне. У Учиха и так-то с союзниками было плохо, а уж после устроенного и подавно. Всю эту суматоху я наблюдал злобно посмеиваясь. Однако смех мой резко оборвался, когда я осознал, что следующими на очереди у кровавоглазых — бывшие сотрудники Корня. И они явно не обойдут вниманием даже самых молодых воспитанников хромого ублюдка, на общественное мнение Учиха было положить с глубоким прибором. А это означало, что на мне вскоре попробуют фирменные приёмы этого клана. Мои талант, маска и толковое обучение в Корне позволяли противостоять даже цукиёми, по крайней мере в теории. Только выкладывать эти козыри по столь незначительному поводу я не желал. Пусть нарвутся на то, что ожидают. Я известен, известна, как мастер фуин, значит и задачу по защите нужно решить на его основе. И мне в голову пришло весьма оригинальное и в какой-то мере даже элегантное решение. Гендзюцу основано на обмане чувств, образы реальности заменяются на те, что сформированы в разуме атакующего. Это требует недюжинной фантазии, дисциплины ума и расчёта. К примеру, чтобы скрыть своё присутствие, нужно весьма точно понимать, как ты выглядишь в глазах противника и связать эту картину с образом пустого места. Способ восприятия в данном случае неважен, воздействие идёт на мозг, а не на конкретные органы или канал передачи. Имплантировать образ, связи и подсознание само проделает всю остальную работу. Главное — не допустить грубых ошибок. И чтобы их не допускать, Учиха тщательно изучали различные виды восприятия, как видят мир существа, звери, обладатели различных додзюцу, близо- и дальнозоркось, дальтонизм, всё шло в копилку. Но что, если мой способ будет совершенно иным? По счастью требовалось защитить лишь один, основной канал — зрение. Добавление дополнительных слоёв иллюзии, таких как запах, прикосновение, чувство равновесия — укрепляет обман, усиливает погружение в иллюзию, но если в одном гендзюцу подменили зрение и ощущения, и первое не сработало — вторичные воздействия мозг быстро признает ложными и отфильтрует. Первые эксперименты оказались неудачными. Очки, линзы и их подобия не действовали, пятна и отверстия сливалась в единое поле зрения, несмотря на все трюки, что я пытался воплотить. Ну не окулист я, не оптометрист. Спустя полдня копошения в книгах выход нашелся. В одном из разведывательных фуин — дальнозрении. В энциклопедии эта печать рекомендовалась лишь против простаков, ибо канал чакры легко засечь и прервать даже генину. Но мой-то канал будет длиной не больше десятка сантиметров, причём внутри тела. Ещё часов шестнадцать расчётов, совмещения печатей, шаманизма и я, довольный как стадо слонов, отвалился от стола. Получилось. Отловленная собака после минут десяти адаптации смогла вполне уверенно ориентироваться и гендзюцу, по крайней мере того уровня, что я мог наложить, на неё не действовало вообще. С некоторым трепетом я нанёс краску, временную, конечно, на своё лицо. Закрыл глаза, послал сигнал активации и мир вокруг превратился в дешёвый филиал Матрицы. Маленький фетиш и ностальгия. Ряды светящихся и постоянно меняющихся иероглифов очерчивали знакомые контуры моей комнаты. Огрехи были, куда ж без них, слабая чёткость, запаздывание при резких поворотах и ещё вагон с маленькой тележкой. Но главное — идея оказалась рабочей. Да, вариант не для сражений. Но вот в спокойной ситуации — вещь! Естественно, опираться лишь на один трюк глупо. Следующий уровень — активный. Определение чужой чакры и её откачка из системы. Образы гендцюцу внедряются в мозг и удерживаются там с помощью чакры атакующего. В основном, проникая под кости черепа через семь основных тенкецу головы, а чаще даже только через ту пару, что соответствует глазам. Хотя, теоретически, наложить иллюзию можно хоть на пятку. В итоге выходило, что есть два пути защиты — не допустить чужую чакру или избавиться от неё. Первое сопряжено с огромным ворохом проблем, от банальной нехватки сил, до потери чувствительности. Неприятно. И далеко не то, что можно решить за пару-тройку дней, что у меня осталось до визита любителей веера. Второй путь выглядел куда более привлекательно. В справочниках по фуину не было печатей способных отфильтровать всё, кроме одного типа чакры, зато было множество замков по конкретному отпечатку. А уж построить из прямого элемента обратный — задача для школьника. Второго класса. Как раз мне по возрасту. Вязь печатей с фильтром окружила кольцами семь главных головных тенкецу. Остальное было делом стандартного упражнения на выделение чакры. Вроде того, что нужно для хождения по вертикальным поверхностям. Работа фуина в какой-то мере напоминала соковыжималку: своя чакра, словно пульпа, оставалась на решётке, в то время как сок чужой чакры утекал вовне. И вуаля — прощай гендзюцу. Не панацея, но к тому близко. Однако постоянно включенной такую систему лучше не держать. Поменялся собственный диапазон, что не редкость при некоторых техниках, и здравствуй объятья Морфея. Плюс, некоторые техники нельзя использовать. Разработать с нуля серьёзную защиту всего за неделю — достижение, как ни крути. Я был горд собой, без дураков. Ровно до следующего утра. Да, ко мне пришёл член клана Учиха. Шкет, лет двенадцати отроду. И, да, он действительно наложил на меня гендзюцу. Из тех, что развеивается от одного «Кай». И я это «Кай», хлопая ресницами, сказал, чисто от неожиданности. После чего шкет сравнялся в цвете с любимыми Учиха помидорами. Потому как накладывал он его, чтобы скрыть обильный урожай акне на своей юной морде лица. После того, как мальчишка в пулемётном темпе оттарабанил с листа вопросы и записал ответы, он выскочил из моей комнаты так, будто ему шмель в gluteus maximus метровое жало всадил. А я подошёл к стене и несколько раз постучал в неё, головой. Развёл, называется, паранойю. Забыл, что мир не вокруг меня вращается, да и кто от восьмилетки станет ожидать серьёзных откровений. Гений, называется, как же. Савант, савант во всей красе — талант в прочном и плодотворном брачном союзе с маразмом.***
Если посмотреть на ситуацию незамутнённо, в целом — с моей, далеко не скромной точки зрения, Хирузен во многом прав, делая ставку на бесклановых. Клан, как бы он ни был лоялен деревне — всегда точка нестабильности. А уж тем более такой клан, как Учиха, сильный, многочисленный, с тяжёлым багажом обид и амбиций. Но, с другой стороны, и кланы в сложившейся картине тоже важны. Они хранят и приумножают наследие, занимаются селекцией и укреплением генома. И допускать потерю огромного пласта знаний и значительной силы лишь из-за опасений и бездарных интриг — глупо. В идеале, следовало повернуть ситуацию так, что Учих проредят и макнут в лицом в гуано, чтобы заставить их опустить слишком задранные носы. Убедят, что в одиночку им не выстоять. Тоби, если я правильно помню, для этого был превосходным исполнителем. А вот Итачи лучше исключить из уравнения. Толкнуть в руки врагов одного из самых сильных и талантливых шиноби деревни будет ошибкой. И некоторые намётки плана у меня уже имелись. Мда, однако, какая пламенная страсть у меня проснулась к паучьим делам. Сублимация из-за отсутствия секса и возможности убивать? Возможно, однако мне нравится, очень нравится. Еще одно подтверждение, что удовольствия ума многократно выше удовольствий плоти. Один вопрос потянул за собой другой: а что я, собственно, хочу от этой жизни? На прошлую жизнь, за исключением смерти, мне жаловаться грешно. Все свои цели я осуществил. Супруга, дети, дом, дело, богатство, известность. Весомый, правильный и полезный член общества. Ушёл на пике. Иного, пожалуй, даже и пожелать-то сложно. И свою новую жизнь я намеревался прожить не только полновесно, но и весело, наслаждаясь каждым мгновением. Раз уж неведомое божество подарило мне такой шанс. Политика, разведка? Возможно, на время, до войны. Ну, а если брать долговременную перспективу — то скорее предприниматель, что-то в том же духе, что и в предыдущей жизни. Бюро Науки и Изобретений. Да, это звучит хорошо. А пока, до академии оставалось немногим больше полугода. Достаточно времени, чтобы раздать оставшиеся долги.***
Я направлялся к своему старому детдому, когда заметил неподалёку знакомое лицо. Хо, а это хорошая возможность. — Риота-сэнсэй! — я замахал рукой. — Риота-сэнсэй! Здравствуйте. — Девочка, кто ты? — Вы забыли меня, сэнсэй? Пять лет назад, Хирано Хоши. Помните талантливую ученицу с маленьким запасом чакры и очень разочарованными родителями? — Хоши-тян? Но как? Я думал ты погибла. — Нет. Люди из Корня убили моих родителей в Ночь Демона, под шумок, и отправили меня в один тайный приют, здесь в городе. Мерзкое заведение. А потом забрали к себе, в место ещё более мерзкое. Риота закашлялся. — Как, откуда…? Кхе. — Я была одной из личных креатур Данзо. Кое-что увидела, кое-что запомнила, оставшееся достроила. — Что? Данзо? И… и… — Не волнуйтесь, Риота-сэнсэй, ничего из того, о чем вы подумали не случилось. Я чиста и невинна. По крайней мере телом. Хотя сомнительно, что теперь я смогу на парней смотреть в постельном смысле. Риота поперхнулся в очередной раз. — Как, кх… как ты так спокойно об этом говоришь? — Сэнсэй, меня готовили на медовую куноичи. Я могу спокойно говорить об этом. Тренировали нас на совесть. — Дьявол! — Дьявол мертв. К счастью. А бесы притихли и сидят по норам, — я весьма мерзко ухмыльнулся. — Дети не должны так говорить. — Не должны. Но, Риота-сэнсэй, мы деревня убийц. Случившееся закономерно. — Должно быть ты ненавидишь Коноху. — Нет. С чего это? Ненавидеть Коноху — глупо и контрпродуктивно. Да, были люди, заслуживавшие моей ненависти, но они большей частью мертвы и подвергнуты остракизму. А остальное — мне вернули мою собственность, платят хорошие деньги. У меня есть перспективы, связи, талант и даже некоторая доля хорошей славы. Терять всё это в угоду совершенно идиотскому чувству? Я слишком умна для этого. — Не могу поверить, что мне это говорит девочка восьми лет. — Что поделаешь. Корень — то место, где взрослеешь очень быстро. Или ломаешься. — А… э… если тебе… — Спасибо, сэнсэй, мне ничего не нужно. Но если хотите сделать доброе дело — загляните в наше общежитие, улица Зелёных цветков 4. Там много надломленных детей, которым бы пригодились Ваше слово и участие, Риота-сэнсэй. — Ты невероятна, тебе еще хватает сил заботиться о других. — Не совсем. Да, я им сочувствую и помогаю, но здесь присутствует большая доля прагматизма. Они могут сломаться. Или переметнуться. Или сойти с ума. А я страсть как не люблю убивать друзей. — Тебе уже приходилось? — Да, — я кивнул головой, — один из «обрядов» посвящения. Нас разбивали на пары, давали время подружиться, начать опираться друг на друга. Напарники и всё такое. А потом заводили в пустую комнату. С наказом, что выйдет только один. Учитель не смог ответить. Его лицо окончательно позеленело и он согнулся в приступе рвоты. Я подошёл, дождался конца приступа, достал из кармана платок и промокнул бедняге губы. Затем достал флягу и протянул ему. — Ну, ну, всё уже давно позади, сэнсэй. Вот держите, прополощите рот. В любом случае, была рада с Вами увидеться, Риота-сэнсэй. Я поступаю в этом году в академию, так что думаю, мы еще не раз увидимся, а сейчас, увы, мне надо спешить. До свидания, Риота-сэнсэй и спасибо. Пока-пока.***
Морино Ибики рвал и метал на рабочем месте. — Енот! — Да, мастер, вызывали? — шиноби аккуратно проскользнул в кабинет, закрывая за собой дверь. — Это твой доклад по Тринадцатой? — Ибики протянул подчинённому пачку бумаги в полпальца толщиной. — Да, мастер, это он, — Енот взял документы и перелистнул пару страниц. — Вот, прочитай, — Ибики толкнул тонкий листок на другой конец стола. Шиноби подхватил бумагу до того, как она сорвалась на пол и на пару минут замер, перечитывая короткую стенограмму, раз за разом. А Ибики поднялся с кресла, подошёл к стенному шкафу, достал флягу и сделал глубокий глоток. В воздухе разлился запах лечебных трав и спирта. — Прочитал? Хорошо. Теперь возьми свой доклад и сожри его. Страницу за страницей, медленно. А когда вернёшься из толчка — начинай писать новый. И до того как закончишь — на глаза мне не показывайся. Интуиция у него. Болван. Бегом! — Хай! — подчиненный счёл за счастье возможность исчезнуть из кабинета.