Чудовище

             С крыши заброшенного склада открывался отличный вид на детдом. Для несведущего взгляда всё выглядело чинно-благородно. Детишки слонялись по обширному парку в несколько акров размером, с десятком фруктовых деревьев, из печной трубы блёклого, но аккуратного домика шёл дым, донося до наблюдателей запахи готовящегося обеда, кто-то возился на грядках, собирая в корзинку ягоды с кустов. Лишь только позорный столб, вбитый прямо перед парадным входом и отполированный от частого использования, несколько портил картину.       Это был уже мой четвёртый визит сюда. И не то чтобы мне это было необходимо для разведки, всё что нужно, я выяснил ещё в первый раз. Нет, я проверял, позволят ли мне порезвиться здесь. За мной наблюдали сразу несколько шиноби, столь пристальное внимание даже немного удивляло. Похоже, что после моего демарша перед бывшим сэнсэем, Морино своим подчинённым изрядно хвосты накрутил. Я примерно чувствовал их расположение, но именно что примерно. АНБУ свой хлеб не зря ели и в своих рядах держали лишь обладающих изрядной силой и талантом.       Не успел я додумать эту мысль, как заметил на ветке соседнего дерева фигуру в белой маске. На одно короткое мгновение, будто случайно слетела маскировка. Конечно-конечно, именно в тот момент, когда мои глаза были направлены в том направлении. Что же, намёк был более чем понятен. Я поднялся на ветке и поклонился в сторону дерева, на которое перебрался шиноби. Чувствительность у меня была на высоте, а перемещение засечь проще, чем неподвижную цель.       Оставалась единственная сложность — остаться в рамках уже продемонстрированных умений. Впрочем, сложность небольшая. И Курояма Мэнэми, управляющая детдомом, и её подчинённые ничего особого из себя не представляли. Вечные генины. Как я понимаю, это и было тем соусом, под которым они скормили своей совести всю творимую ими мерзость. Некоторые чудовища пытаются быть людьми, а кто-то из людей старательно создаёт из себя монстра.       Как это ни странно, детдом всё ещё не закрыли. Сомнительно, что клевреты хокаге не смогли проследить все ниточки, а это означало, что где-то тут есть интересы власти предержащих. Точнее были. А теперь, как удобно, юная мстительница выходит на тропу войны против своих мучителей. Романтично, хоть книжку пиши. Сомнительный актив закрывается чужими руками, и это ещё и приносит в копилку возможностей пару копеек. И мстительницу повод «пожурить», и клиентов придавить, и кое-каких гнид на свет вытащить, и очередную порцию политического навара получить.       К слову о клиентах. После смерти Данзо, Мэнэми, ничтоже сумняшеся, переключилась на работу с кланами и несколькими нечистоплотными организациями. О её уме это говорило многое и далеко не лучшее. Впрочем, покупателей мало заботило состояние серого вещества Куроямы, им были полезны слуги, готовые на что угодно, лишь бы вырваться из этого «горнила кадров». И если кланы, как правило, довольствовались формальным вассалитетом, вполне по-деловому относясь к детям, то криминал не брезговал печатями подчинения в различном исполнении и закалкой в стиле почившего мерзавца. Ещё один повод прикрыть местную лавочку. Не то чтобы он мне был нужен, но приятно, когда удовольствие сочетается с общественной пользой.       Перемахнув с дерева через забор в слепом месте, я сделал лицо поиспуганнее, сгорбился, прижал левый локоть к груди и посеменил, изображая одну из местных жертв. Согласно расписанию, те дети, что не отлёживались после очередной порции «доброты» в исполнении Мэнэми, сейчас находились во дворе, так что проникнуть внутрь дома проблем не составляло. Поднявшись по старой деревянной лестнице на второй этаж, я закинул на потолок несколько ловушек. Всё элементарно, кусок липкой смолы и несколько толстых ниток, заканчивающихся ровно на высоте плеч взрослого человека. Ребёнок пройдёт свободно, а взрослый захочет подобную помеху отодвинуть, вот только в нитке — острые иголки шиповника, самые кончики, смазанные милым паралитическим ядом. Ловушка детская, но на то и расчет. Следующая остановка — кабинет лекаря. Сам он сейчас на обеде, внизу. И будет там ещё полчаса, ровно. Аккуратист человек, очень размеренно и всегда по расписанию живёт.       К счастью, сегодня серьёзно пострадавших не оказалось, койки были пусты. Оглядев место работы эскулапа, заметил среди баночек и трав интересующую меня вещь — гибкий стек. Оружие вполне боевое, но мерзавец очень любил применять его на детях и делал это умело, всегда соразмеряя силу до толики. Бил адски больно, оставляя шрамы и синяки, но без внутренних повреждений. Полминуты возни, и в обмотке орудия экзекуции поселилось несколько иголочек.       Так, шаг за шагом, нафаршировал путь до кабинета управляющей своими сюрпризами. Теперь всё было готово к трогательному моменту моего воссоединения со своей благодетельницей. Вот и заветная дверь. Вздох на десять, пауза, выдох на десять, пауза. Небольшой мандраж прошёл, осталось лишь тянущее чувство возбуждения. Облизнул губы, невольно вспоминая вкус крови. Резко выдохнул, сгорбился, наклонил голову так, что на лицо упали волосы, и постучал-поскрёбся в дверь.       — Кто там? Я что, не говорила, чтобы меня во время обеда не беспокоили?!       — Курояма-сама, это, мне Йошико-сан сказал к вам прийти. Меня, там, мальчишки, — дополнил лепетание парой всхипов. — Они меня… а я их оттолкнула.       — Оттолкнула, значит. Входи!       Открыв дверь, просеменил сквозь длинную комнату к столу. Сквозь волосы я видел, как Мэнэми, не глядя на меня, деловито разбирает бумаги, попутно потягивая чай из изящной фарфоровой чашки. Ухоженная, аккуратная, слишком худая на мой взгляд, но даже так её можно было считать красивой. В чёрной блузке и бледно-розовой открытой накидке, с очками на переносице, она выглядела работящим бухгалтером. Если не понимать, что за документы у неё на столе.       — За хулиганство, на закате — десять ударов. За то, что назвала Ока-сана по имени — ещё пять, — не отрывая взгляда от документов, обозначила приговор Мэнэми.       — Но, но, это не я. Мальчишки, они меня били, а я, я просто оттолкнула.       — Ещё пять за пререкание.       — Но, но… Я правду говорю! Это всё они! Йо… Ока-сан всё неправильно понял. Они же…       — Так! — Мэнэми хлёстко ударила ладонью по столу, наконец-то обратив на меня внимание. — Я смотрю, кто-то не понимает моей доброты и напрашивается на холодную.       Она встала из-за стола и подошла ко мне, протягивая руку, чтобы взять меня, как она это любила, за подбородок. В этот момент я вытряхнул из рукава спицу и вонзил её не ожидающей сопротивления женщине в тенкецу на пояснице. Милое место, где узел чакра-системы сочетается с нервным. Мгновенный нокдаун. Для нормального шиноби не проблема справиться со столь незначительным повреждением, пара-тройка секунд и снова в бой, но вот для этой недоучки — идеально. Я отступил назад, позволяя Мэнэми упасть на колени.       Размял руки и похрустел шеей, окончательно сбрасывая маску, и оттянул за волосы голову управляющей назад. Та, словно выкинутая на сушу рыба, открывала рот, пытаясь вытолкнуть воздух из непослушных лёгких. Сейчас наши взгляды были на одном уровне и я позволил ей хорошо разглядеть своё лицо.       — Ну, и снова здравствуй, Мэнэми. Давно не виделись, пять лет уж прошло. Как, не припоминаешь?       В глазах женщины царило непонимание, как ситуации, в которой она оказалась, так и моих слов.       — Хирано Хоши. Хотя сомневаюсь, что ты когда-либо запоминала имена своих «подопечных». Вкратце напомню, чтобы ты знала, за что умрёшь. Немногим больше пяти с половиной лет назад тебе отдали маленькую девочку. Полгода ты, твои подчинённые и твои ручные крысы из детей измывались надо мной, да так, чтобы я даже участь шлюхи считала хорошей участью, по сравнению с этим адом. Напоследок, я обещала тебе, что вернусь. Обещания надо выполнять.       Я достал вторую спицу и поиграл кончиком оной у директора перед глазами, изредка касаясь кожи лица. Она попыталась отшатнуться, но я крепко держал её за волосы.       — А теперь — кричи! — с этими словами я вонзил своей жертве спицу в нервный узел на ключице.       Огненный вал боли пробил паралич и женщина заорала, пытаясь непослушными руками добраться до засевшего в плоти куска металла.       — Хм, пожалуй, пока хватит, — спица покинула своё пристанище.       — Что… кха… не, не надо, не надо! — задыхаясь затараторила Мэнэми. — Я, я дам тебе денег, много денег. Здесь, в сейфе, полмиллиона рё, — видя мою кривую ухмылку, она заговорила ещё быстрее. — Я достану ещё, у меня ещё есть, много. Возьми, что угодно возьми, я всё сделаю, только отпусти меня…       — Тс-с! — я прижал палец к губам. — Помолчи немного.       Из коридора послышался топот, кто-то быстро бежал по лестнице. Затем до нас донеслось громкое ругательство и, секундой спустя, звук падения тела. Я неспеша подошёл к двери, подпрыгнул, зацепившись пальцами за верхнюю планку косяка, и закрепил на его углах две тонкие лески. Спрыгнул, и зафиксировал их внизу, крест-накрест, после чего на пересечении повесил небольшую расписанную пластинку. Повинуясь тоненькому ручейку чакры, конструкция исчезла с глаз долой, оставив лишь пару полупрозрачных линий.       Было понятно, что те первые неуклюжие ловушки не остановят взрослых шиноби, в конце концов, среди них есть ирьенин. Лишь разозлят и заставят поверить, что это максимум того, что я могу им противопоставить. По моим расчётам, на расчистку пути и поспешное лечение у клевретов мадам уйдёт около трёх-четырёх минут, а потому я продолжил в спокойном темпе расставлять коробочки и полоски чакробумаги с заранее подготовленными печатями. Однако расчёт не оправдался, уже через полминуты из коридора раздался грохот и дверь, после нескольких сильных рывков, распахнулась настежь. В проёме появился разъярённый ирьенин.       — Мэнэми! — взревел шиноби, узрев стоящую на коленях окровавленную владелицу приюта.       Совершенно вне себя от зрелища, он прыгнул в центр комнаты. Это стало его последней ошибкой. Пролетев через полыхнувшие молниями грани тонких барьеров, он свалился на пол перед пребывающей в ужасе женщиной с разрубленными наискосок до костей ногами и грудью. Мужчина пару раз дёрнулся и затих в луже изливающейся из него крови.       — Нет! Сора, нет! — выталкивала из себя по слову с каждым вздохом Мэнэми.       Какие, однако, бразильские страсти в этом доме скорби, кто бы мог подумать. Аккуратно выглянув в коридор, я отметил остатки стола, при помощи которого ирьенин преодолел полосу препятствий и пару тел, пребывающих в коматозном состоянии. Похоже, наш влюблённый так спешил, что и не подумал позаботиться о своих подельниках. Тем лучше для меня.       Впрочем, это оказался не последний посетитель. По лестнице кто-то быстро взбегал, звонко шлёпая босыми ногами по деревянным ступенькам, и я осторожно отступил обратно в кабинет, спрятавшись за шкафом.       — Мам?! Папа? Папа?! — неизвестный парень остановился как вкопанный в паре шагов от двери.       Ну надо же, любовником, оказывается, дело не ограничивалось. А ведь раньше я этого парня не видел, видно, по счастливой случайности, моей счастливой случайности, он решил сегодня навестить родителей.       — Беги! — из последних сил прокричала-прошептала Мэнэми.       Поздно. Не успел подросток сообразить что-то, как из моей руки вылетел кунай со взрывтэгом.       — Кац!       Сработавшая печать фуина мгновенно убила отпрыска моих врагов. Парень оказался простецом.       — Мама, папа, я — вместе дружная семья! — со смешком прокомментировал я разбрызганные по стенке останки мальчишки. Мда, от крови меня ведёт. Контроль, контроль!       — Этого не может быть, этого не может быть! Это сон, это просто кошмар. Надо проснуться, проснуться, — подвывала сходящая с ума Мэнэми.       Я подошёл к ней, мои носочки по пути сменили цвет с белого на безнадёжно красный, и влепил женщине пару оплеух, выбивая её из ступора.       — Не уходи в себя, мы с тобой ещё не закончили.       — Чудовище! — опустошённо выплюнула она, с трудом подняв голову. Надежды в её глазах уже не осталось.       — Ох, смотрите, кто заговорил. Не тебе судить. Впрочем, ты права. Я — чудовище. Особенно для подобных тебе. Готовься, умирать ты будешь долго. Не так долго, как мне хотелось бы, но я тебе гарантирую, Шинигами ты встретишь с распростёртыми объятьями.       Полчаса спустя, оттерев, насколько это было возможно, тело и одежду от крови, я обшарил кабинет, забрал бумаги, деньги и несколько показавшихся мне интересными вещей, убедился, что никого из детей в доме нет, разлил по полу найденное в кладовке лампадное масло и вышел во двор.       — Господа, дамы и прочие малолетние мерзавцы! Слушать сюда! — звонко выкрикнул я, привлекая внимание разбредшихся по площадке детей. — Спешу вам сообщить радостную новость — приют закрывается.       — Что?! Что ты там болтаешь, малявка? — возмущённо заорал самый старший из местных «забойщиков», лет так тринадцати.       — Объясняю для непонятливых. Мэнэми мертва, Йошико мёртв, Сора мёртв, и ещё парочка ублюдков тоже мертвы. А этот дом я сейчас сожгу. Теперь ясно? Или мне подробнее разжевать?       — Пф. Ну и завируха. Курояма-сама прикажет тебя высечь до крови за такие слова. С солью.       — Да? Ну так сходи, доложи ей, — я бы пожалел парня, зрелище далеко не для детей, но тот был из основных чертей в этом рукотворном аде. Вместе с полудюжиной подпевал, он издевался, избивал и унижал остальных на ежедневной основе. Как по мне, выбравшему в «эксперименте» сторону надсмотрщика, стоит порой задумываться над ценой, которую платят за такую власть.       — И доложу! Готовь спину, придурочная, — пригрозил он и убежал в дом.       — Не поскользнись там. На лестнице полно крови и масла, — задавил я в себе мелочное желание подождать с предупреждением.       Несколько минут спустя парень выбежал из дома и тотчас согнулся в приступе рвоты. Далеко не первом, судя по его виду.       — Там, там, там… — он прошёл несколько шагов вперёд, упал на колени и взахлёб заревел.       — Полагаю, с этим вопрос о моих словах решён, — я достал из рюкзака факел и поджёг его. — Может кто желает сделать это сам?       Наступила тишина. Затем, из-за спин столпившихся детей пробилась девчушка моих лет. Тощая, забитая, но вот в глазах плескалась чёрная ненависть.       — Можно мне? — проговорила она, остановившись в паре шагов.       — Конечно, — ответил я, передавая ей факел. — Просто кинь вовнутрь.       Огненный дракон, родившийся от мгновенно вспыхнувшего масла, с победным рёвом ринулся в глубину дома. Я оглянулся, все как-то бездумно уставились на бушующую стихию. Вскоре вспыхнули стены, и волна жара заставила меня и остальных детей отойти дальше, практически к самому забору. С громким звоном практически одновременно во всём здании лопнули стёкла. Загорелось несколько ближайших к дому яблонь, но поскольку деревья во дворе находились далеко друг от друга, можно было не опасаться распространения пожара. Впрочем, на такой случай у меня была под рукой пара поделок с охлаждающим фуином. Через пять минут всё закончилось, от дома остались лишь чадящие руины, закопчённая печь с обломанной посередине трубой и пара полуобвалившихся глиняных пристроек.       — Ну вот и всё. Дело сделано.       — Дура! — внезапно выкрикнул один из старших детей, пройдя несколько шагов в мою сторону и сжав кулаки. — Нам теперь жить негде! Зачем ты вообще сюда припёрлась, сучка? У нас тут всё нормально было!       — Для тебя — да. А если спросить тех, кто помладше? Тех, над кем ты и твои «товарищи» издевались по приказу Мэнэми? Да, ребята и девчата, — я раскинул руки, повернувшись к остальным, — они вас били не просто так, они прислуживали нашей глубоко «любимой» и глубоко сдохшей директрисе.       Толпа детей как-то в момент разделилась. С одной стороны оказались мучители, восемь детей постарше, с другой — жертвы, вчетверо больше. Все шушукались, оглядывались то друг на друга, то на меня.       — Ну и что? — упорствовал парень. — Я тоже прошёл через это. И ничего. Это всё для их же блага делалось!       — Пф. Народ, кто ему верит — поднимите руку, — что примечательно, даже из его клики не все проголосовали «за». — Как видишь, леса рук не наблюдается.       — Да что они понимают?! Мелкие ещё.       — Всё! Мы всё понимаем! — вступила в разговор давешняя поджигательница сдав руки в кулаки. — Вы! Да вы!.. К-крысы! Продали нас за пару кусков мяса и лишнюю миску супа!       Некоторое время я наблюдал за перепалкой детей, давал им выкричаться, выплеснуть весь страх и ненависть в слова. Но когда у них уже начали чесаться кулаки на потасовку, вложил пальцы в рот и оглушительно свистнул.       — Стоять, малявки! — представляю, насколько комична эта сцена для наблюдателей. — У меня ещё дела, так что я хочу с вами разобраться и свалить уже отсюда.       — Да ты, ты, да я тебя сейчас… — разгорячённый словесной перепалкой парень не воспринимал меня как угрозу. Он развернулся ко мне и поднял кулаки с надетыми кастетами.       Подскочив к нему во мгновение ока, я ткнул парня в солнечное сплетение. Тот упал на колени и завалился бы, не удержи я его за плечо. Подельникам я показал пару вытащенных из подсумка кунаев, так, чтобы у тех не возникало лишних идей. Ребята поняли всё правильно и отошли, подняв руки.       — Мальчишка, я только что убила четырёх взрослых шиноби. И сам ты жив только потому, что я не хотела огорчать других ребят видом твоего окровавленного тела. Ты будешь делать то, что я скажу. Понял? — я потрепал парня за щёку. — Понял?       — Да, — с трудом вытолкнул он из себя.       Я вышел перед воротами, запустил в воздух сигнальную ракету и встал подбоченясь.       — Значит так! Те, что справа от меня, скоро подъедут повозки, и вы отправитесь в один хороший приют, с нормальными воспитателями, не обидят. Оттуда вас быстро разберут по семьям, я уже обо всём договорилась. Если что-то случится, будут плохо обращаться или ещё что не так — улица Зелёных цветков 4, спросить Хирано Хоши. Всем по ушам надаю. Ясно? Запомнили?       Хор ребят неуверенно ответил согласием.       — Замечательно! Теперь вы, мерзавцы — повернул голову к гоп-компании. — За вами тоже приедут, и отправитесь вы в одну военную школу, там из вас приличных людей сделают, хотите того или нет.       — Сбегу, — угрюмо ответил всё ещё стоящий на коленях парень.       — Отсюда? Не выйдет. В школе — пробуй, как говорится, вперёд и с песней. Хочешь просрать свой единственный шанс стать кем-то лучше подзаборной шпаны — сам себе злобный птеродактиль, — я перевёл свой взгляд на других парней. — Вот что я вам скажу, из-за того, что вы здесь натворили, в Конохе я вас видеть не хочу. Но это не значит, что я не дам вам шанса на хорошую жизнь. Кумагаи — школа, откуда начали свой путь многие известные самураи. Школа строгая, но будете стараться — заслужите место при дворе дайме. Неплохая перспектива, как я думаю, а?       — А ты не врёшь? — парни так изрядно загрузились.       — Да зачем мне? Я могла вообще ничего не делать, и вас бы просто выперли за ворота деревни в одних подштанниках. Цени, болван.       — Сама ты… такая.       Вскоре подъехали шиноби-ветераны, с которыми я договорился, и разобрали детей по повозкам. Девчонка-поджигательница всё на меня оборачивалась, но подойти так и не набралась храбрости. И хорошо, мне только ещё одной травмированной мелюзги на шее не хватало, ко всем моим прочим проблемам.       Я с наслаждением потянулся, разминая мышцы. Дело сделано, осталось дождаться реакции. Я надел на лицо самую счастливую из своих улыбок, заложил руки за спину и вприпрыжку отправился домой, насвистывая детскую песенку.