Служебный роман

Спустя четыре года.

Чимин возится на кухне, пытаясь успеть приготовить завтрак до пробуждения любимого. Пак обжигает палец и тихо шипит, отдергивая руку. Кухарка из него никакая. Абсолютно. Только выбора нет, тем более, когда ты – омега. Чим ставит кашку на стол и наливает сваренный компот, а после идет в комнату. Его радость сладко спит на кровати и крепко обнимает подушку. Пухлая щека прижимается к подушке, отчего полные губки делаются бантиком. От такой умилительной картины Чимин почти пищит, только вот приходится сдерживаться, чтобы не напугать свое чудо. Чимин наклоняется к родному и мягко целует его в щеку, а после перебирается поцелуями к маленьким губкам, звонко чмокая. – Малыш, просыпайся, – шепчет Чимин, улыбаясь, когда ребенок открывает свои заспанные глазки и цепляется ручками за шею папы. – Доброе утро, солнышко. Малыш лишь улыбается и виснет на омеге, пока тот несет его в ванную и помогает умыться. В свои три года ребенок уже довольно самостоятельный, да и возраст такой, что хочется делать все самостоятельно и обязательно – помогать папе. Завтрак проходит в уютной обстановке, Чимин слушает ребенка, который эмоционально рассказывает о своем сне. Малыш растет открытым и добрым, и Чимин боится, что не сможет дать ему нужное воспитание, что не сможет подготовить к этому жестокому миру. Чимин невольно засматривается на малыша и замечает, что он с каждым днем становится все больше похож на Чонгука. Большие темные глаза смотрят пока по-детски наивно, щечки с небольшими ямочками манят своей пухлостью, но вот полные губки и небольшой носик малышу достались все же от Чимина. Неожиданно тоска и боль накатывают на Чимина, парень вспоминает то время, когда он переехал к родителям. Отец, будучи строгим человеком, даже порывался выгнать Чимина, узнав о залете сына. Но благодаря добродушному папе Чимин задержался в доме родителей до тех пор, пока не нашел себе жилье. Чимину пришлось переехать и справляться в одиночестве. Потому что отец точно не простит. Потому что папа не пойдет против слов отца. Потому что Чимин сам виноват. – Чонни, ты замарался, – тихо засмеялся Чимин сквозь слезы, потянувшись к футболочке ребенка. Рука дрожит, а слезы застилают глаза. Чимин вынес всю эту боль и несправедливость лишь ради своего малыша. Чимин будет жить только ради него. Ему больше никто не нужен. И отныне у Чимина огромный крест на служебные романы. У Чимина огромный крест на сердце. Теперь там место только для его чуда, который смотрит испуганно и ладошкой по щеке папы водит, стирая соленую воду. Чимин счастлив. С переломанным будущим и растоптанным достоинством. Он счастлив, потому что Чонни искренне улыбается и лезет обнимать. Потому что Чонни – это его любовь, его жизнь.