Моя (не)идеальная жизнь

Утро выдалось паршивым. Я свернулся под одеялом вместе с головой, отчего дышать стало тяжелей, а выползая наружу, казалось, попадаешь в ледниковый период. В кровати я был один, и судя по отсутствию звуков, в номере тоже. Промаявшись ещё минут двадцать, я всё-таки соизволил подняться, пройдясь босыми ногами, до столика, на котором одиноко лежал белый конверт. Японские иероглифы говорили о том, что это письмо предназначалось мне, и что-то подсказывало, что это не билет назад, а ведь улетать нам предстояло уже сегодня. Небрежно разорвав белую бумагу, перед глазами встала замысловатую вязь японского, которую мозг автоматически перевел для меня на привычный английский. Для меня всё же нашли ещё одно задание: проникнуть на склад мафиозной организации и подорвать его. Громко рассмеявшись, от осознания того, что Пэйн решил побаловать меня напоследок вкусным, я понял как соскучился по веселью! Однако меня прошиб холодный пот, когда глаза прочитали последнюю строчку, задание начинается в 9:30, именно в это время будет открыт ангар для проникновения. — Хидан! Гори в аду! — Я проорал это в никуда, смотря как минутная стрелка застыла на трёх, а часовая — на девяти. Эта седовласая падла не разбудил меня! Даже в армии наверно одеваются медленней, потому что через минуту я уже бежал вниз по лестнице. До места добираться минимум двадцать минут, поэтому я никак не успевал. Я проспал момент, когда принесли задание, да ещё и уход «напарника», просто замечательно! Скорей всего ему тоже выдали задание, и улетаем мы, кажется, в районе двух, так что у меня очень сжатые сроки. Легкие саднило и обжигало от быстро бега, я сокращал расстояние, передвигаясь узкими проходами между домами, перелезая сетчатые заборы и выдыхая густой пар. Конечно же, я опоздал. Буквально на пару минут, но именно они пустили под откос весь сегодняшний день. Обойдя здание по кругу, я стал высматривать возможные варианты проникновения, хотя близко я не решился подобраться, потому что красные маленькие огоньки камер неприветливо мне подмигивали. Время не было моим союзником и пришлось импровизировать на ходу, довольствуясь единственным на тот момент вариантом. Сбросив куртку в предполагаемом для отступления проулке, я для начала попрыгал на месте, а затем стал активно разминаться и тянуть мышцы, которые за последние дни отвыкли от таких издевательств. Этим просто нельзя было пренебречь, потому что малейшая неосторожность, и я погибну, даже не приступив к заданию. Холод перестал чувствоваться, потому что я полностью разогрелся и послал к черту все отвлекающие меня мысли, например Хидана, который свалил, даже не пнув меня, ради приличия. Мысль о Нингендо, встрече с которым, похоже, не суждено было состояться, об Акацуки, и в частности о Пэйне, который знает обо всём, что произошло. Отдельную часть мозга занимал Сасори, но и о немаловажной детали о которой он специально умолчал, я тоже не хотел думать. Для того чтобы сосредоточиться, пришлось смириться с фактом, что у меня нет билетов на обратный рейс, и во сколько самолет я знал только приблизительно. Всё это не важно, главное, что у меня есть здесь и сейчас, вперед! Рядом с этим ангаром, метрах в пяти, находилось ещё одно здание. Без труда пройдя внутрь, я нарвался на одинокого, толстого и неповоротливого, охранника, которого убил, даже не дав ему понять, что случилось. Обзаведясь табельным оружием «дяди», я проверил наполненность обоймы и только после этого двинулся на лестницу, надеясь, что она выведет меня на крышу. Замок был обычным, а не электронным, поэтому ему пришлось познакомиться с пулей, и только после этого впустить меня на просторную заледеневшую площадку. В голове щелкал часовой механизм, я отлично знал, сколько сейчас времени, вплоть до минуты. Наверно такое умение появилось из-за работы с бомбами и динамитами, ведь таймер жизненно важен, и сейчас я был рад своей способности. Погружаясь телом в снег, я тут же промок, от талой воды, но до края крыши всё равно пришлось ползти, чтобы камеры на ангаре не засекли меня, раньше времени. Слишком большое расстояние, будет явный недолет и каким бы оптимизмом я себя не заряжал, такой прыжок будет бесполезно смертельным. Ползком, вернувшись к лестнице, я решил найти рычаг, который сможет задать мне нужный импульс, в конце концов, законы физики никто не отменял. Бесполезно! Не было ничего, что могло бы мне помочь, к тому же я поднял шумиху, убив охранника, и судя по всему, они пока решали, стоит ли вызывать полицию. В очередной раз я услышал топот ног и нырнул за ближайшую дверь. Маленькая каморка, лишенная света, была битком забита тряпками, швабрами и ведрами. Безумная мысль укрепилась в моем мозгу, и как только шум стих я вышел наружу, с очередной за сегодня, находкой. Вернувшись на крышу, и здраво рассудив, что показушность фильмов не для меня, я открутил, а не сломал об колено, щетину на швабре. Деревянная палка была отличным шестом, но я был не уверен в её достаточной длине. Я замер и прислушался к себе, время десть часов тридцать минут, холодный ветер не позволил мыслям уйти в ненужное русло. Полтора метра это мой прыжок с места, размер палки, метр сорок, итого два метра девяносто сантиметров. Это только половина от нужного расстояния, к тому же шанс у меня всего один, четвертый этаж как-никак. Прыжок с разбега примерно на три метра, плюс негнущаяся деревяшка, можно вытянуть всё это на пять, что вполне удовлетворяет заданным условиям, если я конечно верно прикинул расстояние между зданиями. О, боги. Я выдохнул и перекинул палку с руки, на руку, примеряясь к её весу. Значит нужно представить, как я приземляюсь на крышу соседнего ангара, визуализируй! Закрыв глаза, я до рези пытался увидеть своё приземление, и как только я поймал картинку, я распахнул глаза. Очень быстрый старт с места, и самая быстрая двадцати метровка, на какую я был способен. Конец палки упирается в бордюрчик, что расположен по краю крыши, и я отрываюсь, отправляя тело в свободный полет. Руки, разведенные в стороны и немного согнутые в локтях, напоминают крылья птицы, а поджатые ноги группируют всё тело, не позволяя перейти в непростительную горизонталь. Несколько взмахов и я понимаю, что долечу, но с приземлением будет явная проблема. Адреналин едва ли не пенил кровь, и так хотелось закричать, от переполняющих эмоций. Для человека, прыжок на такое расстояние, сравним с прыжком с третьего этажа вниз. Профессиональный паркурщик уцелеет, а вот простой смертный может закончить летальным исходом. И что-то я не припомню в своих увлечениях графу «паркур». Тело среагировало само, первый удар пришелся на ноги, которые сразу же спружинили и позволили сделать кувырок вперед, передавая как эстафетную палочку — боль, сначала на плечи, а потом на спину. Дальше рефлексы закончились, и ещё пару метров я пролетел просто кубарем. Подняться получилось далеко не сразу, я сильно ушиб ногу, верней подвернул правую ступню, хотя может и сломал, но из-за тугой обуви я пока ещё мог ходить. Подобрав пистолет и сделав выстрел, я вскрыл и этот чердачный люк. Ладони были содраны, но на такую мелочь пришлось даже не обращать внимания, бесшумно проникая внутрь. Меня передернуло от запаха, тело отреагировало мгновенно. Этот склад был битком забит наркотиками и, похоже, здесь располагалась лаборатория. Внутри всё затряслось, требуя дозу, хоть самую маленькую, совсем чуть-чуть, вреда же не будет, это лишь обострит мои рефлексы. Мозг затуманился, и слюна заполнила рот, заставляя постоянно сглатывать. Я боролся сам с собой и сделал, наконец, несколько шагов к одному из грузов, готовому к отправке. Что плохого в этом? — Крысеныш и сюда пролез. — Я не обернулся, прекрасно понимая кому, принадлежит этот голос. — Вынюхиваешь здесь по запросу Нингендо? — Я молчал, оценивая происходящее вокруг, позволяя ей думать, что она застала меня врасплох. — Ох уж этот заносчивый тип, ведет себя, как король, хотя ему бы я спустила такое поведение… Скорей всего, вся эта наркота сделана на основе препаратов Пэйна. Орочимару наверняка продал несколько разработок, только их видимо приняли за мощный наркотик, а значит, они, не столь умны, насколько я думал. Скорей всего это направление возглавлял брат Нингендо, и именно этой дрянью меня накачали в тот вечер. Эта женщина, видимо, завязана во всём этом, и тот разговор с рыжим, при котором я присутствовал, шел скорей всего о возможности наладить поставку этого препарата, её нужно убрать вручную. На то чтобы разобраться во всей ерунде, которая происходила со мной в Японии, ушла секунда. На то, чтобы развернуться и пустить ей пулю в лоб, ещё одна секунда. Пэйн знал о том, что на основе его сыворотки, чужие, выпускают нечто другое, а значит совместным заданием с длинноволосым, должно было стать убийство его брата. Но я убил его ещё ночью, хоть что-то сделал. А следующим шагом было уничтожить все наработки и товар, всё так просто и логично, почему я не дошел до этого раньше? Женщина упала в лужу собственной крови и тут же сработала сирена, добавляя мне лишних проблем. И как спрашивается здесь можно всё подорвать? Ведь мне запретили брать с собой мою взрывчатку. Я думал, что здесь будет склад с оружием, но жестоко ошибался, придя неподготовленным. По мне стали стрелять, лишая возможности свободного передвижения, к тому же приходилось подволакивать ногу. Ещё одного человека удалось убить, но с двух выстрелов, оставляя, таким образом, в обойме всего лишь один патрон. Добыть оружие пока не было и шанса, какой-то нелепый конец, и это раздражало. Я рыскал взглядом, в надежде зацепиться за что-то и дать толчок своим мыслям. Всё гениальное просто! Мне нужно всего лишь пробраться к выходу. Хотя окно тоже подойдет, и надеюсь, мне повезет. Шальная пуля ужалила руку, проникая не сильно глубоко, но я всё-таки успел подобраться к прозрачному стеклу. Резко развернувшись, я увидел, как в меня целятся уже четверо, что ж не подведи меня, моя удача! Я вскинул руку и выпустил последнюю пулю на волю, получая в ответ четыре выстрела, но мои рефлексы были быстрее. Свинец встретился с газовой колонкой, разрывая оболочку и запуская, знакомый для меня процесс, заставляющий улыбнуться. Сжавшись в комок, я подпрыгнул и время будто остановилось, как только прогремел взрыв, со всей своей мощью, меня шарахнуло впечатывая в стекло и разбивая его вдребезги, будто время решило нагнать упущенные моменты. Раскрываясь подобно бутону, желающему расцвести, я видел как взрыв разрастался, сметая всё, абсолютно всё, на своём пути. Вот что значит искусство, это лишь миг! Прекрасный и каждый раз неповторимый, который навсегда останется в твоей памяти! Волна жара опалила мои волосы и кожу, заставляя её покрыться волдырями, плевать! Я восторженно наблюдал, как это огненное месиво за доли секунд превратилось в прекрасную вязь, одному мне понятных символов. Взрывная волна выплюнула меня наружу, точно тряпичную куклу, больно приложив об асфальт. В одиннадцать сорок, после ряда красочных огненных клубков разносящих вдребезги всё и всех, я смог подняться. Выдернув из тела несколько особо крупных осколков, я с излишне довольной улыбкой направился к гостинице, по уже намеченному маршруту, подбирая оставленную ранее куртку. Хотя, говоря, что я шел, я преувеличивал, причем очень сильно, потому что, когда я доковылял до брошенной одежды, уже успели приехать пожарные и полицейские. Цепочка моих кровавых следов скрывалась под пеплом, который был для меня, точно преданный зверь, заметающий следы своего хозяина. Двенадцать часов двадцать минут, а я прошел только половину пути, всё чаще останавливаясь и спотыкаясь, едва ли не падая. У меня есть максимум сорок минут, поэтому однозначно придется вызывать такси, иначе я просто не успею, только телефона у меня нет. Горечь от того, что мне не хватает времени, чтобы сделать всё именно так, как хотелось, подстёгивала и заставляла двигаться вперед. Может так даже будет лучше? Боль медленно раздирала тело, но я упорно шел только вперед. Двенадцать часов пятьдесят минут, я, наконец, переступаю порог номера. Пришлось разругаться с работниками гостиницы, и пусть вообще радуются, что я их не убил на месте! Они не хотели меня пропускать, и уж тем более одалживать мне аптечку, чтобы разрешить этот конфликт, я пустил в ход последний козырь. Я сказал, что Нингендо мой хороший друг, и если я, хоть слово скажу по поводу плохого обслуживания, то все они попрощаются с работой. Конечно, не было уверенности, что это вообще его гостиница, однако после этого блефа, меня всё-таки пропустили и выдали жизненно необходимую аптечку. «Напарник» уже забрал свои вещи и, скорей всего, направился в аэропорт, потому что на столе меня встретил лишь один обратный билет. Это даже хорошо, а то если бы он меня сейчас увидел, то прибил бы, якобы из жалости. Ещё один комплект одежды отправиться на свалку, саркастически заметил я. Тело было всё в порезах в основном не глубоких, и с ними пришлось поработать простой перекисью и пластырями, а вот глубокие раны я заливал саке, вызывая судороги и рычание у самого себя. Зашивать, конечно же, я ничего не мог, поэтому пришлось надеяться, что сутки до встречи с Какудзо, я всё-таки протяну. Думаю, он не обрадуется моему прибытию. Всё кончено Дейдара, успокойся уже! Не стоит думать о том, что я мог бы сделать, проснись пораньше. Неприятные ощущения пока ещё незаметно и едва уловимо разворачивались внутри, только этого не хватало. В этот раз, ломка накроет меня уже после взлета, эта волна будет меньше вчерашней, но хреново мне всё же будет. Черт! С хрустом я вправил опухшую и посиневшую ступню, перетягивая её тугим эластичным бинтом, фиксируя и морщась от боли. К счастью пуля лишь вспорола кожу и не вошла внутрь, как показалось сначала. Вылет был в половине третьего, а в половине второго я только умывался, и пытался хоть как-то разодрать волосы, которые расплавились и слиплись. Моя сумка была пуста, за исключением консоли-переводчика, зарядки и книги, потому что вся одежда, которая выжила, была сейчас на мне. Быстро, насколько это возможно в моём состоянии, я закинул туда большую часть накупленного хлама, однако у меня осталось ещё два пакета. Может оставить один из них здесь? Оставив в номере полный бардак, я поковылял вниз и, сдав ключ вместе с аптечкой, попросил ещё и телефон, чтобы вызвать такси. Ох, и не обрадуются горничные предстоящей работе в номере, я тихо посмеивался, вызывая полные страха взгляды окружающих. Без пятнадцати два, если такси приедет за пять минут, то я может, успею ещё раз увидеть рыжего. — Через двадцать минут такси будет на месте, ожидайте. — Какого черта?! Это же такси, а не автобус! Таким черепашьим темпом, я опоздаю даже в аэропорт! — Я практически проорал это в трубку, на чистом японском, теряя контроль. — Вы хотите отменить ваш заказ? — Её интонация даже не изменилась, вот же дерьмовая ситуация. За что мне это? Всё должно было быть не так! Как только я открыл рот, чтобы выругаться, трубка выскользнула из моих содранных и кровоточащих ладоней, взлетая вверх. — Прошу прощенья, отмените заказ. Хорошего дня. — Длинноволосый небрежно повесил трубку и только сейчас я заметил как весь персонал стоит, склонив голову в приветственном поклоне. — Возвращайтесь к работе, сегодня вечером будет проведена инвентаризация. Длинные, как шелк, идеально гладкие рыжие волосы были собраны в самом низу, закрепляясь странным украшением, напоминающим резинку. И как они не путаются? Идеально выбритый, абсолютно здоровый цвет кожи. Темные солнцезащитные очки, полностью скрывающие его глаза и жвачка, заставляющая его скулы играть. От всего этого зрелища я в буквальном смысле, забыл, как дышать. — На выход. У тебя мало времени. — Эти фразы уже были адресованы мне, снова этим ледяным тоном, а ведь с персоналом он и то говорил приветливей. На нём было черное дорогое пальто с высоким воротом стойкой, две верхние пуговицы расстегнуты, обнажая легкий светло-серый шарф прячущий шею владельца. Черные джинсы заправлены в такого же цвета невысокие мужские сапоги. Рыжий засунул руки в карманы пальто и направился к выходу, с этой поистине королевской выправкой. Сейчас он был полной моей противоположностью, на его фоне я стал казаться ещё более жалким, неоперившемся птенцом, мнившим себя хищным ястребом, это кольнуло по моему самолюбию. Я последовал за ним, не поднимая взгляд от пола, всё должно было быть не так, и сердце болезненно щемило от этого факта. Новый спортивный автомобиль, верней я видел его впервые, низкий и настолько отполированный, что в серебре я видел своё отражение. Сев на пассажирское сиденье я поставил сумку на пол, между своих ног и туда же сверху водрузил пакеты. Рыжий повернул ключ зажигания, и внимательно всматриваясь на дорогу, медленно выдавил педаль газа, заставляя машину замурчать и покатить вперед. Я не пристегнулся и меня никто по этому поводу не отчитал, казалось, он не замечал моего присутствия. Видимо после того как я упомянул что знаком с Нингендо, управляющий связался с ним и рыжий, решил лично, меня выпроводить из страны, так сказать, чтобы уж наверняка, неужели я настолько ненавистен ему? — Нингендо, я как раз хотел тебя сегодня увидеть. — Я смотрел вперед на дорогу, на то, как этот автомобиль, подчиняясь малейшим движениям руки своего хозяина, послушно перестраивается и обгоняет. — Я бы на твоем месте помолчал. — Звучит, как приказ, но ты же мне не начальник. Тошнота давала первые позывы, видимо при взлете я проблююсь на радость Хидану. — Я много не помню, но знаю, что мы были знакомы. К тому же ты принадлежишь к императорской семьи… — Принадлежал. Сейчас, для всех, я мертв. — Он говорил короткими фразами, слишком сильно сжимая руль, ну хоть не затыкал, прогресс определенно был. — Я убил твоего брата, и извинений по этому поводу от меня не жди. — Он сам был виноват, хотел добавить я. Но вовремя прикусил язык. — Ты никогда этого не делаешь, мне не привыкать, перебьюсь. — Эта фраза заставила меня замолчать, значит, всё-таки есть что-то, за что мне нужно попросить перед тобой прощенье? А между тем машина уже была припаркована, и безжалостное время на приборной панели показывало 14:02, чертовски мало. — Приятного полета. — Это что всё? Я не хочу оставлять это вот так! — Ты презираешь меня? — Рыжий избавился от жвачки, выбрасывая её в пепельницу, будто игнорируя моё присутствие и давая понять, что в разговоре со мной он поставил точку. Я потянулся левой рукой к его лицу, в жалкой попытке привлечь внимание, но он сжал моё запястье, не позволяя коснуться, это даже ожидаемо, сдаешь позиции. Я потянул вторую руку лишая себя опоры и аккуратно, уже не встретив запрета, снял с него очки, откладывая их на панель. — Посмотрел? Теперь уходи. — Ты просишь или приказываешь? Его глаза выдавали далеко неправильный образ жизни последних дней. Это своего рода облегчение для меня, потому что мне уже стало казаться, что ничего и не было, и это были простые галлюцинации, но это не так. — Как думаешь на вопрос: «занимался ли я когда-нибудь сексом в машине?», мне теперь нужно отвечать — да? — Его зрачки мгновенно перекрыли радужку. Ты ведь был со мной в ту ночь, а я был под жалкой пародией препарата Пэйна, я не идиот. Я всё ещё жив, а значит, ты помог мне, я не знаю, насколько далеко ты позволил себе зайти, но я знаю, что это был именно ты. Жаль, что ты не умеешь читать меня, так же, как наш глава. Длинноволосый прикрыл глаза и поднес мою израненную пойманную кисть к своим губам, окрашивая их цветом моей крови. Тонкие иголки озноба прошлись по моей спине, прикосновения причиняли боль, но я наслаждался этим, ломка набирала обороты и не я один это понимал. — Забирай и проваливай, ты меня задерживаешь. — Он раскрыл свободную ладонь, на которой лежали две не маленькие круглые таблетки, заставляющие глаза едва ли не засветиться, а меня — взорваться. — Да подавись ты ими! — Я вырвал свою руку, отстраняясь. — Неужели обязательно сводить к этому? Я не наркоман! — Я сделал пару глотков воздуха, и его насмешливое выражение лица просто подлило масло в огонь. Со всей силы я ударил по его протянутой руке, желая отправить в полет эти чертовы препараты. — Если бы это было нужно, я мог спокойно это купить или на худой конец взять, во время сегодняшнего задания! — Я запутался, пытаясь обмануть самого себя, но какой смысл теперь врать? — Я делаю всё это, потому что это ты. Ты нравишься мне. — Я выплюнул эту фразу и тут же понял, что не стоило этого делать. Его улыбка была какой-то безысходной, будто этой фразой я нарушил негласное правило, неизвестного мне свода законов. Он закинул таблетки в рот и этой же рукой зарылся в волосы на моем затылке, притягивая к себе и не давая опомниться. Мягкие губы и горячий язык, что полностью завладел инициативой, заставил меня всё же принять «лекарство». Отчаянные попытки вернуть эту подачку закончились лишь тем, что я сильней сплетал наши языки, в обжигающем легкие поцелуе. Я не хочу улетать! Мне больно и я не знаю почему. — Я был влюблен в тебя. — Он выдал эту фразу, как только прервал поцелуй, и это заставило меня простонать от бессилия. — Я не хочу это слушать. — Я уткнулся лбом в его плечо, надеясь оглохнуть. — После твоей смерти, я оплакивал тебя и не находил нового смысла для жизни, но со временем я пережил это. — Всё это прошедшее время, и это отвратительно слушать. — Я хочу продолжать двигаться вперед, а ты, в силу своего эгоизма, хочешь заставить меня вернуться в агонию прошлого. — Я ещё сильней вдавил лоб в плечо рыжего, надеясь получить объятия, но этому не суждено было произойти. — Я не испытываю к тебе того же, что и ты ко мне. — Я понял. — Это была последняя игла, воткнувшаяся в моё сердце и заставляющая полностью засунуть поглубже любые эмоции, чтобы меня не разорвало на части. Мои пальцы скользнули по его шее, заставляя шарф съехать и показать мне еле заметные засосы оставленные мной же, в ту ночь. Выше… чуточку выше. Приподняв указательным пальцем его подбородок, я поцеловал его, осознано не опираясь ни на что, кроме своих ощущений, больно, но так сладостно. Лизнув напоследок его нижнюю губу, я отстранился. — Прости. — Всё в порядке. — Тихий голос, заставляющий к глазам подступать слезы. — Мне уже всё равно и когда ты умрешь, я не пророню ни слезинки. — Ты меня режешь, на маленькие, маленькие кусочки, я заслуживаю этого? Он едва заметно улыбнулся, и невесомый поцелуй получил внешний уголок левого глаза, который был практически слеп. Рыжий будто запечатал слезы, которые не успели проступить. — Слушай, завтра же Рождество и я хотел… Короче, это тебе, забирай. — Я сунул пакет в его руки, полностью ошарашивая. — Ахахах. — Его смех попахивал истерикой, и отчего-то я сам засмеялся, звонко и заливисто, так отчаянно. — Спасибо. Тогда, позволь и мне сделать тебе рождественский подарок. — Я протянул руку, но длинноволосый лишь хмыкнул и стянул с концов своих волос, то самое украшение, которое я приметил. — Давай помогу надеть. Он ловко зарылся в мои спутанные волосы и сделал несколько оборотов вокруг небольшого хвостика, а потом защелкнул твердую часть. Челка привычно закрывала левый глаз, и волосы были распущены только сзади, не мешая лицу. Четырнадцать двадцать, сердце работает в бешеном ритме, и больше тянуть уже было нельзя, иначе самолет улетит без меня. Попроси меня остаться! Я с какой-то мольбой посмотрел в его глаза, ну же! Секунда, вторая и я широко улыбаюсь, раня самого себя. — Кошарам передавай привет. — Я отвернулся и открыл дверь, неуклюже выбираясь наружу. — Обязательно. Прощай Дейдара Тсукури. — Больно. — Хорошего дня. — Я, в отличие от тебя, не смог сказать «прощай». — Коджи Акихико. Я захлопнул дверцу, и тонированные стекла скрыли владельца, поэтому я не могу знать услышал ли он меня. Направляясь к зданию аэропорта, я выкладывался на сто процентов своих физических возможностей. Ветер сушил слезы и я не мог себе позволить кричать, как бы больно мне не было. Я вспомнил слишком поздно твоё имя, оно было банальным, Коджи переводится как второй сын правителя, а кандзи при написании используется как «счастливый». Мне нужно просто потерпеть и всё наладится. Меня не хотели пропускать, говоря что посадка уже окончена, но после того как старший управляющий увидел меня, рейс задержали на двадцать минут и сопроводили меня на борт. Весь экипаж и персонал возненавидел опоздавшего, но мне было плевать. Хидан сидел у окна, и лишь скользнул по мне взглядом, отмечая моё присутствие. До последней секунды я надеялся, что рыжий меня окликнет, о боги, какой же я идиот! Турбины ревели, и мы пошли на взлет. POV Нингендо — Ты презираешь меня? — В машине стоит прослушка, и все записи прослушивает Пэйн лично, поэтому я старательно игнорирую тебя, и чтобы это не было столь напряженно, пришлось избавиться от жвачки. Я презираю не тебя, а себя, глупый. Он протянул ко мне ладонь, но это слишком для меня, и я легко перехватываю запястье мальчишки, которое он так неумело обработал. Наверно ему пришлось туго, и уже вторая рука потянулась ко мне, он всегда был упёртым, поэтому я позволил ему снять с меня очки. Наши глаза очень похожи, красные от недосыпа и внеплановых дурных привычек. — Посмотрел? Теперь уходи. — Я говорю как можно жестче, и блондину явно не нравится такой тон. Когда поступил звонок из гостиницы, я сразу понял, кто явился проблемой. Я сорвал важные переговоры, попросту покинув заседание, потому что это было для меня уже не значительно, когда спрашивается я успел снова стать твоей послушной игрушкой? По дороге я завершил электронную регистрацию по твоему посадочному билету, ведь знал, что ты опоздаешь. — Как думаешь, на вопрос: «занимался ли я когда-нибудь сексом в машине?», мне теперь нужно отвечать — да? — Прошу скажи, что ты не помнишь того, что я делал! Твоя рука всё ещё зажата в моем захвате, и я поднес её к своим губам. Прости меня, прошу. Пусть это навсегда останутся только твои догадки, логические выводы, но не воспоминания. Мальчишке было больно от такого прикосновения, плюс у него начинался очередной приступ. Нужно заставить его уйти до того, как мозг включит цепочку: наркотики — секс, Пэйн и так попортил ему рефлексы. — Забирай и проваливай, ты меня задерживаешь. — Я протянул две таблетки, и видимо именно это заставило блондина едва ли не взорваться. — Да подавись ты ими! — Отлично, продолжай, злись! — Неужели обязательно сводить к этому? Я не наркоман! — Я знаю, и хочу, чтобы и ты это понял. Одичалый котенок бьет мою ладонь, пытаясь заставить меня выронить сильное обезболивающее. — Если бы это было нужно, я мог спокойно это купить или на худой конец взять во время сегодняшнего задания! — Кричи, так лучше для нас. — Я делаю всё это, потому что это ты. Ты нравишься мне. Твою мать! Это невыносимо! Убейте меня точным выстрелом из снайперской винтовки! Как же это чертовски больно. Я улыбаюсь, потому что больше я ничего не могу сделать, я не могу тебе ответить. Закинув таблетки в рот, я рывком обхватываю твой затылок и притягиваю к своим губам. Ты будто этого и ждал, ни малейшего сопротивления и полная отдача, ты будто просишь, чтобы я взял тебя. Не давая тебе воздуха, я, наконец, заставил тебя проглотить то, что нужно твоему организму, чтобы долететь до базы. Мальчишка продолжил это безумство, увлекая меня за собой, заставляя время утекать. Я разрываю этот поцелуй, чтобы прогнать тебя, иначе плохо будет не только мне, а нам обоим. — Я был влюблен в тебя. — Тихий стон, ты прекрасно уловил прошедшее время. — Я не хочу это слушать. — Ты касаешься своим лбом моего плеча, будто ища защиты. Господи, как же это тяжело. — После твоей смерти, я оплакивал тебя, и не находил нового смысла для жизни, но со временем я пережил это. — Банальная ложь, но я рад, что ты поверил в это. — Я хочу продолжать двигаться вперед, а ты, в силу своего эгоизма, хочешь заставить меня вернуться в агонию прошлого. — А теперь контрольная фраза. — Я не испытываю к тебе того же, что и ты ко мне. — Это чистая правда, ведь ты мне не просто нравишься, я люблю тебя, мой глупый котенок. — Я понял. — Сомневаюсь, но я не могу сказать тебе всего. Обжигающие прикосновения к моей шее и блондин любуется засосами, что сам мне подарил. Пэйн убьет меня, если я скажу тебе лишнее, и он убьет нас двоих, если ты решишь здесь задержаться, хоть на день. Я прикрываю веки, наслаждаясь нашим последним поцелуем, как же я хочу, чтобы ты остался, но твоя жизнь мне дороже.— Прости. — Всё в порядке. — Не плачь, маленький, глупый котенок, я еле заметно улыбаюсь, касаясь израненной кожи. — Мне уже всё равно, и когда ты умрешь, я не пророню ни слезинки. — Надеюсь, когда-нибудь ты поймешь правильный смысл, ведь я больше не поверю в твою смерть, даже если ты для всех будешь мертв, я найду тебя. Я буду находить тебя раз за разом, до тех пор, пока у нас всё не получится, я больше не сдамся. Я целую тебя в уголок глаз, не позволяя слезам потечь. — Слушай, завтра же Рождество и я хотел… Короче, это тебе, забирай. — Он практически всучил мне заклеенный пакет, и на секунду я растерялся. — Ахахах. — Мой смех вышел истерическим, и как ни странно Дей тоже рассмеялся, но так болезненно, что я готов был сжать его и не выпускать. — Спасибо. Тогда, позволь и мне сделать тебе рождественский подарок. — Блондин протянул руку, но я лишь хмыкнул и стянул императорскую реликвию со своих волос. — Давай помогу надеть. Вместо объятий, я могу лишь коснуться твоих волос, и собрать их в хвост, скрепляя их своеобразной меткой принадлежности мне. Я отдаю тебе своё сердце, потому что это украшение дарят только один раз в жизни. Твои молящие глаза, и я до крови прикусываю кончик языка. — Кошарам передавай привет. — Мальчишка уже держался за дверь, перед тем как её захлопнуть, и я старательно вымучивал улыбку. — Обязательно. Прощай Дейдара Тсукури. — Я смотрю, как ты вздрагиваешь, потому что моя фраза, тебя едва ли не убивает. — Хорошего дня. — Дверь начала своё движение. — Коджи Акихико. — Хлопок. Тонкая струйка крови стекла из прокушенной губы. Как только я услышал своё давно забытое имя, волна жара мгновенно практически заживо испепелила меня. Я зажал рот ладонью, в надежде подавить такой эгоистичный оклик. Дей не торопился, и с каждым его шагом, моё сердце металось в груди, уговаривая мозг. Тело пошло на поводу у глупого органа в грудной клетке, и потянулось вслед за уходящим, заставляя инородный предмет съезжать с колен. «Рождественский подарок» всё ещё ждущий своего часа, и я наконец смог зацепиться хоть за что-то, кроме теряющегося в толпе силуэта блондина. Аккуратно расцепив края цветного пакета, я как ребенок затаил дыхание. Секунда, вторая и подрагивающая рука извлекает «подарок». Я ненормальный, точней этот мальчишка убивает во мне весь здравый смысл. Эмоции снова били через край, как и в ту ночь, когда я, для себя решил больше не связываться с ним. В тот момент я заставил разлететься вдребезги, одну из его работ, что была для меня самой ценной. Лишь на секунду это принесло облегчение, а потом тоска и острая боль застлала разум, заставляя меня ползать по полу и собирать осколки, размазывая сопли, того, чему уже было невозможно вернуть форму. Слезы не переставая оставляли соленые дорожки на лице, в моих руках была глиняная фигурка, около двадцати пяти сантиметров. Рычащий тигр сидел широко раскрывая пасть, обнажая клыки в рёве, меж передних лап которого сидела уменьшенная версия той самой птички. Я хотел закричать, взвыть, но упорно стискивал зубы, потому что нужно было до конца доиграть этот спектакль. P. S. Счастливого Рождества! =Р P.S.S. Если разобьешь и это, не прощу =^.^= Маленькая карточка и несколько слишком эмоциональных иероглифов, но именно они согнули меня пополам. Стискивая «подарок», я беззвучно зарыдал, как сопливый ребенок, потерявшийся в огромном магазине. Я должен объяснить ему… Пожалуйста прости меня, котёнок. — Да. — Мои пальцы набрали заученный номер, и даже двух гудков не прошло, когда из трубки донесся голос того человека, который сможет удержать меня. — Это я. — Кое-как разогнувшись, я пытался не выдать дрожь в голосе. — Ты не выходил на связь трое суток. — Его голос констатировал факт, а казалось, будто расчленяет меня по кусочкам. — Я был немного занят. — Тяжелый вздох вышел сам собой. — Осложнения в задании? — Нотки любопытства, интересно по какому поводу. — Задание выполнено, твой детский сад сейчас вылетает назад. — Моя рука сжала до белых пятен руль, и новая волна боли разлилась в груди. — Я практически решил убить тебя. — Я догадывался. — Мне нужен твой подробный отчет, за все эти дни. — Тогда ты точно меня убьешь. — Я закрыл глаза и сосредоточился на ощущениях, что до сих пор хранили мои губы. На той стороне трубки было напряженное молчание, поэтому мне пришлось продолжить. — Пэйн, позволь тебя попросить об одолжении… в честь Рождества.  — Ты переспал с ним? — Волосы на затылке встали дыбом, и я стиснул «подарок». — Пэйн, не присылай ко мне больше мальчишку. — Тело беззвучно сотрясалось, я только что, лично, поджег последний мост. Я просто не верну его тебе, ты же тоже это понимаешь? — Если он не долетит, ты умрешь в этот же день. Сейчас советую тебе всё же завести машину, и добравшись до квартиры выйти на связь. — Короткие гудки в телефонной трубке, и моя рука, наконец, повернула ключ зажигания.