***
— Устал? — Хидан вернулся так внезапно, что мне показалось, я провалился в сон и временно оглох. Прикусив язык, я сдержал едва не вылетевшую наружу фразу «что ещё и успел соскучиться», вместо этого я мог лишь улыбнуться, искренне радуясь, что есть рядом хоть кто-то, пока я в таком состоянии. — Мне немного не хорошо, да. — Вытягивая сквозь соломинку алкогольный коктейль я блаженствовал, потому что оказывается, безумно хотел пить. — Я могу помочь? — Он сел рядом со мной, а я почувствовал практически магнетический жар чужого тело, но не двинулся ему на встречу. — И да, и нет, хм. — Задней стороны шеи коснулась огненная ладонь седого. — Ах…ммм. — Довольно протянул я, когда чужие пальцы помассировали кожу, которая внезапно, вся стала сплошной эрогенной зоной. — Можно тебя… на пару…снов. — Я простонал, не пытаясь скрыть это, уж очень этот похотливый шепот в ухо, рвал мне крышу. — Может слов, м? — Звон заставил меня открыть глаза и узреть, что я умудрился разбить бокал, цепляясь слабой рукой за край столешницы. — А ты так хочешь поговорить? — Придурок! Мурашки бешеным стадом пробежали вдоль позвоночника. — А ты хочешь… узнать обо мне… побольше, м? — Потеряв контроль я наслаждался сухими поцелуями, которые медленно покрывали мою шею. — Хид, я не тот одуванчик… рррр…ммм… - Боги, тут же люди! — Мне не нужно знать о тебе ещё больше. — Его язык с нажимом прошелся по кадыку, отчего я захрипел и в нетерпении попытался сжать колено фанатика. — Всё, хотят знать только ревнивые супруги и… дети. — Он усмехнулся, зарываясь носом в мои волосы, и давая мне время отдышаться или сбежать? — Я хочу знать лишь суть. — Матерь божья! Я сгорю от этого желания, точней это сделает мой мозг, какого черта у меня до сих пор не встал! — Глаза слепы, уши глухи и только сердце может решать. — Сентиментальный кретин! Тугой узел внизу живота скручивался, увлекая меня в агонию боли, которую я пока не прочувствовал. Кажется, Хидан отправился за новым коктейлем, но уверенности не было, потому что я секунд на десять потерял связь с реальностью, что сильно пугало. Нужно как-то сбросить это напряжение и плавящий жар, но как? Хуже уже точно не будет, усмехнулся я своим далеко не веселым мыслям, пытаясь найти в кармане куртки оставшиеся ампулы. — Что это? — Вот же черт! В этот раз контролировать себя у меня не получалось, поэтому от неожиданности я вздрогнул. — То, что должно помочь мне расслабиться, хм. — Желтая или молочная? — Наркотики? — Усаживаясь рядом и разглядывая маленькие ампулы, спросил седой. — Нет, хм. — Наверно всё же желтая. — Точней да, ну то есть не совсем, хм. В общем, это не то, что ты думаешь, да. — Наблюдая, как то, на что я положил глаз, упорхнуло у меня из открытой ладони, я вопросительно изогнул бровь, уставившись на фанатика, явно ожидая ответа. А ответа не было, он отколол крышку и под мои расширяющиеся от священного ужаса глаза, выпил содержимое. Придурок! Обреченно усмехнувшись, я отколол верхушку у последней оставшейся ампулы и выпил сладкую жидкость, снимая последний тормоз. Не успев опомниться, я понял лишь то, что Хидан тянул меня за собой, крепко сжимая своей лапой мою ладонь. В штанах становилось сладостно тесно, и я понял, что однажды нарушившие запрет, голос разума не услышат. Что ж, сегодня я оглох. Глубокий, мощный поцелуй и не менее сильный удар о закрывшуюся за нами дверь туалета, выбил из меня воздух. Плевать на всё! Подхватив меня под бедра, седой позволил мне быть с ним на одном уровне, а я с силой обхватил ногами его талию, прижимаясь всем телом, заключая в плен между нашими телами, свою безвольную правую руку. Подобное мы проделывали в Японии, но, ни один из нас не выступит гарантом этого. Не отдавая инициативу мы в буквальном смысле этого слова лизались, пытаясь вырвать превосходство друг у друга. Сквозь приоткрытые веки я видел лицо, которое никогда не вызывало у меня отвращения. Без лишней скромности я мог назвать Хидана чертовски привлекательным, а его тело желанным, жаль, что я не был влюблен в него. — Хид, тормозни, мммм. — Откинув голову, я стукнулся затылком о стену, понимая, что сижу на бочке унитаза, в закрытой кабинке, один на один со своей и чужой страстью. — Твои глаза прекрасны. — Он шептал это, целуя мою шею, и тело активно отзывалось на его ласки. — Ты такой яркий, ослепляющий. — Я тихо взвыл, задыхаясь в своих глухих стонах, потому что рука седого активно терлась у меня в районе паха. — Позволь мне сделать тебе приятно. — Его затуманенные глаза уставились на меня, будто он и в правду ждал от меня разрешения. — Так жаждешь побыстрей меня убить, да? — Сократив между нами расстояние, я ткнулся своим лбом в его. Я знаю чем закончится подобное, и такой исход меня не устраивает, нужно что-то придумать. — Твои губы источают яд. — Едва различимо проговорил фанатик. — Мой прекрасный, темный ангел. — Бедра, бока, не переставая получали ласку, отчего я никак не мог сосредоточиться на словах. — Сама смерть целует тебя, а черные, тяжелые крылья за твоей спиной переломаны, отчего шаги твои тихи, а взгляд устремлен, только в небо. Молю снизойди ко мне. Хоть на ночь одну, хоть на вечность. – Это слишком… смущает?! – И пусть это лишь мгновение в моей судьбе, я молю, чтобы этот миг стал длинной в бесконечность! - Я сошел с ума или Хидан и в правду молился мне? — Пожалуйста, Хид. — Пуговица и ширинка поддались чужой руке, а влажные губы седого ласкали мою шею, отчаянно пытаясь добраться до ключицы скрытой одеждой. Громко и пошло ахнув, я понял, что остановиться не удастся, потому что мой член сочился смазкой, а фанатик активно растирал её по стволу, заставляя меня дрожать и прижимать его к себе как можно ближе, одной рукой. — Нет, Хид. — Он отступил от меня на шаг, и холод смешался с моей паникой. — Хидан! Я просил его остановиться, но на самом деле не хотел, чтобы это прекращалось. Всё разрушилось, когда я узнал то, что знать не хотел. Пределов дозволенного для него не существовало, он не только прекрасно целовался, но и делал превосходный минет, который я смог оценить далеко не понаслышке. Тихий голос внутри меня пытался перекричать эмоции, заглушить мою боль. Я хочу, но я не люблю, я в восторге, но этот стыд и грязь, желание, эйфория. Он проглотил всё до последней капли, а я готов был сгореть от омерзения к самому себе. Неправильно. — Прости меня, мой ангел. — Я понял что плачу, только когда пальцы седого аккуратно стерли соленые дорожки на моих щеках. — Я не смею осквернять ваше… — Поцелуй меня, ублюдок… — Всхлипнув, я впился в опухшие губы, пытаясь утонуть в этом мгновение, ведь я должен оказать ему ответную услугу, вот только для него это будет значить совсем другое. Вновь подняв меня на руки, крепко сжимая мои ягодицы, седой стал нежен как никогда. Или у него железная выдержка, или это не ампула повлияла на стояк, который упирался мне в пятую точку. Входная дверь едва ли не слетела с петель, открываясь с силой которой можно было убить. Мой разум практически вернулся к обычному состоянию, давая мне понять, что это наш с Хиданом конец. В испуге я заерзал в сильных руках, которые даже и не думали отпускать меня. «Это за нами»? — Произнес я одними губами, понимая, что мой носитель всё прекрасно поймет, и слышит тяжелые, приближающиеся шаги. «Да». — Ответил мне беззвучно малиновоглазый, а мое сердце готово было выскочить из груди, потому что один из наших преследователей встал около закрытой двери кабинки. «В своем несчастье одному я рад, что ты – мой грех, и ты – мой вечный ад». - Фанатик процитировал Шекспира, и выветрил у меня из головы совсем все мысли. Пользуясь моей заминкой, он мягко прихватил мою нижнюю губу и скользнул языком внутрь, заставляя ещё острее почувствовать то, что происходило. Самоубийца. Когда дверь слетела с нижней петли, жалобно «заскулив от боли», и повисла на верхней сцепке с косяком, ни один из нас не дернулся, завершая последний поцелуй. Чику меня не тронет, а вот Какудзо может, но я слышал две пары шагов, а значит всё в порядке, успокоил я себя, разлепляя веки и отстраняясь от лица Хидана. Оказывается я, когда-то взлохматил зализанные белоснежные волосы, и сейчас мой соучастник был в непрезентабельном виде. — Потрудись объясниться. — Малиновые глаза будто старались запечатлеть мой образ, прежде чем встретиться с зелеными собратьями, имеющими убийственную ауру. Мои ноги получили опору и седой, наконец, слишком медленно отпустил меня разворачиваясь к своему напарнику, натягивая на себя маску отстраненности. — Наш вылет в полдень, телефон отбыл в другой мир, а я в скором времени планировал вернуться в номер. — Какудзо явно не понравился такой ответ, видимо вопрос был не об этом. — С чего я должен был отчитываться о своем свободном времени? — Эта фраза прозвучала с вызовом, отчего чаша терпения брюнета грозила переполниться. — Дейдара, если ты продолжишь находиться здесь, то я закончу начатое Хиданом и убью тебя. — Обогнув седого, я придерживал сползающие джинсы, потому что ширинка и пуговица были всё ещё расстегнуты, а копошиться на глазах у разъяренного хирурга не входило в мои планы. Обогнув дверцу кабинки, двигаясь в опасной близости от Какудзо, я чуть было не шагнул назад, полностью замирая, отчего показалось, что даже сердце перестало биться. Рыжие волосы, пирсинг, тот же цвет глаз, но вместо Змея, у входа стоял Пэйн, медленно сканируя меня от макушки опускаясь по миллиметру ниже и ниже, задерживаясь на моих расширенных от испуга глазах. Я не мог пошевелиться, и взмолился чтобы прямо сейчас я просто открыл глаза, лежа в кровати. Сначала я побледнел. — Сколько? — Раздался бас брюнета рядом, за спиной. — Три. — Вяло отозвался седой, явно пытаясь сохранить между ними дистанцию, но повернуть голову и проверить я не мог, находясь точно в параличе. — Паскуда. — Глухой удар и возня, но я не шелохнулся. Я не понимал что происходит, мозг просто отказывался работать, уйдя в отпуск. О чем они говорят, и какого черта я вижу перед собой главу Акацуки? Пунцовые пятна раскрасили лицо, потому что память услужливо нашептала мне, почему я вообще ушел «погулять». Чику не сказал мне о том, что я был с Пэйном. Нужно что-то сказать. Нужно объяснить. Нужно. Однако рыжий просто развернулся и покинул это помещение, оставляя меня наедине с парочкой, выясняющей отношения. Пальцы тряслись и никак не хотели справляться с молнией, отчего я нервно кусал опухшие губы, ещё больше усложняя себе задачу. Рванув наружу, я не застал знакомый силуэт и просто побежал на улицу, надеясь, что Пэйн не ушел слишком далеко. Холод хлестнул по щекам, но я ничего не почувствовал, видя фигуру которая удалялась от этого чертового клуба. Пар изо рта убивал снежинки, которые медленно падали, но я побежал за тем, перед кем мне больше никогда не реабилитироваться. — Так свербело что ты, вместо того чтобы сосредоточиться на возвращении в строй, предпочел потрахаться в туалете дешевого клуба и дать Какудзо все права убить тебя? — Почему я так реагирую? Пэйн лишь развернулся ко мне, а я вновь встал как вкопанный, не в силах сделать и полшага. — За твою службу, могу организовать тебе бонус. — Я даже рта раскрыть не мог, сам не понимая почему. — Я убью тебя безболезненно. — Запустив руку под плащ, Пэйн извлек пистолет и снял его с предохранителя. — За свои поступки нужно нести ответственность. — Поджав губы, я смотрел сквозь направленное на меня дуло в его глаза, которые были безразличны к происходящему. — Ответственность за происходящее на мне. — Я дернулся от голоса Змея раздавшегося со спины, а когда он встал чуть впереди меня, я понял что он без верхней одежды и от него идет, в буквальном смысле этого слова, пар. — Пэйн, ты не импульсивный, так почему сейчас ты даже не даешь мне шанса объяснить. – Выдохнув, мой психотерапевт сильно старался привести дыхание в норму, чтобы его голос звучал более уверенно. — Шанс? Чикушодо, тебе было поручено простое задание, с которым ты не справился. — Пистолет всё ещё держал меня на прицеле. — Видишь, мы пришли к выводу, что задание провалено всё-таки у меня, поэтому убивать мальчика было бы… — Выстрел, но против ожидания мои глаза не зажмурились, а наоборот, широко распахнулись. — АААААшшшшщщ… — Длинноволосый рухнул на колени, поймав пулю, выпущенную Пэйном. Я так и не перевел взгляд, понимая что единственная рабочая рука теряет от мороза чувствительность, да и сам я промерз до костей. — Свяжись с Какудзо, пока он ещё здесь и завтра предоставь мне отчет. Твои услуги более не требуются. — Как ни в чем не бывало, продолжил Пэйн, а я внезапно понял, что секунду назад каким-то чудом избежал смерти. — Ты. — Пистолет кивнул в мою сторону. — Идешь со мной. — Вздоха облегчения не вышло, потому что у меня сложилось впечатление, что меня всё равно убьют, только теперь более изощренно. — Пэйн, он ещё мальчишка. — Как-то слишком отчаянно высказался Змей. — Да, а также он ещё ребенок. Не твой, Чикушодо. — Не могу посмотреть на того, кто выхаживал меня больше месяца. Не могу. — И даже если ты продолжишь в направлении того, что ты не доработал с ним, смею заметить, что ты провалился. — Оружие было опущено, но не убрано, а мне показалось, что я здесь лишний. — Ты говорил, что он вменяем, и что я наблюдаю по приезду? — Длинноволосый замялся, этим окончательно прогибаясь. — Я спровоцировал. — Он нестабилен, он не подчиняется… — Подчиняется! Не глупи, ты и сам знаешь кто… — Не глупи? — Змей перегнул палку и, кажется, сам понял свою ошибку, но изменить что-либо было уже поздно. — Глупить, Чикушодо, это за спиной начальства устраивать тайные рандеву с женщиной, под невинными предлогами, зная, что взаимности от неё никогда не будет. — Мир сошел с ума, или это я заработал менингит? — Не притягивай… — Я предупредил тебя Чикушодо. С меня довольно твоих игр. — Не прощаясь, Пэйн просто развернулся и пошел прочь, а я так и не смог реанимировать совесть, здравый смысл и человечность. Шагнув следом за человеком, который буквально пару минут назад хотел меня пристрелить, я не обернулся на того, кто истекал кровью и фактически спас мою шкуру. Поход вышел не долгим, и я практически нашел повод открыть рот, вот только сделать это мне так и не удалось. Желтое такси приняло меня в свои горячие объятия, и когда я шмыгнул носом, Пэйн не сел на передние сиденье, хотя и держал дверь открытой. — Доставьте его в аэропорт. — Сунув купюру, большого наминала, водителю, тот лишь довольно заулыбался и посмотрел на меня через зеркало заднего вида. — Сдачи не нужно. — Выставив ладонь в жесте «стоп», предупреждающе оповестил Пэйн шофера. — Курьер найдет тебя в зале ожидания. — Эта фраза была адресована мне, но я не понимал что происходит, кроме того, что я куда-то отправляюсь. Я смог кивнуть, и дверь захлопнулась, увозя меня прочь от всего что случилось. Господи, ну почему я так непроходимо глуп и самоуверен? НЕНАВИЖУ! Согнувшись пополам, я уткнулся в колени лбом и тихо завыл, под музыку радиоприемника, тактично включенного мужчиной. Курьер действительно был, но он ничего не знал, передавая мне простой конверт. Билет до Даллеса, в один конец и новый паспорт, а также клочок бумаги о том, что меня встретят и выдадут дальнейшие указания. Кольцо не вернулось ко мне, так же как и все мои боеприпасы, дальномер и Клайд.***
— Джигокудо, через двенадцать часов встретишь Дейдару в аэропорту. — Рыжий мужчина сидел за рулем автомобиля, но ехать, пока не планировал. — Что? Это тот самый Дейдара? — На том конце провода басистый голос был далеко не в восторге. — Я же его убью! — Искренне посетовал собеседник. — В течение дня я направлю тебе документы касаемо его задания, ознакомься до того как его самолет сядет. — Сопение переходило все границы, но оппонент даже не подумал возразить. — Его вещи я пришлю позже. — О, святые гномики! Он ещё и жить здесь будет?! — Мужчина, сидящий за рулем, прикрыл глаза свободной рукой, ставя под сомнение удачность идеи, но для себя он уже всё решил, и давать слабину не собирался. — Выполняй. — Отключившись, аппарат в руке своего хозяина издал раздражающий звук, оповещая о входящем звонке. — Я занят. — Проговорил обладатель пирсинга. — Я собирался навестить моего новоиспеченного напарника, но обнаружил пустой особняк, не подскажешь мне его новый адрес? — Излишне радостно раздалось в трубке. — Он на задании с внедрением в другую организацию, с ним нельзя связаться. — Рука перекочевала на руль и до побелевших костяшек сжала этот предмет, но голос не позволил выдать настроение своего хозяина. — Пэйн, мне начинает казаться, что ты специально прячешь от меня Дейдару…