Приручение

Дино вышел из самолета и довольно сощурился от солнечных лучей, что падали ему прямо на глаза и мешали смотреть нормально. Юноша ожидал увидеть по приезду в Японию скучную серость будней и вспомнить холодный климат, что ярко отличался от итальянского, но все сложилось куда более лучшим образом: на улице потеплело, а солнечные лучи все-таки грели землю и вышедших людей заодно. Пять часов вечера, рейс Рим-Токио завершен. Теперь можно спокойно садиться на метро и ехать в общежитие, где парень наверняка встретит и Тсуну, и Кею — если тот не остался работать в комитете до позднего вечера. А еще можно будет приготовить обычный ужин. Возвращение к старому ему явно льстило, хотя юноша и понимал, что привычная жизнь ему быстро наскучит. С наследством не получилось — добрые родственники оставили его без всего того, что должно было по праву принадлежать Каваллоне, только старый счет родителей отдали, где находилось совсем ничего по сравнению с тем, что вообще было у семьи: какие-то жалкие 300 тысяч евро. Конечно, для сироты-студента эта сумма была большими деньгами, однако обида на родственников все-таки затаилась — если человек остался без родителей, это не значит того, что человек остался без семьи. Впрочем, остальные так не считали, как можно было судить по их поступкам, и Дино судил — он не смотрел больше на Каваллоне, как на семью. Парень создаст свою, где будут считаться с остальными родственниками, главное — воспитать своих детей в таком ключе. Юноша отправился бодрым шагом к метро, сжимая в руках сумки, когда автобус довез его до станции; оплатив поездку проездным, парень прошел внутрь станции. Настроение портилось — душа чуяла что-то неладное, что заставляло парня мысленно молить о том, чтобы поезд шел быстрее, а Дино оказался в нужное время в нужном месте. Что-то нужно было предотвратить, или же блондин уже не успел? Сумки с грохотом упали возле кровати в комнате общежития. Семь часов, а Кеи все еще нет. Где находится японец, почему он все еще не вернулся из университета? Впрочем, времени не было особо — юноша должен был приготовить ужин. Вернется Хибари — там его и расспросит. Кея сидел над бумагами, стараясь сопоставить все факты, которыми он уже обладал. Когда Фонг по поручению Хибари опросил Занзаса, тот ответил, что ничего не знает о том, почему ушел Савада. На вопрос, какими между ними были отношения и насчет чего они с Тсуной повздорили, Шрам предпочел не отвечать, мрачно смотря на Фонга, а Мукуро молчал, прикрыв глаза. Мальчишка все еще находится на больничном и живет в доме Гокудеры, не возвращаясь в семейный дом — возможно, боится появляться там из-за собственного отчисления? Но Тсуна сам написал заявление об уходе, значит, причины были явно не семейными. Работать парень мог спокойно, но ему это было не нужно в виду повышенной стипендии и выплат от государства, значит, вариант с трудоустройством тоже отметается. Учиться Савада хотел, не было никаких предпосылок к тому, чтобы уходить из университета. И, как передал Гокудера, мальчишка до сих пор не отвечает на вопросы; даже от еды отказывается. Что-то не так, небольшая несостыковка. В лучшем случае, к работе нужно привлечь детектива или еще кого-либо, кто может хорошо разобраться в случившемся, но сам Тсуна будет против, а без его разрешения привлекать еще кого-либо к делу не имеет никакого смысла. Нужно просто спросить мальчишку о том, что произошло, но он не может отвечать на вопросы; к специалисту можно обращаться в том случае, если родственники напишут такое заявление, но Савада — отказник, у которого нет опекунов. Кто станет писать это заявление? Черт, почему все настолько сложно. Кея прикрыл глаза, откидываясь на спинку кресла. В тот день, когда мальчишка принес заявление, то не посещал лекции, находясь неизвестно где — в общежитии в тот день он не ночевал. В предыдущий день он был весел и спокоен, и, как вспомнил юноша, обещал помочь с приготовлением номера на фестиваль от университета — следовательно, спонтанное решение об уходе было принято после учебы или же в тот день, когда Тсуна принес заявление. Остался последний вопрос: где, когда и что именно произошло. Между учебным процессом и встречей Тсуны с Фонгом прошло менее суток; если принять во внимание тот факт, что мальчишка был избит — по словам китайца, синяки были свежими, но несколько «состарившимися» за счет посинения. Варианты — предыдущий день и утро дня с заявлением. Теперь состыкуем факт того, что юноша ночевал неизвестно где — возможно, его отвели в непонятное место и заставили работать вместо того, чтобы учиться. Неправдоподобный вариант, хоть и возможный. А если подвести теорию со студентами, где один из них заставил Саваду забрать документы, то все становилось просто и понятно: после учебы была драка, в которой Тсуне пришлось несладко; позже он ночевал не в общежитии — возможно, из-за страха. Теперь все замечательно стыкуется между собой, и круг подозреваемых значительно уменьшается — в общежитии должен жить тот, кто ненавидит Саваду, и все подходит к одному и тому же человеку — Занзасу. Но, как говорит Мукуро, в этот день они выпивали вместе с ним и гуляли, то есть у варийца есть алиби. Но Фонг же говорил, что Мукуро — человек не самый проверенный в его штате? В любом случае, версию с Занзасом нужно проверить еще несколько раз. Этот вариант один-единственный из всех возможных. Савада мирно дремал на кровати Гокудеры, который таки заставил Тсуну перелечь на нее вместо того, чтобы спать на полу. Мальчишка до ужаса боялся прикосновений — абсолютно любых, потому отказывался даже от того, чтобы спать на кровати, и это несколько раздражало блондина, который привык уже делить место со своим другом. «Может ли это быть потому, что я признался ему?» - размышляет парень, однако этот вариант сразу отметается — Тсуна спокойно обнимал его и ночевал после тех слов, и вроде даже не был против отношений, как помнил Хаято. Его взгляд привлекла пачка денег, торчащая из кармана куртки Тсуны, и это было странно — обычно у юноши не было денег. Может, колется? Хотя стал бы Тсуна колоться? Господи, только бы не это... Блондин аккуратно взял руку друга в свою, осматривая вены на предмет укалывания. Подобного не было — только синяки на запястьях, словно кто-то сжимал руки, не отпуская. Опасения были худшими, и блондин, прикрыв глаза, аккуратно стянул с обнаженного мальчишки одеяло. На бедрах были заметны явные синяки — скорее всего, их с силой сжимали; вывод напрашивается один. Тсуна, кто это сделал? Дино возился на кухне, снимая готовые креветки с огня, когда услышал стук каблуков сапог в коридоре, и он не ошибся — пришел Кея. Он даже не заглянул на кухню, видимо, проигнорировав прибытие итальянца, и сразу же улегся на кровать, раскрывая нетбук и срочно строча кому-то сообщение; наверное, блондин бы и расстроился, если бы не заметил того, что чайник уже успел закипеть, следовательно, пора бы и чаем заняться. - Приветствую, - это было произнесено тогда, когда итальянец вошел в комнату вместе с кастрюлей и чайником с заваркой, и ему ответили только кивком и заинтересованным взглядом, который сразу же потух, вновь читая сообщения. - Как съездил? - кажется, вопрос звучал обыденно, и Дино только вздохнул, усаживаясь на кровать и стараясь собрать мысли в кучу, чтобы связать какую-то цепочку. - Никак. Без наследства остался. Что-то произошло? - юноша нахмурился, наблюдая за тем, как быстро пальцы набирают текст и отправляют его кому-то, и только тогда Кея как-то среагировал на ответ своего соседа, прикрыв глаза. Кусакабе писал о том, что находился в парке, где, по словам Мукуро, в тот день он пил вместе с Занзасом; и однокурсников парень там не видел, хотя пьянствующие подростки ошивались там слишком часто, и найти там обоих ребят было, как в воду плюнуть. Следовательно, в парке ни Мукуро, ни Занзас не появлялись. Это бесило. - Тсуна отчисляется из университета, что-то произошло, - немного помолчав, ответил японец, после чего закрыл крышку ноутбука и посмотрел на блондина. Того как током дернуло. - Повтори. - Жестко и неверяще; настолько непривычен был тон Дино сейчас, что Хибари вновь вздохнул. - Я неясно сказал? Тсуна отчисляется. У него есть на это причины. - Какие у него могут быть причины?! Он всю жизнь мечтал здесь учиться! Каваллоне практически подскочил с места; его голос сорвался. Парень не верил в то, что его друг, Савада Тсунаеши, с которым он провел не один год вместе, вдруг решил уйти, ничего не сказав — он прекрасно помнил, как Савада вместе с Гокудерой каждый день занимался по три часа по тем наукам, которые нужно было сдавать на вступительных экзаменах, помнил, как был рад мальчишка, когда получил письмо с уведомлением, что он таки принят на бюджет и станет учиться наравне с остальными. «Что-то случилось..» Кея не станет умалчивать ситуацию, просто коротко ее обрисует — следовательно, такая формулировка говорит о том, что японец сам ничего не знает, но старается разобраться в этом деле. - Я к Тсуне, - резко проговорил парень, раскрывая двери и собираясь уходить, как негромкий голос заставил его остановиться: - Он не живет больше в общежитии. Найдешь его у Гокудеры, адрес посмотри в папке. - Ну и тварь ты, - процедил блондин сквозь зубы, внимательно смотря на юношу. - Поехал бы и узнал все вместо того, чтобы время тянуть. Кея только хмыкнул. Все люди бывают на эмоциях, и Дино слишком уж загнул вместо того, чтобы разобраться в ситуации; впрочем, японца это не касается. - Гокудера, - тихо зовет Тсунаеши, и парень сразу переводит на него внимательный взгляд; блондин настолько сильно увлекся заботой о мальчишке, что забыл про свою работу, а потому сейчас занимался статьями, пока друг спал. Но сейчас Савада проснулся и звал по имени, что было впервые, а потому парень, переволновавшись, не мог не ответить. - Что такое? - Сюда Занзас с Мукуро могут придти, - это было произнесено почти шепотом. Кажется, в данный момент мальчишка чувствовал себя намного лучше; конечно, он бледнел при каждом своем воспоминании, но сейчас он понимал, что находится в относительной безопасности, а потому лишь обнимал одеяло, боясь в одно мгновение остаться без него и понять, что все еще находится в той квартире, пытаясь вырваться и вытолкнуть языком самодельный кляп изо рта; но здесь — Хаято, который, услышав имена, нахмуривается. - Не пускай их, пожалуйста. Скажи всем, что ты меня не видел. - Хорошо, - блондин кивает, и на какое-то мгновение ему становится злостно на душе. Прямо сейчас хочется пойти и убить этих иродов; и, судя по тому, как Тсуна молча оценивает злость Хаято на лице, становится понятно, что Гокудера не ошибся в выводах. Блондин боится сделать что-то не так, но он садится рядом с Тсуной и крепко прижимает мальчишку к себе вместе с одеялом; тот выдыхает куда-то в плечо, боясь прикосновений, но чувствуя, что его прижимают с заботой и теплом, он перестает бояться и в неосознанный момент крепко обнимает своего друга, утыкаясь ему в плечо. С Хаято не страшно, Хаято никогда не хотел сделать ему больно, он не такой, как Мукуро. И уж лучше пусть его имеет друг, чем непонятный человек — Гокудера никогда не поступит неправильно, он любит Тсуну. А Тсуна теперь готов, произносит про себя с горькой усмешкой мальчишка, и не отпускает блондина, который треплет его по волосам. - Я убью их, если они придут. Больше никто не посмеет тебя и пальцем тронуть. Мы вместе вернемся в университет, и я буду всегда защищать тебя, - шепчет блондин, понимая, что ему самому больно колет в сердце, когда он понимает, что пришлось пережить другу. - И не переживай, зачислят обратно. Хибари тоже всех поколотит, он не любит нарушителей, которыми они являются... - По мне так видно, что произошло? - этот вопрос выходит резким, противным на вкус для Савады, и блондин кивает, целуя в макушку своего друга. Их уединение прервал звонок в дверь, и, тяжело вздохнув, осьминожка отпускает мальчишку, давая ему понять, что они находятся в реальности и ничего плохого она все еще не предвещает. Спустившись по лестнице на первый этаж, парень смотрит в дверной глазок и удивляется, когда видит гостем Дино — того самого блондина, который ранее жил в одном детдоме вместе с Савадой. - Чего тебе? - недовольно смотрит парень, когда открывает дверь. - Пусти меня к Тсуне, - требовательно произносит итальянец, но тут же замолкает, теребя замок куртки в пальцах. - Кея сказал, что Тсуна сейчас у тебя. Я хочу его навестить и узнать, почему он уходит — скорее всего, его заставили... - Разбирайся с Мукуро и Занзасом, а не с Савадой, - отрезает парень, собираясь закрыть дверь, но Дино не позволяет ему этого сделать, пролезая мимо косяка внутрь, и тогда Хаято сдается. - Эти двое заставили его забрать документы и изнасиловали, как я понял. Так что житья им не будет, завтра же на учебу выйду и обоих изобью. - Спасибо, - коротко кивает блондин. - Передавай Тсуне привет, вытащи его погулять, иначе он умрет от одиночества и не вырвется обратно в жизнь. Удачи. Хаято молча закрывает дверь за итальянцем и смотрит на мальчишку, который выглядывает из-за двери — по выражению его лица ясно, что он не слышал разговора и не видел вошедшего — слишком страшно ему, Савада боится, что его навещали одногруппники, те самые, видеть которых не хочется до конца жизни. - Поставь фильм, я чай поставлю. Дино приходил, привет передавал, - заставляет себя улыбнуться парень и отправляется на кухню, откуда через десять минут забирает не только чайник, но и кошку. - Кея. Голос итальянца звучит резко и неприятно, и, когда Хибари просыпается, то чувствует на себе ненавидящий взгляд Каваллоне, который практически испепеляет его; парень недовольно обнимает подушку, когда слышит очередное обращение к себе. - Кто занимается расследованием того, что произошло с Тсуной? - Я, Фонг и Рокудо Мукуро, - несколько задумавшись, отвечает парень. - Мы отвечаем за безопасность учеников и за дисциплину, потому такие случаи лежат на нас. При этом ты бы тоже мог помочь, если бы не уезжал, а так уже поздно — я нашел тех, кто избил Тсуну. - Хм, вот как, - Дино замолкает, закладывая руки за спину и начиная ходить по комнате. Соорудив мысль, он продолжил: - Если бы ты действительно нашел нарушителей, то давно бы мог наказать их, но ты скрываешь информацию — следовательно, знаешь о преступлении и покрываешь их. Занзаса с Мукуро, - поймав на себе недоуменный сонный взгляд, пояснил парень, после чего уселся на кровать, расставив ноги. - Эти двое изнасиловали мальчишку, после чего заставили забрать документы из университета. Ты что, покрываешь честь комитетов? Или ты сам, может быть, соучастник, хм? - внимательно смотрит Дино, после чего ухмыляется, укладываясь на кровать и закидывая руки за голову. - Я был о тебе лучшего мнения. Теперь ты мне мерзок. Хибари даже закашлялся, утыкаясь лицом в подушку и осмысливая полученную информацию. То есть Дино знает, что Саваду не только избили, но и изнасиловали, значит, он узнал это от Тсуны — следовательно, свою работу Каваллоне выполнил. - Не суди предвзято. Я только час назад нашел доказательства причастности этих двоих, - мрачно отзывается Хибари, но парень словно не слышит его, полностью погрузившись в свои мысли, и японец тяжело вздыхает. Впервые он говорил спокойным тоном с итальянцем, он даже был рад приезду блондина и в каком-то смысле его ждал, но, черт подери, что за херня происходит на его глазах? Пора спать, точно пора спать. С утра Дино даже не поздоровался с Кеей, хотя обычно это делал; толкнув его нечаянно в коридоре, не извинился, а только шикнул, с ненавистью смотря на юношу, и это бесило. Бесило столь сильно, что Кея был готов сделать что угодно, лишь бы вернуть обычного итальянца обратно; кажется, что Дино был только нужен повод для ссоры — сразу вспоминается тот день, когда японец впервые засомневался в предложении дружбы от Каваллоне. Понимается сейчас, что сделал Хибари это не зря. Хотя хочется еще раз почувствовать, что в спину ему Дино смотрит с улыбкой, хочется опять непринужденных разговоров. Но всего этого не будет; Хибари даже отпросился с лекций, решив с головой погрузиться в проблему Савады. - Доброе утро, Фонг. Пройдите ко мне, будьте добры, - произносит парень, после чего входит в кабинет, прижимая к себе папку с бумагами. Когда китаец садится в кресло напротив стола Хибари, тот рассказывает ему всю историю, сопоставляя факты с фактами и полностью доказывая ими свою теорию; в конце он даже упоминает имя Дино, что числится в дисциплинарном комитете, и Фонг недовольно щурится, припоминая блондина. - Я не верю в то, что подобное мог учинить Мукуро. Только не он, - произносит Фонг одними губами, вмиг побледнев, и Хибари еле сдерживает усмешку. - Тсуна не давал показаний в полиции? Заявление писал? - У меня только одно условие, - отвечает Кея, подумав. - Мы восстанавливаем обратно Саваду, а Мукуро будет отчислен вместе с Занзасом. Первого — по собственному желанию, а на Шрама набрано и так достаточное количество компромата — у него посещаемость слишком низкая, проступков много, ни одной оценки. В таком случае Мукуро сможет избежать суда — как я вижу, для Вас это тема больная, а потому могу предложить только такой вариант. Как глава комитета безопасности, вы должны понимать, что прощать такое не следует. - Будет сделано, - соглашается китаец, понимая, что выбора перед ним не поставили, и слабо улыбнулся уголками губ. - Я самостоятельно разберусь с ананасом, заставлю его вымаливать прощения на коленях перед Тсуной. Не думаю, что мальчик такого заслуживал, а потому Рокудо должен быть наказан по всей строгости. «Как бы я его ни любил», - добавляет мысленно Фонг, прикрывая глаза. - Свободны, - кивает Хибари. - Сделайте так, чтобы эти люди до понедельника в университете уже не числились. Я должен дать Тсунаеши Саваде шанс на дальнейшее обучение. Вторые сутки, третьи — и японец уже не замечает того, что происходит вокруг него. Он с головой погрузился в учебу и работу в комитете, за что ему выдали неплохую стипендию, после чего отец выслал небольшое количество средств на следующий месяц; Дино, кажется, напрочь забыл про существование своего соседа — перестал готовить, перестал разговаривать вообще. Савада на лекциях так и не появлялся, а Мукуро получил свое — несмотря на прирожденную ловкость и умение драться, он был избит Гокудерой и Каваллоне, на что оба комитета закрыли глаза, даже не отметив потасовку в личных делах мальчишек. Внутри Кея просто сгорал от своего одиночества. Именно одиночества — других собеседников, кроме Дино, у парня просто не было. В такие моменты он понимал, что находится в состоянии зависимости от этого несносного блондина, который делал нарочитый вид, словно не замечает брюнета, который, кажется, уже до смерти скурился, прожигая себе фильтром пальцы; просто забывал вовремя тушить сигарету. Только тогда, когда в списке отчисленных появились имена обидчиков Тсуны, а внизу были приписки: «Дисциплинарный Комитет и Комитет безопасности не возражают против отчисления», итальянец удивленно посмотрел на Хибари. И все. Никаких слов, никакого изменения отношения к юноше — все то же холодное безразличие и молчание, которое иногда убивает. Это больно. Гокудера улыбнулся и подошел к старосте после уроков, предлагая себя взять в комитет третьим участником, даже не зная того, что скоро в списке он станет вторым ввиду того, что Каваллоне делами комитета просто-напросто не занимается; блондин несдержанно благодарил темноволосого юношу, заставляя того нахмуриться. Не один Кея ходил мрачным по коридорам университета. Фонг продолжал патрулировать территорию, временами заходя в кабинеты комитетов и сдавая отчеты для того, чтобы Хибари мог с ними ознакомиться. Больно, когда понимаешь, что любимый тобой человек оказывается нижайшей сволочью, что закатывает истерику и орет на тебя; что, думал, сможешь вертеть мною, как только захочешь? Пока вел себя ненормально, но не нарушал правил — на это можно было закрыть глаза; но тут ананас совершил преступление не только против закона, но и против Фонга, изменив ему, и даже не удосужился попросить прощения. Это убивало морально, убивало изнутри. Пусть возвращается в Осаку — здесь Рокудо делать нечего. Он должен исчезнуть из жизни китайца как можно скорее. - Возвращайся в университет, - улыбается Хаято, когда Тсуна доверчиво обнимает его, свободной рукой гладя котенка. - Об инциденте никто не знает, кроме Хибари и Фонга — они отчислили этих уродов, постарались. Тебе справку выписали, что ты болел все это время. Савада удивленно смотрит на своего друга, после чего улыбка слезает с его лица, и мальчишка тяжело вздыхает — университет сейчас кажется ему самой страшной вещью, что может случиться в его жизни, но блондин так не думает. В подтверждение своих слов он крепко обнимает шатена и целует его в уголок губ — подбадривающе и совсем не так противно, как мог бы это сделать кто-нибудь другой. Он бездумно кивает головой, прижимаясь крепче, и только гладит котенка по шерсти, заставляя того мурлыкать от ласки и счастья.