Приручение

– Куда мы? – спрашивает Фонг; его дыхание сбилось от быстрого шага, он практически не успевает за Мукуро, который отслеживает путь по навигатору. – Хочу сводить тебя в одно место, думаю, ты сможешь мне помочь кое в чем. Заодно развлечемся, тебе понравится. – Мысленно парень добавил про себя «Возможно», но промолчал; однако спешащий за ним китаец этого не заметил, равно как и проигнорировал нотки тревоги в интонации бывшего. Собирался дождь, хотя в вечернем небе это было сложно уследить: только тогда, когда мелкие капли стали накрапывать на куртку юноши, тот пожалел, что не взял с собой зонт. Пришлось накинуть на голову капюшон, а руки сунуть в карманы. До метро они дошли быстро, однако час пик давал о себе знать: вечернее время все-таки, люди возвращаются домой после работы или каких-либо других дел. Пришлось протискиваться среди них в самый конец вагона – Рокудо уже успел известить о том, что ехать придется долго, однако время вернуться домой будет. «Надеюсь, к тому времени метро не закроется» – посетовал китаец, включая плеер и выбирая трек. Украдкой он вглядывался в бывшего и никак не мог понять, что же именно так сильно меняет впечатление о когда-то игривом и спокойном человеке. Не будем брать в счет совершенное им месяц назад преступление. Легкие морщины залегли на лбу Мукуро, а мешки под глазами явственно давали знать, что парню пришлось не спать несколько ночей; стертые руки говорили о том, что часто приходится носить что-либо тяжелое. В фигуре ананаса появилась выправка, а руки устало покоились в кармане – следовательно, занимается чем-то серьезным. Однако Фонг не мог заметить самого главного: глаза бывшего смотрели с грустью в никуда, словно что-то должно было коренным образом измениться. «И сломать кое-кому жизнь, кем бы он ни был для меня» – думал в свое время ананас, напрягая кисти рук и сжимая их в кулаки. – Ты куда-то собираешься? Юноша внимательно наблюдает за тем, как сосед по комнате складывает вещи в небольшую сумку. Кровать тщательно заправлена, тетради стоят на столе ровной стопкой, словно кое-кто собирается валить или переезжать. Кея оборачивается, тяжело вздохнув. – Сегодня воскресенье, идиот. В университете фестиваль, и нам нужно там находиться. Пока что позвони Фонгу, он как раз один из организаторов. Заодно узнаешь, зачем ты там должен находиться, – это Кея проговорил, уже отправляясь к зеркалу, дабы расчесаться и привести костюм в порядок. – Э, нет. Звонил уже. Телефон выключен, – говорит Дино, не сводя взгляда с своего соседа, после чего откидывается на кровать. – Так что будь любезен, объясни мне, что я буду делать. – Работать. В выходные комитеты не прекращают работу, если университет открыт. А теперь не беси меня и тоже собирайся, – мрачно бросает Хибари, после чего подхватывает сумку со стула. Дверь хлопает с привычным стуком, и Каваллоне остается только довольно потянуться, вырываясь из мыслей. Когда он приходит в университет, телефон уже разрывается от количества сообщений. Какие-то – от одногруппников, какие-то – от преподавателей, есть даже пара угроз от Кеи, недовольного опозданием своего подчиненного. Он буквально врывается в кабинет, кидает сумку на стол, и с него срываются вниз папки, падая на пол; Дино начинает их собирать, не замечая сидящего на диване Гокудеру. Тот молчит, склонив голову, и только руки его трясутся – что он пытается остановить тем, что сжимает голову и дерет себя за волосы. – Тсуна не придет, – говорит он, и итальянец вздрагивает, переводя взгляд на человека, который сидит на диване. – Справляться с патрулированием будешь самостоятельно. И, пожалуйста, позови Кею, если тебе не сложно. Мне нужно с ним поговорить. – Что-то случилось? – Дино не сводит карих глаз с собеседника, и понимает, что в своих опасениях он прав. Давно не видел своего друга таким беспомощным и... уничтоженным? – Комитета безопасности больше не существует. Фонг мертв. Энма – тоже. Когда Дино бежит по ступенькам вниз, он не замечает, что сбивает с ног поднимающуюся девушку. Та падает, что-то кричит и ругается, но в голове итальянца пусто. Энма мертв. Маленький мальчишка, всегда спокойный ребенок, слушающийся своего брата и охотно гуляющий в их компании с Тсунаеши; второй Савада, смешной, умный... Не может быть так, что он мертв. Действительно мертв. Кея молчит, когда выслушивает его речь, после чего кивает; несколько минут назад то же самое ему говорил декан факультета, на котором учился сотрудник – если так можно было назвать человека, который стал практически другом. Тем, кому Хибари смог открыться – не наполовину, а полностью. После водки, конечно, но Фонг был тем, кто смог поддержать, после чего – вести себя так, словно ничего и не было. Это был идеальный коллега и интересный человек: пару раз Кея заглядывал в его блог, наблюдая за теми рассказами, которые собирал когда-то такой похожий с ним Фонг... Наверное, китаец мог бы стать его другом. Мог бы. Если не был им. – Пожалуйста, соглашайся сразу – обойдется без жертв, – произносит Рокудо, когда они оказываются затолканными в подсобку; Фонг удивленно смотрит на него, не совсем понимая, что происходит. Минуту назад они шагнули в небольшой кабак, но стоило им подойти к бару, как обоих подхватили и затолкали в небольшое помещение, оставляя в одиночестве. Мукуро молчит, кусает губы; когда загорается свет, китаец может видеть его мертвенно-бледное лицо, но ананас старается улыбнуться. Получается ухмылка. – Ты о чем? – говорит парень, но не успевает получить ответ на свой вопрос: только тихий шепот заставляет его вздрогнуть. – Поверь мне. Потайная дверь открывается, и Фонг не успевает сказать еще что-то, как его заставляют пройти внутрь. Рокудо остается в подсобке; он сползает вниз по стене и закрывает лицо руками. Очнувшись, китаец понимает, что оказался привязанным к стулу: руки за спиной, ноги расставлены и привязаны к ножкам. Крепко — для надежности руки скрепили не только веревкой, но и наручниками, однако такую предосторожность Фонг понять не может. Он дергается, но его заставляет остановиться щелчок, за которым свет начинает врезаться в его глаза. – Как самочувствие? – интересуется знакомый голос; парень распознает говорящего, когда ему удается сощуриться. Занзас. Недоуменные студенты стоят на площадке, где должен был проходить фестиваль; директор потребовал молчания. Кто-то начинает шептаться: должна заиграть музыка, под которую начнется вступление, говорящее о начале празднества, но этого не происходит. К своему удивлению они замечают Гокудеру, поднимающегося на сцену. Шепот снова сменился молчанием, когда Хаято закашлял, пытаясь привести голос в норму. Находясь на ораторском месте перед микрофоном, он не боялся выступить – скорее ему было тяжело произнести слова, в которые так сильно не хотелось верить. – Доброго дня всем, фестиваля не будет, он отменяется. И, сразу к делу: комитет безопасности прекращает свое действие. На замену старосте первого курса Фонгу Ли придет Хибари Кея, председатель дисциплинарного комитета. Дело в том, что Фонг Ли был найден мертвым сегодня утром на такой-то станции метро вместе с моим другом. Кто-то совершил убийство, – Гокудера вновь закашлялся, стараясь восстановить спокойную интонацию, но голос предательски дрожал. – Голова Фонга была раздроблена, это поистине жуткое зрелище. Его смогли опознать только по документам. Мой друг был убит вместе с ним. Их похоронят послезавтра, этот день будет траурным как для нас, так и для института лингвистики, где учился мой друг, брат Савады Тсунаеши. На этом у меня все. Толпа зашумела: кто-то ругался на сорванный фестиваль, первокурсники пребывали в шоке, наиболее впечатлительные заплакали. Эмоции – в этот момент они добивали. – Всем разойтись, – произносит директор. – Желающие послезавтра соберутся в холле в десять часов, поедем на похороны. Речи оставьте при себе – здесь действительно нечего сказать. – Я по-хорошему с тобой, а ты... – усмехается Занзас, после чего кривится и наносит еще один удар – Фонг не уворачивается, ибо не может этого сделать, и молчит. – Придется по-плохому. Твоя семья, например, или этот хороший мальчик может пострадать. Занзас пинает стул, и китаец падает вместе с ним набок: теперь он видит, что с Занзасом в комнате он не один. У стены лежит мальчик, очень похожий на Тсунаеши Саваду. Явно под наркотой: ни на что не реагирует. – Хотя, нет. Скажем так, я знаю о твоей семье очень много, если не все. Твой хороший знакомый толкал наркоту, после чего я переквалифицировал его в информаторы – это славное занятие для Мукуро, он отлично справляется. Потому с ними может случиться то же самое, что и с Савадой, – замечая недоверчивый взгляд, Занзас кивает. – Не с Тсунаеши. Этот мальчик — его брат-близнец, зовут Энмой. Видишь ли, когда-то Гокудера тоже помогал нам, передавал подарки. Твои родители любят антиквариат, но ведь можно спокойно смазать их тем или иным порошком, который заставит любой организм умереть. Под действием Энма не замечает своей боли, однако минут через двадцать он начнет давиться рвотной массой, что будет исходить из его тела. Интоксикация — это забавно. А еще через час он умрет. Я бы мог ему дать противоядие, но не хочу, чтобы ты принял мои слова за блеф. Останешься здесь на ночь, а утром мы с тобой примем решение. До встречи. Фонга хоронят в закрытом гробу – как пояснил смотритель, тело было настолько изуродовано, что его просто не хотели показывать другим людям. Тсунаеши смотрит на своего брата, стоя рядом с его гробом, и не может сдержать слез: он только подрагивает, не позволяя себе всхлипывать, однако слезы продолжают течь, смачивая своей солью и горечью губы, обкусанные в кровь за эти дни. Гокудера бережно обнимает своего парня со спины, отрешенно рассматривая бледное лицо мертвеца: кажется, что Энма улыбался, радуясь своему избавлению. Наркотик убил все следы яда в крови. А вроде бы Гокудере удалось вылечить младшего Саваду; он отплатил сполна Скуалло, который занимался больным человеком. Энма шел на поправку, что заставило его принять смертельную дозу? Он вспомнил, как передавал старому мужчине пакет с антикварными часами, которые были хорошо обсыпаны порошком, как принимал за него деньги, и какое-то странное ощущение заставляло видеть младшего Саваду одной из частей в этой истории, но пустота в душе не давала ни одной зацепки. Просто слишком много всего произошло. И Фонг, мертвый. Его бывшего парня здесь нет – и Гокудера рад этому, он бы с удовольствием врезал Рокудо по его наглой роже, однако, учитывая отношения этих двоих, Хаято понимал, что Мукуро должен появиться здесь – попрощаться с тем, кого когда-то любил. Кея молчит. Он уходит сразу же после того, как бросает по горстке земли в каждую могилу. Через месяц все забывается: сессия, работа, комитет, но чего-то по-прежнему не хватает, и это тормозит Дино. Он пишет шпаргалки, варит тот же самый суп, который понравился Кее и оказался достаточно простым по своему рецепту; иногда ходит гулять. Но молчание умудрилось поселиться что во встрече с друзьями, также и в жизни: с Тсуной разговаривать было тяжело – парнишка впал в депрессию, а после угодил в психиатрическую клинику. С Гокудерой пересекаться не удавалось – тот ушел из комитета, все больше уделял внимания Саваде, каждый день наведываясь в клинику. Кея не хотел разговаривать – о чем можно было? Иногда они смотрели фильмы вместе, но обстановка все равно угнетала: все напоминало о слаженной работе тогда, месяц назад. Однажды они смотрели фильм все вместе – Фонг, Дино, Кусакабе, Хибари, Тсуна и Гокудера. Все шестеро смеялись, председатели молча жевали попкорн, наблюдая за подчиненными; это было даже чем-то семейным. Хотел бы Каваллоне вернуть все на свои места. – Давай быть вместе, – выпаливает Дино ни с того ни с сего, когда оформляет очередное нарушение в кабинете. Кея удивляется: сильно, ибо давится кофе и кашляет. Ответ однозначный: – Нет. И этот отказ часто проматывается в голове парня, который пытается вспомнить каждую часть из прошлого, как должное; что-то нужно было изменить, где-то – иначе себя вести. Многое можно было бы исправить, но увы. А хотелось бы иметь машину времени и вернуть все на исходные позиции. _____________________________________________________________________ От автора. Последняя часть — самая сумбурная из всех, что я писал; мне бы хотелось их сделать более ярче и эмоциональнее, не жалея своих сил, описать всю обстановку, но я предложу читателю самому представить себе все картины, которые были изложены здесь. Эту часть я буду править, но оставлю тот же самый смысл, какой был раньше. На этом работа не заканчивается. Это — всего лишь первая часть фика «Приручение», который я решил превратить в цикл. Действие следующего произойдет спустя некоторое время, но в том же университете. Тема Варии раскрыта не была, равно как и тема Вонголы; мне хочется дать всем персонажам еще один шанс исправиться, заставляя вспоминать прошлое. Я хочу, чтобы они исправили все свои ошибки. Почему мертв Энма? Скажем так, это был бы замечательный персонаж, если бы он не скатился вниз. Его смерть доставляет немало боли Тсуне, который в свое время перейдет на главный план, основывая Вонголу. Почему мертв Фонг? Хм, читайте сиквел, ибо с Фонгом все туманно. У кого появились вопросы — задавайте. Кто принципиально не хочет становиться ПЧ, но хотел бы прочесть продолжение — отметьтесь в комментариях, чтобы я выслал вам в ЛС ссылку на следующую часть. Работа пойдет таким образом: я буду писать по три части, как напишу три — выложу первую. Я могу перестать писать на месяц, но продолжением радовать должен, поэтому придется принимать вот такие меры предосторожности. Главы будут выставляться раз в неделю. Дальше. Вы уже поняли, что я вернусь к канону, восстановлю Вонголу и Варию; но. D18 существует, будет существовать и дальше. Да, иногда будет казаться, что эти персонажи — второстепенные, но мне бы хотелось сделать их счастливыми. В следующей части появятся Спаннер и Шоичи, а также другие персонажи. Мне очень хочется иметь кого-то спокойного в этом фике. Благодарности выражаю: - Lexar. Спасибо тебе огромное за то, что ты была здесь все это время! Твоя поддержка очень помогала. Я сотни раз хотел бросить эту идею и не писать дальше, но продолжал. Самое лучшее, что я могу получить от тебя, я получил, но нагло попрошу дописать «Итальянские страсти» – все-таки эта твоя работа меня очень вдохновляет. - F.D. Я знаю, что ты не будешь этот фик читать, но ты хотел реабилитировать Мукуро. Я знаю, это классный персонаж, за которого ты играешь, а я его изгадил. Вторая часть — это исполнение твоего желания. - Тоширо. Знаешь, ты привел меня в этот фендом. Подсадил на пейринг. А еще — изменил меня. И пусть ты теперь не Дино, как говоришь, и пусть я уйду из фендома, когда завершу работу, но она появилась благодаря тебе. Оффтопиком: каким бы ни был твой ответ, но я был счастлив за эту неделю. И я люблю тебя. Спасибо, что ты есть. Также выражаю благодарности пользователям Наоми-Ёри, Сигаретный Дым, корке и пр., кто был со мной и кому было не лень комментировать. Ваши отзывы лились бальзамом на душу. :) Всем пис, чуваки! P.S.: вот не дай бог вторая часть будет в жанре детектива. *пересмотрел Шерлока* P.P.S.: следующим фендомом станет либо Noblesse, либо Шерлок, либо... меня может занести куда угодно, т.ч. предлагаем пристанище.